У неё тоже есть душа

Я сладко потянулась и спустила с кровати свои длинные ноги. Сегодня хороший день. И вчера был хороший день. Про позавчерашний я ничего точно сказать не могу, потому что попросту не помню, но, кажется, это был денёк не из лучших. Я встала с кровати, пружинистой походкой подошла к окну и раздвинула тёмные шторы. Сегодня в Нью-Йорке солнце, на голубом небе — ни облачка. Я улыбнулась уголками губ — улыбаться по-настоящему я давно разучилась, – и пошла в ванную. Быстро стянув с себя тонкую ночную рубашку, я встала под душ. Горячие струи воды смывали всю вчерашнюю усталость, оставляя после себя лишь ощущение бодрости. Замотавшись в огромное полотенце, я поспешила обратно в свою комнату, чтобы одеться. Вообще-то мой гардероб состоит из коротких (ладно-ладно, очень коротких) платьев с корсетами, эротического белья, откровенных чулок и колготок. Вы уже поняли? Да, я шлюха. Я серьёзно. Просто я не нашла другого способа зарабатывать себе на жизнь, ясно? Я не пытаюсь оправдаться. Просто так сложилось. В три года меня отдали в детский дом. Чёрт знает, что стало с моими родителями, мне не интересно. А потом детский дом сгорел, всех детей в спешке раздали куда попало, а меня просто вышвырнули на улицу, потому что никому не нужна такая, как я. Вот так, в пятнадцать лет я стала шлюхой, чтобы хоть как-то заработать на жизнь. Теперь мне двадцать два года, и у меня в жизни что-то хоть немного наладилось. Начнём с того, что я обзавелась квартирой. А всё потому, что я пару месяцев назад каждую ночь в течение двух недель ублажала одного богатенького кретина, который, однако же, заплатил мне немалую сумму, которой вполне хватило на покупку маленькой квартиры в Нью-Йорке. Клянусь, это были худшие две недели в моей жизни. Он потом подумывал повторить заказ, но его через два дня застрелили у дверей ночного клуба. Может, и к лучшему. Для меня, разумеется. Так или иначе, но квартира у меня есть, а деньги на одежду, еду и коммунальные услуги я зарабатываю каждую ночь. Ну, не каждую. Но частенько. Поймите, я делаю это не потому, что мне это нравится. Я зарабатываю этим на жизнь. И понятия не имею, как остановиться. Возможно, в один день я скажу себе «стоп», но этот день — не сегодняшний. Сегодня я решила одеться так, как одеваюсь в обычной жизни. То есть никаких платьев и чулок. Обычные джинсы, огромная белая футболка и кеды. Натянув это на себя, я подошла к зеркалу, убрала свои длинные блондинистые волосы в неаккуратный пучок, подхватила рюкзак и поспешила на выход. Ни капли макияжа, и меня все принимают за пятнадцатилетнюю, хотя мой рост явно этому возрасту не соответствует. Обычно я жирно подвожу глаза чёрным. Возможно, это смотрится не вполне привлекательно, но всем всё равно, всех интересует только то, что у меня между ног. А мне самой нравится. И вообще я поклонница тяжёлой музыки. Но это, опять же, никому не интересно, кроме, может быть, Хейли Уильямс, моей единственной здесь подруги. Хейли работает в кафе напротив моего дома. Я познакомилась с ней пару месяцев назад. Она на четыре года меня младше, ей, получается, семнадцать. Цвет волос Хейли меняется с невероятной быстротой. Неделю назад её волосы были, подумать только! – зелёными, а когда я пришла вчера, они были привычного огненно-рыжего цвета, который идёт ей гораздо больше всех остальных цветов. Хейли немного суматошная, но она добрая и отзывчивая, она всегда приносит мне кофе и разрешает не платить, когда у меня с деньгами напряжёнка. Возможно, она действительно лучший человек, которого я когда-либо встречала. – Привет, Тей! – на меня налетел какой-то вихрь и потащил к моему любимому столику у окна. – Привет, Хейлз, – улыбнулась я, приземляясь на стул. – Тебе как обычно? – поинтересовалась Хейли, волосы которой были оранжевыми. Я не шучу, серьёзно оранжевыми. – Да, как обычно. Ты опять покрасилась? Хейли улыбнулась, продемонстрировав забавную щель между передними зубами, и унеслась на кухню. Возможно, она посидит со мной несколько минут, потому что по утрам посетителей немного. Через несколько минут Хейли принесла мне чашку кофе и два круассана со сгущёнкой. За всё это я честно заплатила. Хейли огляделась по сторонам и присела на краешек стула рядом со мной. – Ну, как дела? – Нормально, – вздохнула