***
Сама виновница торжества в это время как раз спросонья моргала глазами и чуть лениво потягивалась, лежа в кровати. Спустя несколько минут такого пробуждения, Ванда решительно откинула одеяло, собираясь вставать. Девушка свесила ноги на пол, коснулась голыми ступнями мягкого коврового ворса, медленно прошла к окну. Видно было, как длинные черные волосы колыхались за спиной. Там, за окном горел красным заревом рассвет. Солнце поднималось над еловыми зарослями, пробуждая вслед за собой людей. Ванда перевела взгляд вниз: возле ее окна уже курили двое рядовых. Очевидно, пришла смена караула. Дочь Занзаса хмыкнула и пошла в ванную. Уже там, под краном, умывая лицо водой, она ненадолго задержала взгляд на своем отражении в зеркале. Тонкие утонченные черты лица, резкий разлет бровей, поджатые губы. Черные волосы оттеняют смуглую кожу цвета кофе с молоком. Возможно ли, что она была красивой? Обычно, Ванда не рассматривала себя с этой стороны. Гораздо ближе ей был образ бойца, воина, закаленного в кровавых схватках. Девушка неловко опустила глаза и собиралась повесить полотенце на место, как в дверь постучали. Правда, когда ее открыла — людей там не оказалось. Зато на полу красовалось нечто белое кремовое, посыпанное шоколадом и цукатами. Ну конечно, Луссурия постарался. Скорей всего вместе с Леви. Подумать только, старшие офицеры, у каждого из которых в отряде полсотни подчиненных, занимаются таким дурачеством. «С Днем рожденья, детка!» — гласила приложенная рядом записка. А цукаты на белом креме выложены в форме числа 18. Ну да, ей же сегодня исполняется восемнадцать. Совершеннолетие. Ванда фыркнула. Нашли из чего делать праздник. Она вообще, очень сдержанно относилась к торжествам. Но состав старших офицеров очень любил свою маленькую взрослеющую девочку, и как всегда с подарками, Хранители ждали ее внизу, на завтраке. Вот они: как всегда флегматичный Фран, закутанный в плащ *не то мальчик не то девочка*, Маммон, сверкающий белозубой улыбкой, в тон диадеме Бельфегор, сияющий напудренный Лусс и Леви, у которого почему-то глаза на мокром месте. — Ну же, не плачь. Ты же мужчина. — ласково подбадривал товарища мамочка Луссурия. — Ши-ши-ши, дебил он и в Африке дебил. — поигрывающий стилетом принц метнул нож метя точно в глаз напарнику. Правда, натренированная реакция Громобоя сработала на ура, и тот ловко поймал нож, зажав его между пальцами. — Сердца у вас нет! Сегодня ведь такой день! — Ну да, — добавил Фран, — принцесса выросла…. — Вот именно! — И теперь у нее есть официальное право пить виски, курить сигары и спать с кем попало. После этого высказывания офицеры резко притихли в немом шоке. Как так, их прекрасная невинная девочка занимается такими делами!!! — Ну, а что? — невинно продолжил молодой человек. — Ее отец практически так себя и ведет. А яблоко от яблони, как известно…. — Да я тебя сейчас в бараний рог скручу, зеленое недоразумение! — Спокойнее, Леви-сан. Вы знаете, что нервные клетки влияют на работу мозга. В вашем случае, у вас совсем их не останется. — Так ребятки! Достаточно! — хлопнул в ладоши Луссурия, прекращая спор. — Поговорим об этом потом. А то Ванда скоро придет! И правда, Ванда пришла совсем скоро. Своей обычной раскованной походкой. Сдержанная, скромная, уважающая старших, робкой и застенчивой — такой они ее знали. Правда, год от года, девочка росла, становилась выше и краше. Еще три года назад она была мелкой и худой девочкой-подростком. Сейчас руки обрели изящество. Ноги вытянулись, подарив телу рост около ста семидесяти сантиметров. А занятия спортом сделали все остальное, очертив рельефный пресс и тонкую талию. Девочка-подросток и впрямь стала принцессой. С гордым уверенным взглядом. Правда в глазах элиты Варии, она осталась тем же незащищенным ребенком, что и 10-15 лет назад. Вопреки тому, что ей уже целых восемнадцать. — Детка, — кинулся с объятьями Луссурия, — ты у нас совсем уже взрослая! Ну да, конечно. Правда эти слова «взрослая» совсем им не мешают обращаться с ней как с ребенком. Ванда улыбнулась, отвечая на объятья. От Лусса как всегда пахло чем-то приторно-сладким, и это делало его родным. — Ты садись! Дядя Лусс приготовил для тебя нечто оочень вкусное. — И я! — огромный усатый-волосатый Леви, непривычно надушенный, намазанный, блестящий от чистоты, улыбаясь захватил в обьятия сразу двоих своими огромными ручищами. — Я тоже помогал! Глядя на это счастливое лицо, Ванда неожиданно вспомнила, как с таким же умилением Леви дарил ей куклы примерно до тринадцати лет. И кормил сладостями. Впрочем, куклы ушли, а вот сладости остались. Пирожные с заварным кремом. Пирожные со сгущенкой. Горячие пирожки с джемом… Ей богу, только