Скиталец

Филиппины, Манила. Двадцать четвертое августа, 21:49. Отель «New World Hotel Makati City». Это была очень плохая идея. Парень скользит взглядом по широкой спине мужчины, идущего перед ним, и смотрит на второго. Кожаные куртки, карманы оттянуты оружием, на воротах маек висят темные очки - ни дать, ни взять сошли с конвейера шестерок для бандитов, и сейчас, окружив его плотным кольцом, как будто он мог сбежать — как будто такая идея вообще могла прийти ему в голову — они ведут его по широкому коридору дорогого отеля, и тяжелые шаги «зубодробителей», как их называют на уличном сленге, тонут в пушистом ворсе ковра. Очень, очень плохая идея. Надо было заподозрить неладное еще в тот момент, когда те два высоких амбала, отловившие его около бара, приперли его к стенке и спросили, не он ли ищет Ноэля. Ноэль о нем слышал. Ноэль заинтересован во встрече. Ноэль хочет видеть его сегодня, на окраине города, где складские помещения. Надо было, черт возьми, поверить интуиции, которая коротко усмехнулась, пока он испуганно смотрел в не выражающие ничего, кроме тупой агрессии, глаза шестерки: складские помещения? Мальчик, они держат тебя за дурачка, кто заключает сделки с живыми на складских помещениях? Зачем ты вообще в это встрял, мальчик? Какой из тебя виджиланте? Предоставь разборки полиции и ФБР. Хорошо, что базовый инстинкт самосохранения запахал совместно с самоуважением, благодаря которым он и выпалил в лицо тому амбалу, едва ощущая свою глотку, в которую от страха забилось сердце: никаких складов! Только людные места! Хорошо, — сказали они, — тогда на площади в центре города. Сегодня. Около девяти вечера. И почему твоя интуиция так не вовремя заткнулась? Почему позволила тебе туда прийти, посадить тебя в машину и привезти в этот дорогой отель, персонал которого достаточно учтив к клиентам, если за нескромную сумму они захотят, скажем, убрать следы крови с ковра или оттереть забрызганную ванну? Согласиться туда прийти — это раскрутить барабан револьвера, в котором нет всего одного патрона, и, прости, но даже Бог не поможет тебе с твоей глупой верой, что револьвер даст осечку. Когда они останавливаются у двери номера, один из амбалов коротко стучит в дверь, выжидает несколько раз и стучит еще, отрывисто и громко, и дверь открывается. Амбалы вталкивают парня внутрь и заходят следом; дверь захлопывается так резко, что парень вздрагивает и чувствует, как дрожью сводит ноги от кончиков пальцев до бедер. Кажется, что если его ноги сейчас поставить в таз с молоком, то он взобьет масло. Напротив двери стоит черный кожаный диван, на котором, широко расставив ноги и положив руки на спинку, сидит мужчина. Он выглядит субтильным, более аккуратным, чем окружающие его «шкафы»; русые волосы собраны в хвост, а за воротником белоснежной рубашки с золотыми запонками виднеется черный шнурок от какого-то украшения. Он явно выше по статусу, чем амбалы, которые его окружают. За его спиной, в окне во всю стену, парень видит огни ночного города, почти черное небо и неспящие улицы; он вдруг представляет себе, как летит с балкона этой высотки вниз, и содрогается. — Так это ты хотел встречу с Ноэлем? — спрашивает мужчина на диване с едва заметным акцентом и осматривает с ног до головы стоящего перед ним парня. Это взгляд «ты вообще кто такой?» с примесью ироничного «тебе что, хочется поскорее умереть?» и нотками «если ты обманешь меня, я распилю тебя на части и каждую закатаю в бетон». Что-то еще скользит во всех этих пустых, тупых, агрессивных и презрительных взглядах, которые парень по очереди перехватывает, рассматривая «шестерок», но ему никогда не удается распознать, что за приправа перчит это блюдо из красноречивых эмоций свысока, с которым мужчина на диване смотрит на молодого парня, бросившего вызов ночным волкам. Ах да. И это он еще забыл про