Химеры - навсегда!

Весь мир – театр, все люди – актеры в нем. Сказал дядюшка Розбург. А он – победитель прошлогоднего фестиваля в Моските, почти что классик. Следовательно, прав. И утверждение его – верно. Однако до него было сказано другим классиком: подвергай все сомнению. Итак, почему для дядюшки Розбурга весь мир – театр? Потому что он всю сознательную жизнь только и занимался, что писал и ставил всяческие комедии-трагедии. Отними у него это занятие – и чем ему тогда заниматься в наше время? В лавке торговать? Горшки обжигать? Репу сажать? Занятия не хуже любого другого. Но кто бы тогда знал о дядюшке Розбурге? Никто. Вот и сказал он: весь мир – театр. Абсолютно верное утверждение. Но! Лично для него. И люди лично для него, само собой, только актеры. Как для полководца все люди – солдаты. Как для целителя все люди – пациенты. Как для мошенника все люди – лохи. Таким образом, неопровержимо доказывается, что не весь мир – театр, не все люди – актеры в нем. Как частный случай – пожалуй, но избегайте обобщений. Подумаешь, классик! Да и некоторые иные классики вовсе отказывают Розбургу в праве называться классиком, – рановато, мол. Да и некоторые скрупулезные критики-литературоведы вовсе отказывают дядюшке в праве авторства всяческих трагедий-комедий: не он, дескать, написал, другой кто-то, почерк не совпадает. В чем сомнений нет – так это в существовании вспыльчивого режиссера... И правильно! Это ж надо ляпнуть: «Весь мир – театр, все люди – актеры в нем!» Не так! Потому что мир, конечно, не свободен от условностей, но не до такой же степени, как на театре. А на театре в первом действии спектакля пол моют, во втором же действии как бы десять лет прошло – и пол еще мокрый. Потому что люди и не только люди, конечно, повседневно играют различные роли, в том числе и несвойственные им. Но поведенческая убедительность даже у самого никудышного лицедея в жизни много выше, нежели у актеров на театре. А на театре выходят, допустим, к рампе два персонажа и начинают оживленный диалог – как бы друг с другом, но лицом к залу: «Помнишь ли ты, как десять лет назад впервые пришел ко мне желторотым птенцом-неучем, который не мог сказать, сколько будет дважды два? Помнишь ли ты, сколько нам пришлось совместно помучиться днями и ночами, прежде чем ты наконец усвоил, что дважды два – четыре? Помнишь ли ты, как не выдерживали твои нервы и ты готов был разорвать со мной деловые и личные отношения и даже однажды не разговаривал целую неделю? Помнишь ли ты, как потом при размышлении здравом мирился, признавая за собой излишнюю горячность, свойственную молодости, в противовес моей хладнокровной мудрости? Помнишь ли ты? – Да, я помню! Я все, конечно, помню! Как на протяжении этих незабываемых десяти лет взволнованно ходил я по комнате и что-то гневное в лицо бросал тебе. Но помнишь ли ты, как, научив меня всему, что знал сам, наотрез отказывался перенимать то прогрессивное и здравое, что предлагалось с моей стороны? Помнишь ли ты, как мне однажды и не однажды удалось поставить тебя перед фактом, что дважды два – не всегда четыре, но иногда и пять, а то и все шесть? Помнишь ли ты, как после нашей с тобой особо бурной дискуссии ты кричал: «Карету мне, карету... скорой помощи!» – а когда она так-таки приехала по вызову, ты пытался запихнуть в нее меня? Помнишь ли ты?» Главное, завзятые театралы, упрямо и ошибочно полагающие, что весь мир – все-таки театр, а все люди – все-таки актеры в нем, готовы в лепешку расшибиться ради того, чтобы урвать лишний билетик! А потом сидят в душном зале (как вариант – под открытым небом) на откидных дискомфортных стульчаках и, затаив дыхание, зрят, как парочка паяцев на мокром полу обменивается информацией, навязшей в зубах и того и другого – до изжоги. Ну не идиотизм ли? В реальной жизни разве так бывает? Бывает изредка, бывает. Но и называется подобная идиотская манера общения театральной (вот-вот!). И бывает она, подобная манера, когда люди (и не обязательно люди) встретились и не столько обмениваются новостями, сколько