***
Кьюби мирно спал в своей клетке, пытаясь восстановить потерянную за бой с Учихой чакру. Пусть эти дети, Наруто и Саске, были далеки от уровня Каге, но это не мешало той же Узумаки вбухивать в бой столько силы, словно сражалась она с кем-то не меньшего ранга. Да и этот Учишонок… Девятихвостый недовольно рыкнул во сне. За свою долгую жизнь, сравнимую по продолжительности разве что с возрастом самого мира шиноби, он видел немало мерзостей. И нет, он не был напуган видом Учихи во время мутаций того от проклятой печати. Он испытывал небольшое отвращение, однако ещё больше его воротило от самого существования какого бы то ни было Учихи с чёртовым шаринганом. Вот это было самой большой мерзостью на его памяти. Иногда он жалел, что не принял непосильное участие в исчезновении их клана. Было бы гораздо меньше проблем. Но ещё меньше было бы проблем, если бы конкретно этого Учиху прирезали вместе с остальными. Иметь три томое в тринадцатилетнем возрасте - это показатель если не гениальности Саске, то упорной работы над развитием своей силы. И Кьюби не хотел проверять, во что этот мальчишка мог превратиться в будущем. В понимании Девятихвостого хороший Учиха - это мёртвый Учиха. Внезапно перед его темницей материализовалась Узумаки, сжавшаяся, подтянувшая ноги к груди и внезапно настолько беззащитная, что, казалось, приложи Кьюби хоть немного усилий, он мог бы с лёгкостью прорвать ограждающие его ворота с печатью и разорвать свою носительницу. Но подобные планы он оставил уже давно, к счастью или несчастью его или самой Наруто. Он дико устал перерождаться на свободе, а потом снова оказываться в ненавистных ему людских телах. Внутри Узумаки он хотя бы не был прикован к камню и имел довольно сносные условия проживания. Узумаки снова задыхалась. Она захлёбывалась водой-чакрой, что покрывала пол, и пустым, потерянным взглядом смотрела прямо вглубь клетки Хвостатого, но не видела того в упор. Когда Наруто перестала хрипеть и кашлять, Кьюби заметил, что изо рта её текло что-то чёрное, вязкое, словно размороженное желе. И не мог не подумать, что джинчурики пережила не самый лучший кошмар, насланный, очевидно, шаринганистым ублюдком. Потому что другого, кто мог бы оставить после себя настолько характерный след в сознании жертвы, Кьюби не знал. Не из ныне живущих, во всяком случае. - Он один, - неясно проговорила Наруто, всё так же не понимая, где она находилась. – Чёрт. Закашлявшись, Узумаки одной рукой зажала рот, а другой начала судорожно бить по воде, пытаясь успокоиться. Кьюби решил ничего не говорить – молчал. Ему было интересно. - Даттебайо, я поклялась, что он не будет одинок, что он не будет снова смотреть такими глазами. Чёрт, он же сдохнет один, захлебнётся в этой противной жиже. Придурок, идиот, чёртов теме. Неужели он хочет вернуться в то время, когда не было никого рядом, когда всё, чего он хотел, - это сеять ненависть и разрушения? Даттебайо, а как же Сакура, Какаши-сенсей? Этот придурок… Этот кусок эгоистичного… Наруто продолжала бессвязно бормотать себе под нос ругательства и проклятья, пытаясь таким образом подавить в себе крики и плач. Чакра вокруг буйствовала, то успокаиваясь, то вновь бушуя, подобно переменному шторму. Кьюби не хотел злорадствовать или насмехаться над Узумаки. Он всего лишь не понимал замешательства своего носителя. - Почему Саске не захотел избавиться от ненависти? Он ведь был так близок к этому, - задала вопрос Наруто, очевидно, Кьюби, так как смотрела она именно на биджу. Уже видя того, с кем она говорила. - Некоторым не нужно избавление, Узумаки, - пророкотал он в ответ, внимательно следя за своим джинчурики. – Некоторые не знают другой жизни. Все существа сильны, когда они чего-то желают. Твоего друга питает жажда мести. Такова его натура. - Но ведь это неправильно, - упрямо поджала губы Наруто. – Это разъедает изнутри, отравляет, лишает радости. Зачем жить, если это не приносит тебе ничего, кроме страданий и злости? - Ты не сможешь понять, глупая человеческая девчонка, - устало, даже не злобно рыкнул