Выжившая

Вдруг пациентка перестала говорить. На её глазах появились слёзы, её трясло, губы дрожали. Эмили взглянула на Кэтрин: в голубых, как море, глазах, чётко читалось — «паника». — Я боюсь, что они меня найдут и вернут обратно, в реальный кошмар. Я не хочу умирать! — чуть ли кричала она. — Спасите меня! — Кто найдёт? — спросила Кэтрин, но ответа не последовало: девушка замотала головой и обняла руками колени. Кто они? Этот вопрос никак не мог выйти из головы Кэтрин. Если девушка не расскажет об этом, закроется в себе, что происходило прямо сейчас, то жертв будет только больше. Этого нельзя было допустить. — Эмили, их сейчас нет, они нас не слышат. Эта больница хорошо охраняема. Они не пропустят тех, кто причинил вам боль. Вы защищены.  — спокойно говорила Кэтрин, наливая стакан воды. — Выпейте водички, успокойтесь, и продолжайте говорить. Если вы продолжите рассказ, то в скором времени они понесут наказание за то, что сделали. Картер с трудом взяла стакан в руку. Она дрожала, по щёкам текли слёзы. Казалось, что слова Кэтрин не повлияли на неё. — Спасибо, — ослабевшим голосом сказала девушка, отпила воды из стакана и вдохнула немного воздуха, — Продолжим…

