У неё тоже есть душа

Увидев знакомый силуэт, я сначала не поверила глазам, а потом охнула и поспешно завернула в ближайший переулок. Там, спрятавшись за чьей-то машиной и зажав рукой рот, я постаралась привести сердцебиение в порядок, глубоко и размеренно вдыхая воздух через нос. Эмма. Припаркованный разбитый «аккорд» на обочине возле моего дома, а на водительском сиденье моя старая знакомая, как всегда, чрезвычайно вульгарно одетая. Есть вероятность, что Эмма меня не заметила, а если и заметила, то попросту не узнала в обычной одежде, но она была так ничтожно мала, что практически не существовала. И что меня дёрнуло сюда забрести! Сидела бы сейчас с ребятами в студии... Готовая в любой момент услышать звонкое цоканье шпилек, я осторожно выглянула из-за угла. Машины Эммы не было. Вздох облегчения вырвался из моей груди, но напрасно – автомобильный гудок за моей спиной мигом привёл меня в чувство. Словно ударом ноги в живот из меня вышибло весь воздух. Нет времени разбираться, надо бежать. Резко развернувшись и едва не вписавшись в мусорный бак, я вылетела из переулка и рванула вперёд по улице. Куда бежать? В какое-нибудь людное место, это понятно. Благо, Нью-Йорк довольно густонаселённый город, но таких мест поблизости... нет. Разве что парк, туда Эмма на машине не поедет, а на своих шпильках за мной не погонится. Страх подбрасывал сердце до самого горла, я слышала только свой оглушительный топот и шум крови в ушах. Быстрей, быстрей, быстрей, иначе они тебя догонят, бормотал кто-то в моей голове, быстрей, иначе они поймают тебя. Сердцебиение было таким сильным и громким, что я бы не удивилась, если бы прохожие слышали его так же отчётливо, как и я. Бежать становилось всё тяжелей, в боку закололо, а до чёртова парка оставалось ещё метров триста. Внезапная мысль пронзила мозг. Она может объехать парк с другой стороны. Я развернулась и побежала обратно. Парк отпадает. Не такой уж он и большой, а выходов из него всего два, и у главного меня уже наверняка ждала Эмма. В кафе Хейли сегодня санитарный день. Ключи от своей квартиры я оставила у Энди. Кажется, я только что действительно поняла значение слова «тупик». В отчаянии я завернула в очередной переулок и нырнула в какую-то китайскую забегаловку, в которой омерзительно пахло пережаренным маслом, уксусом и пряностями. Лучше пару часов посидеть здесь в компании риса с курицей в апельсиновом соусе, чем бегать по городу от Эммы, решила я, услышав жалобную трель желудка. Вдруг у стойки мелькнули чьи-то ярко-голубые волосы. Узнав Лиззи, я быстрым шагом пересекла расстояние от двери до столика, за который плюхнулась моя недавняя знакомая, едва сдерживая рвущийся наружу вопль облегчения и благодарности. – Лиззи! – приветственно крикнула я синеволосой. Девушка, сощурившись, пару секунд внимательно в меня взглядывалась, а потом, узнав, обрадованно кивнула. – К тебе можно? – спросила я, взявшись за спинку свободного стула. – Без вопросов, садись, конечно! – замахала руками Лиззи. Я присела рядом с ней. Тут же ко мне подлетела официантка в забрызганном маслом фартуке с блокнотиком в руке. – Курицу в апельсиновом соусе, – вздохнула я, пробежавшись глазами по содержимому тарелок других посетителей, хотя перспектива есть данное блюдо меня не прельщала. – Гадость несусветная, – весело прокомментировала Лиззи, отправив в рот комок какой-то серой неаппетитной лапши. – Что ты тут делаешь? Твой дом довольно далеко, – произнесла я, ковыряя пальцем плетёную скатерть. – Представь себе, мама выгнала меня. Сказала возвращаться на съёмную квартиру, которая, кстати, находится этажом выше, и искать работу, – улыбнулась девушка, указав пальцем на потолок. – Неужели из-за разбитого окна? – нервно рассмеялась я, отчаянно пытаясь отвлечься от преследовавших меня мыслей. – Именно так. Я собираюсь навестить ребят, идёшь со мной? – О чём речь? Конечно, – кивнула