Just Married / Просто женаты

Громко чертыхнувшись и икнув, Хёкджэ с седьмой попытки набрал правильный код на входной двери и с грохотом ввалился в прихожую, умудрившись по пути с оглушительным шумом сшибить проклятую подставку для зонтиков, которая стояла в прихожей именно для того, чтобы все запинались о нее и с грохотом ее роняли. Долго и громко пыхтя и матерясь, Хёкджэ поставил ее на место, умудрившись задеть оглушительно зазвеневшие доспехи, звон которых прозвучал набатом в утренней тишине. Наконец-то наведя относительный порядок в прихожей, парень, громко топая и вздыхая, пошлепал вверх по лестнице к себе в комнату, лениво думая о том, какое бы прекрасное вышло из него привидение, вернее… выйдет. После встречи с до безобразия злым Донхэ, которого любимый муж уже пятый день подряд радовал подобными «незаметными» возвращениями домой в шестом часу утра. Донхэ мужественно делал вид, что не замечает этого и не слышит все эти громыхания и вопли, как и проклятые часы с кукушкой, к бою которых он уже почти привык, но сегодняшний день стал последней каплей, и эта проклятая подставка для зонтиков с доспехами, и громкая ругань Хёкджэ... Услышав привычный шум внизу, злой до чертиков и не высыпающийся уже столько дней Донхэ соскочил с кровати и на полной скорости рванул к лестнице, чтобы встретить своего лохматого помятого благоверного с осоловелым взглядом, насквозь пропахшего дешевыми вонючими духами и сигаретным дымом. Хёкджэ с упорством танка, совсем не тихо чертыхаясь себе под нос, ступенька за ступенькой покорял все норовящую ускользнуть из-под ног лестницу и почти успешно справился с этим препятствием, уже предвкушая блаженное падение на свою мягкую кроватку, как на его тернистом пути неожиданно встретилась еще одна трудность, очень злая трудность, в лице его разъяренного мужа. – Упс, – хихикнул себе под нос, прикрыв рот рукой, Хёкджэ и, не говоря ни слова, попытался обогнуть по широкой дуге внезапно возникшего на его пути Донхэ, который, не выдержав такого надругательства над своим сном, схватил невнятно хихикающего и почему-то пытающегося вжаться в стену Хёкджэ за плечи и хорошенько встряхнул его: – И что это значит? – прошипел он практически в лицо своему мужу, который хотел было ответить ему, что это не его, Донхэ, собачье дело, но смог выдавить из себя лишь очередной ик и не очень-то внятную улыбку. И как можно постоянно надираться до такого состояния? Донхэ брезгливо посмотрел на своего еле стоящего на ногах и блаженно улыбающегося муженька, который даже в таком состоянии выглядел невероятно притягательным и сексуальным, хотя… В таком состоянии, расхристанный и раскрасневшийся, явно только выбравшийся из постели другого мужчины, он казался Донхэ жутко привлекательным, просто до омерзения. Донхэ так и манило накрыть эти губы, еще хранящие вкус какого-то алкогольного пойла и чужих поцелуев, своими, что он и сделал, прижав несчастного не имеющего возможности сопротивляться мужа к стене и буквально сминая его губы в сладком, чуть горчащем виски поцелуе. Забавно, вблизи от Хёкджэ совсем не пахло алкоголем, и его дыхание было свежим и сладким, как будто он и не пил вовсе, но у Донхэ сейчас не было времени размышлять над этими вопросами. Бесстыдно пользуясь ситуацией, он (в качестве хотя бы слабой моральной компенсации за весь пережитый им за последние пять дней кошмар) жадно целовал зажатого в объятиях и слабо сопротивляющегося парня, изучая руками его худощавое, но такое чертовски привлекательное и так легко отзывающееся на ласки тело, забираясь обжигающими пальцами под криво застегнутую рубашку, лаская бархатистую теплую кожу и иногда проскальзывая под ремень чуть свободных джинсов, заставляя своего мужа тихонько то ли вздыхать, то ли стонать и прогибаться навстречу своим рукам. Не было