выражают свое отношение к визави, демонстрируют окружающим: век бы его не видеть (как вариант – слышать и обонять), но раз уж пришлось, то пусть послушает, и вы все послушайте и намотайте на ус, чтобы потом не говорили, мол, нас не предупредили! При этом окружающие на безусловном рефлексе подхватывают идиотскую манеру, пытаясь как-то смягчить ситуацию, примирить старинных приятелей-неприятелей или, минимум, удержаться в рамках должного приличия. Театр, да и только! Театр и есть. Место действия – тюремный коридор Исправительного комплекса в Сейруне. На заднем плане – закрытая дверь карцера-одиночки. Время от времени мимо действующих лиц проходят туда-сюда надзиратели в форменной одежде с репликой: «Извините, господа, здесь не положено!» Действующие лица: Преподобный Резо – глава орготдела поддержки следствию, красный священник в соответствующей мантии, высок, красив, выглядит намного моложе своего возраста, слеп. Амелия Сейрунская – помощница Резо, в форме белой жрицы, стройна, привлекательна, брюнетка, крайне молода. Кселлос Металлиум – спецагент СБР... ну все знают. Лина Инверс – спецагент СБР... ну про нее тоже все знают. Резо: –Амелия! Позволь представить тебе спецагента СБР Кселлоса Металлиума. Этот относительно молодой монстр когда-то учился у меня и подавал большие надежды. Но впоследствии пренебрег моими советами и занялся откровенной чушью, используя полученные знания не по прямому назначению. Специализируется на поиске различных никого не интересующих секретов, а также на всякого рода выползнях, свежих костях, монстрах цвета крови. Как это ни прискорбно, однако нам теперь придется работать вместе с ним. Кселлос (приоткрывает глаза): –Инверс! Позволь представить тебе преподобного Резо, главу орготдела поддержки следствию. Этот пожилой... очень пожилой человек когда-то был незаурядным мастером нашего общего дела, имел светлую голову. Но впоследствии, как это обычно и бывает со стариками, выходящими в тираж, зациклился на своей единственной идее, эксплуатируя ее где надо и где не надо. Назвать его сегодня светлой головой можно с большой натяжкой и то лишь в смысле... м-м... прически. Как это ни прискорбно, однако нам теперь придется работать вместе с ним. Лина: –Кселлос! Я хорошо знаю преподобного Резо, легенду нашего мира. Но он ведь еще и автор огромного количества полезных в том числе и для нашего общего дела книг. Я имею в виду монографию о поведении преступников... Для нас с напарником большая честь работать сообща с вами и вашей, как я понимаю, ученицей. Это ведь ваша ученица – которая рядом с вами? Резо: –Спецагент Инверс! Я польщен вашей столь высокой, но и объективной оценкой моих скромных способностей. Мне кажется, вы уже знакомы с моей помощницей, которую я действительно считаю наиболее перспективной из моих последователей. Конечно, оперативного опыта ей пока не хватает, но задатки у нее отменные, полностью соответствующие наследственности. Я полагаю, что под вашей чуткой опекой, спецагент Инверс, Амелия очень скоро достигнет высот нашей профессии, которые так и остались непокоренными вашим напарником, который рядом с вами. Кселлос (приоткрывает глаза): –Преподобный! Мой партнер Лина Инверс действительно знакома с вашей помощницей. И, сдается мне, достаточно близко. Не знаю, кто кого возьмет или уже взял под опеку, но все позавчерашнее утро и половину дня они потратили на посещение магазинов и ресторанов, где пугали окружающих своими запросами и обменивались... впечатлениями. Я, конечно, ничего не имею против подобного времяпрепровождения и даже не хватаюсь за посох при слове «еда». Я хватаюсь за посох в крайнем случае, когда мне противостоит опасный преступник, но не уверен, что преступника нужно часами искать в ресторане. Причем безуспешно. Амелия: –Спецагент Металлиум! Я чувствую, что вы почему-то пристрастны ко мне, хотя мы с вами толком и не знакомы. Должна сказать, что со своей стороны я испытываю к вам искреннее и глубокое уважение, как бы ни складывались ваши отношения с преподобным Резо, к которому я