***
Бой с Какаши ясно показал, что в плане стратегии ведения боя Наруто до сих пор была профаном. Которому иногда везёт, но профаном. За счёт новых техник и навыков тайдзюцу Наруто смогла добраться до заветных колокольчиков, но джонин тотчас сделал замену и спрятался. Обычно Узумаки брала противника неожиданностью и неординарностью мышления в бою, но с Какаши подобное работало слабо: тот, хоть и уделял ей меньше времени, чем Саске, однако успел досконально изучить её стиль боя. Хатаке не составило труда вычислить, откуда на него в следующую секунду мог обрушиться удар: сверху, справа, слева, из-под земли. Сам же он проявлял чудеса изобретательности и ловкости, уходя из-под атаки как Сакуры и Наруто по отдельности, так и из-под объединённого удара напарниц. Грубая сила не помогала. Режим отшельника давал возможность вычислить местоположение Хатаке, однако тот не сидел на одном месте, перемещаясь гораздо быстрее, нежели это делали его бывшие ученицы. Грубая сила тоже не помогала одолеть джонина. Всё, что она дала, - это землю, по которой пошли трещины после сокрушительного удара Сакуры. В тот момент Наруто вздрогнула особенно сильно: Харуно необходимо было прекращать дразнить. Определённо.***
Новость о том, что все, исключая Наруто и Саске, в их выпуске перестали быть генинами, обескуражила. Подсознательно Наруто готовила себя к чему-то подобному, однако одно дело допускать мысли, а совсем другое – столкнуться в реальности. Узумаки повела плечом, чуть отвернув от Шикамару и Темари голову. Умник наверняка заметил бы дымку, призрак грустной мысли в глазах подруги, но Узумаки хотела позволить себе минутную слабость и не быть пойманной при этом. Её платой за погоню за силой было время. Сшибая со своего пути всякие барьеры, Наруто и забыла, где был изначальный финиш. Пост Хокаге. То было целью в самом начале. И теперь Наруто понимала, что она начала идти в диаметрально противоположном направлении. И финишом стало нечто более важное, нежели управление деревней и признание эфемерным большинством. Условности и формальности, выполнение которых казалось раньше необходимым для получения желаемого, теперь становились для неё пустым звуком: так же ничего не значили. Причём Наруто не знала, возникло ли такое прохладное отношение к рангам и званиям сейчас или же ещё тогда, в больнице, после боя с Саске, когда она чуть ли не с пеной у рта говорила о своём намерении спасти друга, пусть и ценой поста Хокаге и в принципе карьерного роста. - Узумаки, - не нужные сейчас сочувствие и понимание просочились в голос Шикамару, заставив Наруто вздрогнуть. Нет уж. От него она жалости к себе не потерпит. - Давно Ино видел? – задала она тут же вопрос, мстительно щурясь. Нара сильно нахмурился, но продолжать мысль не спешил. И правильно. Узумаки тоже могла быть порой излишне проницательной и попадать точно в слабое место. На секунду Наруто задумалась: не на этой ли ноте они когда-то спелись и стали друзьями?***
- «Мне надоело», - пробасил в голове голос рыжего лиса, однако Наруто не вняла его обращению. - «Узумаки», - уже более яростный голос пронёсся по её сознанию, но джинчурики ещё более терпеливо проигнорировала друга. Она была слишком сосредоточенна на своих размышлениях. - «Клянусь, если ты продолжишь меня игнорировать, я вырвусь на свободу и разнесу ко всем праотцам этот цветочный магазин!» - не выдержал в конце концов Курама. Наруто чувствовала, как подсознание дрожало от его напора, а потому вздохнула и вынужденно ответила: - «Что, Курама?» - «Мне надоела твоя хандра – вот что! – рявкнул лис. Было слышно, как заскрежетали его когти по полу внутреннего мира, и Узумаки поморщилась. – И не одному мне, глупая девчонка! Яманака тоже на тебя волком смотрит – настолько ты со своей грустной рожей у всех в печёнках сидишь!» Наруто