Шутки до добра не доводят

Caught A Ghost — You send me

      К концу подходила учебная неделя, а это означало, что все родственники Маши, которые так вовремя уехали, вернутся обратно, а мне придется переехать домой. Конечно, спать на собственной кровати в одиночку, когда никто не мешает, не спихивает на пол и не мычит посреди ночи на ухо, было приятно, но меня напрягал Гриценко. Парень все никак не мог угомониться. После нескольких дней нескончаемых звонков и сообщений я отправила номер Антона в черный список, надеясь, что больше никогда и ничего о нем не услышу. Однако интерн не собирался сдаваться: он накупил десяток новым сим-карт, и теперь каждый незнакомый номер заставлял меня нервничать. — Ты уверена, что хочешь сегодня пойти домой? Ты все равно живешь в моей комнате, это никого не напрягает, — отбирая мою кофту, Маша уже второй день пыталась продлить нашу затянувшуюся ночевку. — Меня напрягает. Вас и так здесь живет пять человек, так еще и я, — нагибаясь под кровать в поисках второй пары джинсов, прокряхтела я. — А если объявится тайный обожатель женских гениталий? — подруга спрятала что-то под подушку. — Ты неправильно формулируешь вопрос. Надо было начинать с «что делать, когда он объявится». Потому что я готова поставить все свои сбережения, Гриценко не прекратит, пока я не отвечу, — отпихивая Каронову в сторону, я вытащила спрятанные штаны и запихнула их в рюкзак. — Вроде все, — осматривая комнату одноклассницы, закончила я. — Если он будет тебя доставать, напишем на него заяву в полицию, — обнимая меня, Машка не хотела, чтобы я уходила. — Его ни в одну больницу не возьмут, если возникнут проблемы с законом. — Там семья обеспеченная настолько, что выкупит золотого мальчика и даже не заметит, что кошелек похудел, — закидывая сумку на плечи, я отчетливо понимала, что рано или поздно с Антоном нужно будет расставить все точки над i. — А поживи ты у меня еще неделю, он бы и перестал тебя доставать. — Он найдет твой адрес, твой телефон, и тогда уже нас обеих будут днями и ночами осыпать просьбы увидеться и мольбы о прощении.       Я, наконец-то, попрощалась с Кароновой и вышла в подъезд. Перевалившись через перила, спираль из которых вела до первого этажа, и убедившись, что на лестнице никого нет, я подошла к мусоропроводу и, открыв окно, из которого потянуло свежим воздухом, зажгла сигарету. Ненавистный ранее запах никотина теперь был единственным спасением. Делая новую затяжку, я задерживала дыхание и ждала, пока не закружится голова. От такого кайф был в разы сильнее.       Двумя пролетами выше послышался щелчок открывающейся двери, и, не желая быть замеченной и отчитанной, я затушила сигарету о выкрашенную в салатовый цвет стену и побежала вниз. В еще прохладном апрельском вечернем воздухе витал запах наступающей весны. Замедлив шаг, я старалась оттянуть момент возвращения, потому что прекрасно знала: мама начнет задавать вопросы. Хоть Маша и обрисовала ей ситуацию, женщина вряд ли переборет желание услышать все из первых уст. Блуждая вокруг каждого встречающегося дома по несколько раз, я и не заметила, что на часах стрелка подползла к половине одиннадцатого. Гулять дольше мне не разрешали, поэтому, выйдя из магазина, в котором была куплена самая большая упаковка Принглс, дабы было что схомячить под «Три метра над уровнем неба», я оказалась прямо перед знакомой машиной.       В ужасе глядя на сверкающую серебристую Ауди в свете фар проезжающих по переулку машин, я старалась вспомнить, как дышать. Очередной автомобиль пролил немного света на неосвещенную улочку, и я посмотрела на номера. Буквы и цифры были иностранными, а в уголке красовался флаг Болгарии. Облегченно выдохнув, я поклялась себе в следующий раз быть спокойнее, если не хочу в скором времени оказаться перед дверями психотерапевта. — Ева? — за спиной послышался голос. Некогда такой родной и любимый теперь казался чужим. Каждый звук, словно молоточек, вбивал в грудь огромную арматуру с зазубринами. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто стоит рядом. Не нужно было видеть его лицо, чтобы вспомнить. Всё. Первое свидание и букет пионов, с которыми я стояла на морозе, не веря в свое счастье. Первый поцелуй, когда он понял, что не хочет потерять меня. Признание в любви после того, как открыл свою историю с Кристиной. Ах, Кристина. Их история, по-видимому, никогда толком и не заканчивалась.       