я, – как ты? – Тоже ничего. Потом мы, как обычно, немного поговорили о музыке. Вообще, я неплохо играю на гитаре и пою, но стать музыкантом мне не светит. Хейли же вокалистка в группе, которую она основала со своими друзьями. Они выступают в маленьких клубах и играют панк-рок, но им нужен дополнительный заработок, поэтому Хейли работает в кафе, а её друзья чинят машины или что-то типа того. Я пару раз слышала, как они играют — довольно неплохо, и я искренне желала им удачи. У меня дома есть гитара. Когда мне особенно плохо, я пою под неё любимые песни. Пою для самой себя, это помогает успокоиться. Возможно, я бы тоже хотела собрать свою группу, как Хейли, но, как мне кажется, никто не захочет работать со мной. На мне словно клеймо шлюхи, кажется, все знают, какая я на самом деле. Знают и презирают. Хотя вообще-то всем плевать. Хейли знает, кто я. Она действительно понимает меня и сочувствует. Ну и что, что она младше меня — она тоже знает, каково это — быть ненавидимой всеми. В школе её часто унижали и доводили до слёз, она не раз признавалась мне, что хотела покончить с собой. Но потом она встретила своих настоящих друзей, и вместе они основали группу. Теперь Хейли практически счастлива. Она приехала в Нью-Йорк из Теннесси, там, в Нэшвилле, остались её родители, с которыми она очень редко общается. Ей пришлось бросить школу, как и мне когда-то. Пришло время прощаться, Хейли позвали на кухню. – Ты зайдёшь ещё? – спросила Хейли. Она каждый раз у меня это спрашивает, словно опасается, что однажды я просто не приду, и всё. Просто исчезну. – Конечно, Хейлз. Зайду, и не раз. – Тогда ладно, – расслабилась Хейли, – пока, Тей. До встречи! – Пока, – я помахала Хейли на прощание, и она скрылась за служебной дверью. Я вышла на улицу. Знаете, что я делаю днём? Ночью я работаю, а днём отсыпаюсь, но так бывает не всегда. Я захожу в музыкальный магазин, в очередной раз убеждаюсь, что на стеллаже с тяжёлой музыкой не появилось ничего нового, потом иду в книжный, иногда покупаю книги. Вообще-то я люблю читать, хоть по мне это и не заметно, особенно когда я при полном параде. Потом я иду в парк, сажусь под дубом и читаю, или слушаю музыку, наблюдая за людьми. Когда темнеет, я просто брожу по улицам и захожу в кафе перекусить, а когда окончательно наступает ночь, я иду домой, переодеваюсь и иду в какой-нибудь клуб, где цепляю очередного клиента, исполняю его прихоти и получаю за это деньги. Вот так проходит почти каждый мой день. Не могу сказать, что моя жизнь — сахар, но, по крайней мере, я предоставлена самой себе. Делаю что хочу, одеваю что хочу, живу как хочу. Класс. Вот и сейчас я пошла в музыкальный магазин, прекрасно зная, что там снова ничего нет. Если честно, я туда прихожу только потому, что там на стенде висит большой плакат Джона Леннона. Вы подумаете, что я странная, но я прихожу, становлюсь прямо перед стендом, делаю вид, что перебираю диски, а сама мысленно разговариваю с Джоном. Он, конечно, ничего мне не отвечает, но после того, как я мысленно изолью ему душу, мне становится легче. Наверное, я совсем чокнулась. Но мне всё равно. Продавец, как обычно, окинул меня тоскливым взглядом и уткнулся в ноутбук. Иногда мне кажется, что к ним никто, кроме меня, никогда не заходит. А даже если я туда и захожу, всё равно ничего не покупаю. У них же ни черта нет. Через десять минут я вышла из магазина. Продавец отчётливо вздохнул. Наверное, я ему надоела. Захожу сюда почти каждый день на протяжении нескольких месяцев. Он мне тоже надоел. Честное слово, неужели нельзя найти себе более перспективную работу? Сидеть и просиживать штаны в самом отстойном музыкальном магазине города, – да, это достойное занятие. Подумав про достойное занятие, я осеклась, а потом усмехнулась. Кто бы говорил, Тейлор, кто бы говорил. Ну что ж, теперь по старой схеме в книжный. В книжном магазине я провела с полчаса, выбирая новую книжку. Расплатившись за книгу, я пошла в парк. Сев под своим любимым дубом, я погрузилась в чтение и опомнилась, только когда начало темнеть, и мелкие буквы стало плохо видно. Я убрала книгу в рюкзак, встала и пошла в закусочную. По дороге я включила плеер и воткнула в уши наушники. У меня большой плейлист – Led Zeppelin, Soundgarden, Oasis, Nirvana, The