Дьявол для принцессы

              Они добрались в ВайсесЛамм после обеда. Деревенька около границы была небольшой с милыми приветливыми жителями, только они были сбиты с толку, ибо приезд короля и королевы (Эльза всё ещё осознавала это с трудом) Этернети — некаждодневное событие и весьма волнующее. Все пытались угодить им, угощали самым лучшим, что у них было. Еда, которую предлагали, была далека от той, что девушка ела каждый день (хоть это и было до войны, она всё ещё не привыкла к скромности, которая установилась в замке), но она с благодарностью принимала дары сельских жителей, улыбалась, делая вид, что наслаждается вкусом. Джеку и Эльзе предоставили лучшую комнату с лучшими односпальными кроватями в доме старейшины. Супруг сухо поблагодарил хозяина за гостеприимство, а вот Эльза сказала много слов, большинство из которых были явно лишними, но пожилой мужчина с густой бородой сиял от счастья, улыбаясь пожелтевшими зубами. Эльза была рада подарить удовольствие человеку в нынешнее тяжёлое время. Когда они наелись (или сделали вид, что наелись, жителям об этом знать было не обязательно), то их оставили наедине. Эльза неловко уселась на твёрдую постель, сложив руки на коленях. Только сейчас она осознала, насколько сильно болят у неё ноги. Также она была рада, что Серебрянку здесь приведут в порядок, и она сможет отдохнуть, нашёлся добрый мальчик, предложивший услуги конюха. Джек поблагодарил его, вручив одну золотую монету. Эльза знала, что рыцари могут справиться с этим, но ведь мальчику нужны деньги, а рыцарям — отдых. «Пусть будет по-твоему», — без вопросов согласился Джек. Девушка молча поблагодарила его. Через час пришла маленькая девочка в поношенном платьице. Она заламывала руки, опустив взгляд и невнятно пролепетала: — Катрина хотела бы видеть королеву Эльзу. Она просит её присутствия. — И малышка убежала. — Катрина? — вопросительно произнесла девушка. — Ведьма, — спокойно ответил Джек, будто говорил о погоде. — Наверняка она хочет погадать тебе. Иди, если она просит. — Нет, — отрывисто сказала Эльза. — Нет, — повторила она медленнее, твёрже. — Почему?.. Девушка испугалась пёстрой заинтересованности, которую выражал его взгляд, с искорками тревоги. Но о чём мог тревожиться Джек сейчас? Сейчас, когда они могут, наконец, отдохнуть? Эльза наклонила голову. — Семьдесят лет назад Ведьма убила мать моей бабушки и убила ещё несколько человек. Просто так. Жестоко. — Она помолчала немного. — Я не боюсь магии, я даже не презираю её. Я просто не хочу иметь с ней абсолютно ничего общего. — Ясно. — Джек помолчал несколько мгновений. — Посети Катрину прямо сейчас. Не обижай гостеприимство этих милых людей. — Его глаза хищно сверкнули. Это был приказ. Эльзе было нечего возразить. Она молча отправилась в дом Катрины, в дом Ведьмы. Одна. Это было страшнее всего. Она пыталась соответствовать своему «я не боюсь магии, я не презираю её», но очень сильно боялась, а о презрении… она решила не думать. Женщина, проходившая мимо, подсказала ей, куда нужно идти. В домике Ведьмы ужасно пахло. Запахи трав, мёда и чего-то ещё особенно острого смешались, образуя совсем неприятный итог. Эльза попыталась дышать реже, чтобы запах не резал обоняние. Она неуверенно и осторожно прошла к шкафу с книгами, провела пальцами по потрёпанным корешкам, не имея возможности понять слова, написанные на них неизвестным ей языком. На второй полке было много баночек разных форм с жидкостями разных оттенков. Она не решилась к ним прикоснуться, не зная, что это: целительные отвары или яды. К тому же, это ей не принадлежит, это принадлежит Ведьме, а Эльзе не хотелось иметь ничего общего с магией. Об этом она достаточно твёрдо сказала мужу и теперь гадала, почему он так странно отреагировал на её слова. Джек похолодел, его лицо приняло суровое выражение. Девушка не могла даже предположить, что это значит. Вдруг кто-то схватил её за руку. Королева вскрикнула и попыталась одёрнуть резко заболевшую конечность, но хватка была крепкой. На неё уставились два