мысленно чертыхнулась и обратила уже более осмысленный взгляд на Ино, которая, и правда, обеспокоенно глядела на подругу и недовольно хмурила брови. Видимо, что-то рассказывала, а Узумаки пропустила мимо ушей. Джинчурики нервно засмеялась и начала болтать ногами, случайно попадая по уже готовому к походу в деревню Песка рюкзаку. - Узумаки, - обеспокоенно начала говорить Яманака, и Наруто вновь почувствовала, что зверела. Это уже переходило всякие границы. - Да вы с Шикамару сговорились! «Узумаки, Узумаки»! Я уже не маленькая! Я могу пережить и отставание от вас в званиях, и похищение Гаары! Кроме того, я его спасу! Мы отправимся, как только Сакура с Какаши!.. - Тогда хватит уничтожать мои цветы и сидеть с видом, словно Гаара умирает! – тоже не выдержала Ино. Узумаки хмуро посмотрела на цветы, которые неосознанно мяла в руках от волнения и нетерпения всё это время. Лепестки хризантем раскрошились ещё больше, и теперь букет напоминал больше дешёвый веник, по которому не один раз потоптались, нежели дорогой подарок. - Чёрт возьми! - взвыла Наруто, устало положив голову на стойку. – Я не могу больше ждать. На счету каждая секунда. Гаара нуждается в нас. Но мы медлим. Мы сильно медлим, чёрт возьми! - Прошло всего лишь пятнадцать минут с момента назначения вашей команды на миссию. Какаши-сан и Сакура должны собраться. Дорога будет долгой. Никто не медлит. Просто ты слишком торопишься. Успокойся, - непривычно твёрдым тоном проговорила Яманако, не отвлекаясь от оформления очередного букета. Руки её порхали, словно бабочки, делая цветы ещё краше за счёт незначительных мелочей. Ино всегда это умела: вытаскивать наружу всё тусклое и неважное, казалось, и вовсе не красивое и заставлять это цвести, распускаться на глазах. И так же, как и Шикамару, Ино всегда видела многие вещи насквозь, даром что не Хьюга. Только, в отличие от ленивого гения, ещё и дотошна. Её не отвадить простым напоминанием о нравившемся человеке. - Чего ты так боишься, Наруто? – напрямую спросила Ино, закончив наконец работу с букетом лилий. - Я не боюсь! – тотчас же вспылила Наруто, подскакивая и начиная расхаживать по цветочному магазинчику. Горшки с цветами слегка подпрыгивали от тяжести и быстроты её шагов. Она чуть не уронила фикус, который Яманако отложила для Ами-сан, но Ино промолчала, ожидая продолжение. – Вернее, да, боюсь. Я боюсь снова не успеть и облажаться. Я боюсь смерти Гаары. А его собираются именно убить. Я знаю, что это такое. За мной приходили Акацуки, когда мне было тринадцать. Мы с Джирайей убегали от них в начале нашего путешествия, я знаю об этом. Мы скрывались от них и последние полгода, тренируясь на Мьёбоку. В Гааре видят сосуд – не человека. И это раздражает больше всего. Я не хочу, чтобы ещё один мой друг пострадал, потому что я, чёрт возьми, просто опоздала и не пришла вовремя. Он не заслужил этого! - Так вот оно что, - обречённо вздохнула Ино, принимаясь за новый букет. Работа должна быть выполнена, а с Узумаки всё слишком тривиально, чтобы концентрироваться на ней одной. – Наруто, скажи мне, и как давно ты винишь себя в уходе Саске? Узумаки пристыженно остановилась, вдавив голову в плечи и будто вновь превратившись в девочку, которая обрезала волосы кунаем, надеясь таким образом влиться в коллектив, который по неведомой ей самой причине принимать её не желал. Такая же растерянная и думающая, что лишь она одна в чём-то виновата. Ино подавила в себе горестный вздох и поднялась с места, подходя к подруге и прижимая её голову к себе. - Я, наверное, ужасный человек, - пробубнила Узумаки в шею Яманако. – Я будто хочу спасти Гаару не потому, что он должен быть спасён, не потому, что он мой друг, а потому что я вижу в его судьбе несправедливость, через которую сама прошла. А ещё я вновь вижу Саске. Ино, в