Мальчишник в Вегасе

— Вот скоты! Согласны? — Томас просто кипел от возмущения. - Теперь я всем растреплю, что угнал полицейскую тачку! — Мы на свободе, ну хватит! — у меня все еще горело внизу и ужасно не хотелось снова заводить эту уже, вусмерть, надоевшую шарманку. — Нет, не хватит! Кто им позволил так жестоко издеваться над беззащитными туристами?! Просто чтобы посмеяться! Это-полицейский беспредел, — излив, наконец, душу Эскурра глубоко вздохнул, сделав при этом умиротворяющие пассы руками, и заговорил уже совсем другим тоном.- Я бы сейчас выпил… воды. Кто-нибудь хочет? — получив ответ в виде отрицательных покачиваний головами, он направился на поиски автомата с газировкой. — Он все никак не угомонится, Господи, — тут я обратил внимание на Гвидо, который все это время подозрительно молчал. - Гвидо, что с тобой? — Я беспокоюсь. Вдруг с нашим Ману, что-то случилось? Вдруг его уже нет. Я не хочу снова терять близких мне людей. Это очень больно. С меня вполне дедули хватило. — Давно его не стало? — Еще в войну. — В бою погиб? — Упал на лыжах, в Вермонте, еще во вторую мировую. — Гвидо, — почти по слогам начал я, — Ману жив, с ним ничего не случилось. — А почему не звонит? - Не знаю, но мы это обязательно выясним. — Да, и вот еще, — вернулся Томасик, с банкой колы в руке, — ставлю шесть к одному, что наш лимузин в хлам раздолбан. — Перестань, Томми, все хорошо, с нашим авто! — По сравнению с ним, бог черепаху пощадил, — злорадствовал Томас. — Довольно, Томми, Гвидо серьезно переживает, не добавляй ему больше. — Извини, Гвидо, — Эскурра подошел к, поникшему, Гвидо и похлопал его по плечу.- Знаешь, мы найдем Мануэля, и все будет хорошо.       Излияния Томаса прервал звук жуткого скрипа шин, и к нам на полной скорости подлетел наш лимузин, на котором, к нашему изумлению, небыло ни одной царапины. — О, слава Богу, не могу поверить. — Все в порядке. — Вот видишь, все будет хорошо, — у меня наконец возникло чувство, что все начинает налаживаться.       Усевшись в машину и тронувшись с места, мы начали осматриваться: — Что нашли? — задал я вопрос, одновременно обшаривая бардачок и все места, до которых мог дотянуться. — Я нашел сигару, — Томми тоже исследовал близлежащие к нему предметы. — А я нашел сапог, какой-то черный.- Гвидо с интересом разглядывал предмет обуви. — Мужской? — спросил я. — Откуда я знаю, — пожав плечами, Лассен передал сапог Томасу. — Мужской. Размер № 36,- констатировал тот. — Лилипутский? — хохотнул я. — А это что, змеиная кожа что-ли? — Гвидос извлекает из-под сиденья на свет божий использованный презерватив и, медленно осознав, чем является предмет в его руках, брезгливо бросает его, попав в Томми. — Ой, фу, — отбивается Эскурра, и эти два отморозка начинают перебрасывать чудо контрацепции друг от друга, при этом попав в меня. — Черт, убери это! — ору я, — Убери! Ты меня испачкал! — я почти выпускаю руль из рук, и машина начинает вилять по дороге. Наконец, вырулив на обочину, я останавливаюсь и, открыв окно, выбрасываю «змеиную кожу». — О Боже! Что за два пня! — мое возмущение кипит и плещется через край, - Вы, что в детстве не наигрались, детишки…       Мои слова нарушает какой-то невнятный звук, доносящийся из багажника. — Что это? — Это из багажника… — Ману в багажнике! — соображает Томас.       Выскочив, из машины мы подлетаем к багажнику, и я, трясущимися руками, кое-как вставляю ключ в замок. Через секунду наши счастливые моськи искажаются недоумением, а на мне оказывается какой-то голый азиат, причем, его обнаженное хозяйство, находится в непосредственной близи от моего лица. Азиат намертво вцепляется в меня и начинает лупить ломиком везде, куда только может дотянуться. Нашему страстному танцу сопутствуют офигевшие Гвидо и Томас, которые мечутся вокруг нас, и, не переставая орут, пытаясь оторвать от меня незнакомца. Наконец, представитель якудза соскакивает с меня, и теперь уже ломом достается моим недалеким приятелям. Вырубив Томаса, он, размахивая своим орудием, начал наступать на Гвидо. Лассен, прикрываясь руками, пытается договориться: — Я свой, я свой… — Вы шутить надо мной вздумали? — на лице китайца отображается сложная палитра чувств, состоящая из равных долей ярости, недоумения и страха. — Никто с тобой не шутит. Мы на твоей стороне. Я не Годзила, я ненавижу его. Ненавижу. Он разрушает города. Пощади! Я найду тебе штаны…       Азиат уже с полным недоумением смотрит на моего друга, но услышав последнюю фразу, кидается в атаку и Гвидо присоединяется к нам с Томми, корчащимимся на земле, получив удар ломиком.