Совершенное оружие

Когда в следующий раз появился Харнул и отворил дверь камеры, Аэренор только молча поднялся. Страха уже почти не было. Жизнь у айнур бесконечная, так что все это, возможно, только начало. Раньше Аэренор надеялся, что Саурону быстро наскучат подобные развлечения, но он, похоже, заинтересовался всерьез. Терзала тревога за сестру, но отчего-то эльф был уверен, что знал бы уже, если бы с ней случилось что-то совсем дурное. Однако он все-таки не удержался: - Харнул, - он обернулся и пошел еще медленнее, - ты знаешь, как там Аэрендель? Он был уверен, что орк пошлет его… к Морготу, но тот неожиданно ответил: - Лучше. - То есть, - похолодел Аэренор, - все было совсем скверно? - Нет, наши снадобья не потребовались. Эльф еще больше заколебался и совсем уж неуверенно спросил: - А как ее настроение? - Лучше, - орку явно переставал нравиться этот разговор, и эльф замолчал. Он и так узнал гораздо больше, чем мог надеяться. То, что Харнул вспомнил о снадобьях – плохо, это говорило о том, что возможность их использования была. Зато то, что настроение Аэрендель изменилось к лучшему – хорошо. Это говорит о том, что душа ее не ввержена в пучину отчаяния. Раньше Аэренор думал, что осквернение тела – храма души – это последнее; то, после чего уже не следует жить, но с недавних пор мнение его изменилось. Надо надеяться на освобождение, надо жить дальше. И пусть дорога к супружеским радостям для них обоих с сестрой будет закрыта навсегда, утешение всегда можно найти в другом: в воинской доблести и в мирных подвигах… Аэренор входил в знакомую пыточную смело, вскинув подбородок и подняв гордый взор. Однако решимость его продержалась недолго – ровно до первого обжигающе-откровенного взгляда. - Возьми, это твое, - эльф поднял тщательно скрытый складками ткани металлический предмет. – А то вдруг кому-то надо будет кости раздробить, а тебе и нечем… - Прямо уж нечем? – Саурон широким жестом указал на стены и усмехнулся. – Мог бы оставить себе. Аэренор невольно залился румянцем, вспомнив, чем закончилась прошлая встреча. Казалось, что Саурон это знает ничуть не хуже него самого. Аэренор замер, глядя, как приближается Саурон. Эльфы были самой высокой расой, но сейчас ему приходилось смотреть снизу вверх. Гортхаур одним движением вцепился пленнику в волосы и заставил запрокинуть голову. Аэренор зажмурился и внезапно ощутил, как губ касаются чужие горячие губы и дерзкий язык. Если не открывать глаз, то ощущение было бы даже приятным… Тем неожиданнее оказался сильный укус. Эльф невольно отшатнулся, закусывая губу, на которой выступила кровь. - Зачем? – Аэренор действительно не понимал. Саурон не ответил. Он поднял руку, что-то звякнуло… На миг Аэренору показалось, что его хотят задушить, но нет – на шее всего лишь сомкнулся ошейник. На этом ошейнике не было цепи, но рабский символ тяжело ударил по гордости. - Молчи, - потребовал Саурон, видя, что Аэренор собрался высказаться. - Я не буду повторять... Пауза затягивалась. Глаза мучителя нехорошо сверкнули, а пальцы жестко сжались на ошейнике. Аэренор несколько напрягся и попытался сопротивляться. С нечеловеческой, и даже не эльфийской, силой Саурон протащил пленника к неприятного вида металлической конструкции. Аэренор успел оценить ее только мельком, но воображение легко рисовало картины, и ему стало не по себе. В ярости Гортхаур явно способен на всё. Аэренор почувствовал, что цепи на щиколотках тянут, заставляя раздвинуть ноги настолько, насколько позволяют кандалы. Почти одновременно с этим цепи, спускающиеся с потолка, зазмеились вокруг рук и, туго перехватив запястья, потянули наверх, понуждая наклониться, вызывая сильную боль в плечах. Цепи давили все сильнее. Аэренор крепился, закусывал губы, но, наконец, не выдержал, и с губ его совался отчаянный стон. Давление ослабло. Аэренор приподнял голову и чуть не вздрогнул. Глаза Саурона явственно светились в темноте, губы кривила злая усмешка. Едва он заметил взгляд, как лицо его смягчилось. - Не люблю неподчинения, - пояснил он с усмешкой, шагнул ближе и двумя пальцами надавил на челюсть. Аэренор попытался воспротивиться, но быстро понял, что под этой хваткой не удастся оказать достойное сопротивление. Саурон погладил раскрытые губы, провел по