тот день я так и не навестила его, - Узумаки подняла голову с чужого плеча и доверительно поглядела в глаза Яманако. В другой ситуации Ино бы, возможно, умилилась подобной картине. Слишком давно у них не было таких разговоров. А письма с жабами-посыльными не заменяли полноценных разговоров. – Если бы я выбила из него дурь ещё тогда, если бы мы поговорили, он бы, возможно, не ушёл. И теперь я просто боюсь, что история повторится. Только Гаара не просто уйдёт непонятно куда – он умрёт, понимаешь? И это действительно страшно. - А может, и не изменилось бы ничего, - парировала Яманако. – Может, всё, чем обернулась бы ваша встреча в больнице, - это примитивный мордобой и очередной конфликт. Я не уверена, что хоть какие-то твои слова смогли бы остановить его тогда. Даже те самые. Учиха чересчур упрямый, чтобы просто так принять чью-то точку зрения. Нужно время и терпение, Наруто. Очень много времени и терпения. И ты не эгоистка, ты не ужасна. Сама же сказала, Гаара нуждается в помощи. Ты понимаешь его, его боль. Думаю, ты не становишься эгоисткой от того, что хочешь уберечь кого-либо от одиночества, которое ты познала сама, Наруто. - Ты, правда, так думаешь? - Узумаки, прекрати нести на себе ответственность за действия и жизни других людей. А то это уже попахивает манией величия. Ино тоскливо взглянула на оставленный в стороне букет, но не отстранилась от подруги. Наруто нужно тепло, чувство поддержки другого человека именно сейчас. Так она лучше поймёт то, что пыталась ей втолковать Яманако. Узумаки должна не только слышать, что кто-то на её стороне, но и чувствовать. Странная особенность, но с ней приходилось мириться. Ино привыкла за время их дружбы. В конце концов, именно она, Шикамару и Чоджи впервые подарили ей это ощущение, от которого теперь Наруто сильно зависела: физическое ощущение кого-то близкого рядом, тепло и ласка вместо агрессии и неприятия. - Ты спасёшь его, - уверенно проговорила Ино, смотря за проходивших снаружи магазина гражданских и шиноби и невольно отмечая, что тени за время, прошедшее с открытия магазина, стали длиннее. – Ты всегда училась на своих ошибках. А теперь иди. Уверена, Какаши-сан и Сакура уже совсем скоро будут у ворот. В конце концов, они тоже торопятся. - Спасибо, Ино, правда! – видно, Наруто воодушевилась её словами, причём сильно. – Я верну Гаару, обещаю! Курама внутри довольно хмыкнул. Он бы и сам желал подбодрить джинчурики, но просто не знал, как это сделать. Он не был человеком, а потому некоторые аспекты психики людей были ему чужды. То, что он воспринимал, как ободрение, было угрозами и указанием на недостаток силы, в понимании человека. И испытывать жалость он не мог. Не к своей джинчурики уж точно.***
- Наруто, не спеши так сильно! – старалась докричаться до ускакавшей вперёд всей группы Наруто. Очевидно, под влиянием спокойствия Ино она находилась ненадолго. - Это вы поторопитесь! – тотчас же отозвалась Джинчурики, чуть скосив глаза в их сторону. – Гаара ждёт нас! Мы должны ускориться! - Наруто, командир отряда не ты, - монотонно напомнил Какаши, пытаясь бежать наравне с резвой ученицей. - Зато я – его двигатель!***
- «Какова развалина!» - в голосе Кьюби сквозило восхищение и уважение, а Наруто угрюмо взирала на щурившийся предмет этого изумления и недовольно потирала руку. Бабка сконцентрировала в ноге чакру, когда целилась в лицо её сенсея. - «Ты ей восхищаешься?» - «Ещё бы! – всё ещё находясь под впечатлением, откликнулся Курама. – Ты только посмотри на неё. С неё уже песок сыплется, за спиной стоит Шинигами, но вцепилась в жизнь, как голодная собака в кость! Какова жадность!» Наруто нахмурилась, когда Чиё неестественно засмеялась и попыталась перевести неприятный инцидент в шутку. Предчувствие было нехорошее насчёт этой старухи. Очень нехорошее. Не