Осторожно, портал открывается

Но вот настала тишина, И, будто бы во сне, Неслышно девочка идет По сказочной стране И видит множество чудес В подземной глубине. Льюис Кэрролл Алиса в стране чудес

Первым ощущением стал ветер. От его укусов кожа горела, он трепал полы одежды, закручивал немыслимыми кольцами волосы, поднимал их, щекоча. И, конечно же, свистел в ушах. Я падала неведомо куда и неведомо откуда. Ветер был не только вокруг, он пробрался и в мою голову, устроив из мыслей настоящий ураган. Их разметало в разные стороны, разорвало и перемешало. Моё сознание изо всех сил старалось ухватить обрывки памяти и вновь соединить в общую картину, но тщетно. Стоило ему, сведя два кусочка пазла, потянуться за третьим, как предыдущие вновь рассоединялись и уносились вверх, подхваченные ветром. В то время, как я падала вниз. Страшно почему-то не было, и я решила оглядеться. Дыра, туннель — что бы это ни было — оказалось неоднородным: бетонное покрытие поддерживали подпорки, время от времени сменявшиеся более мощными горизонтальными перекладинами, обхватывающими туннель по внутреннему периметру. При желании на них можно было бы стоять или даже ходить. К перекладинам крепились излучающие белый свет лампы. Их хватало ровно для того, чтобы видеть стенки туннеля, пока не долетишь до следующей. Изредка перед глазами проносились темные пятна. Только с четвертого раза мне удалось разглядеть, что это боковые проходы. Казалось, я лечу вглубь огромного бездонного муравейника. Хоть страха я и не испытывала, разбиваться совершенно не хотелось. Как только эта мысль появилась в моей голове, взгляд как по приказу ухватился за ноги. На них были надеты весьма странные сапоги. Они выглядели, будто сделанными из покрытого эмалью чугуна, но совсем не добавляли тяжести, и ногам в них было весьма комфортно. Но даже не этим удивляла обувь, а дополнительными деталями, назначение которых оставалось для меня загадкой. Крепкие зажимы удерживали две соединенные металлические пластины. Одна, что тоньше, обхватывала мои ноги в области икр, а вторая, длинная и изогнутая, повторяла контур ног, но висела на расстоянии от стопы. В какой-то момент (и как можно было не заметить этого раньше?) я поняла, что падаю не одна. Сверху сыпались листья, травинки, пролетела пара картофельных клубней, кукурузный початок. Мое сознание мигнуло, на мгновенье перед глазами встала картина — бескрайнее поле, и тут же исчезла. Может быть, я провалилась в колодец в каком-нибудь погребе или продовольственном хранилище? Но они не бывают такими глубокими. Интересно, сколько миль я уже пролетела? Падение ведь длится несколько десятков минут. Это дольше, чем если бы я спрыгнула со шпиля Эмпайр-стейт-билдинг прямо в жерло Льюльяйльяко. Ветер взвыл особенно громко, ударил волной, разметав мою юбку и повернул меня. Теперь стало видно то, что раньше находилось у меня за спиной — прозрачную трубу. Она тянулась вниз по туннелю, параллельно направлению моего падения. Я услышала шуршание и шелест, а затем, обгоняя меня, по трубе потекла белая жидкость. Она обретала форму неправильных шаров, плавно перетекающих друг в друга, превращалась в тонкие длинные струи и вновь становилась шарами, летящими ко дну. А есть ли дно у этого туннеля? Стоило мне об этом задуматься, как я начала различать под ногами что-то, кроме темноты и редких кругов света. Это походило на голубое сияние. Похожее испускают электронные приборы. Это сияние всё расширялось и расширялось, и я поняла, что туннель заканчивается. Свет стал ярче, и я увидела внизу прямоугольники твёрдой поверхности. Они стремительно приближались; вернее, это я приближалась к ним. Только подлетев совсем близко, я поняла — они расположены не горизонтально, а под наклоном. Мои сапожки коснулись поверхности, и брызги искр полетели во все стороны, но боли не было вовсе. Я покачнулась и упала, съезжая по панелям вниз. Секунда полета, и мои ноги вновь скользят; ещё полет, снова