***
Я видел множество раз как хозяин ухаживал за своими игрушками, в том числе и за ним… Но сейчас это не было похоже на его обычное отношение к нему. В ванной, полной пены, хозяин находился вместе с ним, спрятав все его тело под водой, но ласково придерживая, слегка запрокинув его голову. Он долгие минуты вглядывался в его лицо. Местами я начинал снова переживать, будто он не дышит, так как в сознание он приходил очень тяжело, то и дело проваливаясь в подобие сна. - Открой глаза, - настойчиво, но при этом с невиданной мне раньше мягкостью. Его губы коснулись ранки на его губах, вынуждая того слегка сморщится. Разлепив глаза, его зрачки судорожно меняли форму, не в силах сфокусироваться хоть на чем-то. Может ли быть такое, что его напичкали чем-то? – Я так скучал, - губы снова накрыли его. Что… это все значит? Из его горла раздалось странное мычание, вынудив отстраниться хозяина. Мутнеющий взгляд, что как засахарившийся мед, и ладонями он ухватил его лицо, словно пытаясь усмотреть в нем человека. - О.. Отец? – почти шепот, но это были слова. Его слова. До меня не сразу дошел их смысл, но в следующее мгновение хозяин переменился. Резко развернувшись в ванной, он обеими руками надавил ему на грудь и погрузил его в воду с головой. - Он же захлебнется, прекратите! - я пытался оторвать его руки от жертвы, но он и не думал отпускать, пока тот борется. Легко отпихнув меня локтем, он дождался, пока его брыкания ослабнут, и лишь затем, грубо схватив его за волосы, поднял над водой на тот уровень, чтобы встретится взглядом. Кашель снова заставлял его содрогаться, а руками судорожно хвататься за все подряд, но все же глаза он открыл. - Твоя вина что ты родился похожим на нее. Да к тому же мужчиной. Не знаю сколько времени ему понадобилось, чтобы перестать дрожать на кафеле в ванной и сипло дышать так, будто каждый вздох мог оказаться последним. Я не отходил от него ни на шаг, прикрывая своим немощным и бесполезным телом хоть как-то от хозяина. Но тот стал снова холоден, даже в большей степени чем раньше. Это была последняя ночь, что мы были вместе в том доме в качестве секс-рабов.Глава 22
31 октября 2020 г. в 11:00
Поежившись от задувающего из щелей влажного уличного воздуха, я приподнялся на нашем лежбище в поисках его. Его отсутствие всегда резко ощущается через холод и пустоту в комках одеял. Облизнув обсохшие после сна губы, я понимал, что все становится с каждым днем хуже. И речь не об ограничениях в воде или еде, что стали нормой для нас, а в их обращении с ним. Попытавшись сильнее утонуть в шматках ткани, ища его запах, я услышал чужие голоса из-за двери, ведущей в гостиную. Эти новые для этого дома голоса стали раздаваться все чаще, резкие, злобные и ненавистные. Ведь после них я не могу найти на нем даже живого места. Часто хозяин этого дома просто приволакивал тело, едва подающие признаки жизни после этих гадов. Безразлично бросая, он уходил совсем ненадолго, до следующего такого голоса. Оставляя его, дрожащего всем телом, с новыми багровеющими следами от связывания и плети, местами кровоточащего, лежать на продуваемом балконе со мной, который никогда не получал подобного обращения. Да честно сказать меня все реже использовали как игрушку, будто нагрузку резко перераспределили за его счет. За счет угрозы его жизни. Единственное что я мог сделать для него, так это класть его голову к себе на колени и, пропуская сквозь пальцы его отросшие по плечи волосы, приглаживать и напевать различные мелодии в попытке хоть как-то утешить его боль. Он скулил при каждом движении, хрипло, душераздирающе, но каждый раз лишь чтобы сильнее прижаться ко мне и согреть меня своим телом. Иногда я просыпался от сотрясающего его кашля, вызывающие