желая более об этом думать, Наруто повернулась к Сакуре. Та склонилась над Канкуро, пытаясь извлечь из его организма яд. Отрава поддавалась медленно и неохотно. Некоторые частицы, возможно, успели раствориться в крови. Однако Сакура продолжала водить ладонями над телом больного, извлекая мельчайшие частицы яда. От напряжения на лбу выступил пот, мелкие капли катились по лицу, наверняка раздражая, однако Харуно не отвлекалась от основного занятия. Чем-то она очень сильно была похожа в этот момент на Цунаде. Такой же твёрдый взгляд и уверенность движений. Её руки уже не тряслись над чужим телом, как в те времена, когда – Наруто до сих пор помнила первое занятие Сакуры – она только училась оживлять рыбу. Тогда неуверенность, боязнь ошибки читались во всём: взгляде, движениях, даже мимике. Теперь же было холодное спокойствие, что ещё раз уверило Наруто в том, что Харуно переняла от Сенджу очень многое. И исключительно полезное. И слава богу, подумала Узумаки. Ещё одной Легендарной Неудачницы и заправской пьяницы в лице подруги ей иметь не хотелось. Хватало и одной Пятой Хокаге.***
Наруто не спешила идти в лобовую атаку. Просчитывала, как выгоднее напасть на противника вместе с Какаши. Пусть ей и до сих пор были необходимы игры в шоги с Шикамару, чтобы научиться стратегии, она могла составить концуренцию такому ниндзя, как Итачи. Она была уверена в этом. Спарринги с Джирайей в своё время её многому научили. Перед глазами пронеслись фрагменты, небольшие отрывки их сражений, когда санину не составляло большого труда победить Узумаки просто потому, что та, хоть и пыталась хитрить и использовать некоторое подобие тактики в бою, делала это очень неумело, не подстраивая мышление под стиль ведения боя противника. Она неслась с заранее готовым вариантом стратегии и закономерно проигрывала. Со временем Наруто научилась выжидать, анализировать. И в конце концов начала-таки достойно сражаться со своим учителем, пусть и не слишком хорошо, как выяснилось позднее. И прямо сейчас она вспоминала всё то, что Джирайя ей смог дать как сенсей. И всё то, что он говорил о гендзюцу частности. Наруто не смотрела в глаза нунекину - только на ноги и руки. Удары она наносила хаотично, беспорядочно, очень быстро, но Итачи считывал каждое движение, каждый жест - предугадывал всё, что Наруто собиралась делать в следующую секунду. Узумаки сделала выпад, делая вид, что собирается ударить правой рукой в голову, но на самом деле намереваясь сбить противника с ног с помощью лески, практически невидимой нитью протянутой за спиной Итачи. Однако тот и ушёл из-под внезапной атаки джинчурики, и перепрыгнул через леску. Сзади на него обрушился Какаши с чидори наизготове, однако был уложен на лопатки с воткнутым в горло сюрикеном. В какой момент оказались повержены и Чиё вместе с Сакурой, Наруто не знала. Однако три бездыханных тела поселили в куноичи чувство паники, быстро сошедшее, тем не менее, на нет. Всё было иллюзией. Искусно сделанной, копирующей реальный мир до мелочей, но уступающий в количестве запахов. Кроме того, ветер переставал дуть именно в те моменты, когда Итачи нападал на кого-то или отражал удары, намеренно или нет тем самым давая поводы сомневаться в правдивости сотканного им мира. Ну и, несомненно половина лица Саске, разместившаяся на её голове, и Сакура, выглядывающая из-под куртки, не слишком походили на нечто реальное, а не порождённое больным воображением гения клана Учиха. Присоединившиеся к ним Какаши на плече и глаз Гаары на ладони тем более не добавляли реализма этой картине. - Ты могла спасти меня, Наруто. Однако ты трусиха. Всегда ей была и будешь. Мне стоило убить тебя в тот день. - Ты клялась мне, что не посягнёшь на то, что мне дорого. Как ты можешь быть после этого моей подругой? - За три года ты не