Девятихвостый, мотнув головой в сторону. – Радость, боль, ненависть, счастье – всё это субъективно. То, что не является приемлемым для тебя, нормально для Учишонка. И наоборот. Вы видите мир с разных углов. И чтобы понять суть поступков этого ублюдка, ты должна пережить то же, что и он. И потом уже строить выводы. Узумаки молчала. Вся её сущность, все чувства восставали против утверждения Девятихвостого, но противопоставить она ничего не могла: была ещё слишком глупа, молода и многого не видела. Видимо, и сама Наруто понимала это, потому что она сказала: - Возможно, ты и прав. Возможно, я не смогла спасти Саске в этот раз, потому что я не видела того, что видел он. Возможно, у него, действительно, есть причины для ненависти. Но я постараюсь понять, Кьюби. Я попытаюсь избавить его от этого бремени. Потому что никто не заслуживает быть одиноким. Это больно настолько, что я просто не могу бросить Саске одного. Девятихвостый поднял голову, пронзительным взглядом вперившись в Наруто, поднявшуюся на ноги и вытирающую рот от противной жижи. Она не врала. Она не недоговаривала. Она всерьёз говорила о том, сможет спасти такого пропащего человека, как Учиха, у которого буквально в крови было выжжена – не написана – ненависть. Причём ненависть настолько чистая, неразбавленная, что Кьюби мог сравнить это чувство только с тем, что сам испытывал изо дня в день. Однако Наруто была уверена. Она была, чёрт возьми, буквально убеждена, что сможет спасти того засранца, не зная даже, какое дерьмо предстоит для этого разгребать. Догадываясь, но не видя всех масштабов. Это… подкупало. И поражало, наравне с тем, что этот ребёнок без страха в глазах зашёл в его клетку. - То же касается и тебя, Кьюби. Я ставлю на кон свою жизнь, которая сейчас, может, как раз висит на волоске, что и ты, и Саске станете свободными. И мне не нужно больше твоё доверие, потому что теперь я понимаю, что не смогу заслужить его так просто, не вправе я также требовать что-либо от тебя, потому что я пользовалась твоей чакрой, хотя и не должна была. Поэтому я просто приношу тебе клятву в том, что в один день ты будешь свободным, Кьюби, - Наруто подошла совсем близко и уверенно положила руку на его нос. - И ты не будешь один тоже. Кьюби был шокирован до такой степени, что даже на секунду отодвинулся от мелкой девчонки, хотя, казалось бы, это он был хозяином положения в этот момент, как правильно заметила его джинчурики. От Узумаки на секунду повеяло чем-то древним, давно забытым, похороненным на кладбище его памяти. Это пугало и выбивало из колеи. Невероятно злило. Делало сентиментальным. Наверное, именно по последней причине Кьюби сказал: - Оправдай моё доверие, девчонка Узумаки. Если не сделаешь это, я убью тебя. Отправлюсь на перерождение, но убью. Моё имя Курама.***
- Я думаю, она просыпается, Какаши. - Слава Богу. Наруто поморщилась и потёрлась ноющей щекой о жилет джонина. Разлепив глаза, она увидела мелькавшую по сторонам листву и макушку Хатаке, который нёс её на спине. Рядом двигались лишь ирьенины в одинаковых форменных одеждах, но нигде не было Учихи. Узумаки до последнего надеялась, что ей всё то приснилось. - Саске ведь ушёл, да? – спросила она. Какаши вздрогнул, не готовый ответить на этот вопрос. Да Наруто и не особо хотела, чтобы тот отвечал: всё и так было предельно ясно. Хатаке устало вздохнул и спросил у главного ирьенина: - Что с остальными детьми? - Шикамару Нара получил лёгкую травму, - начал говорить медик, с некоторым сочувствием взглянув на подопечную Какаши. – Киба Инузука пострадал серьёзнее, но сейчас его жизнь вне опасности. Сильнее всего досталось Акимичи и Хьюга – они в критическом состоянии. Наруто ничего не сказала, хоть наставник обернулся через плечо, чтобы посмотреть, как она. На немой вопрос она не смогла ответить. В какой-то степени она чувствовала вину перед друзьями, хотя и понимала, что это не она отправила их на эту миссию и не она наносила все эти раны. Однако именно Наруто не смогла выполнить главную задачу: вернуть Саске. Это делало