***

«Я долго не могла уснуть и просто лежала, пялясь на обросший мхом угол, по которому ползали разные червяки и лесные жучки. В голове прокручивались последние события и возможные последствия. Скорее всего, Лоуви по приезду в город растрепает всем об этом. Или уже растрепала. По-любому кто-то притащил с собой камеру и заснял этот позор. И вскоре институт снова будет сотрясаться от смеха и каждый встречный будет говорить «синий чулок». От накручивания себя, моё тело сковало холодом, потихоньку начинало потряхивать. К горлу подступил ком, вот-вот хлынут слёзы. В комнате стояла «гробовая тишина», и я чувствовала, как она сдавливает меня. Хорошо, что Кенни и Джон не видели меня сейчас в таком состоянии. Я сказала им, что буду спать, и они без слов оставили меня и ушли в другую комнату. Идея не показывать мои красные от слёз глаза казалась мне самой лучшей. Тишину нарушил Джон, вошедший в комнату. Его голос заставил меня вздрогнуть. Только не сейчас… — Ты в порядке? — спросил он, светя в мою сторону фонарём. Видимо, «лесные духи» не желали, чтобы я рыдала в одиночестве. Стараясь не выдать себя, я ответила. — Да, наверное… И больше ничего не могла сказать, потому что мой голос предательски дрогнул. Джон присел рядом с моим спальным мешком. А потом… больно ущипнул меня. Это заставило меня развернуться и недоумённо посмотреть на него. — Ох, а я уж подумал, ты разговариваешь во сне! — сказал Джон и засмеялся. Я тоже не смогла сдержаться и захохотала. Ох, с этим оптимистом даже поплакать не получится! — Даже не думай расстраиваться, — прекратив смеяться, продолжил Джон, —Она не достойна того, чтобы ты на неё тратила нервы. А этих нервишек, знаешь ли, немного. — Знаю, — сказала я, вытирая слёзы, — А вдруг она всем расскажет об этом? Ты ж меня знаешь, я взорвусь от стыда. — Люди постоянно будут говорить за спиной и сравнивать тебя со всеми, Эмили. Этого не избежать. Потому забей на них и продолжай жить дальше. Тем более завтра нас ждёт поход в шахтёрские пещеры. Это ли не здорово? Может, мы найдём что-нибудь интересное и утрём нос компашке, которая только вчера считала себя самой лучшей. А если хоть кто-то попытается тебя обидеть…то я, — он запнулся, — то есть, мы с Кенни не дадим тебя в обиду! — Будите сопровождать меня, как охранники звезду на красной дорожке? — Так точно! — Чего вы тут веселитесь без меня? — спросила вошедшая в комнату Кенни. Увидев меня бодрствующей, она наигранным тоном продолжила. — Картер, неужели ты меня обманула? Решила таким образом избавиться от меня? Не прощу! Объявляю тебе войну! — сказала она и кинула в меня подушкой. Подушка прилетела прямо мне в лицо. Отойдя удара, я ответила: — Ах так? Ну, держись! — и бросила в ответку свою и её подушку. На протяжении часа мы ожесточённо сражались в подушечном бою. Старое здание сотрясалось от нашего смеха. Так много я давно не смеялась. Потом, объявив ничью, мы делили богатства наших выдуманных государств — шоколадные конфеты и печенье. Объевшись сладостей, мы валялись в спальных мешках и общались. Казалось наше общение длилось вечно. Но всё закончилось резко и неожиданно. Мы услышали шуршание старых листьев и скрип старой древесины ступенек. Кто-то подходил к нашей двери. Ручка двери ожила и заходила ходуном. Хорошо, что дверь была закрыта. Кенни и Джон мгновенно оказались у двери, а я  держалась от неё подальше с ржавым ножом наготове. Некто за дверью молчал, потому диалог начала Кенни: — Лоуви, прекрати! Истории про лесных духов нам уже хватило! Джон предпочёл молчать, как и я. Неизвестный долго бездействовал, будто не знал, что ему делать. Но потом мы снова услышали скрип ступенек и шуршание листьев. Ушёл. Мы уж подумали, что у Лоуви появилась совесть, хотели разойтись по комнатам и уснуть, как вдруг по двери ударили, и почти в середине показалось лезвие топора. Паника. Ощущение того, что мы каким-то невероятным образом попали в фильм ужасов с жертвами и маньяками, не покидало. Это казалось таким далёким, а тут, прямо сейчас, кто-то пытается пробраться в дом, и явно не с добрыми намерениями. Я металась с криками, пытаясь найти телефон. Мою нокию я нашла быстро, но в лесу, как назло, не было связи! Твою ж мать! Когда дверь была в конец выломлена ногой, в дом вошёл неизвестный. Толстовка белого цвета, но запачканная кровью, чёрные грязные джинсы и ботинки, но больше пугало лицо: улыбка, вырезанная «от уха до уха», лицо до ужаса бледное и чёрные, как уголь, волосы до плеч. С кухонного ножа капала свежая кровь. — Бежим! — крикнула я и побежала. Оказавшись в комнате и, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель, Кенни крепко ухватилась за ручку. Джон остался там, — Джон, он там! Его надо впустить, открой дверь! — Не переживайте за меня, — эти слова были настолько спокойными, что стало ещё страшнее, — Я его задержу. — Ты чёртов придурок! — я не смогла сдержать слёз. За дверью началась драка, мы уже не могли ничего сделать. Кенни изо всех сил держала дверь. — Я не смогу её долго держать! Нужно чем-то закрыть вход! Я обратила внимание на шкаф. Он стоял недалеко и если приложить силы, то непременно сдвинется. Я ухватилась за края и начала тащить.С трудом он сдвинулся с места. От непривычки болели мышцы, но сдаваться было нельзя. Когда шкаф закрыл половину прохода, Кенни начала мне помогать. Мы успели вовремя: дверь пытались выбить. Этот процесс сопровождался матом и угрозами. Тем временем я пыталась найти связь на мобильном, хотя прекрасно понимала, что копы не успеют нас спасти, а Кенни смотрела в окно, оценивая ситуацию. — Надо выбивать окно и валить отсюда. По лесу добежим до дороги, там поймаем попутку и в город. — А ты подумала над тем, что звук разбитого стекла привлечёт внимание этих ублюдков? — Предлагаешь сидеть и ждать, пока они выбьют окно первыми? — перешла на крик Лоуфен. — Ладно, выбивай, — сказала я и вручила ей жестяную банку тушёнки. — Извини, другого нет. Звук разбившегося стекла оглушал. В дом ворвался холодный ветер, отчего кожа покрылась новой порцией мурашек. — Всё, бежим, — решительно сказала Кенни и начала перелазить через окно к свободе Но спрыгнуть не успела. Дверца шкафа медленно с противным скрипом приоткрылась. — Тук-тук, — послышалось за ней. В тот момент я ничего не смогла сделать, кроме как вытолкнуть Кенни. Она с криком упала, а потом что есть мочи побежала прочь. — Какое героический поступок, — заметил маньяк. — Но я её всё равно прикончу, вырежу улыбку и задушу кишками. Я сжала рукоять ножа и враждебно посмотрела на него. Ну нет. Я не хотела позволить сделать это ему. Я верила в то, что Кенни выберется и никакой урод не разрушит мою веру. Веру в счастливый конец. — Сдохни! — закричала я и побежала в его сторону.