Just Married / Просто женаты

– В этой папке вся информация, которую вы просили. – Начальник службы безопасности холдинга DnE положил на стол перед Донхэ толстую папку с тщательно собранным за неделю досье. – Еще что-то нужно? – мужчина учтиво смотрел на босса, не понимая, с чего тому вдруг понадобилось следить за собственным мужем и собирать его подробную биографию. Неужели сам спросить не мог? Или искал какие-то подводные камни? У богатых свои законы и причуды, особенно у азиатов, и пожилой американец, работающих на этих странных корейцев больше 20 лет, уже давно перестал удивляться чему-либо, поэтому молча выполнил приказ босса и собрал все, что ему удалось найти о его муже. Весьма милом молодом человеке, кстати, на которого так и не нашлось ничего порочащего. – Спасибо, – поблагодарил Донхэ, открывая папку и кивком отпуская мужчину. Донхэ мог бы попросить Чонсу собрать эту информацию, но тот и так до сих пор не мог успокоиться после того, как Донхэ рассказал ему о досадном происшествии в «0404», все продолжая и продолжая подкалывать парня вместе с Тэмином, который свято уверовал в то, что Донхэ запал на своего мужа. Конечно. Сто пятьдесят раз. Нет, конечно, супруг оказался намного симпатичнее, чем предполагал Донхэ, но в этом мире еще не родился человек, способный зацепить его. А уж этот наглый, невоспитанный, беспардонный наглец тем более. Поморщившись, Донхэ коснулся кончиками пальцев тщательно замаскированного синяка. Еще и руки распускает. Ну ничего. Он найдет способ поставить своего нахального муженька на место. Нет, ну надо же было так опростоволоситься. Еще и перед кем… Самое забавное в том, что Хёкджэ-то узнал его. Что, следит за ним? Мило. Впрочем, Донхэ тоже следовало не тупить и приглядывать за мужем, чтобы не попасть в подобное идиотское положение. А ведь он сначала даже не поверил, что этот парнишка его муж, но это и правда был он. Ли Хёкджэ собственной персоной. Так изменился. Перерос свою детскую нелепость? Или просто сделал пластику? Донхэ внимательно рассматривал многочисленные фото мужа, судя по поганому качеству, собранные из всевозможных социальных сетей. Интересно, он хоть когда-нибудь бывает один? На каждом фото его дражайший муженек обязательно был окружен целой толпой людей. Парни и девушки: европейцы, азиаты, черные. Что за?.. Гиперобщительность? Или что-то еще? Скривившись, Донхэ отбросил фото и взял подборку бумаг, испещренных мелким шрифтом, в которых наверняка не было ничего интересного, но все же… Чуть нахмурившись, Донхэ пробежался взглядом по краткой анкете собственного мужа. Дата рождения, рост, вес, группа крови и резус-фактор – ничего особенного в этой информации не было. Разве что дата рождения: 4 апреля. Так вот откуда взялось это дурацкое название для клуба – «0404». Служба безопасности раздобыла для Донхэ даже копии школьной характеристики Хёкджэ и его выпускных табелей. И Донхэ долго и гнусно хихикал, изучая их. Вспыльчивый, неуравновешенный, конфликтный, замкнутый, средние способности к обучению. Табели пестрели тройками с редкими проблесками четверок. Вспыльчивый тупица? Мило. Именно такое впечатление у Донхэ и сложилось о муженьке после их встречи. Прекрасно. Просто прекрасно. Интересно, он хоть колледж сумел закончить? Конечно, о Лиге плюща с таким средним баллом и характеристикой и речи быть не может, но хоть какой-нибудь университет в Айдахо… Наверняка родители купили ему диплом хотя бы ради приличия. Донхэ, все еще саркастично улыбаясь, отложил документы в сторону, беря следующую порцию бумаг, и удивленно вскинул брови. Королевский колледж музыки в Лондоне? Его муженек – музыкант? Вот уж не предполагал. И почему Англия? Родители решили сплавить чадо подальше, чтобы он им не мозолил глаза? Или его просто больше никуда не взяли? И что же он изучал в Лондоне? Учился бренчать на гитаре или пианино? Донхэ с усмешкой открыл документы из колледжа и… не поверил своим глазам. Факультет композиции. Выдающийся талант и музыкальные способности. Победитель 27 международных конкурсов. Фортепиано и скрипка. Он