также испытываю искреннее и глубокое уважение. Кстати, когда мы общались с агентом Инверс, она не единожды поминала вас, спецагент Металлиум, и неизменно в превосходных степенях, весьма и весьма разнящихся от оценки, данной вам моим учителем, преподобным Резо, которого я, безусловно, чту, но мнение о людях и не только всегда вырабатываю, как учил меня папа, сама и только сама. Кселлос (приоткрывает глаза): –Принцесса Амелия! Я уважаю принципы вашего отца, но не позволю вам делать неделикатных намеков на то, что нас с агентом Инверс связывает нечто иное, нежели совместная многолетняя и плодотворная работа. Ведь аналогичное допущение можно сделать и по отношению к вам и вашему учителю, преподобному Резо. Если вам угоден совет, принцесса, никогда не путайте понятия «напарник» и «партнер». Спецагент Инверс – мой давний напарник... Резо (многозначительно улыбается в сторону Лины). (Ремарка: Право слово, мужики есть мужики – в присутствии дамы! Лина, тебе какие больше нравятся, светло-фиолетовые или темно-фиолетовые? Лина еще сама не решила...) Лина: –Ну вот что! Мне этот спектакль надоел! Резо: –Мне тоже! Кселлос: –Не я его начал! Амелия: –И не я, тем более! Резо: –Может, тогда вернемся к делу? К убийце? Лина: –К убийце? Или все-таки к убийцам? Надзиратель (проходя туда-сюда): –Извините, господа, здесь не положено! Голос из-за двери (неожиданно): –Это не я! Он убил, Он! Сколько раз повторять! Намагоми!.. –М-да, и впрямь что-то шумновато здесь. Нельзя ли нам куда-нибудь? –Может, пойдем поедим? –Охотно, леди! Только если вы проводите... Мы здесь с принцессой впервые... –Здесь совсем рядом был неплохой бар... Кофейня. –Я бы и от глотка чего-нибудь покрепче не отказался, Инверс. С кофейком... –Будет тебе глоток, Кселлос! Два глотка!.. А вы, преподобный? –При исполнении не пью. –Никто из нас при исполнении не пьет. Но сейчас мы как бы не при исполнении. –Мы всегда при исполнении! –Похвально, Амелия, похвально. Однако одна рюмка не повредит. Я как старший товарищ разрешаю. И для здоровья полезно! –За нашу встречу. Всего глоток. Нет возражений? –Ну, если за встречу... Если только глоток... –Так куда тут идти, агент Инверс? –Вперед, вниз, потом налево... Амелия, ты же не заблудишься? Вот и отлично. Идите-идите. Мы сейчас догоним. –Не потеряйтесь! –Не потеряются... Ведешь себя отвратительно, Кселлос! –На себя посмотри! Нап-парник! За встречу, видите ли! Не знал, что ты встречаешься с кем-то еще! –Кое-что я вынуждена скрывать даже от собственного напарника... Через некоторое время. Неофициальное совещание в кофейне. –Значит, Кселлос, вы всерьез предлагаете версию о вселившемся в подозреваемого злом духе? –Не я предлагаю, но Зелгадис Грейвордс настаивает на этом, Резо. –И вы идете у него на поводу? –Я никогда и ни у кого на поводу не ходил и не хожу! Даже у вас... Тем более у вас! –Ну-ну... Заметьте, Амелия, я уже говорил вам о пристрастии агента Кселлоса к откровенной чуши. –Заметила, преподобный. Извините, агент Металлиум, но я заметила лишь то, что преподобный Резо действительно говорил мне... –Пей кофе, Амелия, пей кофе. Остынет... Так вот, Резо, повторяю, – на злом духе настаивает Грейвордс, а у меня сначала была иная версия, и не одна. –Нельзя ли озвучить? –Серийное убийство на сексуальной почве. Разборки в среде нетрадиционно ориентированных субъектов. –Что ж, прямо скажем, лежит на поверхности. Самое простое. Мы тоже с этого начали, но отказались почти сразу. Все жертвы – натуралы, гм-гм. И убийца тоже. Могли бы поинтересоваться у нас, Кселлос, чтобы попусту не терять времени. –Резо, нас с агентом Инверс подключили к делу буквально только что. Вы же занимаетесь им почти два года. –Верно. И не попусту. Убийцу мы взяли. –Но не добились от него чистосердечного признания, почему он убивал. –Пока не добились. –А когда ждать? Через три года? –Думаю, раньше. –И на том спасибо. –Пожалуйста. Но должен вам заметить, Кселлос, что просто ждать – не совсем то, что мы, наша группа, от вас хотим. –Догадываюсь. –И до чего вы еще догадываетесь? Версии? Вы