капельку «у тебя молоко на губах не обсохло, чтобы шляться по встречам с мафией; сиди дома и смотри мультики, сосунок. Слишком позднее время для детей; не заставляй родителей беспокоиться.» Амбал за спиной парня давит тяжелой рукой на его плечо, заставляя опуститься в кресло напротив дивана, и тот садится, дрожа так, что и кресло может ходить ходуном. — А вы не Ноэль? — неловко спрашивает он и хмурится. Чтобы скрыть дрожь в руках, он крепче стискивает руки в длинных рукавах куртки и даже не отводит взгляд, когда мужик — не без демонстративности — склоняет голову набок и в его взгляде отчетливо читается «ты что, кретин?». — Его зам, — тем не менее отвечает он. — Все, что ты хочешь сказать Ноэлю, ты можешь сказать мне. Парень с трудом подавляет желание закусить губу. Нельзя себя выдавать. Нет, ни в коем случае. «Главарь» хмурится. Он выпрямляется на диване, берет с журнального столика зубочистку и закусывает ее. Холодный взгляд еще раз проходится по лицу и телу парня, словно говоря: «посмотри, как я презираю тебя за твою тупость и желание поискать приключений на задницу, малыш». Парень догадывается, что причиной внезапно сошедшихся на переносице тонких бровей мужика служит неприятная тишина, в которую погружается весь номер: этот идиот должен был рассказать то, с чем он пришел, и откланяться на тот свет в ближайшей реке, ко дну которой он пойдет с бетонным блоком на ногах, а он просто сидит и теребит рукава своей проклятой фланелевой куртки как невинная девица. — До Ноэля дошли слухи, что ты его ищешь, — заговаривает «главарь» и хмурится еще сильнее. — Что у тебя есть информация, которая может быть ему полезна. — Насчет Арнела, — подтверждает парень и поднимает подбородок. — Имена всех его людей, места сборов, счета, коды и пароли... Все. Мужик склоняет голову набок, оценивающе рассматривая парня, и языком передвигает зубочистку в уголок губ. Чем дольше парень смотрит на нее, тем сильнее ему кажется, что вот-вот она будет воткнута в его глаз. — Как тебя зовут? — спрашивает «главарь». — Адам, — осторожно отвечает парень и тут же неловко добавляет. — А вас? «Главарь» отвечает ему красноречивым взглядом, явно демонстрирующим, что он думает о правилах этикета. — Ноэль хорошо благодарит тех, кто помогает ему, Адам, — вкрадчиво говорит он, проигнорировав вопрос. — Выложи все, что у тебя есть на Арнела, и скажи, что ты за это хочешь. Адам сглатывает и тут же произносит, пытаясь сделать голос твердым. — Я скажу это только непосредственно самому Ноэлю и только после гарантии того, что я сразу же покину страну. «Главарь» переглядывается с амбалом, который стоит за спиной парня, и снова смотрит на Адама. — Ноэль занят, — отвечает он. — Ты можешь сказать мне и я дам тебе гарантию, что ты покинешь страну целым и невредимым ближайшим рейсом. Адам чувствует, как капелька пота стекает по его спине, покрытой мурашками, когда он выпрямляется, словно по струнке и повторяет чуть ли не по слогам. — Я скажу только Ноэлю, — и добавляет. — Но если он так занят, то я могу найти другого покупателя или продать свое молчание самому Арнелу. Зубочистка замирает на губах мужика. В наступившей в номере тишине так отчетливо слышен каждый шорох, что парень вздрагивает, когда амбал за его спиной щелкает перочинным ножом. Услышав этот щелчок, «главарь» тут же переглядывается со своей шестеркой и едва заметно качает головой, мол, не сейчас. — Продать молчание Арнелу? — переспрашивает он и закидывает одну ногу на другую в позе «четверки». — Ты плохо его знаешь, малыш, он ничего не покупает. Максимум, что ты от него получишь — это пулю промеж глаз. — Я работал на него, он человек слова, — выпаливает Адам, сильнее стискивая руки. — Ноэля я не знаю. Зубочистка перемещается в уголок тонких губ и они кривятся в усмешке. — Ты работал на Арнела? — переспрашивает «главарь». — И