обезумевших тёмно-зелёных глаза, они были так близко, что Эльза могла сосчитать чёрные крапинки, рассыпавшиеся в них. Она зажмурилась, сосчитала до трёх и снова открыла глаза. — Красивая, — пробормотала Катрина, прищурившись. — Вблизи пахнешь острее. — Отпустите меня! — Эльза попыталась сказать это требовательно, но получилось так, что она подтолкнула женщину на мысль о том, что ей очень страшно. Глаза Ведьмы засияли ярко-оранжевым светом. Эльза сглотнула и попыталась отскочить, испуг отразился на её лице, но тонкие пальцы Катрины всё ещё сжимали её запястье так сильно, что есть вероятность, что там появятся синяки. Сияние в её глазах исчезло спустя несколько секунд. — Что ж, я прочла то, что мне нужно, — сказала она. — Что? О чём вы? — Голос предательски дрожал. — Я Ведьма, милая моя королева, я могу читать мысли, — ухмыльнулась Катрина. Она просто открывала свои карты. Эльзу это смутило. Она одёрнула руку, в этот раз получилось, Ведьма больше не удерживала её. Женщина всматривалась в её лицо так… глубоко, что девушка отступила на шаг, ещё один, ещё и упёрлась спиной в стену. — Ты не боишься меня, — произнесла Катрин с опасной мягкостью, — ты боишься, что я могу тебе что-то сделать. — Вы хотели видеть меня, — сказала Эльза тихо. — Зачем? — Пусть меня покарают Великие Драконы! — воскликнула женщина. — Я просила твоего присутствия, я не могу приказывать королеве Этернети. — Зачем вы просили моего присутствия? — Эльза пыталась сделать свою интонацию царственной, если вообще существовал такой термин описания голоса. — Хотела поговорить. — О чём? — Краткость, с которой отвечала женщина, не устраивала Эльзу. — Чёртовы Эльфы, — рассмеялась Ведьма, — как много вопросов! — Ты разговариваешь с… королевой Этернети, — было страшно так говорить, но Эльза пыталась почувствовать себя уверенно. И Катрин заговорила, обращаясь к ней, как к королеве Этернети, королеве могущественного королевства, жене одного из самых сильных воинов. Эльза слушала, впитывала каждое слово и сразу же выбрасывала их из головы, не желая запоминать. Ведьма говорила о Джеке, утверждала, что Эльза теперь — якорь. Катрин плела безумные сети своим голос, в которых отчаянно запутывалась девушка, а ветра разума, чтобы смести их, было недостаточно. — У тебя есть вопросы? — спросила Ведьма, закончив, когда взгляд её прояснился. — Спрашивай о чём угодно, о любом времени, о любых людях. Эльза не колебалась ни секунды: — Почему Ведьма семьдесят лет назад убила мать моей бабушки? Что ей двигало? — У неё не было якоря, милая моя королева, чтобы держаться в мире Разума. — Катрина помолчала. — Она провалилась в Бездну. Катрина ухмылялась. Она всегда ухмылялась, когда случалось встретиться с ним, и это раздражало правителя Этернети так, что он вскипал от злости. — Спустя… полгода, да, Джексон, — проворковала Ведьма, — мы снова встретились? Джек закатил глаза. — Полгода для тебя равны двум дням, ты потеряна во времени, — сказал он сухо. — Что ты рассказала ей? — Ничего такого, о чём ты должен знать. — Катрин рассмеялась. — Что? Я была права? «Права», — подумал юноша, восстанавливая у себя в голове всю картину прошедших событий. Катрина была его тётей, изгнанной из Этернети (почему, он так и не смог выяснить), живущей в этой деревеньке с тремя коровами и одним средних размеров полем. Они встречались редко, очень редко. Все уже и забыли, что когда-то у молодого принца, наследника престола, а ныне короля, была тётя. Странная женщина, ходившая по коридорам дворца ночью, пугающая слуг. «Ты не боишься меня на самом деле, — говорила Катрин, встречая поздно вечером в коридоре молоденькую служанку. — Ты боишься, что я могу тебе что-то сделать». Затем она заливалась хохотом и убегала. Она была сумасшедшей, но Джеку это даже нравилось. Он любил слушать её странные истории, в которых, пожалуй, от правды ничего не осталось, если она там вообще была. Он — маг, так говорит Катрин. Сам Джек считает, что он — ошибка природы, которая перебрала пива в таверне. Существовать с мыслью о том, что