Римус Джон Люпин, первый оборотень, получивший Орден Мерлина любящий сын, отличный друг, верный муж, замечательный отец.
А внизу чье-то рукой было приписано: «И лучший профессор!» А еще ниже, уже на самом пьедестале, были написаны пожелания и благодарности. Прямо перед памятником стоял высокий подросток. Его ярко-голубые волосы выделялись среди толпы, поэтому нетрудно было догадаться, кто это такой. К нему подошли двое высоких и крепких мужчин, что-то быстро ему сказали, пожали руки, а потом отошли. Подросток криво им улыбнулся, а потом отвернулся. Михаэль, разумеется, знал, кто это. Тедди Люпин появлялся на этом месте чуть ли не каждый день. Михаэль глубоко уважал мальчика, и был несказанно рад тому, что его дочь пойдет в Хогвартс уже в этом году, то есть два года она проучится вместе с младшим Люпином. Может, они даже попадут на один факультет. С такими мыслями Михаэль подошел к памятнику, вытащил палочку и наколдовал букет лесных цветов. Найти для него оказалось сложным заданием, потому что везде: у ног Римуса, вокруг памятника и даже в его руках, — были сложены цветы и шоколадки. Михаэль грустно улыбнулся и положил свой букет поверх других. Он сделал шаг назад и закрыл глаза. Михаэль часто бывал здесь. Когда-то давно, когда он еще был совсем молодым, он слышал скандальную историю про оборотня, который преподавал в Хогвартсе. Тогда он не придал этому никакого значения. Но сейчас… Сейчас все, что ему оставалось — это молча стоять перед памятником героя и повторять в голове слова благодарности за свое настоящее. За мир, в котором нет места предубеждениям; за мир, где его дети растут и развиваются; за мир, где для оборотней созданы специальные школы, а в больницах их всегда принимают без очереди; за мир, где оборотням платят зарплату; за мир, где слово «оборотень» равно слову «человек»; за мир, где оборотней любят и уважают; за мир, где жизнь — это сказка, по сравнению с тем, что было раньше. Мир, за который Римус Люпин так много боролся. И, в итоге, победил!Михаэль.
17 декабря 2015 г. в 20:12
Михаэль ненавидел осень. Осень у него ассоциировалась с увяданием и смертью. Осенью случились все несчастья: мама умерла, когда ему было только семь; отец потерял работу, из-за чего семья была вынуждена жить на жалкие крохи;, а сестру, их единственную надежду на светлое будущее, выгнали из школы за плохою успеваемость, после чего она ушла из дома, обещав вернуться.
Но, наверное, именно поэтому Михаэль так любил весну. Весна ассоциировалась у него с возрождением и жизнью. Весной отец с помощью давнего друга устроился на работу; весной объявилась после почти десятилетнего отсутствия его старшая сестра; весной он познакомился со своей будущей женой и весной же на ней женился;, а главное — весной закончилась самая кровавая и беспощадная магическая война.
Несмотря на все трудности и невзгоды, Михаэль, оборотень еще с семи лет, никогда не жаловался на жизнь. У него был отец и сестра, хотя семья могла от него отвернуться; у него было магическое образование, хотя он так и мог вырасти необразованным; он родился после того, как было изобретено Аконитовое зелье, поэтому не имел представления, каково это — быть настоящий монстром.
Михаэль всегда считал себя счастливчиком, поэтому не был удивлен, когда после окончания Второй магической войны его жизнь пошла в гору. Он женился и стал папой двух прекрасных детей, Сьюзи и Майкла. Он смог устроиться на хорошую работу, а главное — получил признание в обществе за свой труд о возможном развитии Аконитового зелья.
После войны жизнь для Темных существ вообще очень сильно поменялась. Были пересмотрены все законы, ограничивавшие права оборотней, вампиров и прочих, в результате чего Темным существам было разрешено работать, жениться, получать образование, да и вообще — жить. Михаэль, которому тогда был двадцать один год, сумел вовремя скоординироваться и теперь жил на широкою ногу.
Жена у него не была волшебницей, поэтому их сын Майкл не унаследовал магических способностей отца, хотя ему это и не очень надо было. Майкл был очень заинтересован в химии и физике, поэтому, возможно, лет через пять-шесть из него выйдет неплохой ученый. А вот Сьюзи, наоборот, скоро пойдет в Хогвартс, чему Михаэль был несказанно рад.
Но сейчас ни детей, ни жены с ним не было, потому что Михаэлю хотелось побыть наедине. Шел второй день мая, и все сходили с ума: Хогсмид был полон людей с разных уголков Англии, так как всем хотелось увидеть Мальчика-который-выжил.
Михаэль свернул в какой-то проулок, чтобы срезать путь, и натолкнулся на двоих молодых людей. Один из них, высокий и худощавый блондин, придерживал второго, крепкого и мускулистого, с сеткой шрамов на лице и руках, потому что второй, похоже, только что с кем-то подрался.