обронили, она у вас не одна. –Серийное убийство на почве внутренних разборок в среде магов. –Магов? –Магов, магов. Всяческих шаманов, знахарей, жрецов, и главное – белых... Они же все психологически неустойчивы и предрасположены к террору! Особенно белые маги... Что такое? Что я такого сказал, принцесса Амелия? –Спецагент Кселлос! Я как потомок правящего королевского дома Сейруна не позволю вам... –Амелия, Амелия! Ну что вы! О присутствующих не говорим. Сядьте, сядьте. Остыньте. Пейте кофе. Остынет... –Нет, я требую извинений! –Ну, извини, принцесса... –Нет, по-моему, вы неискренни! Я требую искренних извинений! –Хорошо. Приношу искренние извинения, принцесса. Я не мог и предположить, что вас может задеть за живое такой пустяк, как... –Пустяк?!! –Не горячись так, Амелия, пожалуйста. Мой напарник иногда не отдает отчет своим словам. –Я не отдаю?! Лина?! –Не отдаешь, не отдаешь... Амелия, можешь передать сахар? И сливок... –Лина! Ты же всегда пьешь черный! Всегда! Лина?! –А захотелось, напарник. Захотелось со сливками. Ты против? –Да хоть с солью! –С солью не хочу... Спасибо, Амелия. Кселлос, не отвлекайся. –Я отвлекаюсь?! –Отвлекаешься, отвлекаешься... Преподобный, извините, мой напарник перебил вас. Вы хотели сказать, что... –Я хотел сказать, агент Инверс, что... –Я перебил?! –Кселлос! Не нервничай. –Я нервничаю?! –Ну не я же! –Та-ак... Один, два, три, четыре, пять... –Агент Кселлос, вы пересчитываете свои неубедительные версии? –...Шесть, семь, восемь, девять, десять... Уф-ф... Нет, Резо, я прикидываю количество дней, а то и недель, а то и лет, которые понадобятся вам для получения признательных показаний от Зелгадиса Грейвордса. –Куда мне до вас, агент Кселлос! Не желаете ли мой портрет в подарок? С надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя»? –Не желаю. –Что так? –Видите ли, Резо... Вы не вписываетесь в собственные теоретические выкладки столь лелеемой вами науки. По вашей благопристойной внешности никогда не догадаешься, насколько вы неприятный человек. Но я-то знаю. Зачем же мне портрет, где форма не соответствует содержанию? –Видите ли, Кселлос... Зато вы на все сто процентов соответствуете моим, как вы изволили выразиться, теоретическим выкладкам. Вы куда более неприятный... монстр, и выглядите соответственно, насколько я помню. –Спасибо на добром слове! –Во всяком случае, я объективен. –Вы субъективны, утверждая, что объективны. –Договорились. Вернемся к версиям? Ваша версия о разборках в среде магов тоже разрабатывалась нами на начальном этапе. И тоже была отвергнута. Кстати, принцесса Амелия приняла самое деятельное участие в разработке фигурантов по делу. И в том, что Зелгадис Грейвордс был нами, наконец, схвачен, немалая заслуга именно принцессы Амелии. –Молодец, девушка! Коллегу не пощадила! –Спецагент Кселлос! Я как потомок правящего королевского дома Сейруна не позволю вам... –Кселлос, прекрати! Ведешь себя отвратительно! –Я никого никуда не веду! –Прекрати!.. –Ладно... Резо, положим, вы отработали обе версии, которые возникли у нас с напарником... –Кселлос! Я была против обеих версий! –Хорошо, Лина, хорошо. Положим, Резо, вы отработали обе версии, которые возникли у меня, хотя проверить это теперь невозможно... –Отработали, отработали, Кселлос. –И отвергли, Резо? –И отвергли. –И выбрали третью? –Благодаря которой, между прочим, Кселлос, взяли преступника. –Угу. Который... который – что, Резо? –Который является, как вы заметили, химерой. Причем на треть – демоном. Что не могло не вызвать определенных сдвигов в психике, вначале хронических и незаметных. Из-за резкой перемены места жительства, переезда в большой город и связанного с этим потрясения душевная болезнь из вялотекущей стала бурнотекущей... Со всеми вытекающими. –И только-то? –Ваши позитивные предложения, Кселлос? –Зелгадис Грейвордс утверждает, что в него вселяется нечто. Некий Он. И убивает тоже Он... –Почему же этот Он выбрал... м-м... оболочкой голову именно Грейвордса? –Потому что Он выбирает в качестве вместилища неординарных