ты можешь прикоснуться к кому-нибудь или чему-нибудь живому и убить это, разбивала Джека. Он убивал мечом, но не хотел ранить окружающий его мир эмоциями. Самоконтроль и дисциплина — вот, что главное, вот, что спасает мир от его силы. Даже во время боя он сух от эмоций, пустой сосуд, а люди, незнающие правды, называют его жестоким. Самое страшное то, что… Он не хотел убивать ту девушку. Он вообще не хотел причинять ей боль. Он был таким глупым в ту ночь, а она такой наивной, что приняла его в себя. Первый раз Джек испытывал это и не смог справиться с бурей, поднимающейся внутри него. Она замёрзла. Сначала снегом покрылись её внутренности, затем посинела кожа, ещё позже на ней стали появляться трещины. Анита, так её звали, превратилась в ледышку, которая разломилась на две части. Джек тогда испугался до смерти. Встреча с Катриной немного успокоила его. Она пыталась заставить его думать, будто он не виноват, но юноша только притворился, что согласен с ней. Тётя успокоилась, стала учить его самоконтролю, вручила рецепты зелий, которые могли приготовить любая Целительницы без лишних вопросов за пару золотых монет, и отправила домой, в Этернети. Когда Джек решил, что он готов, история повторилась. Вторую девушка звали Шерон — кареглазая, чёрноволосая, она была очень красивая. Она приняла его один раз, и всё прошло хорошо. Второй раз обернулся смертью. Джек был на грани, чтобы убить себя. Катрин опять пыталась заставить его думать совсем не так, как было на самом деле. Он кивал, кивал, кивал, выполнял её рекомендации и учился самоконтролю самостоятельно. Он отказался от женщин. А Аарон, его отец, перед тем как закрыть глаза, прошептал, что желает видеть в этом замке много детей, чтобы каждая трещина в стене наполнялась детским смехом. Тогда Катрин нашла Эльзу. Её женский запах, когда пришло время, проявил себя так сильно, что это не могло не привлечь Ведьму. Катрин был уверенна, что принцесса Эльза — та, кто сможет поглощать силу Джека. Он не верил, а потом решил, что стоит попробовать, ведь он абсолютно ничего не теряет, если только всё обернётся смертью — то ещё одну частичку себя. Себя он заверил, что не собирается влюбляться, не будет даже пытаться, а будет только следовать политическим инстинктам, а потом… потом он проверит, как будет действовать на девушку. Эльза оказалась очаровательной, невинной, а он ворвался в её жизнь жестоким ураганом, который пришёл только ради собственной выгоды. Он приходил к ней, «изучал» своё влияние на её тело. Она была готова принять его в себя, он был уверен. Катрин же… ухмылялась. Чёртова Ведьма! — Она тебя устраивает? — спросила женщина, но не дала Джеку ответить, задав новый вопрос, заинтересованно сверкнув глазами. — Она нравится тебе? — Не знаю… — буркнул юноша в ответ. — Значит, нравится, — ухмыльнулась Катрин, кутаясь в тёмно-серую шаль. — Джек, зима совсем близко. Тебе нужно тепло рядом. — Почему ты так уверенна, что Эльза — тепло?! — вскипел от злости король. Катрин рассмеялась и села в большое кресло, подобрав под себя ноги. Она внимательно посмотрела на племянника, на его сосредоточенное лицо. Джек передёрнул плечами, будто пытаясь стряхнуть с себя её подозрительный взгляд. — Она нравится тебе. Более того: ты влюбился в неё, — медленно проговорила Ведьма, приняв серьёзный вид. — Ты не говоришь ей об этом, а только скользко намекаешь, сам того не понимая. — Прекрати копаться у меня в голове! — прервал её Джек. — Прочь из моего разума! Он сжал руки в кулаки, быстро сократил расстояние между ним и женщиной, упёрся ладонями в подлокотники кресла, нависнув над Катриной, упёршись взглядом льдисто-синих глаз во взгляд тёмно-зелёных с крапинками чёрного. — Ты не ответила на мой вопрос: почему ты так уверенна, что Эльза — тепло? — прошипел он, немного отклонившись. — Я не сказала, что Эльза — тепло, Джек, — отвечала Катрин. — Она тёплая, не более. Но она особенная для тебя. Только Великие Драконы, создатели мира сего, знают, почему именно она. — Драконы — выдумка, — хмыкнул юноша и