скольжение. И так раз за разом, пока круговерть наконец не прекратилась. Я очутилась в огромном, почти пустом помещении. Только металлический пол, металлические стены и металлическая горка из панелей для любителей покататься на своем заду — вместо потолка. И дверь, в которую кто-то стучал. — Кхм, ты меня слышишь? — спросили из-за двери. — Привет! О, точно, «привет». Так и надо было начать. Я видел, как ты падала, так что точно знаю — ты там. Открой дверь, пожалуйста! Медленно и неуверенно я подошла к единственному входу в помещение. Точнее, единственному нормальному входу. — Ну давай, это не так сложно, — продолжал упрашивать нетерпеливый незнакомец. — Надо просто взяться за ручку. И нажать на неё. А, и потянуть. Да, потянуть на себя. Хотя, может, и от себя. Я не знаю, если честно. Не в силах вынести его болтовню ещё хоть секунду, я резко распахнула дверь. За ней стоял человек, высокий, с прямой, но напряжённой спиной; очень молодой человек. Интересно, он младше или старше меня? Я даже не успела сформулировать эту мысль, как он заговорил вновь: — Привет ещё раз! Я — Уитли. А ты? — Что, я? — Как тебя зовут? — потребовал он. И тут я поняла что-то очень важное, о чём должна была подумать уже сотню раз. А как меня зовут? Я абсолютно ничего о себе не знала. — Не помню, — призналась я. Сложно описать моё смятение. Если я не могу вспомнить своё прошлое, как я узнаю, кто я? — Как это возможно? — спросила я у молодого человека. Он осмотрел меня с головы до ног, затем обошел по кругу, не отрывая пристального взгляда, и сказал: — Может, стукнулась головой, когда падала? Дипсот на своих лекциях говорил, что у тех, кто больно ударяется головой, теряется память. Он называл это каким-то словом… Кажется, анемзия. — Амнезия, — поправила я и вдруг усмехнулась. Как иронично: я знаю слово, но не то, как я его выучила. От этой усмешки мне стало не по себе, будто я злорадствовала над собственной же бедой. — Пока ты вспоминаешь, хочу ввести тебя в курс дела, — сказал Уитли. — А кстати, ты можешь идти? Я кивнула. — Ну и отлично. — Он схватил меня за руку и потащил за собой по коридору со стенами из металлических пластин. Коридор терялся где-то в темноте впереди. — Поскольку ты тут совсем недавно, ты, наверное, не знаешь, что это за место, а если и знаешь, то тебе точно неизвестна его история, потому что его история неизвестна полностью почти никому, и, когда я говорю почти никому, я имею в виду, что есть исключения. Как ты, наверное, уже догадалась, этим исключением являюсь я. Мы пробежали мимо целой череды закрытых дверей. Возле каждой виднелась решеточка интеркома. — Начну сначала. Место, в которым ты оказалась, называется «Aperture Science» или «Aperture Laboratories», затрудняюсь точно определить. В любом случае, это большая научная лаборатория, в который люди занимаются наукой. Точнее, они занимались ею раньше. Теперь, знаешь ли, «Aperture» заброшена и тут почти нет людей. Та часть, в которой мы сейчас находимся, — это нижние уровни лаборатории, их строили самыми первыми, когда в тридцатых годах хозяин и учредитель, а также основатель Кейв Джонсон, как ты конечно же догадалась, основал лабораторию. Тогда наука была ещё в самом зародышевом состоянии, и мы занимались тут изобретением всяких полезных вещей, например, занавесок для душа. Зачем изобретать занавески, если они уже изобретены, спросишь ты. Ну, тогда-то они ещё не были изобретены, и мы этим занимались. Было ещё много всего, например, отталкивающая зубная паста и разгоняющий крем для обуви, а также армия людей-богомолов. Ты знаешь, это были темные времена для науки, но потом в «Aperture» начали изучать дырки в пространстве, и тогда наука вышла на новый уровень. Мы двигались уже бегом, и молодой человек всё больше наращивал темп. Словно мы куда-то опаздывали. Я уже начала задыхаться. — А потом наша лаборатория задумалась над созданием искусственного интеллекта, вот тогда-то они и построили ГЛэДОС. И вот еще что, они