ничего проще сейчас, чем затащить это пьяное разнеженное создание в свою постель, но Донхэ хотел не этого, совсем не этого. Пьяный секс – это почти всегда ошибка, которую хотят забыть, а их первый секс должен стать тем, что этот парень долгие годы будет вспоминать, поэтому, вдоволь насладившись поцелуями этого аппетитного пьяницы, Донхэ с тихим недовольством оторвался от губ Хёкджэ, встречаясь глазами с его затуманенным взглядом. – Еще хочешь? – усмехнулся он, ловко останавливая парня, когда тот с доверчивостью ребенка потянулся к нему за очередным поцелуем, и ,с удовольствием полюбовавшись на обиженную мордашку и надутые губки, отрезал: – Когда проспишься, пьянь, – не переставая усмехаться, Донхэ увлек еле стоящего на ногах парня вслед за собой, в его комнату. Сначала у Донхэ возникло мстительное желание отвести его к себе в спальню и уложить в собственную постель, чтобы отомстить этой маленькой дряни за все те пакости, что он сделал Донхэ за эти пять суток. Соль в кофе вместо сахара, исчезновение важных документов из портфеля, горчичный порошок в ботинки, вылитый на вычищенный и отглаженный перед выходом костюм Донхэ апельсиновый сок – все эти гадости, такие детские и совсем глупые, делающиеся с совершенно невинной улыбкой и ангельским личиком, невероятно бесили Донхэ, и он едва сдерживал себя, чтобы не дать Хёкджэ в лоб после очередной пакости, но… продолжал мило улыбаться Хёкджэ, делая вид, что его забавляет происходящее. Ну ничего. И на его улице будет праздник, и у Донхэ еще будет время, чтобы отыграться на этой маленькой дряни. Потом. Когда он будет влюблен настолько сильно, что забудет, как жить и дышать без Донхэ. Вот тогда ему будут и соль, и кофе, и горчица, и апельсиновый сок. Хёкджэ еще побегает за ним, а пока… пусть развлекается ребенок. Наверняка считает себя самым умным и изобретательным, или… просто таким идиотским образом привлекает внимание Донхэ к себе? Кто-то опрокидывает бокал на понравившегося человека, кто-то бросается под машину, а кто-то подсыпает соль в кофе и ворует важные документы? Детский сад какой-то. И пусть раздражающий, но в любом случае терпимый. И именно поэтому Донхэ сейчас решил не тратить два часа драгоценного сна перед насыщенным трудовым днем, а просто доволок едва переставляющего ноги и невнятно бормочущего что-то муженька до его постели. Кое-как пристроив Хёкджэ на кровати, он уже собрался выйти из комнаты и пойти досыпать, как его остановило сонное бормотание Хёкджэ, в котором он уловил смутно знакомое имя: – Сладких снов… Шивонни… Не забудь разбудить меня завтра, – сладко зевнув, Хёкджэ уткнулся носом в подушку и засопел. Ну конечно же. Шивонни. Как он не догадался. Наверняка Хёкджэ считает, что страстно целовался на лестнице со своим любовником и сейчас засыпает в его постели. Ну-ну. Что-то не больно он сдался своему любовничку-то, раз тот его каждую ночь отправляет домой, не оставляя у себя ночевать. Ну ничего. Скоро Хёкджэ забудет даже имя этого смазливого типа, особенно после того, что Донхэ приготовил для них на этот уикенд. Едва сдержавшись, чтобы изо всех сил не хлопнуть дверью, Донхэ осторожно прикрыл ее за собой, направляясь в свою спальню и даже не подозревая, что его абсолютно трезвый муж сейчас резко перевернулся на кровати, распахивая глаза и глядя в потолок, гадая, что же такого произошло на лестнице, что он… не смог оттолкнуть Донхэ? Хотя… он просто опасался, что тот может не удержать равновесие и свалиться вниз. Да. Пожалуй, стоит верить в эту шаткую версию, потому что поверить в то, что он не оттолкнул Донхэ потому, что ему понравилось целоваться с этим надменным ублюдком и он потерял над собой контроль… Нет, просто лестница – очень травмоопасное место. Да. Так даже им рассказывали в колледже на занятиях по технике безопасности.