отклонился, встав прямо. — Если Эльза не является теплом, почему я не могу отыскать его? — Холоду лучше не встречаться с теплом. — Безумие зашептало вместе с её голосом. Такое случалось. — Вы убьёте друг друга, коснувшись. Великие Драконы позаботились о вашей не-встрече. — И, бормоча себе под нос, она добавила: — Я надеюсь. — Джек не услышал. Молчание длилось некоторое время. Джек считал свои вдохи и выдохи, у краткой наблюдая за тётей, выжидая момент, когда сумасшедшая маска исчезнет с её лица, рассматривая колбочки и зелья на полках и старом поцарапанном столе. В домике Катрины пахло мёдом, травами и ещё чем-то… её духом, духом Ведьмы. Другие не уловят этот аромат, Джек мог, он был способен на это. Скоро женщина пришла в себя. Она поднялась из кресла и подошла к столу, заваленному стопками потрёпанных книг, баночками и сушеными травами. Она стала перебирать предметы. — Ты можешь пробраться в голову к Эльзе? — задал король вопрос. — Могу, но не стану, потому что ты должен пробраться в её сердце. — С её сухих губ сорвался смешок. — Почему ты не стареешь, Катрина? — спросил её Джек, беря в руки сушеный листик, морщась от его запаха. Катрин выхватила листик и бережно положила его на стол, к остальным травам. — Я не просто ведьма, — сказала она. — Я — Ведьма. Я могу жить хоть тысячу лет. — А я могу?.. — с толикой дрожи в голосе поинтересовался король. — Можешь, если пожелаешь. — Катрина ухмыльнулась. — А вам есть ради кого жить тысячу лет, лорд Фрост? — это был вызов. — Я найду. — Это прозвучало как угроза. — У меня есть ещё один вопрос: почему именно жестокость помогает раскрывать все карты? — Потому что, когда ты жесток — ты холоден по-настоящему. Когда ты мягок… — Женщина неожиданно замолчала и стало орудовать ступкой. — Ты ведь в курсе, что я однажды причинил ей боль? — Юноша был уверен, что Катрина хорошо покопалась в его мыслях. — Она потеряла сознание. — И ты тогда решил, что если она пострадает, то ты намеренно уйдёшь в Бездну, — Ведьма фыркнула: — Дурак. — Если она та сама, почему она замёрзла? — Потому что она боялась тебя пуще прежнего, — пробормотала Катрина. — Не нужно пугать её. В этом была наша ошибка. — Проклятье! — выругался король. — Как тогда мне относиться к ней? Я запутался. Глаза Ведьмы затуманились, взгляд прожёг юношу насквозь. — Просто люби её, — сказала она. — И признайся в этом самому себе. Не выстраивай вокруг этих чувств каменные стены безразличия. Она очаровала тебя уже тогда, на ступеньках у входа в замок Эренделла. Её строптивый характер забавлял тебя. Ты безнадёжен, Джек, если будешь бежать от этого. Взгляд Катрины прояснился, и она вернулась к своим травам. Скорее всего решила приготовить какой-то отвар. Джек вышел на улицу и полной грудью вдохнул прохладный вечерний осенний воздух. На душе сразу стало легче. Он постоял так некоторое время, устремив взор на горизонт, с трудом просматривающийся через стволы деревьев. Здесь, в ВайсесЛамме, он чувствовал себя хорошо, но деревенская жизнь никогда его не прельщала. Он не мог представить себя крестьянином, не знающим красоты мягких подушек, богато уставленного стола, прелести в возможности заниматься с лучшим мастером оружейного дела во всём королевстве. Он не видел себя в другой жизни, но и эта его не до конца устраивала. Он пошёл прочь от дома Ведьмы, чтобы не чувствовать её сильный запах, её магический запах. Джеку было интересно, как пахнет он сам? Зимой? Это почему-то первым приходило в голову. И чувствуют ли это только люди, принадлежащие к магии, или и простые люди могут почувствовать его запах? Это тревожило его, хотя не играло большой роли. Король нашёл свою королеву на окраине ВайсесЛаммы, мирно разглядывающую звёзды. Он недовольно окинул взглядом окружающую местность — никого. «Как никого?» Как они могли оставить свою королеву одну сейчас, когда идёт война с Эренделлом? Опасность может поджидать Эльзу где угодно, а Смерть наверняка точит когти, но Джек не допустит этого… Защищать жену — его долг, его священная обязанность. Он