кем ты на него работал? Он не любит детей, насколько я знаю. — Однако этот ребенок вытащил информацию обо всех, кто на него работает, — парирует Адам, ощущая свое превосходство. — Осталось только найти покупателя. Мужик подавляет вздох и наклоняется вперед, ближе к Адаму. — Проблема в том, парень, — говорит он, — что ты совершенно не представляешь себе, во что вляпываешься. Спички детям не игрушка, малыш, тебе говорили об этом? Ты сейчас играешь с огнем. Амбал, щелкавший ножом, делает шаг ближе к Адаму и замирает за его спиной; Адам слышит этот шаг и чувствует, как спина покрывается мурашками за считанные секунды — будто неосознанная реакция «ощетиниться». — Даю последний шанс, — холодно произносит «главарь». — Расскажи все, что ты знаешь. Торговаться здесь не тебе. Он берет с журнального столика сигареты, откидывается обратно на спинку дивана и доверительно сообщает, хлопая себя по карманам в поисках зажигалки. — Я не очень люблю выбивать ответы. Слишком много крови и криков. Мне нравится, когда все тихо и без жалоб от соседей. Что скажешь? Найдем мы общий язык, Адам, или твой собственный язык тебе больше не нужен? Адам цепенеет от страха. Он так стискивает свои руки, что почти не чувствует их. «Главарь» выжидает минуту или две, а потом переглядывается с шестеркой и кивает ему, но в следующее же мгновение все меняется. Свет в номере внезапно гаснет, а еще через секунду дверь в номер приоткрывается и кто-то бросает на пол небольшой предмет. Раздается глухой стук от удара и тихое шипение, и комната за считанные секунды наполняется слезоточивым газом. Адам закрывает нос и рот рукавом и вдруг чувствует, как кто-то кладет руку на его затылок и опускает его голову, и он кладет дрожащие ладони поверх этой руки, ощущая мягкую кожу перчаток и ткань, похожую на ощупь на синтетику. Над его головой раздаются приглушенные выстрелы — бах! бах! бах! — и каждый отзывается болью и страхом у него внутри, будто стреляют в него. Он слышит чей-то стон совсем рядом, а потом еще один выстрел — и стон обрывается; из-за газа он задыхается и слезы капают на его колени, мгновенно впитываясь в джинсовую ткань. А потом все затихает. Рука, которую он обхватывал пальцами, отдергивается от его головы, будто обжегшись, и он, ощущая, как колотится напуганное сердце, нерешительно поднимает голову. Из-за слез, застилающих глаза от дыма, он не может сфокусировать взгляд и лишь поворачивает голову на звук осторожных шагов, которые обходят кресло и останавливаются напротив него. — Ты Адам? — спрашивает голос; он звучит глухо, словно через перегородку. Адам поднимает голову на голос, но видит только силуэт на фоне огромного окна и темного неба. Голос низкий, бархатный, но пол по нему не определить, и Адам все же навскидку предполагает, что это мужчина. Глаза сильно жжет; он закрывает их и трет пальцами, чтобы снять боль. Ему неуютно от окружающей тишины; он не понимает, кто убил их всех и за что. — Я... д-да, я Адам... — бормочет он. — Что ты хотел продать Ноэлю? — А ты вообще кто? — Ты собирался продать ему информацию на Арнела. Какую? Что ты знаешь? — И ты думаешь, я просто возьму и расскажу тебе? Я продаю информацию только на гарантию того, что останусь жив. — Скажи спасибо, что ты жив сейчас, — холодно произносит голос, — потому что Валто не оставил бы на тебе живого места. Ноэль не любит торги. Вздох. Адам почти не дышит, прислушиваясь к тому, как силуэт измеряет шагами номер в течение примерно минуты, а потом вдруг заговаривает. — Тоби? Тоби, ты меня слышишь? Сначала он думает, что незнакомец обращается к кому-то из тел. Парень трет глаза и кашляет; ему хочется на свежий воздух, но он боится даже шевельнуться, опасаясь того, что тогда он станет четвертым телом в этом номере. «Что у тебя?» — отзывается Тоби. — Я сейчас с этим парнем и он отказывается отвечать на вопросы. У меня нет времени пытать его, здесь вот-вот будут остальные. Что мне делать с ним? Пытать. Адам вздрагивает и напряженно прислушивается к разговору. Из-за газа его горло дерет, и он сдерживает кашель, чтобы не пропустить ничего важного, что этот силуэт может сказать таинственному собеседнику о нем. «Увези его в номер! Оставаться там небезопасно, если Ноэль в курсе про встречу.» — ...