***

– Ну что, голова не болит? Похмелье не мучает? – Донхэ с насмешкой наблюдал за крутящимся на кухне Хёкджэ, который, к его глубочайшему сожалению, совершенно не выглядел невыспавшимся и страдающим от похмелья человеком, а до безобразия бодрым и счастливым. – Нет, я никогда не страдаю похмельем, – безмятежно улыбнулся Хёкджэ, ставя перед Донхэ чашку ароматного горячего кофе, к которому его муж, уже приученный к тому, что его утро начинается со всевозможных мелких пакостей от дорогого супруга, опасливо принюхался: – Опять соль? – поморщившись, спросил Донхэ, пристально глядя на крайне довольного Хёкджэ, с улыбкой отрицательно покачавшего головой: – Нет, всего лишь уксус и горчица. Новый рецепт, – хмыкнул он, снова возвращаясь к зоне для готовки, чтобы заварить себе чай. Раздавшийся через пару минут сдавленный возглас и кашель оповестили Хёкджэ, что его муж все-таки решил рискнуть. Ну… Он же предупреждал. Уксус и горчица. И сколько можно наступать на одни и те же грабли? С ехидной усмешкой Хёкджэ взял чашку с чаем и, прежде чем выйти из кухни, бросил напоследок все еще отплевывающемуся от адской смеси Донхэ: – И да, я тут утром взял твой мак, чтобы проверить почту, и случайно вылил на него стакан кефира, а потом еще уронил его… – Хёкджэ попытался сделать виноватые взгляд и голос, но, кажется, у него вышло не слишком правдоподобно. Да он и не особо старался. – Случайно? – просипел Донхэ, горло которого все еще жгло от этой ядреной смеси, но вскочить с места, чтобы схватить кувшин с питьевой водой и залпом осушить его, ему не позволяла гордость. Надо же было в очередной раз повестись на провокацию Хёкджэ и… Нет, с ним надо срочно начинать что-то делать, иначе этот парень только доведет его своими пакостями если не до могилы, то до больницы точно. И что-то Донхэ не радовали такие перспективы на ближайшее будущее, как и поломка компьютера, которая ну никак не могла быть случайной. И вообще, когда Хёкджэ успел? Этот парень хоть иногда спит? Или… – Случайно, – с улыбкой ответил Хёкджэ, без труда выдерживая тяжелый, полный хорошо скрытой злости взгляд мужа. – Стакан кефира? – зачем-то уточнил Донхэ. – Стакан кефира, – подтвердил Хёкджэ, который не просто вылил на ноутбук Донхэ стакан кефира, а буквально искупал его в кисломолочном продукте, надеясь на то, что после такой ванны ни один ремонтник не сможет реабилитировать его и информацию, сохраненную на жестком диске. – А потом уронил? – вздернул бровь Донхэ, искренне радуясь тому, что рабочий ноутбук со всем его ценным содержимым остался на работе в сейфе, а на домашнем компьютере не было ровным счетом ничего нужного, так что… Очередная бесполезная совершенно детская попытка уколоть его. И пусть Донхэ начинало раздражать все это, но ничего… Осталось потерпеть совсем немного. – Уронил. Случайно. Ну ладно, я пойду. Хорошего дня, – робко и совсем невинно улыбнулся Хёкджэ и, дернув плечом напоследок, тихонько удалился из кухни, стараясь по дороге в комнату не расплескать чай и мысленно проклиная Донхэ. Ледяная скотина! Высокомерная сволочь! День за днем, минута за минутой, секунда за секундой Хёкджэ старательно изводил своего дражайшего супруга, но еще ни одна его попытка не увенчалась успехом! Они ни то что ни разу не поругались за эти пять дней, как бы Хёкджэ ни провоцировал Донхэ... тот даже голос на него не повысил ни разу, принимая все пакости, которые Хёкджэ даже не скрывал, что делал нарочно, с высокомерной насмешкой, и разваливая весь план Хёкджэ об их скором разъезде на корню! Прошло уже пять, ПЯТЬ дней с того момента, как они живут вместе, а Хёкджэ так и не сдвинулся ни на шаг на пути к долгожданной свободе. И это могло значить только одно. Пора пускать в ход план Б. И пусть Хёкджэ не очень-то хотелось вовлекать друзей во все это, но… кажется, у него не было выбора. Зато как обрадуется изнывающий дома от безделья Хичоль…