смогла достичь ничего, хоть и твоим учителем был один из Легендарной Троицы. Я разочарован в тебе. - Ты не сможешь спасти меня. Тебе не хватает силы для этого. Ты не желаешь моего спасения. Ты желаешь искупления через моё спасение. Наруто сконцентрировалась, попытавшись отгородиться от этих иллюзий, попрекавших её в том, за что она и так корила себя день ото дня, о чём постоянно вспоминала, иногда неосознанно касаясь места, где чидори пробило грудь. И выходило довольно-таки неплохо. Потому что Узумаки третировала саму себя похлеще сюрреалистичных созданий Итачи. Она смогла остановить поток чакры и вырвалась в реальный мир, тяжело дыша. Как оказалось, бой ещё даже не начался: она стояла на том же месте, где она остановилась, заметив нунекина. Какаши тем временем, убедившись, что ученица не была более погружена в иллюзию, бросился на врага. Наруто же, не колеблясь, создала несколько десятков клонов, а сама незаметно ушла в сторону. Она выжидала момент и концентрировала природную чакру. Режим не продержится долго, а это значит, что, грубо говоря, у неё был всего один шанс атаковать Учиху Итачи. Чиё и Сакура тоже не стояли без дела. Они нападали на противника с разных сторон, не давая и секунды промедления. Итачи как мог уходил из-под ударов Какаши, Чиё, кулаков Сакуры и хаотичных атак теневых клонов. Всё это происходило настолько быстро, что глаза Наруто не могли за этим уследить, а вот Учиха, похоже, справлялся. Вот она, мощь шарингана. Она скопила необходимую чакру и призвала клона, вместе с которым принялась создавать огромный расенган, чтобы наверняка убить врага. Выскочила она из-за спины, а потому Итачи, занятый боем с тремя другими противниками и парочкой не развеявшихся от ударов копий при всём желании не смог бы что-либо ей противопоставить, даже пользуясь шаринганом. Буквально за секунду до того, как обрушить смертоносную технику на врага, Узумаки заметила, как тот улыбнулся. И не смогла понять, какого чёрта её это обескуражило так же, как и во времена Академии. Позже, когда на месте трупа Учихи обнаружилось тело шиноби Песка, Узумаки скрипнула зубами: они потеряли драгоценное время.***
- Человек, из которого извлекут хвостатого зверя, умрёт, - безапелляционно сказала Чиё, погрузив тем самым всё пространство вокруг в тишину, нарушаемую лишь ветром и криком птиц, проносящихся над головами седьмой команды. И было в этом крике что-то такое же отчаянно надломленное, как и в самой Наруто в данный момент. Она не понимала, почему они просто стояли и слушали эту бабку, почему они не спешили на помощь Гааре, из которого хотели вытащить Шукаку. Енот был той ещё занозой в заднице – Узумаки помнила это и из личного опыта схватки с Однохвостым, и из рассказов Курамы, который очень сильно недолюбливал именно этого хвостатого. Однако Шукаку не заслуживал, чтобы с ним обращались, как с бездушной вещью – никто не заслуживал: ни джинчурики, ни вынужденные находиться в заточении биджу. А вот Сакуру привело в ярость подобное отношение к носителям хвостатых. То, что их называют человеческими жертвоприношениями, используют в войнах, как оружие массового поражения, не считают за людей, заставило её плакать. И Узумаки не желала и дальше продолжать эту трагедию. Занавес. Финита ля комедия! Весь этот фарс, весь этот драматизм не нужен ни ей, ни, тем более, Гааре, который сейчас, возможно, умирал. - Ты напрасно расстраиваешься, Сакура. Я спасу Гаару, - уверенно проговорила Наруто, слегка измученно, кривовато и фальшиво улыбаясь и начиная идти в сторону места, где держали Казекаге. - Но я же из-за тебя!.. - Всё, пойдём уже! Она не собиралась поддаваться рефлексии. И так позволила себе сорваться на Шикамару и Ино. Довольно этого. И тем более она не собиралась наблюдать за тем, как Сакура жалеет её. Напарнице уже давно пора было понять, что подобное Узумаки не нужно. «И правильно», - довольно рыкнул Лис, чувствуя, как ярость его джинчурики бушевала внутри неё и грозилась вырваться наружу в любой момент. Это хорошо. В бою с Акацуки это чувство ей поможет.***