Ты сошел с ума! Почему я не могу просто убить его? Он представляет угрозу. Если Ноэль доберется до него или если Арнел узнает о его существовании — этот парень обречен. «Нельзя дать ему умереть! — повторяет Тоби, и Джулиет морщится, как от боли, когда его голос разносится по всей ее голове. — Если у него есть все на Арнела, то это наш хороший шанс выманить Ноэля и убрать их обоих, а вместе с ними — их людей!» — ...Тоби, у меня гражданский на руках! — повышает голос Джулиет. — Ты предлагаешь мне тащить его с собой через полгорода? Я только что уложила Валто с несколькими его шкафами. С ним меня не выпустят из страны. Он — живая мишень! Ноэль выследит его в два счета! «Ты убила Валто?» — Да. Он принял этого парня лично. Видимо, Ноэль им очень заинтересовался, если послал своего зама на встречу. «Тогда нам точно нужно то, что он знает! Не дай ему умереть.» Резко развернувшись на месте, силуэт подходит к Адаму, и парень думает, что сейчас его прибьют точно так же, как до этого безжалостно убили трех человек. Слова «не убивайте меня!» застревают в его горле в тот момент, когда неизвестный убийца хватает его за плечо и заставляет подняться с дивана. «Джулиет? — вдруг раздается в ее голове голос шефа. — Это Большой Билл. Ни в коем случае не допусти его смерти до тех пор, пока не узнаешь все, что у него есть на Арнела! Этот парень — наш счастливый случай, чтобы покончить с группировкой, мы не можем его упустить. Тоби прав — вези его с собой в отель, там можно будет спрятаться и вытащить из него все.» — ...сделаю все, что в моих силах, — тихо произносит голос силуэта совсем рядом с Адамом; его сердце практически не бьется. — Пусть Тоби даст мне пути отступления. Соседи наверняка слышали выстрелы или уже почувствовали запах газа, а у Ноэля везде есть шпионы. С этими словами силуэт подталкивает Адама к двери, и тот послушно выходит в коридор. Он не столько жаждет слушаться своего спасителя, сколько ничего не видит из-за дыма; у двери он оборачивается к силуэту, выходящему из номера и прикрывающему за собой дверь, и в ярко-освещенном коридоре, когда действие газа потихоньку ослабевает, Адам видит, что он одет в черное и оказывается невысоким и достаточно хрупким по комплекции. — Окончательно действие газа пройдет минут через пятнадцать, — произносит силуэт, поворачиваясь к нему. — Сейчас мы выйдем из отеля и поедем в другое место, и если ты по дороге выкинешь хоть один фокус, я тебя пристрелю. — Ты не можешь стрелять, я тебе нужен, — возражает Адам. — Ответить ты сможешь и без руки, — мгновенно говорит голос. — Поэтому это будет первым, что я отстрелю тебе, если ты попробуешь сбежать или позвать полицию. Ты понял меня? Адам кивает, и силуэт вздыхает, словно сомневается, а потом, схватив его за плечо, тянет за собой, и Адам повинуется. Он едва не спотыкается о труп, лежащий у двери, а потом замечает еще два тела — охрану Валто, караулившую у номера. Его сердце так колотится в груди, что ему кажется, будто уже сто тысяч ударов как минимум он пожалел о своем решении приехать сюда и попробовать продать уличной мафии информацию, которая толкнет его в могилу. Он покорно позволяет себя вести, ожидая, когда вернется зрение, но на выходе из отеля сильный удар по затылку вдруг оглушает его. Перед тем, как отключиться, он ощущает, как сильные руки поддерживают его и низкий голос тихо шепчет на ухо: «прости, но я не могу рисковать. Мне нужно твое молчание».