Испанский дядя

4 часа утра. Лондонский аэропорт. Опять те же снующие люди. Только сейчас эта суета радостная — уже завтра Рождество — главный праздник католических стран. Повсюду висят украшения, а на каждом углу Санта трясет бородой и уверяет, что именно он — настоящий. Я-то знаю, что настоящий — Дед Мороз. Аня! Стервочка. Нет! Да! Стоп! — Ана! Ана! — игнор - АНЯ! — гремит баритон. Вот так-то лучше. И да, его голос — божественен. — Карлос! Как я рада тебя видеть! — я бросаюсь к нему в объятия, вдыхаю знакомый запах и, наконец, позволяю себе расслабиться. Шесть месяцев. Ага, этого ещё не хватало, давай же, расчувствуйся! — Пошли домой — он улыбается — Сыграешь мне `Voler a casa`? — Конечно, только можно я ПЕТЬ не буду? — в глазах испанца так и пляшут смешинки. — Как это?! Я значит жду — не дождусь, пока он вернётся, чтобы эксплуатировать его, а он ПЕТЬ не хочет! — отвечаю в тон ему. — Ладно, с меня Adagio. — И Feelings — Нееет!!! — Ладно уж, живи! — Hallelujah! — И да, её тоже. — Dios, da me las fuerzas! * — Тебе никто не поможет! *** — С Рождеством! Просыпайся! — Карлос проводит рукой по моим волосам и я неохотно приоткрываю глаза, взвизгиваю от неожиданности, но, увидев знакомое лицо, успокаиваюсь и откидываюсь на подушку. — А ты красивая со сна! — А не пошёл бы ты? Подкалывает тут — я откидываю отдеяло, чтобы встать, но случайнно попадают локтем по его звёздному личику. — Прости, прости, прости! С Рождеством, кстати! — я неловко улыбаюсь. — А пошли гулять? — Звучит заманчиво, но можно мне одеться? — НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! Я тут кое-что тебе привез, он положил свёрток на кровать и ушёл. Я с любопытством разворачиваю шуршащюю бумагу. В ней оказываевается симпатичный белый свитерок с красными оленями. Я же такой хочу с 14 лет! Вау, чувак, да у тебя ещё и вкус есть! Made in Finland. Где слова? Нет слов… Я подхватываю с тумбочки свой подарок, накидываю новый свитерок и джинсы и сбегаю вниз — Вау, смотрится отлично! — Карлос восхищенно смотрит на меня. — Спасибо большое! Мне очень нравиться! А это — тебе! — Мне? — он кажется искренне удивленным — Ух ты! Ты прям как знала, что мои наушники сломаются! — он с радостью смотрит на beats. — Это же самая новая модель! Где ты их достала только?! — Свои связи — загадочно улыбаюсь я. Не рассказывать же про мою вчерашнюю отчаянную вылазку в Монако. Спасибо, Элизабет, скатала с родственниками бесплатно, так ещё и наушники почти за бесценок подыскала. Золотой человек! — Можем идти — говорю я заканчивая с аппетитным завтраком. Во сколько ты встал? — В 6 часов — да не смотри на меня, как на приведение — 2 часа сна вполне дотаточно! На гастролях ещё не такому научишся. Мы бродим по Лондону. Его рука на моей талии. Снежинки кружатся вокруг нас, застилая пушистым ковром и без того белые улицы. Одна из них опускается мне на нос, и я с глубоким чувством собственного достоинства съедаю её. — Нравиться? — смеясь спрашивает баритон. Знаете, что я в нём обожаю — в его насмешках нет злобы и желания станцевать польку на моей могиле, есть только искренняя, почти детская радость, и … нежность? Господи, Карлос, как мне тебя не хватало! — О, какие люди! — Ущербная, давно не виделись! — Ты, что, наконец-то себе парня нашла? Кому это ты понадобилась? — взрыв едкого смеха. Этих ещё не хватало. Андриана Мэйси и Мила Джоунс. Карлос резко разворачивается и оказывается лицом к лицу с Андрианой. Мила сначала краснеет, потом зеленеет, а затем и вовсе приобретает фиолетово-пурпурный оттенок. Интересно, с чего бы это? — Единственная, кто тут ущербна, так это ты. Причём, как морально, так и физически. И надень юбочку подлинее, на твоём месте я бы не стал жир напоказ выставлять. — Что ты, Карлос, стоит ей надеть что-то менее шлюшное как её сразу так называемый парень бросит! Андриана аж поголубела от злости. А мы развернулись и ушли в глубину заснеженных улиц. — Мать моя. Андриана. Это был мой кумир. *Господи, дай мне сил!