я, не обращая внимания на холодок, пробежавший по спине. Кое-как расправившись с едой, выпив по чашке зелёного чая и посмеявшись над печеньем с дерьмовыми предсказаниями, мы с Лиззи вышли на улицу. Никакой Эммы нигде не было, хотя я в любой момент была готова дать дёру. Едва мы переступили порог студии, как радостный Энди сообщил, что альбом официально готов, и скоро ребята поедут в летний тур. Парни что-то обсуждали с Лиззи и высоким мужчиной, который оказался их продюсером, а у меня появилось время спокойно посидеть и обдумать всё произошедшее сегодня. Не медля, я вышла на улицу, уселась под ближайшее дерево и закурила. Страх постепенно отступал, но никуда не делось растущее беспокойство. Перед глазами всё ещё мелькала машина Эммы. «Что им от меня надо?» – подумала я, закрывая глаза и наслаждаясь слабыми лучами солнца, с трудом прорывавшимися сквозь плотную завесу туч, на своей бледной коже. – Всё в порядке? – раздался совсем рядом обеспокоенный голос Энди. Я испуганно распахнула глаза и выронила из пальцев тлевшую сигарету. – Да, всё отлично, – с подчёркнутым безразличием произнесла я, пытаясь нащупать в зарослях травы непотушенный окурок. – Не думаю, – вздохнул парень, присаживаясь рядом со мной. – Рада, что вы закончили альбом. Мне было необходимо сменить тему. Ему не нужно знать о том, что моё прошлое меня преследует. Энди ничего не должен знать о моих проблемах, потому что я и так взвалила на него слишком многое. Себя, к примеру. А если мы не перестанем обсуждать моё состояние, я непременно сломаюсь и выложу ему всё. А это нежелательно. – Да, я тоже. В принципе, я доволен проделанной работой... Энди понесло. Он рассуждал о текстах песен, гитарных партиях и о собственном вокале. Он любит свою работу. Он любит говорить об этом. Энди довольно много об этом знает, и его интересно слушать, однако спустя пару минут я перестала вслушиваться в непонятные мне слова и просто наслаждалась звучанием его глубокого хриплого голоса. Наши плечи соприкасались, до того близко он сидел ко мне. Странно, но лицу почему-то стало очень жарко, а руки начали подрагивать. Это плохо, потому что в таком состоянии я либо разревусь, либо пойду и кого-нибудь убью. Сейчас мне казалось, что я способна на всё что угодно. Какая-то нелепая эйфория охватила меня, и я даже не знала, в чём причина. Может быть, дело в Энди? А почему бы и не признаться ему в любви прямо здесь и сейчас, идея ведь не совсем дерьмовая?.. – Послушай, – перебила я парня, – мне... мне нужно отойти. На пару минут. Я... я скоро вернусь. – Что-то не так? Энди вслед за мной поднялся на ноги и уставился на меня своими поразительными глазами. Их холодное сияние причиняло боль моим собственным глазам, так что я опустила голову и, глядя в землю, пробормотала: – Всё нормально, я сейчас вернусь. – Слушай, Тей, ты так странно ведёшь себя в последнее время... Я пыталась подобрать слова, которые не прозвучали бы глупо, или банально, или смешно. Я пыталась найти слова, которыми можно было бы выразить мои чувства, но я не могла этого сделать! Не могла открыть рот и сказать: «Ты мне нравишься. Давай встречаться?», язык попросту не поворачивался произнести эти две короткие фразы. Однако молчание затягивалось, и я, даже не успев хорошенько обдумать свои слова, выпалила: – Да, чёрт возьми, да! Я странно себя веду, а знаешь почему? Энди приподнял брови, а внутри меня словно прорвалась плотина. – Ты самый странный человек, которого я когда-либо встречала. Но я хочу, чтобы ты знал: мне нравится твоя улыбка. Мне нравятся твои глаза. Ты мне нравишься. Единственное, что я хотела бы сейчас сделать – поцеловать тебя. Вот. Я думала, что после этой моей речи повиснет гробовая тишина. Неловкая, звенящая, дурацкая тишина, в которой растворятся все сказанные мной значимые слова, потеряют смысл, станут казаться нелепыми и неуклюжими, но нет. – Ну