За пределами беспредельности

В какой-то момент ты просто доходишь до точки невозврата. В какой-то момент оказывается, что ты зря цеплялся за эту жизнь, за те немногие светлые, греющие душу мгновения. За тех, кто однажды, проходя мимо, коснулся тебя своим рукавом. Выясняется, что на самом деле ты – один. И всегда будешь один. И умрёшь тоже в одиночестве. Так стоит ли даже пытаться стать частью чьей-то чужой души? Тем утром, вернувшись к себе в комнату, Нейтан долгое время просто стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел в одну точку. Ему не хотелось ничего; пустота в груди как будто расширилась и практически поглотила его сердце, в котором только-только начало зарождаться что-то незнакомое, но, без сомнения, прекрасное. В отличие от Макс, он помнил многое о прошедшем вечере. Блеск её глаз. Запах и вкус её кожи. Тепло её объятий… Если бы он мог, он бы вырвал эти воспоминания с корнем, ведь, как оказалось, это была всего лишь очередная его ошибка... Пусть она станет последней. Нейтан рассеянно сунул руку в карман, чтобы проверить наличие ключей от машины. Ключи были на месте. Самое время завести свой красный пикап и умчать куда глаза глядят. Но вместо этого Нейтан решил съездить в больницу к матери. Уже несколько дней он там не появлялся – просто не мог заставить себя смотреть матери в глаза и врать ей, что всё будет в порядке. Она пока не знала, что умирает, и Нейтану не хотелось, чтобы узнала. Двигатель довольно заурчал, и машина тронулась с места. На ветровое стекло изредка попадали мелкие дождевые капли; Нейтан даже не обращал на них внимания. Он ехал, крепко сжимая руль двумя руками и чересчур внимательно глядя перед собой. Наверное, впервые с того момента, как Нейтан получил водительские права, его не оштрафовали за чересчур быструю езду или какое-нибудь другое нарушение. Он въехал во двор больницы. Собираясь припарковаться, Нейтан заметил стоящую неподалёку от крыльца машину, которая была ему до боли знакома. Чёрный БМВ специального выпуска. Шон Прескотт форсил своим богатством как мог; этот автомобиль был его любимым помимо ещё нескольких, занимающих огромный гараж в их фамильном особняке. Нейтан не стал парковаться рядом с БМВ, а специально выбрал место подальше. Некоторое время он просто сидел в машине и пытался подготовиться ко встрече с матерью, то сжимая, то разжимая кулаки, затем сделал глубокий вдох, открыл дверцу, вышел из автомобиля и медленно, чеканя каждый шаг, стал подниматься по ступенькам. - Ты разминулся с отцом, - произнесла мама, еле заметно улыбнувшись. – Он только что вышел позвонить. Много дел. «Очень хорошо», подумал Нейтан, но вслух ничего не сказал, а лишь мягко накрыл руку матери своей и прикусил нижнюю губу, пытаясь сдержать слёзы. Когда-то его мать была настоящей красавицей. Всегда ухоженная, подтянутая, она сверкала, как бриллиант – как украшение Шона Прескотта, тоже, впрочем, видного мужчины. Многие завидовали ей и хотели оказаться на её месте; теперь завидовать было нечему. На больничной койке лежала уже не та роскошная женщина, а скелет, обтянутый кожей. Как она слаба и беззащитна!.. И, когда её не станет, вся жизнь пойдёт ко дну… Жизнь Нейтана и Кристины, а не их отца. Можно было даже не сомневаться, что вся его забота – одна сплошная показуха. Наверняка, когда он не в больнице, он развлекается с какой-нибудь шлюхой. Или сразу c несколькими. - Он беспокоится о тебе, - услышал Нейтан тихий голос матери. Горько усмехнувшись, он опустил голову. - Всё, что его волнует - это его репутация. Ты же лучше меня это знаешь. - Сынок, пожалуйста, помирись с ним. Постарайся его понять… - Мама, почему всегда я должен идти на уступки? Почему ОН хоть раз не попытается понять МЕНЯ?! -Нейтан не выдержал и повысил голос. – Мне надоело ему подчиняться! Я не игрушка, с которой можно делать всё, что угодно! И пусть не думает, что, раз доктора прописали мне диазепам, значит, я психованный! - Нейтан, он хочет тебе только добра, - губы матери сложились в скорбную гримасу. – Я надеюсь, ты не забываешь принимать лекарства? Нейтан вновь отвёл взгляд. Да, он действительно не