запихнули в ГЛэДОС сознание ассистентки Кейва Джонсона Кэролайн, хотя она и не очень-то этого хотела. Неудивительно, что ГЛэДОС всех ученых убила при помощи нейротоксина, едва её включили. С тех самых пор в лаборатории нечасто появлялись люди. А если и появлялись, то ГЛэДОС делала их своими подопытными. Она заставляла их проходить тесты, которые, к слову, иногда даже очень смертельны. Как и следовало ожидать, никто из испытуемых надолго не задерживался тут. За исключением Челл, которой помог совершить побег лично я. Хотя она тоже немало чего сделала. Челл, похоже, единственный человек, которого ГЛэДОС отпустила. Я думаю, что она просто побоялась, что Челл её убьет. Коридор закончился, и мы, вбежав в какую-то дверь, оказались внутри аэродинамической трубы, по которой мы побежали дальше и всё время прямо. — С тех пор, как Челл ушла, лаборатория совсем пришла в упадок, — продолжал Уитли, всё ещё таща меня за собой. — Всё заросло, никто не проводит испытания, даже на роботах. Я бы сказал, что всё устаканилось, как говорят люди. Нас, модулей, это даже расстроило. Видишь ли, мы всё время ждём, что придёт Великий Исправитель. — Прости, кто? — перебила я. — Ну Исправитель, он должен… как бы правильно сказать… исправить модулей. Починить. Понимаешь, многие модули за долгие годы простоя «Aperture» поизносились, да так, что толку от них — чуть. Но не я, конечно! Я в идеальном состоянии, как и в день создания. Есть дурацкая теория, почему мы не можем починить себя сами и зачем нужен именно этот Исправитель, но мне она не нравится. Слишком религиозная. Спроси лучше кого-нибудь ещё, Дипсот и Дхарма больше склонны трепать языком. Я-то модуль дела. Так к чему это я? У нас тут всё было тихо и мирно, мы разошлись по нашим владениями и занимались своими делами до сегодняшнего дня, когда внезапно по всей лаборатории прокатился сигнал тревоги. Знаешь, что такой сигнал тревоги появляется только тогда, когда лаборатории что-то угрожает или что-то снаружи проникает в лабораторию. Поскольку никого, кроме тебя, я тут нового не вижу, я делаю вывод, что эта угроза, проникшая снаружи, — ты. Кстати, ты не вспомнила, как тебя зовут? Я помотала отрицательно головой. — Ну и ладно, — сказал он. — Я тебя угрозой не считаю. Выглядишь ты нормально, мне не угрожаешь, и оружия при тебе никакого нет, так что я думаю, что это какое-то недоразумение. Но, к несчастью, автоматические системы лаборатории настроены на то, чтобы противостоять всяким вторгшимся извне опасностям. Как ты, наверное, уже догадалась, противостоять они станут тебе. А другие посчитают тебя тем самым Исправителем. Раньше мы думали, что это Челл. Но Челл ушла, ничего не исправив, так что это не она. В любом случае, тебе нужно попасть к ГЛэДОС. Ведь если и исправлять, то начать лучше с самого главного. Не то чтобы я был менее важен, но руководит сейчас она, так что к ней и пойдём. ГЛэДОС находится на верхних уровнях, и с этим может возникнуть проблема. Но не волнуйся, я помогу тебе. Уитли чуть сбавил темп бега, дав мне отдышаться. — Тут нет работающих лифтов, и у тебя, как я посмотрю, не растут крылья. Ты могла бы передвигаться порталами, но для этого нужно двойное портальное устройство, которого у нас нет. Поэтому тебе придется идти пешком уровень за уровнем, через те части лаборатории, где обитают другие модули. Мы добежали до торцевой стены, в которой была дверь, закрытая на кодовый замок. И остановились. — Вот, — сказал Уитли. — В эту дверь я пройти не могу. — Почему? — спросила я, тяжело дыша. — Видишь ли, для модулей есть специальные правила передвижения, которые были введены ГЛэДОС немного после ухода Челл. Это было сделано в целях несоприкосновения интересов разных научных направлений. Обрати внимание на мой бейдж. Я поглядела на бейдж на груди Уитли. Там было его имя, символ, похожий на приоткрытую диафрагму, и значок, напоминающий шахматную фигуру. — Видишь? — Да, это пешка. — Да, это я. То есть, я, конечно, не