новые порции стонов от пронзающей его боли, а иногда вот так, в холодной пустоте. Голос усилился пропорционально хлесткому звуку по коже. Его снова бьют. Что, хозяину мало денег за то, что он сдает нас как шлюх? Нужно увеличивать клиентуру за счет вот таких садистских уродов? В груди все перемешалось, вскипала злость, нарастала тревога, а к горлу поступало так неясное от чего именно сейчас отчаянье. Тихо подобравшись насколько позволяла цепь на шее к двери, я заглянул в комнату. Сердце пропустило удар. Я видел только результат этих издевательств, но не мог представить, как он выглядит во время… Руки заломлены за спину и туго связаны, лишь местами перекрывая кровоподтеки от прежних веревок. Легко проступающие под кожей ребра содрогаются в кашле и невозможности вздохнуть. Глаза закрыты, лишь подрагивая и плотно смыкаясь от очередного толчка в нем. Я давно не слышал рычание в этом доме, его сменили бесконечные хрипы и кашель. Прижавшись лбом к запотевшему от моего собственного дыхания стеклу, я не мог остановить слезы. Он не переживет все это если так продолжиться. Почему именно его… Дверь резко распахнулась, и я чуть не выпал прямо в гостиную, но натянувшаяся цепь сдавило горло и дернула назад. Не знаю с какой целью, но хозяин снял с меня ошейник и впустил в комнату. Никто не трогал и не думал брать меня, а сам он ушел. Я остался один смотреть на то, как мужчина в очередном порыве нескончаемой злобы затягивает ремень на его горле, вынуждая беспомощно содрогаться всем телом. Я вцепился в его руки и пытался остановить, но пальцы не слушались, в них не было силы, только дрожь. Я умолял как мог отпустить его, но взгляд был направлен только на него, чьи брыкания в конце концов затихли. Внутри все словно обрубило. Такой звенящей пустоты внутри я никогда не чувствовал. Хвост ремня легко выскользнул из пряжки и высвободил его шею, но его грудь оставалась неподвижной. Мне казалось будто все это делал не я, а тело само действовало. Запрокинул его голову и приоткрыл его губы.. Руки на грудь, большой палец к подбородку и животу.. Ритмичные движения, раз, два.. Выдох.. Раз, два.. Выдох… Только его судорожный вздох, хриплый, но живой, снял пелену с моих глаз. Я начал судорожно снимать с него все веревки и мягко переворачивать на бок, чтобы он прокашлялся и смог дышать. Склонившись лицом к полу, он захлебывался кашлем, тяжело сглатывая собственную слюну. Стоило ему восстановить дыхание, его тело обмякло на полу, лишь подрагивая от холода.
- Прошу, Лани, открой глаза, - и он послушался, неохотно, прилагая определенные усилия, но он посмотрел на меня своим затуманенным взором. Я не верен, понимал ли он что вообще только что произошло. Он будто совсем потерял смысл пребывания здесь. И у меня возникло чувство, будто я сделал выбор за другого человека. Я спас его, но хотел ли он этого? Это было только мое эгоистичное желание быть с ним, но не его выбор оставаться здесь и снова подвергаться этому дерьму. - Прости меня… - простонал я, утыкаясь в его плечо и горько заливаясь слезами. Чем я лучше тех людей, что держат нас и издеваются. Голова раскалывалась от рыданий, но его руки с легкой слабостью и нежностью притянули к себе, а губы, что так давно жаждали влаги, прижались к моим щекам. Он не отпускал меня, губы смещались по моему лицу, а взгляд, уже более осознанный не отрывался от меня ни на миг. Я не перестал плакать, но уже от облегченья. Ведь он так давно не целовал меня. Так глупо… Радоваться какому-то грубому касанию губ кожи в таких условиях. Но тогда для меня это было всем. Благодарностью. Надеждой. Жизнью. Любовью. Всем тем, чему не было места в моей жизни долгое время.
Смутно припоминаю как хозяин все-таки выгнал того ублюдка.