Не оборачиваясь, я побежала к дому. Расстояние было не очень большим. Магазин находился на цокольном этаже здания, поэтому от родного подъезда меня отделяли какие-то несчастные сто метров. Нужно было только не сбавлять темп. Но я каждый раз забываю, что ноги интерна длиннее моих, поэтому обогнать меня для него было проще простого, кроме случаев, когда он хотел поиграть. Сегодня, однако, все было серьезно. — Остановись, — схватив меня за плечи, начал Гриценко. — От-ва-ли, — держа себя в руках, по слогам произнесла я. — Нам надо поговорить, — умоляюще произнес Антон. Не переставая держать меня. — Это вряд ли, — пытаясь вырваться, выпалила я. Проходившая мимо девушка вздрогнула от неожиданности. Она на несколько секунд задержала взгляд на сжимающих меня руках интерна, но быстро отвела глаза в сторону, будто ничего не видела. — Дай же мне все тебе объяснить, Ева. То, что ты увидела там… — У тебя была почти неделя, чтобы придумать легенду, — не желая слушать очередные выдумки, я все же смогла скинуть удерживающие меня кисти. — Почему ты считаешь, что я что-то выдумываю?! Согласись, если бы у меня были чувства к Кристине, а не к тебе, то я бы не стоял сейчас здесь. Не пытался бы узнать у твоей мамы, где ты. Не писал бы по тысяче раз на дню, — что-то в его словах казалось мне логичным. —Ну, хорошо. Давай, скажи, что на самом деле она твоя сестра и просто поздравляла с днем рождения. Хотя, стой, — я подняла указательный палец вверх, — это не объясняет ее прикид. Ок, допустим, ты не знал, что она придет… — Да, так оно и… — Я говорю сейчас! — не дав парню закончить, я повысила голос. На втором этаже послышался шорох, и кто-то постарался приоткрыть окно, чтобы подслушать. Конечно, помощи ждать не от кого, зато любителей скандалов и свободных ушей наберется, как на концерте AC/DC. — Ты сидишь в своем кабинете, спокойно работаешь, попутно отвечая на смски родителей и друзей, как вдруг распахивается дверь, и в комнате появляется твоя бывшая. Тебя это, естественно, никак не удивляет… — Я, правда, не знал, что она приедет… — Именно в этот момент. Наверное, договаривались встретиться вечером, где никто вас не увидит, — я закончила предложения за парня. — Ты пытаешься ее выгнать, но не можешь поднять руку на женщину, а слова не работают. Она, строя из себя саму невинность, придерживает пальто, но ты и не догадываешься, какой коварный план у нее на уме. — Ева, прекрати выдумывать! — Я не выдумываю, а пересказываю тебе, как все было. Тебя, наверное, опоили, и ты не помнишь. Потому что невозможно иначе предположить, как хрупкая девушка, весом в пятьдесят килограмм, смогла повалить тебя на стол, просунуть язык тебе в глотку, параллельно снимая верхнюю одежду и расстегивая твой халат. И, прошу заметить, ты не отпихнул ее, не отбросил на другой конец кабинета. Кристина Владимировна, видимо, Халк в душе. Только в нашем мире примеряет на себя образ училки, а не гения в области биохимии, — оставив Антона позади, я приближалась к подъезду. — Я собирался набрать охрану сразу, как она вошла! — слова парня заставили меня притормозить. — Так чего не набрал? — глядя на Гриценко, я так и не дождалась ответа. И тут меня вдруг осенило. Я обвиняла биологичку в том, что она соблазнила моего молодого человека, отбрасывая в сторону вторую версию развития событий. — Антон, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Ответь на один только вопрос, — сдерживаться было невыносимо. — От твоего ответа сейчас зависит все. Я прощу тебя, забуду тот день навсегда. Мы все совершаем ошибки, от них никто не застрахован. Я тоже много чего делала неправильно, но это, наоборот, и свело нас вместе, — на глазах интерна навернулись слезы. У нас бывали моменты, когда мы понимали друг друга без слез, и сегодняшний разговор не был исключением. Он умолял меня не спрашивать, но я должна была услышать от него правду. — Кто кого поцеловал первым? — воцарилась тишина. Лицо парня скривилось от боли, и я видела, как он сопротивлялся самому себе, пытаясь выбрать, как поступить. — Это было минутное помешательство, — он вдруг затараторил, пытаясь оправдаться. Но я ничего уже не слышала. — Я вспомнил наши с ней отношения, а потом у меня в голове появился твой образ. И вы так похожи стали, когда ты подстриглась… — Заткнись! Закрой свой рот! Заткнись! Не продолжай, пожалуйста, — закричала я, прерываясь, чтобы унять подступающие рыдания. — Ты сейчас хочешь сказать, что все, что было между нами для тебя была лишь игра воображения?! — не веря его словам, я переспросила. Я искренне надеялась, что он скажет, что пошутил. — Все эти месяцы ты мысленно менял нас с ней местами, и все эти слова про любовь… О, Господи, — я схватилась за голову от отчаяния, не зная, куда себя деть. — Нет, Ева, ты не так поняла, — Антона сделал шаг по направлению ко мне. — Не подходи! — я выставила рук вперед. — Если ты когда-нибудь еще подойдешь ко мне, напишешь мне или моим друзьям, семье, я обещаю, я превращу твою жизнь в ад. Ты пожалеешь, что для своих игр выбрал именно меня! — Ева, я всегда любил только тебя. Ничего подобного не было. Мы… — Нет больше никаких нас, — отрезала я, поднеся ключ к домофону. Я зашла в дом и громко хлопнула дверью, ставя на своих первых отношениях точку.