все жертвы напарников бессмысленными, но не менее реальными. Узумаки должна была быть сильнее. Она не должна была позволить кому-либо пострадать на этой миссии. - Какаши-сенсей, - начала она, обняв учителя за шею и спрятав лицо в знаке водоворота на его спине, - я обязательно стану сильнее. Какаши даже как-то облегчённо выдохнул. Больше всего на свете он боялся, что Узумаки опустит руки. В который раз его сомнения в ученице показали, что он её недооценивал. Но если быть честным, он любил ошибаться насчёт Наруто. - Верю. Вспомнились мысли, с которыми он встретил Узумаки в первый день их работы в одной команде. Тогда у Наруто не было достаточно сильного стимула, чтобы идти вперёд если не по головам, то хотя бы просто снося всех на своём пути, словно танк. Титула Хокаге было недостаточно, потому что, Хатаке повторится, это чересчур эфемерная цель. А вот товарищ, нуждающийся в помощи, мог стать хорошим мотиватором, потому что вполне реален и находится в опасности.***
- Итак, мы облажались, - подвёл черту Шикамару, присаживаясь на кровать Наруто. Вид у него был такой, словно он прошёл через ад и каким-то чудом смог вернуться, не потеряв ни одной конечности, не пострадав даже особо, но увидев такие ужасы, что и не снились в кошмарах. И Узумаки знала, что перед глазами друга до сих пор стояли те дети, подопытные Орочимару, как главные черти, экскурсоводы в этом аду. - Ещё как, друг, - хмыкнула Наруто, проведя рукой по повязке с перечёркнутым символом Листа. Какаши отдал ей это, когда врачи перестали тыкать в неё уколами и обматывать бинтами, словно египетского царя при погребении. Хатаке сказал, что Учиха оставил только этот протектор. Повязку Узумаки тот благополучно унёс с собой. И Наруто не знала, что читать между строк поступков напарника. Да и стоило ли. - Это он оставил? – скосил взгляд Шикамару, заметив, что Узумаки и не смотрела на него, погружённая в свои мысли. - Ага, - кивнула Наруто и устало вздохнула. Она решила, что худшего дня в её жизни ещё не наблюдалось. – Мы перепахали всю Долину Завершения и чуть не угробили друг друга. Напоследок он мне ещё подарочек в виде кошмара оставил. А знаешь, что он в самом начале боя сказал? Что я и лба его не коснусь! Я не знаю, кто может быть высокомернее этой задницы. Он бьёт все рекорды! - Ты сказала ему? – неожиданно спросил Нара, прямо и требовательно смотря на подругу. Та поджала губы и покраснела, вновь опустив взгляд на треклятый протектор. - Я не помню. Вернее, не знаю, сказала ли я на самом деле или это всё произошло в кошмаре. Слишком сильно мозги отшибло. Шикамару послал ей угрюмый взгляд и кивнул, понимая, что больше нечего здесь сказать. Он в жесте поддержки сжал руку Наруто. - Спасибо, Шикамару. И давай больше так не лажать. Тот усмехнулся. - Ты сама лаконичность, Узумаки. В этот момент в палату зашли Цунаде и Сакура, а Наруто, более-менее пришедшая в себя, вновь ощутила, что не могла нормально говорить. Чувство вины, чтоб его, грозилось расплющить её вместе с кроватью и проломить пол. Напрягся разом и Шикамару. - О, Наруто, я вижу, ты уже можешь чесать языком, - показательно легкомысленно спросила Цунаде, мельком кидая чересчур внимательный взгляд на бинты. - Ты же знаешь, бабуля Цунаде, я ещё и не такое перенесу, - вяло ответила Узумаки, больше следя за Сакурой, чем прислушиваясь к словам Хокаге и реагируя на её остроты. – Сакура, я… - Наруто, не нужно, - сразу прервала её та. - Сакура, она же пытается!.. – запальчиво начал обычно спокойный Нара, но был так же перебит. - Я знаю. И поэтому хочу поговорить с ней наедине. Цунаде откашлялась, привлекая к себе внимание. - Шикамару, пойдём, я покажу тебе, как необходимо заполнять отчёты. - Вы же несерьёзно? – обречённо спросил чунин, направляясь за Хокаге к выходу и позволяя себя увести из палаты под этим глупым, по его мнению, предлогом. - О, поверь мне, к заполнению документации я всегда отношусь сверхответственно. Дверь за ними закрылась, и постепенно голоса их перестали звучать в коридоре. В палате повисла тишина, и