забывал принимать лекарства – он попросту перестал их принимать. Перестал, когда понял, что становится зависимым. Ему казалось, что именно этого Шон Прескотт и добивается – подсадить Нейтана на таблетки, чтобы потом не без причины считать его одержимым. В коридоре послышались чьи-то шаги. Нейтан тут же вскочил со стула – он ни за что не хотел столкнуться с отцом и выслушать ещё одну порцию осточертевших ему нотаций. Однако через секунду всё затихло – очевидно, какая-нибудь медсестра просто проходила мимо. - Мам, прости, я должен бежать. Заеду чуть позже, хорошо? – извиняющимся тоном спросил Нейтан, по привычке засунув руки в карманы. - Было необязательно пропускать занятия из-за меня, - укоризненно заметила женщина и слабо шевельнула рукой. – Я очень тебя прошу – будь благоразумным, сынок, и постарайся больше не ссориться с отцом. Ради меня. У Прескотта сжалось сердце. Он знал, что не может ей это пообещать, но мама смотрела на него с такой грустью, что он не выдержал и кивнул. - Обещаю. На обратном пути Нейтан неожиданно осознал, что вполне способен сдержать своё мнимое обещание. Он знает, как это сделать. Способ довольно простой. Вообще-то способов существует огромное количество, но этот казался Нейтану наиболее привлекательным. Почему бы и не попробовать? А если не сработает, можно будет придумать что-то другое. Он знал, куда ехать, но сначала достал мобильник и набрал короткую смску: «Срочно нужен товар. Ты на месте?» Через минуту пришёл ответ: «Как всегда?» Ухмыльнувшись, Нейтан напечатал: «Решил разнообразить своё меню. Это возможно?» «Смотря что тебе нужно. Приезжай.» Кинув телефон на заднее сиденье, Нейтан вдавил педаль газа и рванул по дороге на пляж. Фургон Фрэнка Бауэрса чаще всего находился именно там. - Ну, и какого же это нам разнообразия захотелось? – угрюмо проворчал Фрэнк, насыпая собачий корм в миску. Помпиду сидел рядом и, разинув пасть и вывалив розовый язык, наблюдал за Нейтаном, готовясь при малейшем признаке опасности броситься на него. Нейтан покосился на пса и медленно перевёл взгляд на стену, увешанную постерами с изображениями из фильмов. - Меня бы устроил «порох». - Спятил, Прескотт? – Фрэнк посмотрел на него как на больного. – Я такой дрянью не торгую! Ты бы еще «фейерверк» попросил! - Ладно, что ты тогда можешь мне предложить? - Для таких, как ты, у меня есть разве что «французская свобода». А что не так с «Мэри Джейн»? Неужто поссорились? – Расхохотавшись во весь голос из-за своей шутки, Фрэнк хлопнул себя по бедру. - Прекрати кривляться! – сквозь зубы процедил Нейтан. - Я не за это тебе плачу! В его глазах зажглись недобрые огоньки. Помпиду заворчал и оскалился. - Ну-ну, спокойно, - Фрэнк наклонился и потрепал пса по голове. Выпрямившись, он скрестил руки на груди и задумался. - Если «французская свобода» тебя не устраивает, могу предложить чистый «снег». Как особому клиенту. Идёт? Не желая тянуть резину, Нейтан быстро кивнул. - Только учти, - пригрозил ему пальцем Фрэнк, - это тебе не пара косяков, которыми можно затягиваться на ваших вечеринках. Это куда более серьёзно. - Вы только посмотрите – наркодилер предупреждает меня о вреде наркотиков! – на сей раз расхохотался Нейтан, демонстративно схватившись за живот. - Ох*еть, как смешно! Бауэрс вытащил из своего тайника пакетик с белым порошком и нехотя протянул его Нейтану. - Слышь, богатенький мальчик, мне насрать на твоё здоровье. Упарывайся хоть сверх меры, но держи в своей прокуренной голове, что, если хоть кто-нибудь узнает, где ты взял «снег», тебе крепко не поздоровится. Уяснил? А теперь плати бабки и сваливай нахер отсюда. - Да пожалуйста, - Нейтан сунул в руку Фрэнка несколько мятых купюр, сунул пакетик с белым порошком в карман брюк, толкнул дверь фургона и вышел, не прощаясь. Как будто Фрэнк станет по нему скучать. У него и так клиентов выше крыши. Не пропадёт. Отправившись обратно в общежитие, Нейтан включил в машине музыку. Заиграла одна из песен группы Infected Mushroom.