пешка, но я сейчас в роли пешки. Я могу передвигаться только так, — Уитли махнул рукой перед собой, — и не очень-то далеко. А теперь погляди на свой бейдж. Я опустила глаза. К моей груди и вправду был приколот бейдж, на котором не было имени, а только диафрагма и символ шахматной фигуры. — Я знаю, что ты за фигура, — сообщил Уитли, — ты ферзь. Ты можешь ходить так, и так, и ещё так, и вообще по-всякому. Он перестал махать руками и уставился на меня. — Следовательно, с передвижением у тебя не должно возникнуть никаких проблем. Я отведу тебя к своим друзьям. Они помогут тебе добраться до ГЛэДОС. Тогда и спросишь её, что тебе делать. По чужим владениям тебя могут проводить только хозяева, и они же и доведут тебя до дверей, ну а их-то ты и сама отлично открываешь. Теперь давай, открой эту дверь, и я покажу тебе, куда надо идти. Я кивнула и, подойдя, открыла дверь, которая неожиданно легко поддалась мне. — Скажи, — спросила я Уитли, — а что это за порталы, которые ты упоминал? — Ну, это те самые дырки в пространстве, которые делает двойное портальное устройство, — ответил он охотно. — Они разных цветов. Входной, к примеру, синий. — Синий? — переспросила я, и тут произошла вспышка и прямо передо мной на стене появился синий овал. Он переливался всеми оттенками синего, это было очень красиво и в то же время жутковато. — Что это? — воскликнула я. — Как ты это сделала? — вскричал Уитли. — Это и есть портал! Ты сказала: «Синий», и появился синий портал. Может, ты умеешь открывать порталы по собственному желанию без всяких устройств? — Как мне проверить это? — спросила я. — Скажи: «Оранжевый» и представь его где-нибудь в другом месте. Скажем, вон на той стене. Я представила на той стене, на которую указал Уитли, такой же овал, только оранжевого цвета, и сказала что просили. Тотчас на стене в том месте появился оранжевый овал, в центре его был фрагмент комнаты, и я даже увидела там Уитли и часть себя! — Поразительно! — закричал Уитли радостно. — Ты умеешь открывать порталы силой мысли! Вот что значит ферзь на твоем бейдже! Знаешь, а ты ведь можешь использовать свое умение против других модулей, если захочешь. Вот и план, как тебе добраться до ГЛэДОС! — Отлично! — сказала я. Теперь я почувствовала себя гораздо уверенней, хотя и не могла вспомнить своего имени. Я доберусь до этой ГЛэДОС и узнаю всё о том, кто я и зачем я тут. И почему порталы мне подчиняются. — Остерегайся, — послышался мягкий голосок. Мы с Уитли повернули головы. У двери стояла молодая девушка, почти девочка, тоненькая и невысокая. Она вся была белой: волосы, платье, туфли, и только красные глаза её лучились таинственностью. Как девочка тут оказалась, я не могла себе представить. — Берегись, — сказала девочка. — Единое целое часто состоит из двух частей. Начало пути может быть его концом, помни! — О чем она говорит? — вскричал Уитли. — О, это о порталах? Да, уверен, это про порталы. — Не знаю, — ответила я. — Но уверена, это что-то важное! Эй! Девочка вдруг сорвалась с места и побежала в открытую дверь. Я бросилась за ней, почему-то мне показалось, что так правильно. Я догоню её и выясню, что тут происходит. В бесконечных коридорах царила темень: на каждую сотню метров попадалось хорошо если пара мигающих ламп. Впереди мелькала белая одежда девочки, которую я преследовала. Она бежала быстро, но я не отставала. Девочка завернула за угол, чуть не задев меня кончиками светлых прядей. Я думала, что упаду, не впишусь в поворот, но смогла удержаться на ногах и в два прыжка почти догнала бегунью, как вдруг она присела и юркнула в совсем крошечную дверцу, которую я бы в жизни не заметила, просто проходя мимо. Я склонилась и толкнула захлопнувшуюся прямо перед носом дверь. Она не поддалась, и я надавила сильнее, но тщетно — дверца словно веками не отворялась и приросла к косяку. В этот момент, будто назло, из едва различимой замочной скважины выпрыгнул тонкий голубой луч, и на стене напротив появился