перечитал развернутую витиеватую характеристику на 17 страниц два раза и все равно не мог поверить, что это правда. Даже когда он изучил почти две сотни копий всевозможных дипломов и благодарственных писем за участие в конкурсах на имя Ли Хёкджэ, то слабо верил в то, что этот гениальный музыкант и его муж – одно и тоже лицо. Если он так восхитителен и талантлив, то какого черта после окончания колледжа не занялся музыкальной карьерой, а вернулся в Нью-Йорк и… стал управлять клубом? Где логика? Донхэ ее никак не мог уловить. Скорее всего, все эти дипломы и характеристики – фальшивка. Вот где логика. Донхэ брезгливо отшвырнул от себя бумаги, словно мог замараться о них. Не мог этот хамоватый тип с замашками уличного хулигана быть талантливым музыкантом. Просто не мог. Теперь понятно, почему Англия: сложно проверить достоверность сведений. Но Донхэ проверит. Почему-то в нем загорелся странный азарт узнать, что представляет из себя этот парень на самом деле. И на ком же он все-таки женат. Мало ли, вдруг когда-нибудь наступит момент, когда ему придется вывести мужа в свет и предъявить его миру, и нужно знать, чего можно ожидать от этого человека. И почему он раньше не подумал об этом? Непозволительная непредусмотрительность, с которой следовало разобраться как можно скорее. Взяв мобильный, Донхэ набрал номер Чонсу. Насколько он помнил, мать мужа серьезно занимается благотворительностью и постоянно устраивает благотворительные приемы, не забывая посылать приглашения Донхэ, которые тот столько лет благополучно игнорировал, просто жертвуя раз в год нужную сумму ей в фонд, и то лишь потому, что это избавляло холдинг от выплаты налогов, размеры которых превышали сумму пожертвований в десятки тысяч раз. Так почему бы наконец-то не посетить один из приемов уважаемой миссис Ли и не попытаться получить всю нужную информацию из первых уст, пока служба безопасности уточнит остальные сведения? Пришла пора заняться муженьком вплотную. Берегись, Ли Хёкджэ. В этот раз ты не сбежишь так просто. Да и по счетам придется расплатиться. Еще никто и никогда не уходил безнаказанным от оскорбленного до глубины души Ли Донхэ. А уж фингал… пойдет отдельным пунктом в список проступков, за которые очень и очень горячо придется извиняться его мужу.

***

– Нет, он реально тебя не узнал? – в сотый раз переспрашивал Хичоль, которому, кажется, доставляло особое удовольствие смаковать эту историю раз за разом, видя, как бесится Хёкджэ. – Нет, – буквально прорычал парень, стараясь высвободиться из загребущих объятий Хичоля, но тот никак не желал отпускать свою живую грелку, ловко пресекая все попытки Хёкджэ отстраниться от него. – Офигенные у вас отношения, – без грамма стеснения заржал Хичоль, за что получил тычок в бок от возмущенного Хёкджэ, которому было не особо приятно вспоминать эту историю. И угораздил же его черт проболтаться об этом Хичолю, благодаря которому даже любимая троюродная бабушка Кюхёна и все неудавшиеся мужья Энди знали об этой душещипательной истории. – Ладно, не бесись, хомяк. – Хичоль попытался чмокнуть надувшегося Хёкджэ в щеку, но тот, зная об особом пристрастии друга к мокрым слюнявым поцелуям, ловко увернулся от него: – Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не называ… – возмущенно начал Хёкдже, но Хичоль ловко подцепил сразу четыре жевательных мармеладки из вазочки, стоящей рядом с ними, и метким движением закинул их в распахнутый рот Хёкджэ. – Скушай конфетку, детка, и не возмущайся, – хмыкнул парень, отправляя следующую горсть жевательного мармелада себе в рот. – И как я терплю тебя? – тяжело вздохнул Хёкджэ, когда ему наконец-то удалось проглотить отвратительно липкую сладость, слепившую все его зубы. И как только Хичоль может есть их тоннами? – Потому, что ты меня любишь и я лучшее, что было в твоей жизни? – ехидно заржал Хичоль, но его прервал звонок мобильного Хёкджэ, разразившегося знаменитой мелодией Эдварда Грига, которая нервировала всех, кроме самого Хёкджэ, считающего ее восхитительной, особенно в исполнении такого виртуоза, как