Для Наруто умиротворение и безумие выражались в двух стилях ведения боя. И оба состояния были кратковременными. Между ними была тонкая грань, пересекать которую было легко, когда Узумаки была спокойна и уравновешенна, и практически невозможно, когда злоба застилала глаза и ногти становились когтями, готовыми кромсать противника. И неважно, по воле хозяйки или нет. Только вот сейчас в ярость она впадала осознанно, а потому направлять обычно бесконтрольную животную часть было намного легче. Та поддавалась охотнее, будто чувствуя, что взять верх не получится, а значит, лучше подчиниться более сильному. В этот раз. Спасибо и на этом. Узумаки гналась за Дейдарой, у которого было тело её друга, как только выдавалась возможность, нападала на него с техниками, рассчитанными на дальнюю или среднюю дистанции, а за спиной в то время уже горели три хвоста, из-за чего пришлось сжать зубы и ускориться. Наруто знала свой предел: пять хвостов, а потому старалась не отвлекаться на провокации нунекина и попытки Какаши привести её в сознание. Видимо, крёстный забыл и словом с Хатаке обмолвиться о том, что определённых успехов в работе с чакрой Курамы за эти три года удалось добиться. Однако всё, чего у неё получилось сделать в бессмысленной погоне за Дейдарой, - это лишь слегка ободрать его бумажную птицу волосами-иглами и когтями выдрать несколько перьев. Что сказать, её специальность – ближние дистанции. Потому пришлось прислушаться к Какаши и вновь прибегнуть к командной работе, что значительно улучшило положение дел. С помощью эволюционировавшего шарингана Какаши смог лишить противника одной руки. Техника давалась ему нелегко: джонин то и дело дрожал. Сетчатка глаза воспалилась. Однако Хатаке смог дестабилизировать противника, потерявшего на некоторое время контроль над ситуации и лишившегося возможности творить дзюцу руками. Наруто, не мешкая, взбежала по деревьям на самый верх, оранжевой тенью мелькнула сзади Тсукури и ударила того расенганом. Птица начала рассыпаться под ними, и Узумаки подхватила на руки Гаару. Прислушиваться к пульсу и пытаться привести друга в чувство джинчурики боялась. Слова Сасори и Дейдары о смерти Казекаге могли оказаться правдой, которую принять было не в силах Наруто.***
- Заткнись! – прокричала Наруто, уже не сдерживая рыдания. Они всё-таки не успели спасти Гаару. Мёртв он был уже давно, как и говорили члены Акацуки. Обнаружила это сама Наруто, когда Какаши переместил прощальный взрыв подрывника в другое пространство, а Наруто хватило и физических, и моральных сил приложить ухо к недвижимой груди Казекаге. – Всё вы и ваша деревня! Если бы вы не сделали Гаару джинчурики, он бы не умер! Он бы, чёрт возьми, не лежал сейчас здесь хладным трупом! Оружие для войны, человеческое жертвоприношение – всё это чушь собачья! Вы лишаете и биджу, и людей права выбора! Вы делаете одних пленниками, а других – тюремщиками! Вы заставляете нас ненавидеть и желать собственной смерти. Вы лишаете нас семьи. Вы лишаете нас даже возможности связи с людьми! «Ограничение влияния на оружие», «никто не должен воздействовать на джинчурики», «они опасны», «они монстры», «они должны умереть за деревню – в этом их предназначение»!.. – Узумаки закашлялась и не смогла продолжить. Она только сжимала до боли волосы на голове и сжимала изо всех сил глаза, не желая верить в смерть её друга, одного из немногих, кто по-настоящему понимал, через что она прошла и чего ей стоило сохранить человечность. Курама молчал, но Узумаки ясно видела печаль в глазах биджу. Он потерял