приблизился к девушке. — Говорят, что у каждого человека есть звезда, и когда он умирает — звезда угасает, — сказала Эльза, как только юноша встал рядом с ней. Джек молчал. Он не знал, что говорить. — Не могу поверить, что звезда моего отца навсегда исчезла. Это не может быть так. — Боль так и сочилась сквозь её слова. — Иногда стоит принять жестокую правду, чтобы двигаться дальше, — ответил ей юноша, и его голос растворился в вечернем сумраке. — Катрин сумасшедшая? — девушка резко сменила тему — Она не сумасшедшая, — пробормотал король. — Она просто не такая, как все. — Молчание. — Что она тебе сказала? — Лишь то, что показалось мне настоящим безумием. Она не понимала, о чём говорит. Она видела меня впервые, а говорила так, будто знает всю жизнь. «А ведь она знает», — мысленно усмехнулся молодой человек. Эльза посмотрела на него уставшими глазами и пожала плечами, то ли от холода, то ли от чего-то ещё. Через некоторое время она ушла, оставив короля наедине со своими мыслями — Джеку не хотелось оставаться одному. Именно в такие моменты он думал слишком много. Он решил снова отправиться к Катрине. Ведьма точно сможет отвлечь его, рассказав парочку безумных историй, попивая вонючий отвар из деревянной почерневшей кружки, то и дело, когда её глаза будет застилать стена сумасшествия. Джек боялся за неё: она ходила по краю. — Тебе нужен якорь, — прошептал король в темноту, — но кто станет им для тебя, если не ты сама? Они покинули ВайсесЛамм на рассвете. Солнце только-только выбиралось из-за горизонта и разбрасывало слабый свет в разные стороны. Эльза жмурилась и смотрела на рассвет без того восхищения, с которым она наблюдала это явление природы раньше, ведь это был один из тех рассветов в её жизни, когда отец был за чертой, в другом мире. Ей казалось, что наслаждаться чем-то сейчас, когда её родитель мёртв, — преступление. — Ты — якорь, — прохрипела Катрина, вцепившись в руку девушки, когда та взбиралась на лошадь. — Ты ведь помнишь, что ты якорь невзирая ни на что, милая моя королева? Эльза высвободила своё запястье из цепкой хватки и, ничего не сказав, лишь бросив на женщину испуганный взгляд, взобралась на Серебрянку. Она вцепилась пальцами в поводья и сжала их с такой силой, что заболели кисти рук. Королева видела, как Ведьма подошла к её супругу и что-то говорила, взгляд её то и дело затуманивался, всё время она впивалась тонкими пальцами в ладонь Джека в чёрной перчатке. Эльза у краткой наблюдала за ними, стараясь внушить самой себе, что ей совершенно неинтересно, о чём они разговаривают или, вернее, о чём говорит Катрина, потому что губы Джека изогнулись в словах всего два раза, да и то на несколько мгновений. В основном он только кивал, и лицо его принимало всё более и более сосредоточенный и хмурый вид. Вскоре король тоже сидел на своём коне, а Катрина стояла в стороне вместе с другими жителями и куталась в тёмно-серую шаль, требующую стирки, это бросалось в глаза сразу. Эльзе хотелось сказать ей об этом, и это желание она не могла объяснить, но она не сделала этого. Глаза Ведьмы пристально наблюдали за ней, она даже не пыталась этого скрыть, она демонстрировала, что наблюдает за ней. ВайсесЛамм остался далеко позади, а перед ними расстилался лес — густой, мрачный и такой большой, что девушке казалось, будто он никогда не закончится, и они навсегда останутся в лесной чаще. И будут петлять среди стволов деревьев по узким, едва заметным тропкам, спотыкаясь о корни, бугорки, сухие ветки. Это будет последняя ночь в лесу, завтра вечером они прибудут в Этернети. В обед Джек объявил, что им следует подстрелить оленя, чтобы было что есть. Эльза решительно не хотела этого, но ничего не сказала, прекрасно понимая, что остальным это не причиняет никаких страданий и они голодны. Она наблюдала за неспешными, аккуратными, почти кошачьими движениями короля и его рыцарей, крепко обнимающих своими ладонями арбалеты с острыми стрелами, готовыми вонзиться в живую плоть и заставить её умереть. Вдруг в кустах что-то или кто-то