давай, – сказал Энди, загадочно улыбаясь. – Если хочешь, то сделай это. Мне показалось, что я ослышалась. Однако всё было настолько реальным, что даже голова кружилась. Энди, опираясь рукой о ствол дерева, стоял и улыбался самой милой улыбкой на свете, а я стояла в абсолютном ступоре, пытаясь осмыслить последние слова парня. – Что?.. – Тей, ты всё прекрасно поняла. Можешь считать это приглашением, можешь – разрешением, можешь – просьбой, мне всё равно. Иди и сделай это. На негнущихся ногах я подошла ближе к Энди. Моё лицо горело. От страха внутри всё сжалось, но я неимоверным усилием заставила себя подойти ещё ближе. Дыхание Энди опаляло переносицу, приводя мысли в полнейшее смятение. Что может быть проще – прикоснись к его губам своими, а дальше по ситуации! Мне ведь даже на цыпочки становиться не придётся, благо, рост позволяет. От кожи Энди исходил невероятный аромат. Он пропитывал абсолютно всё: его волосы, одежду, воздух на расстоянии нескольких сантиметров, и смешивался с запахами его шампуня, геля для душа и парфюма. Его волосы были мягкими, приятными на ощупь, они спадали мне на лицо и кололи щёки. Я ничего не видела, мои глаза были закрыты. Наверное, при поцелуях человек автоматически закрывает глаза. Может быть, это обостряет ощущения? Я не знаю. Губы Энди тоже были очень мягкими. На самом деле, прикасаясь к нему, я понятия не имела, что делать дальше. Однако Энди начал медленно двигаться, и вся моя растерянность совершенно исчезла. Каждый раз, цепляя колечко пирсинга в его губе, я вздрагивала, но это, как ни странно, было приятно. Проблема была с руками, – я совершенно не знала, куда их девать, поэтому неловко обвила ими шею парня. Возражений не последовало, более того – его собственные ладони уже давно покоились у меня на талии. Казалось, это длится вечность. Это был мой второй поцелуй, первый был в баре в ту ночь, когда мы с Энди встретились. И это был настоящий поцелуй, а не те, которыми меня «награждали» за усердную работу мои бывшие клиенты. В этот раз всё было... по-другому. Нежно, мягко, ненастойчиво. Я с каждой секундой всё больше убеждалась, что этот парень сводит меня с ума. Сочетание голубых глаз, тёмных, приятно пахнущих волос, бархатной кожи, глубокого хриплого голоса и сводящих с ума губ было подобно действию наркотика. До одури приятно, но потом ты об этом пожалеешь. С тихим вздохом Энди отстранился, и я наконец открыла глаза. Грудь парня тяжело вздымалась, губы слегка припухли, а голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц были словно затуманены. Наконец он перевёл взгляд на меня и улыбнулся. Осознание того, что только что произошло, пришло ко мне слишком поздно. Руки соскользнули с шеи Энди и безжизненно повисли вдоль тела. В уголках глаз защипало, я развернулась и, ссутулившись, побрела прочь. – Тейлор! Ты куда? За спиной раздались быстрые шаги, и он схватил меня за запястье. На секунду стало смешно, так как я вспомнила ту самую ночь, когда я, разозлившись, спешно покидала бар, а Энди помчался вслед, желая остановить меня с единственной целью: напиться, но не одному, а в компании. Я резко обернулась и стряхнула тёплую ладонь парня со своего запястья. – Зачем ты согласился? Мне нужно услышать ответ. Мне нужно знать. – В смысле? – Энди нахмурил брови, от чего его лицо приняло недоумённо-милое выражение. – В смысле, зачем ты сказал мне подойти и?.. Долю секунды он продолжал не понимать, а потом его лицо озарилось улыбкой. – Не глупи, Тей. Подумай сама, разрешил бы я тебе сделать это, если бы не испытывал похожих чувств? Энди издал короткий смешок, подошёл ближе и обхватил меня за плечи. – Я тоже хотел поцеловать тебя. Переводя на мой язык, это, должно быть, значило: «Ты мне тоже нравишься». Парень легко дотронулся до моих губ своими, поджигая мой разум, стирая все до единой мысли. Вот, наверное, как бабочка касается крылом.