Наруто, привыкшая к шуму, зябко поёжилась. Сакура смотрела на улицу, напряжённо облокотившись руками о подоконник. Той было некомфортно так же, как и Узумаки. - Если честно, я слышала ваш разговор, - начала говорить Сакура, нервно заправив выбившуюся прядь волос за ухо. – Наруто, я знаю, что не могу спрашивать, - Харуно развернулась к напарнице, и Узумаки увидела холодную решимость в её глазах, - но что ты должна была сказать Саске? Наруто поражённо открыла рот, намереваясь хоть что-то сказать, но, не в силах вымолвить и слово, лишь отвернулась, поджав губы. Сакура осторожно присела на край кровати, как и Нара несколько минут назад, и взяла ладонь Наруто в свою. - Пожалуйста, скажи мне, Наруто. Узумаки затравленно глядела на перечёркнутый протектор и хмурилась, не зная, стоит ли признаваться в том, что ранее она побоялась озвучить. - Сакура, прости меня. Я нарушила своё обещание. - Наруто, ничего страшного. Да и ведь я не о том… - Дай сказать, - прервала её Узумаки, решившись всё-таки посмотреть в глаза подруги. – Я нарушила не только это обещание. Сакура, я… Я… Узумаки болезненно сморщилась, будто необходимость говорить правду причиняла ей самой боль. - Наруто, ты тоже любишь его, так? – серьёзно спросила Сакура. Узумаки только кивнула, не зная, что ответить на это. - Я поняла это, когда вы уходили на миссию, - продолжила Харуно, всё так же не отводя взгляд. – Если честно, тебя бы не понял только идиот, Узумаки. Поначалу я злилась на тебя, но сейчас, когда у меня было время обдумать всё это… Думаю, я готова принять тот факт, что не я одна могу испытывать нечто подобное к Саске-куну. В конце концов, он не моя собственность. Я не владею им. Узумаки подозрительно прищурилась: - И с тобой поговорила Ино. - И со мной поговорила Ино, - покаялась куноичи, слегка усмехнувшись. – И она была права. Вы обе. Мне давно надо было перестать так однобоко смотреть на вещи. - Так что, мы друзья? – неуверенно поинтересовалась Наруто, протянув вперёд мизинец свободной руки. Сакура уверенно схватилась за него своим. - Конечно, друзья, дурья твоя башка. Но не думай, что я отдам его тебе так просто! Наруто счастливо улыбнулась. - Даттебайо, и не рассчитывала на это! – воскликнула Наруто уже без неуверенности во взгляде. - Сакура, ты же знаешь, что я не откажусь от своего обещания? Что я верну его? - Мы сделаем это вместе, Наруто.***
- Забудь об этом. Ты не сможешь спасти Саске, - сказал, словно отрезал, Джирайя, смотря куда угодно, но не на поражённую его словами Узумаки. Слишком он хорошо знал взгляд, которым она на него смотрела: затравленный, не верящий, отчаянный. Он видел его в зеркале много лет назад, когда и сам верил в спасение своего друга. Сейчас он жалел, что не было того человека в то далёкое время, который смог бы вправить его глупые мозги на место и заставить отказаться от сомнительной затеи спасать Орочимару. Дикая змея укусит, если ты возьмёшь её в руки, даже для того чтобы спасти – такой вывод сделал Джирайя. И до сих пор верил в правильность этой мысли. Однако не верила в это Наруто. - Я не оставлю его в руках этой змеи! О чём ты говоришь вообще! Он мой самый лучший друг! Жабий санин знал, что этот разговор должен был быть тяжёлым, но не ожидал, что Узумаки даже слушать его не будет. - Наруто, он сам выбрал путь, по которому идти. Ты должна уважать этот выбор и оставить попытки перетянуть его на свою сторону. Только глупец будет тратить на это время. Ты никогда не сможешь стать по-настоящему сильной, если будешь отвлекаться на подобные вещи. И тем более не станешь Хокаге. Хочешь навсегда остаться недоучкой-генином? - Джирайя устало вздохнул, мутными глазами обводя ночной пейзаж за окном. Да, только глупец. Просто непроходимый тупица. - Тогда всю жизнь буду генином, даттебайо, - угрюмо проговорила Наруто, выглядя при этом так, словно готова была вцепиться в глотку любого, кто ещё хоть раз скажет ей отказаться от своего намерения вернуть Учиху назад. – Лучше уж быть непроходимой тупицей, чем бросить друга в беде, даже не попытавшись понять, почему он не хочет принимать мою точку зрения. Я не предам Саске! Джирайя передёрнул плечами, но не стал больше отговаривать теперь уже его полноценную ученицу от не очень удачной идеи. Горбатого лишь могила исправит – так, кажется, говорят. Джирайя искренне понадеялся, что решение Наруто спасти Саске не станет для неё фатальным и она не притворит эту поговорку в жизнь.***