* «Почему я не вижу того, что передо мной?» «И правда, почему?», вдумываясь в эти слова, спросил самого себя Нейтан. Почему, почему, почему? «I see the doors that I can’t open adding locks from time to time… When it opens something blocks me and I’m asking myself «Why?» Машина несётся по дороге, пролетая мимо знакомых Нейтану с детства пейзажей. Он старается не смотреть на них, не вспоминать, не чувствовать ещё больше боли, чем чувствует и так… «Did I take the step I wanted? Was it just a state of mind? I feel sorry for myself every time I close my eyes…» Удивительно, как слова этой песни характеризуют теперешнее состояние Нейтана. Удивительно, насколько это сейчас правдиво и реально… «...я падаю в бездну, и я больше так не могу...» - …я падаю в бездну, и я больше так не могу, - повторяют губы Нейтана вслед за солистом. Он закрывает дверь своей комнаты на защёлку, медленно проходит к дивану и садится на него. В комнате, как всегда, темно, однако теперь эта темнота кажется Нейтану недружелюбной и холодной. Он покрывается мурашками, несмотря на то, что отопление не выключали. Нейтан вынимает из кармана пакетик, открывает его и высыпает «снег» на какую-то подвернувшуюся под руку тетрадь. Полюбовавшись получившейся «дорожкой» и немного подумав, он решает увеличить дозу. В конце концов, ему нужен определённый результат, ради которого не следует мелочиться. Свернув бумажную купюру в трубочку – раньше он видел такое только в фильмах – Нейтан склоняется над горкой кокаина и, зажав пальцем одну ноздрю, другой резко вдыхает порошок. Перед его глазами возникает образ улыбающейся Макс – едва ли не самое лучшее, что случилось с ним за последнее время. Нейтан даже надеялся, что, возможно, она станет его спасением. Неужели всё вышло наоборот, и Макс – его погибель? Сознание Нейтана мутнеет, голова начинает кружиться. Неведомая сила прижимает его к дивану, и он опускается головой на подлокотник. Из ослабевших пальцев выпадает скрученная купюра и закатывается под диван. Сердце начинает биться в сумасшедшем ритме, и становится очень жарко. Прямо как в аду. «Я больше так не могу» - последнее, о чём успевает подумать Нейтан, видя перед глазами черноту, которая обвивала его своими щупальцами в недавнем ночном кошмаре.

***

Сидя в карете «скорой помощи» и продолжая держать Нейтана за руку, Макс узнала от врачей, что передозировка кокаином потенциально смертельна, и зачастую людей в таком состоянии не успевают довезти до больницы. Макс даже подумать не могла о том, что будет, если они не довезут Нейтана. Всё остальное в один миг потеряло свою значимость – и мелкие обиды, и крупные неприятности. Она словно оказалась запертой в фотографии, чьи границы нельзя было пересечь. Не столько «нельзя», сколько «невозможно». Температура тела Нейтана всё ещё была достаточно высокой; так как необходимо было действовать быстро, его просто обернули полотенцами, смоченными холодной водой, а в машине включили вентилятор. Нейтан продолжал часто дышать, отчаянно ловя ртом воздух. Плача от собственного бессилия, Макс прижимала его вялую руку к губам и мысленно просила не покидать этот мир. Не покидать её. Минуты тянулись как часы; в конце концов, Макс начало казаться, что время просто остановилось, что она целую вечность будет сидеть под дверью реанимации и сходить с ума. Она продолжала винить себя в случившемся, хотя и понимала, что на Нейтана повлияло многое, не только она. Подумать страшно, что было бы, если б она вообще не зашла к нему в комнату. Или зашла, но слишком поздно… Внезапно двери реанимации распахнулись, и оттуда вышел бородатый врач в круглых очках; он вытер пот со лба, устало выдохнул и сказал, обращаясь к дрожащей от волнения Макс: - Вы вовремя вызвали помощь. Сейчас он в порядке, его можно перевозить в палату. Он пробудет здесь некоторое время под нашим наблюдением. Нужно взять анализы, чтобы определить, насколько пострадал его организм… Кстати, родителям уже сообщили? Но Макс не успела и рта раскрыть, как вдруг где-то поблизости раздался низкий, густой голос, заполнивший собой всё пространство: - ЧТО ПРОИСХОДИТ? ГДЕ МОЙ СЫН? Обернувшись, Макс увидела, как к ней стремительно приближается высокий, крепкий, немолодой мужчина; если бы он скинул пару десятков