сегодня брата, пусть и противного до невозможности, а также узнал, что ещё двоих биджу захватили, причём давно. Именно поэтому внутри чувствовалась скупая, но искренняя поддержка Кьюби и разделённая на двоих горечь. Наруто хрипела. Она заходилась рыданиями и не могла успокоиться, потому что чувствовала, что и Курама испытывал боль и давил в себе крик и скулёж. Узумаки вытирала глаза, отчего они покраснели, пыталась заглушить рыдания рукавом, но те всё равно были слышны на молчаливой поляне, и все с содроганием наблюдали за мучениями Узумаки, безмолвными статуями стоя рядом и не смея что-либо сделать, чтобы помочь Наруто. Прикосновение Чиё к телу Гаары вызвало новую волну ярости. Даже после смерти старейшина Песка не могла оставить в покое джинчурики Однохвостого. - Что ты делаешь? Неужели тебе мало того, что он мёртв?! - Наруто, помолчи, - оборвала напарницу Сакура, до хруста сжав кулаки. – Она возвращает его к жизни. Больше слов возражений не последовало, хоть слёзы течь и не перестали. Узумаки готова была оказать Чиё любую посильную и непосильную помощь, лишь бы вытащить друга из объятий Шинигами.***
- Я думала, время, когда меня сбивали с ног чьи-то сумасшедшие фанатки, осталось далеко позади, - угрюмо проговорила Наруто, потирая ушибленный бок и принимая сидячее положение. Видно, что-то никогда не изменится. Гаару со всех сторон окружили куноичи Песка, воркуя с шиноби и кружа над ним, справляясь о его здоровье и самочувствии. О, как же Наруто хотела, чтобы тот сказал: «Чувствую себя, как оживший труп»! - Да не переживай ты так. Это же девчонки. Они всегда ведут себя подобным образом, когда влюбляются в крутых парней, - последовало утешение от Канкуро. - Эй, я вообще-то тоже девчонка. - Значит, у тебя ещё крутого парня не было. Могу помочь исправить это. - Пошёл к чёрту, даттебайо.***
В каждом человеке есть тёмная и светлая сторона. В какой-то период времени одна сторона доминирует над другой, но равновесие всегда берёт вверх. Человек, погрязший во тьме, способен на неожиданный подвиг, ровно как и человек, объятый светом, способен на предательство. Ничто нельзя рассматривать однобоко. Всё многогранно. Ничто не статично. Всё должно рассматриваться в этом движении и судиться по характеру этого движения. Наруто мотнула головой, прогоняя не нужные сейчас мысли и уныло смотря надгробие Чиё, по которому неспешными бесформенными пятнами ползли тени облаков. Погода обещала разбушеваться не на шутку. Если верить местным метеорологам, грядёт ливень, который продлится несколько дней. Может, закончится в течение суток. Наруто тоскливо провела рукой по волосам, убирая мешающие пряди и откинув голову назад, всматриваясь в серые тучи, через которые редкими лучами светило солнце. Действительно, всё неожиданно динамично. Узумаки не жалела о своих словах. Она до сих винила и Чиё, и всю прогнившую систему, заставляющую одних людей ненавидеть других, вынуждающую их истреблять друг друга из страха, из ненависти, из зависти – из многих отрицательных чувств, обычно отравляющих душу. В джинчурики не было жалости к старейшине Песка, но было безграничное уважение: своим поступком она заставила эту систему пошатнуться, она передала будущее Песка и Листа в руки Гаары и Наруто. Она выразила доверие к тем, кого сама раньше боялась и презирала. Чиё сделала этот выбор сама, пожертвовала собственной жизнью ради жизни другого, а потому её динамика для Наруто приобрела положительное значение. - «Было бы чем жертвовать, - цинично возникал Курама, наблюдая за похоронной процессией и следя за нитью рассуждений его джинчурики. – Она и так уже была одной ногой в могиле. На ладан дышала. Скорее, то была просто предсмертная прихоть. Может, старческий маразм». - «Курама?» - спокойно позвала Наруто друга. - «Да?» - «Прошу, не сейчас».