Наш агрессор, бросив, наконец, свое орудие, бегом удаляется, а мы, трое неудачников, остаемся лежащими в пыли у колес нашего роскошного лимузина. — Боже, у меня внутреннее кровотечение. Вызовите скорую, — ноет Томми. — Что тут было вообще, — подползая к лимузину и облокачиваясь на него, задаю я вполне резонный вопрос. - Кто этот китаец? Какой-то бешеный.       И тут Гвидо выдает фразу: — Я вам хочу кое в чем признаться… Я вам прошлой ночью… в бутылку с ликером… добавил дури самую малость…. — Что-о? — еле переводя дыхание, выдавил я. — Ну, простите меня. Я виноват. — Наркотик?! — приподнявшись с земли, прошипел Томас. — Да какой там наркотик! Всего лишь экстэзи. — Кто сказал, что это экстэзи? — недоумеваю я. — Да этот парень в винном магазине. — Почему ты вообще это сделал? - стонет Эскурра. — Да чтобы всем было хорошо. А вы бы сами не согласились. Всего то одна доза! Я жру по три за ночь, — решил хоть как-то оправдать свой дикий поступок Гвидо. — Это был не экстэзи, Гвидо! Это был рафинол! - Думаешь, я знал, Томми! Диллер, который мне его продал, был такой откровенный. — О Боже, неужели наркодиллер не оправдал твоих ожиданий! — язвил Томас. — Не растравляй себя, — я хоть немного попытался успокоить разбушевавшегося друга. — Хочу расстравлять! — несло Томаса, — Из-за его шалостей я потерял зуб и нахожусь в этом дерьме! Обдолбаный баран! — Ведь я могу обидеться, — неуверенно пробурчал Гвидо. — Да пошел ты… — Так, все глубоко вздохнули, — решил я хоть как-то разрядить обстановку.- Новость скорее хорошая. Наркотик подсыпал нам не кто-то чужой, неизвестно зачем. — Да, ты прав Пабло, новость утешительная. Теперь намного лучше стало, — сарказм Томаса просто зашкаливал. - Хочу напомнить одну ма-а-ленькую деталь: наш друг Ману сейчас, наверное, лежит мордой вниз, в какой-нибудь канаве. А, какой-нибудь обкуренный, даун глумится над его трупом! — Это мало вероятно, -неуверенно отрицает Гвидо. — Это реальность! — Так, грызня ни к чему, — снова решил я хоть немного примирить этих двух буянов, — Давайте уже собираться ребята. Сейчас приедем в отель, позвоним в пару мест… Может Ману вернулся и спокойно спит… Встаем! Поехали!       Захлопнув багажник, который так и оставался открытым со времени нападения неизвестного китайца, я уселся за руль. — Томми, — жалобно выдавил Гвидо, протягивая руку к Эскурра, в надежде, что тот поможет ему встать. — Ты, что издеваешься? — прошипел Томас и, открыв дверь лимузина, приложил ею попытавшегося встать Гвидоса. Его дружеские чувства тут же возобладали, и он протянул другу руку. — О Боже. Ты Цел? Извини меня.       Наконец, с обвинениями, претензиями и извинениями было покончено, все загрузились, таки, в машину, и мы отправились в отель. Как же я надеялся, что приехав туда, мы обнаружим Мануэля, сладко спящим в нашем с Мариссой номере. При воспоминании о Мари, я уже в который раз покрутил кольцо, намертво врезавшееся в мой безымянный палец и никак не хотевшее сниматься. Как бы нам этого не хотелось, в нашем с Мари номере, блудного мексиканца не оказалось.       Мы уныло плелись по коридору нашего отеля, когда Гвидо пришла в голову очень здравая мысль, не могу в это поверить, но видимо в его голове есть и такие: — Подождите, когда мы уходили, в ванной был тигр… А если он выбрался… — Черт! Я совсем забыл про этого тигра. Откуда он взялся? — очень вяленько звучало мое негодование. — Я не помогу, потому, что ничего не помню! — а вот у Томми энтузиазм, по-видимому, не иссякает. Я вообще поражен тем, как изменился мой друг, неужели это последствия проживания с Пилар? — Тс-с, Томми, уймись, — все же пытаюсь я образумить друга. — Побочное действие рафинола — потеря памяти, — выдает очередной перл Гвидо. — Ты не прикидываешься тупым, — приблизив свое лицо вплотную к Лассену, словно пытаясь что-то разглядеть в его глазах, изрекает Томас. - Как выясняется. — Спасибо, — на полном серьезе отвечает цыган, я качаю головой, ну что с этими двумя? — Тихо! — осторожно открываю дверь в номер и, затаив дыхание, вхожу. Чуть подталкивая меня вперед, следом за мной вваливаются Томас и Гвидо.       