Воспоминания о будущем

4 июля 1914 г. Отец всегда говорил Колину, что он - то, что в нем воспитали. И не имеет значения, кем он рожден: богатым или бедным, альфой или омегой, красивым или уродливым. Характер куется годами, опытом и упорством. — И в этот момент я стреляю и — бах! — олень падает замертво. Никто не ожидал, остальные охотники уже отчаялись получить в тот день хоть какую-нибудь добычу. Уесть этих самодовольных альф было просто чудесно. Физиология никогда не определяла поведение Колина. К тому времени, как он «стал взрослым», а в простонародье — потек, с ним не было родителей, чтобы спросить о том, как ему себя вести. Его дядя и опекун, мистер Коннери, возложил все объяснения на гувернантку, а та, будучи бетой, уж точно не помогла Колину. Тогда он и уяснил, что об этом нужно молчать. — Сэр Рождер был очень мил и позволил мне прокатиться на его автомобиле. Теперь я в ожидании, пока доставят мой. Чувствую, что шофер прибудет раньше, такая проблема с этой доставкой. Званые обеды не были любимым делом Колина, он знал, что его приглашали туда по двум причинам: его титул маркиза Солсбери и его слава самого старого из… а, к чему это? Старой девы. Не по его вине. — Я не думаю, сэр, что война наступит. Мы живем в цивилизованном обществе и даже смерть эрцгерцога не может послужить причиной кровопролития. Этот век — век мира и процветания, вот увидите. Надоела эта болтовня вокруг! Колин кидает взгляд через стол. Как же хорошо, что сегодня он не сидит со своим дядей. Только не сейчас, когда он изо всех сил старается не дергаться. Кем же нужно быть, чтобы вытащить его сегодня, в самый последний и болезненный день течки? Конечно, никто не видит, может, разве что догадываются, но все равно молчат. Дяде нужно было, чтобы Колин не вышел замуж, чтобы деньги не уплыли в чужую семью, а оставались при нем. Мало просто отказывать всем, ему нужно было сделать своего племянника непривлекательным для альф. Он и сделал… Постепенно препаратами убивал его запах, пока в конце-концов омега не стал похож на бету. Когда правда выплыла наружу, было уже поздно что-либо менять, оставалось смириться. О, в смирении Колину равных не было. — Мистер Ферт, — шепот справа привлекает к себе внимание. Рядом сидит девочка, явно альфа. Колин сейчас способен учуять всех альф на расстоянии в милю, способен думать о них всех и ненавидеть себя. — Вам нехорошо? Простите, мы не представлены друг другу. — Это лишнее, раз уж мы с вами сидим рядом, то должны общаться, — он промокает салфеткой лоб, и ее тут же забирает один из слуг. Руки дрожат, лучше не брать бокал, и не дай всевышний смотреть на еду. — Хотите обсудить политику, как и все? — Нет, это скучно. Простите меня, но мой брат не появился, как всегда, — она указывает на пустое место по другую сторону от себя. — И я никого здесь не знаю. — Но вы знаете меня. Откуда? Я не помню, чтобы меня представляли столь юной леди. — Я не леди. Моя фамилия Эджертон. Элиза Эджертон. Я никого здесь не знаю и вас тоже, просто подмечаю, когда о ком-то говорят. — Так обо мне говорят? — спрашивает Колин и смущает девушку этим. Да, она явно не бывает в высшем свете. И как хорошо, что она слишком мала, чтобы его тело реагировало на нее. — Все в порядке, мисс Эджертон. Это Лондон, здесь всегда все кого-нибудь обсуждают. Элиза улыбается слишком открыто и ослепительно, отвлекая Колина от течки. Пара изгоев нашли друг друга. Раньше у Колина было много друзей, когда он был моложе и амбициознее. Но теперь все, с кем он общался, имели семьи, детей и не выезжали дальше десяти миль от своего дома. Мисс Эджертон не разбиралась в многообразии столовых приборов, была неотесанна в своих манерах и чересчур разговорчива. Она упорно звала его «мистер Ферт», игнорируя или не зная его титула, а еще была без ума от своего брата. — Ну, расскажите мне, кем является ваш брат и почему он бросил вас одну здесь, среди незнакомцев? — Тэрон летчик. Его зовут Тэрон, как вы можете догадаться. Он отважный и ловкий, но все же один Бог знает, как я боюсь за него. Он первым испытывал Vickers Experimental Fighting Biplane 1, это военный самолет, который построили в 13-м году. — Вы запомнили название этого самолета! Да вы в ужасе, мисс Эджертон. Но все же это не объясняет его отсутствия здесь. К превеликой радости Колина на стол ставят последнее блюдо. В зале жарко настолько, что его фрак скоро полностью к нему прилипнет. Чертов прием, чертов дядя, чертова его омежья сущность. Стоит надеяться, что в последний день ничего не случится, а то ему еще пятна не хватало. Вот это был