Ошибка

- Как вы объясните нарушение приказа, капитан? – вкрадчивый голос каминоанца заставлял меня холодеть от ужаса. Я выдал себя. Я нарушил приказ. Но я просто не мог его выполнить! - Шлем был неисправен, я почти ничего не видел, - как можно тверже отвечаю я. - Вот как? – каминоанец пристально вглядывался в мое лицо. – Отчего же вы не потрудились его заменить? - Я слишком поздно заметил неисправность. Каминоанец молчал. Трудно было сказать, верит он мне или нет. Но от того, смогу ли я его убедить, зависит моя жизнь. - Где ваш шлем сейчас? - Ремонтируется, – мне пришлось очень постараться, чтобы сломать его. - Я проверю. Можете идти. Я послушно вышел в коридор. Убедившись, что коридор пуст, и никто меня не видит, прислонился к стене. Нет, о том, что нарушил приказ, я не жалею. Но что же мне теперь делать? Все произошло на планете Легера. Жители этой планеты на протяжении многих веков славились своей воинственностью. Солдатами там были и мужчины, и женщины. Боевая подготовка для детей была обязательной. В этой войне Легера приняла сторону сепаратистов. И предоставила несколько тысяч солдат. В армии сепаратистов крайне мало людей, и почти все они – легерийцы. Более того, в случае смерти одного из легерийцев, его место тут же занимал другой, так что их количество не убывало. С огромным трудом, но наши войска все же захватили Легеру. Но правительство прекрасно понимало, что этот воинственный народ просто так не покорится. Начнутся диверсии и партизанская война. И тогда последовал приказ: уничтожить всех. Абсолютно все легерийцы, даже новорожденные, должны быть убиты. По приказу командования мой отряд принимал участие в этой бойне. В легерийских городах остались только самые немощные: старики, больные, крошечные дети. Все, кто мог сражаться либо находились в армии сепаратистов, либо погибли в боях за родную планету, либо где-то укрылись, чтобы продолжить борьбу другими способами. Даже в самом страшном кошмаре я не мог представить себе подобного: солдаты-клоны врывались в дома, убивая всех, кого там находили, расстреливали жителей на улицах… я не смог выстрелить ни в одного из легерийцев. Стрелял мимо или не стрелял вовсе. И ненавидел себя за то, что не могу все это остановить. Презирал себя. Я никого не убил, но и никому не помог. В том аду, что воцарился на планете, мое неповиновение могло бы остаться незамеченным, но я совершил ошибку. Свернув в какой-то переулок, якобы для того, чтобы проверить, нет ли там кого, а на деле пытаясь хоть на пару минут вырваться из этого кошмара, я увидел легерийку. Судя по всему, она только-только родила, и сейчас едва держалась на ногах, прижимая к груди своего ребенка. Пытаясь спастись, она свернула в этот переулок и оказалась в тупике. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Потом я посторонился и кивнул на открывшийся проход: - Беги, если можешь. Никогда не забуду ее взгляд: полный недоверия, ужаса и какой-то безумной решимости. Прижимаясь к стене и не сводя с меня глаз, она двинулась к выходу из того каменного мешка, в котором мы находились. Внезапно сверкнул лазер и женщина рухнула на землю. Она была мертва. Резко обернувшись, я увидел солдата из моего отряда. Сержант Клайден. Он ничего не сказал, только подошел к телу женщины и хладнокровно пристрелил ребенка. Потом так же молча повернулся и ушел. А я еще долго стоял не в силах справиться с собой. *** Я оттолкнулся от стены и побрел по коридору. В душе все смешалось. Я не знал что делать, как спастись. А надо ли? Как вообще жить после такого? Одно дело - убивать в бою. Там враг. Враг, который может тебе ответить, который убьет тебя сам, если ты не сделаешь это первым. Но вот так расстреливать беспомощных стариков и детей… Невольно вспомнилась Рамота. Добрая, искренняя, наивная. Слабая. Как она посмотрит на меня, что скажет, если узнает? Как мне самому смотреть ей в глаза? Я остановился у окна и невидящим взглядом уставился на переливающийся огнями город. Сколько я ее не видел – месяц, два? Я потерял счет времени. Я так и не пришел к ней повторно. Испугался, что мое отсутствие второй вечер подряд заметят. А сейчас… сейчас я больше всего на свете хочу ее увидеть и… поделиться? Хоть раз в жизни честно рассказать, что думаю и что чувствую. Наверняка она потом меня прогонит, и будет совершенно права. Но сейчас я должен ее увидеть. Это уже не желание, это потребность. Хоть ненадолго прикоснуться к тому теплому, что когда-либо у меня было.