Апартаменты встречают нас легким блюзом Фила Коллинза, никакого тигра не видно… Проходим еще немного и сталкиваемся с довольно крупным темнокожим, в отглаженном костюме и шляпе: — Кто вы, черт побери? — отскакиваю я от незнакомца. — Нет, это вы кто такие? — парирует тот. — Тс-ш! — раздается из глубины номера, — Тихо, тихо!       Оборачиваюсь на голос, и моя челюсть с грохотом ударяется об пол: — Майк Тайсон?! — Тс-с, — снова шипит гость, — мой любимый момент в песне! — Майк зажмуривается и делает руками движения, будто играет на ударных. — I can feel it coming in the air tonight, — напевает он, — теперь ваша очередь, — его руки начинают дирижировать. — Оh lord, -обалдело подхватывает Гвидо. — I've been waiting for this moment for all my life, -продолжает Тайсон, — а теперь ваша очередь. — Оh lord, — тянем мы вслед за ним, и, в следущую секунду, Гвидо летит на пол, сраженный кулаком знаменитого боксера. — Вот черт! — Господи! — За что вы его ударили, — бросаюсь я к, лежащему без сознания, Лассену. — Мистер Тайсон желает знать, почему его тигр находится у вас в ванной, — вступает загадочный незнакомец в костюме, выключая музыкальный центр и отшвыривая в сторону пульт. — Хорошо, хорошо. Но бить его — это было лишним, — пытаюсь я хоть как-то сгладить обстановку. - Я большой фанат, вы отправили Холмса в нокаут… — Объясните, — прерывает мои излияния незнакомец. — Ну, хорошо… Мы приняли наркотик… и ничего не помним из прошлой ночи, — пытаюсь объяснить я. — Это правда. Мы побывали во многих переделках и теперь не можем друга найти, — глубоко вздохнув, продолжает Томас, — хотите убить нас — ради Бога, мне теперь уже все равно. — Томми чего ты несешь? — Мне все равно! — упорствует Эскурра. — Зачем вам понадобилось воровать тигра? — недоумевает темнокожий. — А… о… мы под кайфом ведем себя, как полные идиоты, — единственное, что пришло мне в голову. — Ну не верю я им, — вступает Тайсон. — Постойте, а как вы вошли? — вдруг осеняет меня. — Один из вас оставил куртку, мы нашли ее в клетке тигра утром. — Куртка Ману? — Да Ману, здесь бумажник и ключ от номера. — Вот этого друга мы потеряли, — я судорожно принялся рыться по карманам куртки мексиканца. — Мне плевать. — Вы его видели? — Я крепко спал, — парирует боксер. — Да, а то бы вам ни за что вашу шутку не провернуть, — кивает темнокожий спутник Тайсона. — Может, мой тигр сожрал его, как Омара? — «утешил» Тайсон. — Соболезную, — спутник Тайсона снимает шляпу. — Ч-что в-вы сказали про Омара? — заикаясь, пробормотал я. — Не бойтесь, он теперь в лучшем из миров. — Ладно, — я зажимаю пальцами глаза, — я знаю это нахальство, но нельзя ли нам как-то попасть к вам в дом, и может быть мы найдем какой-нибудь след нашего друга. — Безусловно, разве мы вернем себе тигра другим способом? — Минутку, как, это? — Ну, мы же не повезем его в бэнтли. Вы его притащили, вы его и вернете. За сорок минут управитесь? — Не вынуждайте меня приходить еще, — говорит напоследок боксер и выходит из номера, вслед за своим спутником. — Это был Майк Тайсон! — будто до сих пор не веря своим глазам, говорит Томми. — Да знаю я, — ужасно раскалывается голова, да еще это кольцо, почему оно никак не снимается?! — О-о… — Гвидо! Ты как? — Вот бедняжка, — Лассен громко стеная, с нашей поддержкой, поднялся с пола.       