бы стыд. — Он не любит такие мероприятия. Считает, что его звание не так высоко, чтобы протирать штаны с праздношатающимися аристократами. Ой… Колин беззвучно смеется, это действительно забавно. То, как стушевалась мисс Элиза, когда поняла, что оскорбила и его самого. Но все верно. Кроме охоты, сплетен, приемов и слухов их титулованное общество не занимается ничем. Да и не умеет ничего. Ни одеться без камердинера, ни поесть без прислуги. Интересно, у этой девочки есть горничная? — Не смущайтесь. Все точно сказано, — обед кончается, и все поднимаются из-за стола. — Не хотите ли вы проводить меня в сад? Ферту жутко не нравится, когда он должен использовать подобную формулировку по отношению к альфе, хотя она настолько младше его, да еще и незнатного происхождения. Но гендерные различия здесь стоят на первом месте. А Элиза, кажется, даже не поняла еще, что он омега. — Вы… простите, я не знала. Вы же… — Ничем не пахну? — Колин все еще чувствует дискомфорт от десятков запахов, впрочем, их смешение не дает ему зациклится на каком-то одном. — Все верно, но мой пол это не меняет. Если сомневаетесь, то в доказательство могу сказать, что вы пахнете ароматом грецкого ореха, смешанного с сахаром. Беты не чувствуют запахи, так что это должно вас убедить. Элиза смотрит на него во все глаза, ему даже приходится придержать ее, чтобы она не споткнулась, когда они вышли в крытую оранжерею. Теперь ей стало понятно, почему мистер Ферт ни с кем не общался и почему его обсуждали за его спиной. Сколько бы в книгах и рассуждениях люди не говорили, что запах — не главное, но каждый старается найти себе кого-нибудь поприятнее. — Мне так жаль. Правда. Хотите я на вас женюсь? — и опять Колин беззвучно смеется. У него так получается, что сам смех остается где-то в районе живота и не выбирается в виде шума. — Это весьма привлекательное предложение, мисс Эджертон. Я бы ответил согласием, но вы слишком юны для меня. Спасибо, но с меня хватит и уже ходящих обо мне сплетен. В качестве компенсации за отказ, могу ли я пригласить вас посетить мой дом в Хартфордшире. Если вы живете в Лондоне, то я смогу прислать за вами экипаж. Есть ли кто-нибудь, кто мог бы поехать с вами? — Только мой брат. Родители погибли, когда мы переехали сюда, я была еще маленькой. Тэрон служит в Королевском летном корпусе. У меня есть горничная, она же и гувернантка, но она омега и чем старше я становлюсь, тем больше она боится оставаться со мной наедине. — Тогда я приглашаю вас всех. И мистера Эджертона. Сообщите мне, когда сможете приехать. Хэтфилд-хаус будет вас ждать, — ну вот, в его жизни будет на одно радостное событие больше. Колин смотрит через открытые в дом двери и замечает нечто неожиданное. Четыре хозяйские кошки, которых не было видно весь день, вдруг выбрались к гостям и окружили в частности одного из них. Хотя ничего удивительного, ведь в ноздри Колину ударил запах кошачьей мяты. Не везет этому джентльмену. Он уж понимает, сам когда-то пах ветчиной и все псы в округе были для него опасностью. — Тэрон! — Элиза прослеживает направление взгляда Ферта и оборачивается, узнавая в незнакомце своего брата. — Иди сюда. Да сколько же ему лет? Он пилот? Он должен был начать летать еще в младенчестве, чтобы его взяли в Королевский летный корпус. Но эти мысли все теряются по мере приближения Тэрона и его запаха. Колин ощущает себя гончей. Он замирает, перевалившись с пятки на носок, сам чувствует, как дергаются крылья носа. Слишком близко к нему настоящий половозрелый альфа, нужно дать себе подзатыльник, чтобы вернуться в эту реальность. — Здравствуй, Элиза, — молодой человек говорит на английском, но с тем акцентом, который все никак не вытеснится с земли Великобритании. — Валлиец, — Колин правда думает, что говорит это про себя, потому что сказать такое по крайней мере невежливо. Да и ничего плохого выходцы из Уэльса ему не сделали. Тэрон, приобнявший сестру в этот момент, вскидывает на мужчину чистые зеленые глаза и кривится. — Англичанин, — отвечает он одними губами так, что Элиза не замечает ничего, когда вновь возвращается к разговору. — Пойдем, пока меня все кошки здесь не съели. Пойдем же. Девушка явно хочет их познакомить, но не успевает даже попрощаться. Ну, что ж, нечего ждать от мистера Эджертона больше, чем от его сестры. И все же нехорошо получилось. Теперь она может и не приехать в Хэтфилд. Когда прием закончился и Колин сел в карету вместе с опекуном, то он вдруг понял, что из всего смешения запахов, которыми он был окружен все это время, на нем задержался только мятно-лимонный.