На следующий день Узумаки уже вполне резво передвигалась по больнице, наводя шуму везде, где она появлялась, пугая и веселя пациентов своими выходками и выводя из себя весь персонал больницы, от которого джинчурики убегала на костылях и вприпрыжку. Угомонить резвую куноичи не могли ни Какаши, ни Ирука, ни Сакура, ни, тем более, Джирайя или Конохомару, один раз и вовсе присоединившиеся к учинению беспредела. Подобные танцы с бубнами, Конохамару, Наруто и Джирайей продолжались ровно до того момента, пока в больнице не появлялась раздражённая сверх меры Цунаде и не отправляла одного нарушителя порядка домой, другую – в палату, где ей положено было быть ещё одну неделю минимум, а третьего – просто куда подальше. Конечно же, Узумаки, ненавидевшая больницы настолько, насколько это вообще было возможно, пыталась сбежать домой, делая то тривиальные верёвки из простыней, то устраивая целые операции по побегу из охраняемого здания. До сих пор никто всерьёз не запрещал Узумаки делать всё это лишь по одной причине: все понимали, что та таким образом пыталась свести на нет грустные мысли и не поддаваться тоске. Некоторые медсёстры даже приносили Наруто маленькие гостинцы в виде сладостей. Узумаки больше, конечно, хотела рамена, но и такое внимание ей льстило. Тем более, рамен ей таскал Конохамару, очень добрый человек и просто золотце, по мнению Наруто, у которой от больничной еды буквально живот сводило. Навещали шумную куноичи и другие люди. В её палате один раз собрался целый выпуск Академии, чем чуть ли не довёл Узумаки до сентиментальных слёз, как бы она ни открещивалась от этого факта. А в другой раз к ней пришёл Гаара, очень смущённый и неловко глядевший себе под ноги. - Гаара, я хотела сказать спасибо тебе и твоей семье. Вы спасли ребят, - проговорила Узумаки, радостно улыбаясь суновцу. - Я всего лишь отдавал долг. - Да ладно тебе, Гаара. Тебе же приятно, что я благодарю тебя. Просто прими благодарности и чествования и не смущайся меня. Мы же друзья, а? Джинчурики Однохвостого покраснел, но тоже улыбнулся в ответ. - Да, Наруто. Я надеюсь на это. - Отлично. Раз мы такие хорошие друзья, помоги мне сбежать из больницы. Ни дня здесь больше не останусь! Гаара, наивная душа, помогал Узумаки с очередным побегом, за что и получил наказание за компанию с зачинщицей всего этого мракобесия. На непонимающий взгляд Собаку Но Наруто лишь пожала потом плечами и сказала: - А ты думал, друзья не несут ответственности за поступки друг друга? В тот день Гаара понял истину, известную практически каждому коноховцу: нельзя связываться с Узумаки, когда она планирует очередной беспредел. Никогда. Даже если она сулит большую награду. Труд всё равно не будет оплачен и оценён по заслугам.***
А потом пришёл день прощания. Около ворот собрались Сакура, восьмая и десятая команды, команда Неджи, Умино Ирука, Цунаде, Шизуне, Какаши, Конохамару, Удон и Моэги, даже Ами-сан с внуком пришла проводить Узумаки. - Ну, я пошла, наверное, - шмыгнув носом и поправив рюкзак за спиной, проговорила Наруто. - Удачи. - Вернись живой. - Не убейся нигде. - Не ввязывайся ни в какие авантюры. - Берегите её, Джирайя-сан. - Его бы кто уберёг. - Они вместе в авантюры и ввяжутся. - Может, здесь потренируетесь? Узумаки не могла даже разобрать, кто что говорил, потому что все это делали одновременно и в один голос, но она ощутила небывалый прилив нежности ко всем этим людям. На секунду она почувствовала, что не хотела уходить из Листа, потому что нашла наконец то, что всегда искала в прохожих с самого раннего детства. Она больше не была одинока. У неё была семья. И одного из её членов она обязана была вернуть назад.