Beatles. Мои любимые исполнители. Кажется, только они и не знают о том, кто я, какая я есть на самом деле. Это успокаивает. В закусочной было много народу. Не люблю людные места. Сейчас как поднимет кто-нибудь голову – и вот, пожалуйста, мой бывший клиент. Это будет не слишком приятная встреча. Было одно утешение – без макияжа меня могут попросту не узнать. Да и потом, с чего бы этому кому-то поднимать голову? Все слишком заняты содержимым своих тарелок. Это радовало. Через полчаса я вернулась домой. Там было тихо и тепло. Сейчас мне совсем не хотелось идти обратно на улицу, где собирался дождь, да ещё и в своём обычном прикиде. Но с другой стороны, плевать. Как хочу, так и одеваюсь. К тому же я за последние два дня не заработала ни копейки, а скоро придут счета за квартиру. Короче, сегодняшней вылазки в ночной клуб не избежать. Зазвонил телефон. Я взглянула на дисплей. Это была Эмма, моя коллега, если можно так сказать. – Алло. – Тей, привет, звонил Джей, сегодня нас вызывают в один бар рядом с его офисом! – Круто, – вообще-то ничего крутого в этом нет, но раз нас вызывают, значит, надо ехать. – Мне за тобой заехать? – Заезжай, – вздохнула я. – Отлично, через полчаса буду! Джей – что-то типа нашего работодателя. Хотя всем на него плевать, да и ему на нас тоже. Он совсем молодой, ему даже тридцати нет. Я его видела всего-то раза два, не больше. Понятия не имею, что он там делает в своём офисе. Кажется, он и ночует там. Может, смотрит футбол и курит кальян. Не знаю. Я сбросила вызов и подошла к шкафу. Сегодня на мне будет бежевое платье с корсетом и чулки в сеточку. Ах, да, ещё туфли на огромных шпильках. Потом я подошла к зеркалу, жирно подвела глаза чёрными тенями и подводкой, распустила волосы и накрасила губы красной помадой. Чудовищно. Просто кошмарно. Я с отвращением смотрела на себя в зеркало и не верила, не хотела верить, что это я. Не скрою, раньше мне нравилось, как люди на меня смотрят, когда я царственной походкой приближалась к ночному клубу. Нравились косые взгляды и шёпоток за спиной. Нравились выкрики «шлюха!». Я тогда растягивала губы в улыбке и показывала средний палец с облупившимся чёрным лаком на ногте. Теперь я понимаю, что я была полной дурой. Наверное, уже поздно. В смысле, поздно что-либо исправить. Хотя говорят, что никогда не поздно, но, кажется, не в моём случае. Снова зазвонил телефон. – Да? – Выходи, Тей, я уже возле твоего дома. – Выхожу. Я нацепила шпильки и накинула на плечи кожаную куртку, – кажется, дождь всё-таки будет. Потом я выскочила из подъезда и запрыгнула в старый раздолбанный «аккорд» Эммы. – Привет, детка, классно выглядишь! – улыбнулась она, постукивая пальцами по рулю. – Сомневаюсь, – пробурчала я. – Что? – вскинула Эмма старательно выщипанные брови. – Ничего, – вздохнула я, – езжай уже. Эмма тронулась и выехала на дорогу. До офиса Джея минут двадцать езды. Не думаю, что способна провести столько времени в компании Эммы. Начнём с того, что она болтает без умолку. К тому же, она отвратительно водит машину. Неудивительно, ведь права она купила, а машина когда-то принадлежала Джею, но потом он решил, что она недостаточно крута для него, и отдал Эмме. Она умудряется наехать на каждую кочку. Она совершенно не следит за дорогой. Она любит выворачивать руль и регулярно путает педали газа и тормоза. Когда я езжу вместе с ней, я постоянно боюсь, что мы влетим в какой-нибудь столб и разобьёмся. Она включает музыку слишком громко, а потом, пытаясь её перекричать, орёт мне прямо в ухо. Короче, Эмма – полная тупица. Через полчаса пытки мы наконец приехали к бару. Здесь я ещё не была. Интересно, есть ли здесь вип-комнаты? Не хотелось бы сегодня никуда ехать, особенно в дом к какому-нибудь жирному лысому ублюдку. Эмма через пень-колоду припарковала машину у тротуара перед баром, встряхнула свои рыжие кудряшки, засунула руку в бардачок и что-то кинула мне на колени. Я вздрогнула, а потом сообразила, что это: презерватив. Я судорожно выдохнула. – Совсем забыла. Эмма растянула губы в улыбке. – Брось, детка, как же можно забыть. – Не называй меня деткой, – прошипела сквозь стиснутые зубы я. Эмма заливисто захохотала и вылезла из машины. Я вышла вслед за ней, и мы вдвоём открыли двери в бар. Ну что ж, Тейлор, шоу начинается.