Следующим шагом нам следовало отвезти тигра его владельцу. Заказав большой кусок мяса, мы нашпиговали его рафинолом,оставшимся у Гвидо. — Мне кажется это нечестным, — протестовал Томас. — Камень, ножницы, бумага, — что может быть честнее, — возражаю я. — Пусть Гвидо идет. — Гвидо уже пострадал от Майка Тайсона. Давай, ради Мануэля! — Нужно ли перчить мясо, Гвидо, разве тигр любит перец? — cпросил Эскурра. Наблюдая, как Гвидо смачно перчит кусок мяса, приготовленного для тигра. — Любит! Тигр любит перец, корицу ненавидит! — авторитетно заявил цыган. — Пабло, а ты не сходишь? Ты ведь можешь! — Я могу, но должен ты. Будь честен. — Я засунул пять таблеток рафинола, — официальным тоном изрек наш «фармацефт», — войди и брось ему. — Пошел… Томми обреченно взял мясо и отправился в ванную. Медленно открыв дверь, он протиснулся в комнату: - Тварь, вот тварь… Киса, я вкусняшку принес. Нужно до капельки, слопать все, — с этими словами он бросил в тигра мясо и выскочил за дверь. Надо сказать, что тигр поймал лакомый кусочек на лету и мгновенно проглотил его. Теперь оставалось ждать, когда подействует рафинол. Гвидо и Томас развалились на диване, а я уселся за рояль и стал бездумно перебирать клавиши. В итоге у меня получилась немудреная песенка, отображающая нашу суровую действительность:       «Что снится тиграм, когда они ложатся спать? Снится ли им охота на зебр или Холли Бери в костюме женщины кошки? Не волнуйся полосатый зверь, скоро мы вернем тебя к Тайсону, В твою уютную тигринную постельку.       Ну, а потом мы найдем нашего лучшего друга Ману И дружески обнимемся с ним. О Ману, Ману о Ману… Но если его убили поганые наркоманы, тогда мы в заднице…»       Погрузив, сонного тигра на тележку горничной, и под комментарии Томаса о том, что нам всем кранты, мы спустились на служебном лифте и погрузились в машину. Некоторое время ехали молча, но разрядил обстановку, незаменимый и неповторимый, Гвидо Лассен. Вообще на протяжении всех наших мытарств, он проявлял такую неуемную тягу ко всем происшествиям, что наводило меня на мысль о том, не принимает ли он по нескольку доз за ночь, как сам и говорил об этом. Итак, устав от затянувшегося молчания, наш цыганский друг неожиданно поинтересовался: — Когда будет следующая комета Галлея? — Какая разница? — я даже не удивился его «уместному» вопросу. — Ты знаешь, Томми? — Я не уверен, наверное лет через шестьдесят или около того. — Но не сегодня? — Нет. Не думаю, сегодня вряд ли. — Но ты не уверен? — Нет. — Наш друг Маркус говорит, что она ему мозг вынесла. Больше всего на свете я боюсь пропустить комету Галлея. Так, что узнаете, что-нибудь про коме…       Узнать, о чем собирался нам поведать Гвидо, было не суждено, так как прямо за нами, проснувшись и злобно рыкнув на весь салон лимузина, материализовался полосатый любимец Майка Тайсона. За считанные секунды нас просто выдуло из машины, и вдоволь наголосившись, мы уставились на оккупанта, который принялся методично рвать салон дорогостоящего авто.       Остаток пути до дома знаменитого боксера, мы «весело» толкали наш лимузин. Открыл дверь наш знакомец, в неизменном костюме и все в той же шляпе. Пригласив нас в дом, он сообщил нам, что вернувшись, они просмотрели запись с камер слежения, и мы, естественно, попросили показать их нам. На первых же кадрах мы увидели, как четверо, абсолютно окосевших разгильдяев, прогуливаются по лужайке перед домом. Звука мы не услышали, но судя по всему, весело нам было просто неимоверно. Но радовало то, что вместе с нами на лужайке знаменитого боксера, барогозил ни кто иной, как наш мексиканский друг.       Кадры с видеокамер неумолимо показывали весь наш потенциал, печально известный еще по колледжу. Размахивая бутылками с шампанским, мы повторяли движения каких-то ацтекских шаманов, ползали по траве, видимо распевали какие-то песни и в довершение, с превеликой радостью, разбили в пух и прах пару статуй. Венчали все это буйное действо, кадры с нашим Гвидосом, который, закатив к небу глаза, попеременно, размахивая руками, и распевая, видимо, какую-то очень трогательную песню… мочился в басейн…       Все также с шутками да прибаутками, ведя то за поводок, то используя вместо него хвост, сопровождая все это неприличными жестами и действиями, наша буйная четверка вывела тигра и погрузила его в полицейское авто. На вопрос Тайсона, где мы взяли полицейскую машину, Томми с гордостью ответил: — Мы ее угнали! У тупорылых копов! - чем тут же завоевал одобрение хозяина тигра.       Как бы там не было, выяснили мы одно: в пол четвертого утра Мануэль был с нами и был в полном здравии, если не считать того, что пребывал вдребезги пьяным и под жутким кайфом.