круг света. Мне пришлось усесться на пол, чтобы глаза оказались на уровне замка. Увиденное изумляло. Там, за этой небольшой дверью скрывалась вовсе не подсобка или щитовой шкаф, там рос прекрасный многовековой лес. Пусть я и не помнила ничего о себе, но понимала, что на той глубине, куда мне не посчастливилось упасть, не может находиться выход. Хотелось оторваться от необычного зрелища и хорошенько потереть глаза, но тогда видение могло пропасть, а мне так хотелось найти убегающую девочку и расспросить. Белое пятно выпрыгнуло между толстыми стволами и скрылось в усыпанном мелкими чёрными ягодами кустарнике. В этот момент кто-то тронул меня за плечо, и я отвернулась. Я была так уверена, что меня догнал тот суетливый паренёк Уитли, что охнула от удивления, когда из темноты на меня уставились неестественно округлившиеся глаза со зрачками разного размера. Человек передо мной был явно болен и не в себе. Я напряглась. Разноглазый этого, казалось, не заметил, шагнул мне навстречу и без смущения схватил за плечи. — Ты! — взвизгнул он. — Что ты тут делаешь? — Вы меня узнаёте? Спрашивала я с осторожностью, сложно было определить, чего мне хотелось сильнее: узнать, что этот человек знает обо мне или страх перед сумасшедшим незнакомцем. Незнакомец совершенно не собирался располагать меня к себе или успокаивать подозрения, он лупил глаза и сжимал мои плечи, а ещё — совершенно пугающе выглядел в старом порванном лабораторном халате, заляпанным краской. Ну точно из психушки сбежал! Пока я не могла определиться, разноглазый всё решил сам, он, не отпуская, подтолкнул меня в сторону другой двери, в этот раз открытой. В комнате было тесно, жарко и пахло чем-то едким. Вдоль стен громоздились ящики и жестяные бочки, а за ними проступали замысловатые рисунки. Определить художника не составило трудности. Чего только не изобразил он тут: и лунные фазы, и какие-то схемы со стрелочками, символами и буквами, портрет девушки, на взгляд, не менее болезненной, чем он сам. Разглядеть всё я не успела, разноглазый вновь решил заговорить и забормотал. Я вслушивалась, а он шуршал бумагой на дне одной из коробок. — Спустилась, ты спустилась, сюда спустилась, ушла оттуда, — бубнил он себе под нос. — Но он ещё не занял твоё место. Нет! Мы бы узнали, если бы он заменил тебя. Я решила ещё раз побеспокоить его, хоть это было и рискованно — сумасшествие, очевидно, приобрело бурные формы. — Простите, я не понимаю, о чём вы… Как и следовало ожидать, среагировал он резко: подскочил, замахал перед лицом листами, прикусил губу так, что на подбородок скатилось две капли крови, и неожиданно тихо зашептал: — Времени мало. Так о многом надо предупредить. Не верь никому! Они поломанные. Все, все-все-все дефектные, ущербные, искорёженные. Опасны. Но самый опасный он. Всё это было абсолютно бесполезно. Сумасшедший, как ему и положено, нёс чушь, и расспрашивать его — пустая трата времени, лучше убраться куда подальше, пока он не откопал в своих коробках что-нибудь потвёрже и поострее макулатуры. Только я подумала об этом, как из коридора раздался отдалённый крик: — Да куда же ты подевалась? Я тебя уже целую вечность ищу. Ну как вечность — минут двадцать. А это, между прочим, почти половина часа. Уитли. Сумасшедший тоже его услышал, отчего забеспокоился ещё сильнее. — Не верь им! Только прорицательнице! И мне. Читай рисунки, — сказал он и вскарабкался на гору из ящиков. А затем свалился с неё. Я осторожно приблизилась и заглянула за эту груду — там никого не было. Дверь за спиной скрипнула, в комнату зашёл Уитли. — Вот ты где! — облегчённо вздохнул он. — Ну, знаешь, могла бы и отозваться! — Я тут встретила человека… — Да, девчонку, я тоже её видел. — Нет. Мужчину. Страшного такого, кажется, сумасшедшего. Он что-то мне всё говорил, что доверять никому нельзя. Знаешь, кто это мог быть? И куда он делся? Тут тайный ход? — Какой-какой ход? Ничего такого не знаю. И сумасшедших не знаю. То есть, знаю, что их тут