газировки не хватает. Правда, рядом тут же стояли мясные деликатесы, от которых Ванда бы не отказалась. — Ши-щи-ши, если так много есть, можно потолстеть. А принцессе нельзя быть толстой. — Да отстань ты от ребенка, вшивое высочество! Пусть ест, сколько хочет! — Бел-семпай, а вы знаете что женщина становиться толстой, когда она беременная? — Фран! — резко вступил в разговор Маммон. — Об этом сейчас ни к чему говорить. — А вы знаете, — продолжал бубнить молодой иллюзионист, — что предупрежден, значит, вооружён. Из воздуха перед иллюзионистом выплыла небольшая коробочка с ярким рисунком. — Держи, принцесса, в жизни пригодиться. Подобного девушка за все восемнадцать лет не видела, и не интересовалась подобными вещами. Правда, догадка все же пришла ей в голову. На четырнадцать лет, Фран подарил ей пачку гигиенических прокладок. А сейчас, на восемнадцать, было похоже, что это…. — О, Святая дева. Фран! — ДА ТЫ ВООБЩЕ ОФИГЕЛ!!! КАК ТЫ МОЖЕШЬ!!! И тут среди криков раздался шипящий смех Бельфегора. — Ши, лягушка, а ты случайно боссу не показывал этот подарок? Думаю, он был бы счастлив! Да, это были презервативы. Кто бы мог подумать. — Не, ну, а что? Или вы все уже ждете, чтобы принцесса наследника вам принесла? — Фран, хватит. Я обойдусь без этого. — Ванда, не долго думая, отдала коробочку обратно иллюзионисту, на что тот хмыкнул. — А как же ты будешь? Знаешь, сколько передается этим путем. Гей-семпай у нас знает. Все расскажет. Луссурия тихо заскрипел зубами, едва не взрываясь, чтобы придушить нагло мальчишку. Терпением мамочка отличался безграничным, но есть вещи, которые доводили добрейшего офицера до белого каления. — А вот Усатый шкаф вообще наверное, не знает, как этим поль…. Не успел парень докончить фразу, как Маммон щелкнул пальцами, и фигура ученика Мукуро распалась. Похоже, он послал иллюзию вместо себя настоящего. — Ши-ши-ши. А я знал, что здесь что-то не то. На самом деле, все было как обычно. Фран всех изводил. Потом исчезал. Все бесились… Так было всегда. Сколько Ванда себя помнила, мир и покой так редко царил в их вечно шумной семье. И так редко, к ней, даже в день рожденья, выходил утром отец. Босс Варии имел привычку спать по утрам и храпеть громче своего рычащего лигра. И конечно, в этот момент у него сидит Скуало, именно поэтому капитана нет рядом. Тот сейчас пытается растолкать босса. Там наверняка сейчас происходит что-то типо: — ВРООООЙЙЙ!!!!! Вставай, чертов босс! Сегодня День рожденья твоей дочери! Обычно, Занзас просыпался днем, и ближе к вечеру Ванда приходила к нему. Чтобы просто посидеть рядом. Иногда помолчать, иногда поговорить. В эти минуты девушка чувствовала себя и маленькой и беззащитной, и одновременно самой уверенной и защищенной, спокойной и счастливой.День Рожденья
29 декабря 2017 г. в 12:57
Зябкое ленивое утро клубилось туманом, прорастая из рек и болот, что находились рядом с замком Варии. Ночные посты часовых сменялись утренними, и в штабе уголовников, головорезов и просто киллеров, постепенно начинала бурлить жизнь.
Между тем, на местной кухне, она бурлила уже давно.
— Ску-тян! — в тридцать пятый раз за утро возмущался в сторону коллеги мамочка Луссурия, обильно поливая кремом нижний слой клубничного торта. — Я просил тебя нарезать бананы! Бананы! А не яблоки! И уж точно не такими кусками, как ты противников обычно шинкуешь!
Скуало изрядно крякнул, разглядывая результат своих трудов. Да уж… Кондитер из него не очень.
— Да он потому что, ничего не умеет! — буркнул, находящийся на той же кухне Леви — Только орать!
— ВРООООЙЙЙ!!! А ты у нас, что, мастер-фломастер, кондитерские курсы заканчивал?! — возмутился в ответ мечник, часто-часто орудуя ножом, пытаясь тем самым исправить косяк.
— Я, — не остался в долгу Леви-А-Тан, — в отличии от тебя, все делаю с любовью!
На что, капитан не выдержал и хмыкнул.
… Ага, с любовью. Как же…
— А вот ты, — продолжал Леви-А-Тан, — специально, чтобы к боссу подлизаться через его дочь!
— ВРОООО!!!.. ЧТО? — прихренел капитан. У него бедного от таких высказываний аж глаз задергался. — ТЫ ОХРИНЕЛ, БЛЯТЬ!
Дальнейшую перепалку прервал синьор Луссурия, что соблюдал в данной компании нейтралитет. И понял, что этих непримиримых спорщиков надо разгонять, причем срочно.
— Господибожемой!!! Святая дева Мария! Вы можете хоть сегодня не ругаться! Сегодня ведь такой день!..
— Ага, — раздался меланхоличный голос. И из зеленоватой дымки, которую можно было принять за болотный туман, показался высокий парень с шапкой в виде яблока на голове. — День, когда у босса есть справедливый повод выпить. Это…
— А ты к боссу то не лезь, зеленое недразумение!
— Фран, ну хватит! Бога ради, только не сегодня! Сегодня ведь…