лет, его было бы не отличить от Нейтана. Такие же светлые волосы, правда, уже подёрнутые сединой; на щеках и подбородке колючая щетина, как бывает, когда долго не бреешься; насупленные брови и вечно хмурый взгляд – что ж, приятно познакомиться, Шон Прескотт, подумала про себя Макс, хотя приятного в таком знакомстве было мало. - Где Нейтан, я спрашиваю? – Прескотт-старший возмущённо уставился на врача. – Что за чушь про наркотики мне наплели по телефону? - Вашего сына привезли сюда с передозировкой кокаина, - спокойно ответил врач, поправляя очки, съехавшие на переносицу. – Сейчас ему требуется полный покой. Было бы хорошо, если бы он находился под присмотром кого-то из близких… - Решительно отказываюсь в это верить, - заявил Шон Прескотт. – Мой сын не наркоман! Он – моё будущее и будущее этого города! - Мистер Прескотт, - не выдержала Макс, - это я нашла Нейтана и позвонила в «скорую». Ему было очень, очень плохо… - А ты ещё кто такая? – Мужчина посмотрел на неё с неприязнью. – Уж лучше помалкивай! Поверить не могу, с каким отребьем водится мой сын. В этой академии ему только голову дурят! Сколько ни говори, сколько ни наставляй – всё как об стенку горох! Как тяжело с этим подрастающим поколением… - А вы никогда не задумывались, что в этом может быть ваша вина, а не Нейтана? – звенящим от ненависти голосом спросила Макс. – Вы хоть раз прислушивались к нему? Пробовали понять, что он – не такой, как вы, и его желания отличаются от ваших? - Чёрт побери, я же ясно сказал тебе замолчать! - Успокойтесь, мистер Прескотт, мисс Колфилд, - с укором в голосе остановил их врач. - Сейчас не самое подходящее время для ссор. - Тогда пусть она убирается, - тоном, не терпящим возражений, произнёс отец Нейтана. – Я не желаю вести дискуссии с какой-то сопливой девчонкой, не понимающей элементарных вещей. Нечего ей крутиться рядом с моим сыном! А ему следовало бы лучше выбирать себе друзей. Макс просто перекосило от такой грубости и наглой самоуверенности. Да, она была в курсе, что Прескотт-старший отличается крутым нравом, но такое поведение иначе как мудаческим назвать было нельзя. В это время несколько врачей выкатили в коридор каталку, на которой лежал более-менее пришедший в себя Нейтан, и уже собрались отправить его в палату, но Шон Прескотт вскричал: «Пропустите!» и бросился к сыну, расталкивая всех на своём пути. Он склонился над Нейтаном и замер, поражённый его отсутствующим выражением лица и пустыми, остекленевшими глазами. - Нейт… - хрипло прошептал отец, словно до него только сейчас дошло, что все говорили ему правду. – Как же ты так, парень, а? Он попытался положить свою руку Нейтану на плечо, но тот слегка шевельнулся, разлепил губы и прошептал: - Не надо… - Что? Что ты говоришь? – не расслышав, Шон Прескотт ещё ближе наклонился к сыну. Нейтан медленно отвернулся и еле выговорил: - Уйди… от меня… Где… Макс? Я… хочу… увидеть Макс… Прескотт-старший изменился в лице. Но на сей раз он не разозлился, а, скорее, расстроился. Медленно выпрямившись и отойдя на пару шагов от каталки, он некоторое время стоял молча, словно что-то обдумывая, а потом исподлобья посмотрел на девушку, упрямо продолжавшую стоять на месте сжимать ремешок своей сумки. - Это ведь ты – Макс? Что ж, выходит, Нейт тебя любит больше, чем меня. – При этих словах Макс отчаянно покраснела, но Прескотт этого даже не заметил. - Так и быть, я удаляюсь, но обязательно навещу его позже. Уж и не знаю, сообщать его матери или не стоит… С этими словами он сунул руки в карманы (очередная схожесть, подметила Макс) и зашагал прочь по коридору, только теперь уже не такой уверенной и быстрой походкой; спина его сгорбилась, плечи поникли, а голова низко опустилась. Макс даже стало его жалко, но она тут же вспомнила о Нейтане и, повернувшись к врачу, вопросительно посмотрела на него. Тот почесал в затылке и махнул рукой: - Ладно уж, иди. Только не утомляй его долгими и нудными разговорами. Просто будь рядом. Поняла? Улыбнувшись, Макс кивнула и побежала вслед за врачами, увозившими каталку. Главное – Нейтан жив. А остальное как-нибудь утрясётся. Со временем.