зубам и скользнул в рот, огладив подушечкой пальца щеку изнутри. Аэренор вновь начал опускать голову, чтобы хотя бы не видеть... всего этого. Прикосновение исчезло, зато следующим движением Гортхаур снова взялся за ошейник и встряхнул пленника. Звякнул еще один замок. Аэренор дернулся и понял, что опустить голову больше не удастся — ошейник давил слишком сильно. - Мне нравится, - с улыбкой сообщил ему Саурон. - Насколько я понимаю, в рот ты брать отказываешься? - Отказываюсь, - прохрипел Аэренор. Саурон неопределенно пожал плечами, отчего складки на его одеянии красиво заструились, переливаясь в свете факелов. В его руках эльф заметил уже знакомый хлыст... или очень похожий. Аэренор пытался посмотреть назад, но не мог повернуться, поэтому оставалось только прислушиваться и ждать. Знакомый свист в воздухе — и первый удар. От крика Аэренор удержался только потому, что сразу задохнулся. В прошлый раз, можно сказать, что больно и не было... Аэренор закусил прокушенную губу, чтобы не заорать на втором ударе. В том, что тот скоро последует, он не сомневался. Промолчать удалось, но тело, пытаясь уйти от обжигающей боли, дернулось. В плечах и предплечьях мгновенно заломило, Аэренор невольно постарался избежать и этого, и ощутил, как цепи сдирают кожу на запястьях. Невыносимо... и в эту секунду на его спину кнут лег третий раз. Вскрик вырвался непроизвольно. - Уже? - раздался где-то позади разочарованный голос Саурона. - Где же твоя эльфийская стойкость? Аэренор тяжело дышал, но Саурон не спешил продолжать экзекуцию, чего-то ожидая. Эльф почувствовал, как по ребрам щекотно бежит теплая капля крови, и сдавленно произнес: - Я выдержу. Насмешливое фырканье — это последнее, что услышал Аэренор перед четвертым ударом. Дальше он им счет потерял, стараясь держать тело в одном положении, чтобы не добавлять себе новых страданий и не зная, когда все это закончится... Наконец, пленник практически обессилел. Руки уже не держали его, и Аэренор безвольно повис на цепях. Удары прекратились, и эльф рвано и глубоко вздохнул. Думать он сейчас был не в состоянии. - Мы же только начали, - вкрадчиво произнес Гортхаур. Аэренор нашел в себе силы слегка приподняться, как вдруг почувствовал, что в тело входит что-то твердое. Движение было слишком резким, боль прошила насквозь, и эльф снова бессильно расслабился. - Не бойся, - снисходительно сказал Саурон. - Не страшнее, чем в прошлый раз. Сейчас Аэренору было все равно. Мучитель встал перед ним и распахнул одеяние, как уже делал ранее. - Ну, давай, - он словно подбадривал Аэренора. Эльф едва заметно поморщился и плотно сомкнул губы. Саурон нахмурился и жестко перехватил его рукой за горло чуть выше ошейника. Эльф забился, пытаясь вдохнуть и открыл рот. Однако Гортхаур не торопился входить. Он провел плотью по губам и медленно проговорил, глядя прямо в глаза: - Ты сделаешь это, иначе твоя сестра лишится ногтей... или пальцев... Как же она будет вышивать? Аэренор прикрыл глаза, признавая поражение, но честно старался доставить насильнику удовольствие, насколько он это понимал. Слыша частое дыхание, Аэренор уже даже приноровился, как вдруг Саурон перехватил его за длинные пряди волос и резко вошел глубже. Из глаз невольно потекли слезы. В какой-то момент — Аэренор даже не сразу это осознал — его внезапно оставили в покое. Под высокими сводами раздались шаги и резкий, властный голос произнес: - Чем ты тут занят? Развлекаешься? - Да, хозяин. Аэренор думал, что стал уже равнодушен ко всему, но сейчас поднял взгляд. Такого покорного тона от того, кто только что истязал его, он не был готов услышать. Догадаться о том, кто его сейчас разглядывает, было несложно. - Саурон, - голос Мелькора зазвучал, как глухой гром перед грозой, - это что, брат твоей рабыни? - Да, повелитель. - Я же велел тебе приглядеть за его шкурой! А ты не нашел ничего лучше, чем пытать его? А если он подохнет? - Не подохнет, - в голосе Саурона стали проскальзывать успокаивающие нотки. - Да я и не пытал его толком. - А что ты тогда тут делал?! В голосе Мелькора отразилось сомнение, а потом и прозрение. Аэренор понял, как выглядит сейчас: в весьма понятной позе, на глазах слезы, волосы прилипли к вискам... Чувства начали возвращаться к нему, и он ощутил жгучий стыд. - Ты... его... - как-то неуверенно произнес Мелькор. - Может быть, вы тоже хотите? - с готовностью предложил Гортхаур, и Аэренор вздрогнул. - Хм, - в голосе Моргота прозвучала заинтересованность, и эльф мысленно взмолился. - Нет. - Тогда, может, хотите посмотреть? - вкрадчиво спросил Саурон. Какое-то время Мелькор молчал, словно раздумывая, и, наконец, ответил: - Посмотрю. О Эру! Ну за что? Саурон освободил пленника от постороннего предмета, причем сделал это аккуратно. И дальше действовал так же осторожно. Эльф чувствовал на себе тяжелый, пронизывающий взгляд Моргота, и дергался от любого прикосновения, радуясь уже тому, что измученное тело подвести его не должно. И верно, когда его начала растягивать плоть, вызывая уже знакомое ощущение, собственное тело почти не откликнулось... ровно до тех пор, пока насильник не начал его ласкать. Аэренор молча вырывался. Пусть он лучше вывернет себе руки, чем... Саурон мягко прижал его неповрежденное из-за волос плечо и отрезал возможность двигаться. Аэренор в этот раз сопротивлялся слабости дольше, но все равно не выдержал. От острого, яркого чувства внутри тело словно завибрировало, поддаваясь на ласки, и эльф, не выдержав, застонал. Теперь насмешливое фырканье раздалось спереди, но вызвало только досаду — и этот еще потешаться будет? Однако движение захватывало все больше, и теперь Аэренор уже изнывал, что не может двинуться навстречу, вынужденный покоряться. Наконец, темп увеличился, Гортхаур уже не сдерживался, да еще и прошептал на ухо такое... такое... Аэренор выдохнул, лицо его исказилось, и он сорвался, выгибаясь так, что даже рука Саурона его не удержала. Насильник немедленно его освободил. Цепи — кроме кандалов на ногах — мгновенно отпустили, и Аэренор просто упал на каменный пол лицом вниз. Даже оставшаяся боль не ощущалась так остро, как взгляды этих двоих. Что ж, Саурон хотя бы в одном его не обманул — честь он потерял. Послышалась тяжелая поступь, и окованный железом сапог легко перевернул эльфа на спину. Аэренор дернулся, как от удара, и отвел глаза от пронизывающего взгляда Моргота. Зато от прикосновения холодных плит пола к спине чуть утихла боль. - Вам понравилось, повелитель? - с почтительной надеждой осведомился Саурон. - Ммм... вот что, Саурон. Моя Аэрендель хочет его видеть, - на этих словах Аэренор повернул голову и с ненавистью воззрился на высокую фигуру в черном. Впрочем, это осталось незамеченным, Мелькор больше не глядел на пленника. - Приведи его в порядок, дай ему какую-нибудь одежду, и кандалы сними. Я хочу, чтобы ей понравилось. Как закончишь, позови Аэрендель к нему и спускайся вниз. Я хочу с тобой поговорить. Как только Моргот величественно покинул темницу, лицо Саурона исказилось в болезненной ярости. Казалось, что это его только что подвергли пыткам: губа была закушена чуть ли не до крови, руки слегка дрожали, и даже глаза подозрительно блестели. - Имя он ее уже запомнил, как же... - бормотал Гортхаур, и тут же сорвался на крик, одной рукой поднимая пленника за железный ошейник, - вставай, хватит валяться! Измученного обнаженного Аэренора привели в ту же комнату, где он в прошлый раз видел сестру. Орки сняли с него кандалы, но ловкостью они не страдали — да и вообще, по всей видимости, опыта снимания кандалов не имели, поэтому эльфу сильно досталось молотом по ноге. Кость была цела, но кровоподтек мгновенно начал набухать, да и ходить теперь можно было с трудом. Аэренор помнил, где здесь находится купель, и сразу же отправился туда, желая смыть с себя кровь и последствия недавнего унижения. В воде стало чуть легче, раны на спине саднили меньше. Когда он вернулся в комнату, завернувшись в найденное покрывало и опасаясь, что там уже находится Аэрендель, его ожидал сюрприз. На скамье лежало новое облачение, несомненно эльфийское, и ранее, судя по всему, принадлежавшее не простому воину. Аэренор торопливо оделся, боясь скорого прихода сестры. Он никогда такого не носил, и с невольным удивлением провел рукой по золотому шитью и мелкой россыпи самоцветов на вороте туники. От красоты он успел отвыкнуть. Дверь распахнулась, и раздался голос сестры: - Оставьте нас. Аэренор боялся увидеть, что стало с его Аэрендель, но, когда она зашла, с облегчением выдохнул. Вроде цела, и двигается так же легко, как раньше. Он невольно повел плечом, еще острее ощутив следы от плети. - Аэренор, - сестра бросилась ему в объятия, на мгновение прижалась к нему и отступила, - откуда у тебя такой красивый наряд? С тобой теперь обращаются лучше? Эльф на долю секунды замялся, но быстро пришел в себя — сестра не должна узнать... - Да, меня отлично кормят... Переодели, - он слегка усмехнулся и сделал шаг назад. - И даже кандалы сняли. - О, - Аэрендель несмело улыбнулась, - я так рада за тебя... Наверное, это хороший знак. Я собираюсь добиться твоего освобождения. Аэренор покачал головой и жестом предложил Аэрендель сесть. Ему не хотелось говорить сестре такие вещи, но, похоже, этого было не избежать: - Нет, Аэрендель. Прости, но я уже знаю... от орков, что Мелькор... приблизил тебя к себе. Мне не нужна свобода такой ценой. Лицо сестры ярко вспыхнуло от румянца, она отвела взгляд, но заговорила яростно: - Это уже произошло, Аэренор. Какая мне теперь разница? - Большая, - не отступил эльф. - Ты хочешь сказать, что все это было зря?! - Аэрендель резко вскинула на него взгляд. - Ты хочешь сказать, что моя честь ничего не стоила? - Нельзя мерить честь деяниями, - отрезал Аэренор. - С ними иначе нельзя, - Аэрендель отчаянно замотала головой. - И Мелькор, и Саурон... Они оба настолько погрязли во зле, что с ними можно говорить только на их языке. И я не имею в виду черное наречие. Девушка схватила брата за руку и потянула к себе. Аэренор немного прислушался к телу и решил, что сесть сможет, а сестра его тем временем горячо продолжала: - К тому же, тебе вовсе незачем меня жалеть. Ничего особенно ужасного не происходит. Да, поначалу мне казалось, что я оказалась в кошмарном сне, но сейчас... Ты не можешь меня понять, поэтому просто поверь. Мне достанет сил справиться. Аэренор с горечью подумал, что как раз понять сестру он может. Но... - Я не могу оставить тебя здесь одну наедине с этими... порождениями Тьмы. - Еще кто кого породил, - пробормотала Аэрендель. - Ты... - Аэренор замялся, но решил сказать то, что думает. - Ты со временем наскучишь Морготу. Об этом ты подумала? Он может убить тебя или, того хуже, отдать оркам. - И что? - яростно заспорила сестра. - Если ты останешься здесь рабом, чем ты сможешь повлиять на мою участь? С этой стороны Аэренор не смотрел, поэтому осекся и только тяжело вздохнул. - Соглашайся, - жалобно попросила сестра, - пожалуйста. У меня на сердце будет легче, если я буду знать, что ты в безопасности. - Хорошо, - Аэренор опустил голову. - Если тебе удастся, конечно. - Я очень в это верю! - Аэрендель улыбнулась и положила голову на плечо брату. - Обещай, что не пойдешь на Ангбанд войной. - Не пойду, - глухо проговорил эльф. - Но знай, что я попытаюсь отыскать в этом мире хоть что-то, что я смогу принести в дар Мелькору или Саурону в обмен на тебя. - Боюсь, это будет трудно, - Аэрендель тихонько засмеялась. - Разве что тебе удастся создать что-то прекраснее Сильмариллов... - Я сделаю все, чтобы создать, - Аэренор тоже слегка улыбнулся, впервые с тех пор, как его вызвали в крепость. Сестра крепко обняла его, а когда отстранилась, взяла брата за руку и что-то вложила в ладонь. Аэренор разжал пальцы и развернул маленький лоскут ткани, на которой нитками был изображен искусный рисунок — орел, парящий высоко в ясном небе. - Я вышила это для тебя. На память, если мы не увидимся больше. Прости, немного неровно, я спешила... Аэренор взял Аэрендель за руку и сжал ее тонкие пальцы: - Я никогда не получал дара ценнее, чем этот. Я пронесу его через всю свою жизнь, где бы меня не настигла смерть. Аэрендель ласково погладила его по волосам, и он решился на вопрос: - Скажи, сестра, а это было... очень плохо? - Первый раз — да, - снова покраснела девушка. - Мелькор отчего-то решил... что я была замужем. А когда он узнал... стал немного иначе вести себя. Не как муж, конечно, но и не как завоеватель. Мне безумно стыдно говорить с тобой об этом, но я понимаю, как велико твое беспокойство. Не тревожься, Аэренор, со мной теперь все хорошо. - Если бы я умер раньше, тебе бы не пришлось переживать все эти муки, - эльф прикрыл глаза. - Если бы ты умер раньше, в моем сердце не жила бы надежда, - возразила сестра.