- Ну, чего ты так взъелся-то? — спросил блондин, протягивая другу платок. - Ну, придурки они и что?
- Да как они смеют оскорблять моего отца. Видите ли, он — животное! Да мой папа еще больше человек, чем эти свиньи!
- Правильно, все верно, — кивнул блондин и заботливо взглянул на друга, когда тот споткнулся и чуть не упал. — Может, пойдем ко мне? До моего дома ближе, а полнолуние было всего несколько дней назад…
- После полнолуния прошла неделя! Хватит беспокоиться!
Михаэль усмехнулся краем рта, проводил молодых людей взглядом и поспешил вперед.
Сейчас часто можно было видеть такие сцены — оборотень и его лучший друг.
После войны быстро поменяли законы, но поменять разум людей быстро не получалось, поэтому правительства пошли на крайние меры. Все магические компании и организации должны были нанять на работу хотя бы одного оборотня или вампира. Компании, не выполнившие этого требования, штрафовались.
После этого закона по стране прокатилась война недовольства: мало того, что оборотням разрешили учиться и жениться, так теперь оборотни еще будут находиться в непосредственном контакте с нормальными людьми. Кингсли, понимая, как это может ударить по его статусу, тут же ввел новые законы.
Все Темные существа должны были зарегистрироваться в Министерстве. После этого Кинсгли нанял лучших зельеваров и посадил их варить Аконитовое и Кровезаменяющее зелья. Вампиры должны были приходить в Министерство каждые четыре недели, чтобы отметиться и получить месячную дозу своего зелья. Для оборотней все было чуть сложней, так как их зелье действовало, только если его принимать неделю, поэтому поначалу оборотням следовало появляться в Министерстве каждый день недели, предшествующей полнолунию (позже зелье усовершенствовали), а в полнолуние оставаться в Министерстве на ночь в специально отведенном для этого помещении. Чтобы никто ничего не забыл, была налажена связь и Темным существам отправляли сов с информацией о следующем посещении. Тех, кто не приходил за своей дозой, тут же находили Мракоборцы и заключали в отдельную камеру.
И система эта заработала. Очень скоро, поняв, что оборотни не причиняют зла, люди стали относиться к ним лучше, однако к детям пока не подпускали. С этой целью в Хогсмиде была создана школа для оборотней, где дети-оборотни жили, учились и обращались. Однако уже через несколько лет слава о школе выползла из Британии, и вскоре в ней начали появляться иностранцы. А еще через несколько лет люди успокоились, и в Хогвартсе появился первый ученик-оборотень, о «недуге» которого все знали.
Сейчас в Хогвартсе учились около пятнадцати оборотней. Еще пятьдесят человек посещали школу для оборотней. Несомненно, число оборотней и прочих Темных существ уменьшилось, однако они все равно были. Взять, хотя бы, лучшего друга Майкла. Его сын сразу родился оборотнем, хотя раньше считалось, что ликантропия не вызывает изменений в генотипе.
Михаэль вышел на главную улицу, но не стал на ней задерживаться, а пошел направо, к окраине деревни. Туда, где находилась «Мекка» всех оборотней, вампиров, вейл и прочих Темных существ.
Михаэль свернул направо, в еще одну маленькую улочку. Впереди него маячили двое человек. И, судя по бледному виду и шрамам на шее, они тоже были оборотнями. Мужчины стояли напротив друг друга и о чем-то тихо переговаривались. Заметив Михаэля, они коротко ему кивнули, словно признавая в нем своего, и снова продолжили свой разговор.
А Михаэль вышел на довольно просторную площадку. Однако сейчас она казалась очень маленькой из-за большого количества людей, скопившихся на ней.
Вообще-то, это место не имело названия, но в народе его звали площадью Римуса Люпина, поэтому очень скоро это название прижилось, и сейчас на стене одного из домов висела табличка, которую прикрепил какой-то проходимец, но снимать никто не стал.
Михаэль остановился, осмотрел площадь, а потом уверенно двинулся вперед. Люди стояли маленькими кучками или поодиночке, поэтому пройти сквозь них было нетрудно. Михаэль прошел немного вперед, а потом остановился и поднял взгляд на памятник, стоявший прямо перед ним.
Римус, статный и высокий, гордо стоял на постаменте и смотрел на них простым, открытым и теплым взглядом. В его правой руке была зажата палочка, а левую руку он засунул в карман. Одет он тоже был как обычно — рубашка, галстук, рубашка, брюки. Ничего особенного.
Памятник был так похож на настоящего Римуса, что каждый раз Михаэль вздрагивал, подходя к нему, потому что на долю секунды ему казалось, что Люпин жив и сейчас шагнет вперед, улыбнется, и все станет хорошо.
На постаменте была высечена надпись: