Оттенки огня

      Едва заканчивается его смена, Барристан отправляется на поиски Эшары, сам толком не зная зачем. Извиниться за то, что венец королевы любви и красоты сегодня достался не ей? За то, что принц Рейегар сумел спешить Селми и устроить скандал, назвав своей королевой леди Лианну Старк? И то и другое, Барристан уверен, ни к чему ни Эшаре, ни принцессе Элии, ни вообще кому бы то ни было.       Что же вы наделали, Ваше Высочество?       Искать леди Дейн — решение глупое: разве найдёшь в огромном замке, среди сотен возбужденных людей. Но ноги несут сами, будто подвластные чужой гибельной воле. Барристан ищет с упорством гончей, взявшей след (терпение всегда являлось его главной добродетелью).       Когда дело касается юной фрейлины Элии, Барристан — марионетка, даром что прославленный воин в сединах. Любовь настигает его тогда, когда для той нет никакой надежды, и не от того ли вспыхивает лишь жарче. Влюбляться надо в юности, когда безрассудство бежит по венам вместе с кровью, мир великолепен, и всё кажется игрой, в которую ты непременно выиграешь. А поздняя страсть никогда к хорошему не ведёт. Любовь с мясом вырывает разум, прихватив и волю заодно, оставляет за собой лишь пепелище, как после карательных костров короля Эйериса.       — Моя сестра ветрена и своевольна. Совсем девчонка. Ей нужен надёжный супруг. — Нет никакой видимой причины для того, чтобы сир Эртур заговаривал об этом с Барристаном наедине, если только ему всё не известно. Под проницательным взглядом Меча Зари удаётся вымолвить только:       — Я понимаю.       Барристан находит ее (поистине чудо!) рядом со входом в богорощу, и Эшара выглядит так, будто только его и ждала или ждала кого-нибудь другого. Второе вероятнее. У неё много поклонников, а он гвардеец, который ничего не может дать ей, кроме своего восхищения.       Эшара приветливо улыбается и кивает, словно действительно рада видеть:       — Ваша броня сияет при свете луны, как осколок звезды. Возможно поэтому мой брат выбрал для себя участь белогвардейца. Мне его не понять.       Юной деве никогда не понять мужчину, принявшего обет беречь короля, не щадя себя.       — Я думаю, у него были более веские причины.       Эшара качает головой, словно не веря.       — Вы были великолепны на турнире, — улыбается она вновь. Всего лишь обыкновенная лесть, но в груди всё равно теплее. Барристан едва не спрашивает: «Вы болели за меня?» — вместо этого произносит:       — Не столь великолепен, как принц Рейегар.       — Да, не столь, — отзывается она и тихонько вздыхает. Её настроение переменчивое, как погода весной. — Сегодня был трудный день. Ступайте отдыхать, сир. Завтра возвращаться в столицу.       Ветер играет прядями её волос. До Барристана доносится запах апельсинов, жасмина и ещё чего-то пряного, оседающего на корне языка и дурманящего голову. Во имя Семерых, как принц Рейегар может выбирать своей королевой девицу Старк, когда само воплощение красоты находится совсем рядом! И сейчас Барристан близок к нему, как никогда. Протяни руку и коснёшься открытого вырезом смелого платья плеча. В свидетелях лишь полная луна — постоянная спутница влюблённых. Висит низко, круглая, желтовато-оранжевая и непривычно большая. Или Барристан просто раньше не обращал на неё внимания? В юности он не бегал на свиданья с девушками, предпочитая свидания с мечом, копьём и противником, а сейчас на любовные встречи у него и вовсе нет никаких шансов. Он не жалеет, вовсе нет. Служба в Королевской гвардии его призвание, смысл жизни все эти годы. Но…       — Я не сумею уснуть, — признаётся он.       — Я тоже, — тон её голоса ласковый, как мурчание кошки, и в то же время печальный. Барристану кажется, что их двоих начинает объединять нечто большее, чем обычная встреча, словно двух маленьких детей, разделивших один секрет. Хотя секреты у них как раз разные.       — Если бы я выиграл турнир, вы стали бы моей королевой любви и красоты. — Не стоило этого говорить. Эшара вскидывает брови и заливисто смеётся:       — Неужели?       В её голосе кокетливое недоверие, и лукавый блеск в сияющих глазах. Эшара обхватывает маленькими ладошками его латный наруч, оказывается совсем близко, привстаёт на цыпочки, как любопытный котёнок, никогда не знавший, что такое боль. Она непостижимо, невероятно красива. И так невыносимо — не его. Дышать становится совсем трудно, будто смятый доспех сдавил грудь. Сердце колотится о него с мучительной болью. Зря он пришёл, видят Семеро, зря! Эшара лишь играется, не осознавая, что творит с ним её близость. Она возненавидела бы его за те мыслив его голове, если бы о них узнала. Барристан и сам готов себя за них ненавидеть. Дуб орхидее не пара. Кощунство на что-то надеяться, искать встречи, провожать взглядом. Он почти старик, а она так прекрасна, что кто бы из земных мужчин сумел стать её достоин. Разве что принц. Но тот выбрал другую.       Барристан осторожно берёт ладонь Эшары в свою огрубевшую. Кожа чистая, нежная, без изъяна. Пальчики тоненькие, чуть вздрагивают, когда он касается их губами. Эшара смотрит внимательно, прямо в глаза, уже без улыбки. Барристан не делает ничего предосудительного — это просто жест почтения. Хотя сейчас, уж верно, он не сумел бы об этом солгать. Он вообще не умеет лгать: так и не научился. И его глаза тоже не в силах лукавить, как бы разум не молил их об этом.       Барристан отпускает ее руку с трудом, обещая себе, что больше никогда не позволит себе ничего подобного, отводит взгляд.       — О, вы безнадёжны, — Эшара тянет не то с сочувствием, не то с восторгом и не отстраняется, взгляд не прячет. Наверное, это хороший знак (кто же знает, этих женщин!). Вместо этого кладёт ладонь на его щёку и поглаживает кончиками пальцев так нежно, как никто до неё. — Забудьте меня, ладно? Это того не стоит.       Целует в щёку, из-за разницы в росте попадает куда-то почти в подбородок, а затем исчезает среди кустов, оставив лишь свой запах и ощущение своих губ на коже. Это последний раз, когда Барристан остаётся с Эшарой наедине и вовсе не последний, когда он о ней думает.