заскулил. Эльза вздрогнула и подозвала Джека шёпотом, плавно махнув рукой. Она медленными шагами подобралась к кусту, потянулась к нему рукой, но король перехватил её и сам нырнул ладонью в листья. Через несколько секунд он держал в руках маленький светло-серый комочек шерсти. Волчонок. Он скулил. «Наверняка он очень хочет есть», — была первая мысль Эльзы. Она потянулась к нему, но Джек отступил на шаг и поднял волчонка вверх, держа за шкирку. — Волчиха бросила его, значит, не желает, чтобы он выжил, — проговорил он. — Пристрелю его прямо сейчас. — Нет, ты не пристрелишь его, — вступила в разговор Эльза. — Поверь, ему лучше умереть быстро, чем с голоду. Он не умеет охотиться. И тощий. — Оставь его мне, — требовательно воскликнула девушка. — Я его выхожу. Кто-то из рыцарей хмыкнул. Джек свёл брови на переносице и швырнул маленький комочек шерсти к ногам Эльзы. Та быстро подхватил волчонка на руки, и стала гладить, удивляясь, насколько мягкая у него шёрстка. — Ты даже не станешь мне перечить? — спросила она. — Не стану, — сухо отвечал король. — Но, когда он вырастет и захочет выпотрошить все твои внутренности, я не стану ему мешать. От таких жестоких слов Эльза вздрогнула и сильнее прижала комочек к груди. Почти всю эту ночь Эльза провела рядом с волчонком (остальную её часть она пребывала во сне), она накормила его олениной, которую сначала пришлось разжевать самой, и очень расстроилась, потому что её новый друг отказался от воды, но молока ей было негде достать. Она лелеяла мысль о том, что совсем скоро они будут в Этернети. Там она сможет напоить волчонка, нормально поспать, а после отправиться на войну с Джонсоном, она отправится собирать плату за кровь её отца и рыцарей Эренделла. Эльза не намерена была подчиняться Джексону, который поставил её перед фактом: «Моей королеве незачем стоять на земле, на которой проливается кровь», она сама собиралась пролить кровь на эту землю. Джек присел рядом с ней, когда она в полусонном состоянии блуждала пальцами в шёрстке волчонка, тот мирно спал. Король спросил, как она назовёт его. — Призрак, — ответила Эльза, не подняв на мужа глаз.

* * *

Уолтер был готов встретить своего короля, он был горд показать ему, что в Этернети всё хорошо и даже лучше, что враги не посмели отреагировать на отсутствие короля у власти, хотя это всегда неплохой шанс для нападения. Но мужчина переживал, ибо вместе с Джексоном должна приехать принцесса Эльза из Эренделла, ставшая его женой. Уолтер, на самом деле, не ожидал, что с началом войны в Эренделле его король жениться на дочери короля Фреда. Но тот женился и оказывает военную поддержку страдающему королевству своей супруги. Уолтер не понимал таких действий, но не позволял себе усомниться в них. Эльза была прекрасна. Пусть её лицо было исчерчено линиями усталости, боли и отчаянной надежды, — она была прекрасна. Потрескавшиеся тонкие губы, большие голубые глаза, под которыми залегли тёмные круги, величественный стан, сталь на торсе и запястьях, меч, рукоять которого блестела, ловя тусклые солнечные лучи. Эта девушка была очень красива, и её внешний облик не давал сомневаться в том, что она благородных кровей. — Моя королева, — поприветствовал её советник, протягивая руку. Она не приняла её. — Добро пожаловать в Этернети. Глаза её испуганно блуждали по стенам, крыше замка, они были широко распахнуты, и эмоции плескались в этих кристально-чистых водах очень импульсивно. Эльза опустила левую ладонь на рукоять меча и приняла боевую стойку. (На неё смотрели слишком много глаз.) Уолтер недоумевал, почему она так ведёт себя, но молча мирился со всеми её действиями. Она долго рассматривала свой новый дом, много раз сглатывала, но глазами — советник мог поклясться! — она не моргнула ни разу, будто боялась, что за эти полсекунды что-то пропустит, что-то важное. — Моя королева, — сказал Джек и предложил ей руку. Она приняла её. — Добро пожаловать домой. — Король говорил мягко и нежно. Уолтер никогда не слышал, чтобы он так с кем-то разговорил. Кроме матери.