много. Ну после того у Джонсона деньги кончились, он всяких бездомных и ненормальных начал зазывать на тесты, а потом ещё в консервацию отправлял. Видимо, оттаяли, когда я искал себе помощника, чтобы выбраться, и включил питание. Теперь вот шастать будут. Он так расстроился, словно его вот-вот должны были послать собирать всех разбредшихся по исследовательскому комплексу сумасшедших. Этим мне заниматься не хотелось совершенно, поэтому я решила напомнить своему спутнику, что у нас было какое-то подобие цели: — Не хочешь отправиться к ГЛэДОС? Ты говорил, что она главная, вот пусть и занимается этой проблемой. — Верно! — он просиял от этой новой мысли. — Она найдёт кого-нибудь другого для этого. Нужно побыстрее к ней попасть. Как же хорошо, что я тебя встретил! Мы продолжили свой путь вперед, по коридору. Казалось, он длился сотни метров и с каждым шагом становился всё темнее. В какой-то момент мы оказались в такой темноте, что, чтобы не упасть, приходилось держаться за стену. Хотелось повернуть обратно, но я хорошо помнила: там не было другого пути. Послышался плеск воды, а затем впереди забрезжил еле различимый свет. Вышли мы уже не из коридора, а из пещеры и оказались на берегу широкого потока. Я тут же пообещала себе, что с этой секунды больше не стану ничему поражаться. Серьёзно, если прямо сейчас тут сядет инопланетный корабль и высадит клоуна верхом на драконе, я не удивлюсь. У самого берега из каменистой почвы торчал шест, на конце шеста, в чаше, горел огонь, дальше по течению можно было рассмотреть ещё несколько огоньков от таких же светильников. Вода в потоке бежала очень быстро, и переплыть его мы никак не смогли бы. К тому же противоположный берег утопал в темноте. Самым логичным в этой ситуации было сесть и расплакаться, но я чувствовала, что это не в моих правилах. Я никогда не отступала. И сейчас я должна была придумать способ выбраться. Уитли тоже пробовал думать, это сразу бросалось в глаза: он морщил лоб и скрёб затылок, потом сразу хватался за подбородок и глубокомысленно хмыкал. — Знаешь, — сказал он наконец, — я, кажется, узнаю местность. Где-то тут я оставил свою лодку. Надо чуть пройти в ту сторону. «Не удивляться», — напомнила я себе, и мы двинулись вдоль потока. В какой-то момент Уитли остановился, сделал серьёзное лицо и вдруг пронзительно свистнул. Некоторое время ничего не происходило, но потом в темноте показался какой-то силуэт. Я присмотрелась. Прямо на нас плыла лодка. Лодка была деревянной, на носу у нее висел фонарь, а у кормы торчал шест. На борту лодки было написано: «ApertureBot v. 0.2664». — Средство, разработанное специально «Aperture Laboratories» для безопасного пересечения водных преград, — сообщил Уитли. — Садись. Я влезла в лодку, едва она причалила. Уитли вскочил на место гребца и взялся за шест. Потом поглядел на меня. В свете фонаря его лицо выглядело зловещим. — Согласно протоколу ты должна кое-что сделать, прежде чем мы поплывем, — сказал Уитли. — Что же? — спросила я, подозревая какой-то подвох. — Ты должна заплатить. — Кому? Тут никого нет. — Согласно протоколу ты должна заплатить гребцу. То есть, значит, мне. Я порылась в своей одежде. У меня не было денег. Я так и сказала Уитли. — В протоколе не сказано, что это обязательно должны быть деньги, — пояснил Уитли. — Придумай что-нибудь. Нужно что-то, что имеет ценность. — У меня вообще ничего нет, — сказала я. — Но я, кажется, знаю, что делать. С этими словами я встала и пихнула Уитли прямо в воду. С воплем он упал и принялся барахтаться. — Помоги мне! Быстрее! Я не умею плавать! Я протянула руку, и Уитли выбрался, цепляясь за край лодки и обтекая целыми водопадами воды. — Что это было? — спросил он. — Зачем ты это сделала? — Что я сделала? — удивилась я невинно. — Зачем пихнула меня?! Я ведь не умею плавать! — Я на это и рассчитывала. Чтобы подарить тебе нечто очень и очень ценное. — Что же? — Твою жизнь. Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга. Я спросила: — Ну как, протокол соблюден? — Вполне, — прохрипел Уитли и оттолкнулся от берега шестом. Дальше ему не слишком-то приходилось работать шестом, потому что поток нес нас с приличной скоростью. Уитли только корректировал направление. В какой-то момент течение повернуло, и мы отдалились от берега, с которого сошли. Берег исчез в темноте. Шумела черная вода, а отблески фонаря сверкали на её смоляной глади. — Куда мы плывем? — спросила я. — Тебе лучше знать, — ответил сердито Уитли. Он всё ещё на меня сердился. Ещё немного, и непроглядная ночь осветилась светом, который исходил откуда-то сверху. Подняв глаза, я увидела отдаленные вершины гор, а над ними ещё выше каменный свод. Свет исходил от огромных сфер, которые висели над горами. Нельзя было сказать, что это были космические тела, а больше они походили на сферы с огнем, подвешенные к потолку. Размер каждой такой сферы я затруднилась бы оценить математически. Потом над водой потянулся зеленоватый туман, и в нем тотчас начали проступать какие-то исполинские силуэты. Похоже, это были огромные животные. Они стояли по краям потока, гораздо ниже гор. Кажется, они спустились к водопою. Тут был олень, склонивший голову к воде, крыса, вставшая на задние лапы, и птица, раскинувшая крылья. Силуэты не двигались, даже когда поток понес нас прямо на них. — Что это? — спросила я. — Где? — спросил Уитли. — Там. — Там? Там ничего нет. Хотя… Погоди, я что-то вижу. Он всмотрелся в темноту. Некоторое время так стоял, позволяя лодке нести нас по мановению течения. Я вслушалась в тишину и плеск воды. Ничего не было слышно. А потом Уитли как заорет: — А-а-а! Птицы! Птицы! Птицы! Птицы! Я уже подумала, что он спятил, когда на лодку налетела стая пронзительно каркающих птиц. Уитли несколько раз махнул шестом, затем выпустил его из рук и бросился на дно лодки и скорчился там на дне в позе эмбриона. Я вскочила, не обращая внимания на крылья и клювы, бьющие меня по всему телу. — Прочь! — закричала я. — Прочь, пошли прочь! Вы зло! — Убери! Убери их от меня! — вопил Уитли со дна лодки. Я схватила шест и с размаху ударила по воздуху. Послышался глухой шлепок. Сбитая птица плюхнулась в воду и хрипя, начала там плескаться. Я размахнулась ещё, но мощный удар клюва в темя сбил меня с ног, и я упала следом за Уитли. Так мы и лежали, лодка плыла по течению, а над нами раздавалось зловещее: «Кар! Кар! Кар! Кар!» Я не знаю, как мы ушли живыми от этих злобных созданий, но вскоре птичьи крики стихли, и Уитли, осмелев, подобрал со дна лодки шест, поднялся и снова принялся грести. Какое-то время мы плыли спокойно, а потом пришло время новых чудес — река упиралась в округлую стену, уходившую далеко вверх. Складывалось впечатление, что находились мы в огромном колодце, вокруг только скалы и эта стена, и никаких троп или лестниц. — Мы подплываем к концу моих владений. Дальше я без твоей помощи пройти не смогу. Тебе нужно задать направление, и тогда мы перенесёмся во владения Дхармы. Для меня важна точка отсчета, в которую я должен попасть, и мои точки весьма ограничены. А у тебя точки отсчета, кажется, вообще нет, так что ты можешь ходить как тебе вздумается. И знаешь, этим ты очень ценный соратник. С твоей помощью я рассчитываю побывать в частях лаборатории, в которых ещё никогда не бывал. — И как же мы попадём туда? — спросила я. — Ты говорил что-то про двери, но тут нет никаких дверей. — Зачем тебе двери, когда ты умеешь открывать порталы? Просто сделай, как делала раньше и добавь место назначения. — Синий, — сказала я и, когда прямо передо мной засветился овал, с сомнением добавила: — Оранжевый во владениях Дхармы. В овале полыхнуло, и в следующую секунду у реки появилось продолжение. Поток радостно зажурчал и побежал вперёд — между высоких красивых зданий, украшенных резными барельефами, аккуратными балкончиками и арками. — Осторожно, портал открывается, — засмеялся Уитли и оттолкнулся шестом. Мы вплыли в синий портал.