Дэвид Гаррет. Именно поэтому он поставил ее на звонки самого дорогого ему человека. – Пусти меня: телефон, – возмущенно пропыхтел Хёкджэ, пытаясь выбраться из рук гнусно хихикающего Хичоля, который в очередной раз решил поиздеваться над своим любимым ребенком. Ханни улетел по делам в Китай на две недели, и Хичоль скучал, просто зверски скучал, и Хёкджэ был приглашен именно для того, чтобы хотя бы немного развеять его скуку. – Ну Хичоль, это же мама, – почти проныл Хёкджэ и наконец-то вывернулся из стальной хватки, едва не свалившись с дивана, на котором они то ли сидели, то ли лежали, после чего рванул в прихожую. Интересно, зачем она звонит ему? Ведь они виделись за завтраком и увидятся за ужином, а так… Она никогда не беспокоила Хёкджэ без особой на то необходимости. Но необходимость была. Выслушав маму, Хёкджэ со вздохом согласился присутствовать на сегодняшнем благотворительном приеме, посвященном очередному сбору денег для сирых и убогих, и не только присутствовать, но даже сыграть, потому что там будет какой-то очень важный крупный инвестор и им нужно впечатлить его. Ну раз нужно, то… Хёкджэ не привык спорить с родителями и поэтому пообещал, что будет дома к девяти в парадном виде и сделает все, чтобы произвести хорошее впечатление на этого важного человека. – Ну и что там? – лениво поинтересовался Хичоль, развалившийся на диване в позе морской звезды и флегматично рассматривающий идеально-белый потолок. Белый цвет раздражал его. И он жутко хотел оформить гостиную в красных тонах и покрасить потолок в темно-бордовый, но Ханни запретил ему делать это, и Хичоль страдал уже третий год от этой нервирующей белизны. – Мама звонила. Сегодня вечером благотворительный прием ее фонда, мне нужно быть… – начал Хёкджэ. – Я с тобой, – тут же подскочил на диване Хичоль. – Ты знаешь… – Хёкджэ пытался придумать, как мягче намекнуть другу, что мама попросила его обойтись в этот раз без инцидентов, а именно так она ласково называла друзей Хёкджэ, которых не могла терпеть. Всех до единого, искренне считая, что эти отбросы плохо влияют на ее сына, и разубедить в обратном ее бы не смог даже конец света. – Да ладно тебе, твоя мама любит меня, – ухмыльнулся Хичоль, хлопая по дивану рядом с собой, снова путая Хёкджэ с одним из своих многочисленных котов. – Она тебя на дух не переносит, – ответно ухмыльнулся Хёкджэ, плюхаясь на место и снова позволяя Хичолю сгрузить на себя все свои конечности. – Я буду паинькой, обещаю. Больше никаких розовых костюмов в зеленый цветочек и блевотины в фонтане, – звонко расхохотался Хичоль и привел последний, самый весомый довод, против которого (он совершенно точно знал) Хёкджэ не устоять: – Ты знаешь, что Шивон вернулся в Нью-Йорк? – Хичоль с насмешкой смотрел, как с лица друга начинает спадать краска. – Когда? – глухо спросил Хёкджэ, чувствуя, как судорожно начинает колотиться его сердце. Только Шивона не хватало здесь и сейчас для полного счастья. Вкупе с внезапно объявившимся мужем это было просто комбо, но Хёкджэ надеялся, что его муженек исчезнет после этой встречи еще лет на десять, а слухи о приезде Шивона окажутся просто слухами, и он даже сможет продолжить свое безмятежное существование без малейших посягательств на свою личную жизнь. – Чонун сказал, что видел его пару дней назад на какой-то вечеринке, так что… Он ни за что не пропустит прием твоей мамы. И кто-то же должен защищать твою девственность, да, хомяк? – рассмеялся Хичоль, видя, как возмущенно вспыхивает и распахивает рот Хёкджэ. Их отношения с Шивоном были еще одной из любимейший тем для подколов Хичоля. Наравне с браком и девственностью Хёкджэ в таком почтенном, предпенсионном, как выражался Хичоль, возрасте. И то, что Шивон объявился в городе одновременно с появлением в их жизни мужа его любимого Хёкки… Что-то подсказывало Хичолю, что все самое веселое и интересное у них еще впереди. И Хичоль не был бы Хичолем, если бы пропустил такое восхитительное развлечение. К тому же личную жизнь Хёкджэ и его девственность давно пора было пристроить в надежные руки.