личностей. –Тогда можете быть спокойны, Кселлос, вас Он не выберет! –Резо, если вы считаете, что мои скромные способности не пригодятся в этом деле, поставьте вопрос перед принцем Филионелом. Пусть он меня отзовет. Нас! Меня и напарника. –Всему свое время, Кселлос... А вы, спецагент Инверс, разделяете убеждение напарника о вселении в убийцу злого духа? –Вовсе нет... –В таком случае странно, что вы до сих пор у него в напарниках! –Но некоторые странности в поведении Грейвордса... То, что он говорит... –Кому говорит, агент Инверс? –Агенту Кселлосу... –Два сапога – пара. И вы, Кселлос, разумеется, принимаете слова серийного убийцы-маньяка за чистую монету? –Я, Резо, взял за правило не только доверять, но и проверять. –Проверили? –Не успел. В карцер ворвались вы и нарушили намечающееся между мной и Грейвордсом доверие. –Вы готовы довериться серийному убийце-маньяку, так? –Во всяком случае, он уже был готов мне довериться. Он не тривиальный душевнобольной, Резо! С ним случился натуральный нервный припадок, когда он узнал от меня о новом убийстве. –М-м, новом убийстве? –А, так вы не в курсе, Резо? Тогда следите, чтобы натуральный нервный припадок не случился с вами. Этой ночью в заброшенном доме обнаружен некий Риго Тарвис – без глаз, без языка, без гениталий. Зелгадис Грейвордс этой ночью пребывал в камере. Каково? –... –То-то, Резо! Нет, я все понимаю – долгое кропотливое расследование, арест убийцы-маньяка... и тут откуда ни возьмись появился свеженький человечек со свеженькими ранами на лице и в паху, один к одному – почерк схваченного вами душегуба. Обидно, да? –Кселлос, если это шутка, то это дурная шутка. –Не шутка, Резо. –Агент Инверс? Ваш напарник... –Мой напарник не шутит, преподобный. –Где сейчас труп? Хочу... убедиться. –В городской лечебнице. Не совсем труп. Потерпевший скорее жив, чем мертв. –Тем более! Кстати, Кселлос, если потерпевший жив, это свидетельство справедливости нашей версии, то есть версии моей группы. Ранее, во всех семи случаях, он убивал. –Он, Резо? Или Он? –Вот только не надо читать мне краткий курс демонологии! Полный – тем более! –Не буду. Но на прощание хотел бы вам заметить, Резо, что случаев могло быть не семь. Мы знаем о семи, а сколько их было и есть на самом деле... –Вы предполагаете или знаете? –Я говорил с Зелгадисом Грейвордсом. –Как же, как же! И он взял на себя еще дюжину трупов! –Он просто характерно запинался всякий раз, когда звучала цифра семь. –Нет трупа – нет проблемы, Кселлос. Азы следственной практики! –Думаю, проблемы для вас, Резо, еще впереди. –Вы так добры ко мне, Кселлос. Не нахожу слов выразить вам свое приятие. Коллеги! Благодарю за компанию. Кофе был замечательный. Амелия, вы идете? –Еще минуточку! Принцесса Амелия? –Да, спецагент Кселлос? –Вы как специалист... Не могли бы вы сказать, что значит слово «намагоми»? –Спецагент Кселлос! Я как потомок правящего королевского дома Сейруна не позволю вам... –Ах, вот что это значит... Благодарю, я удовлетворен... –Намагоми! –И вам того же, принцесса... Окраина Сейруна –Кселлос? По-прежнему считаешь, что раскрыть это дело – раз плюнуть? –Уже не уверен, Лина. –Куда мы идем? –Домой к Грейвордсу... –Зачем? –Посмотреть... Для общего развития. Не все ж тебе по ресторанам... –Та-ак... Жизнь прекрасна... Не обращай внимания, это я пытаюсь успокоиться... –А что такого я сказал?! Что я сделал? –Сам знаешь! Ведешь себя отвратительно! Что тебе на сей раз Амелия сделала? –Ничего... Ничего хорошего... –Тогда за что ты на нее так? Из-за Резо, да? Но ведь вы вроде были не в таких поганых отношениях... –Мы с ним всегда были в поганых отношениях, просто на публике создавали видимость нормальных. Из приличия, и только. –Однако, согласись, Красный Священник был и остается крупной фигурой в деле, которому мы служим. Объективно, Кселлос? –Крупной фигурой – согласен, в нашем деле – сомневаюсь, что был... А нынче – так и вообще... –Ты субъективен. –Я?! А он?! Лина, сколько лет мы с тобой знакомы? –Вечность. И один день. –Вот-вот. Ну и что ты можешь сказать обо мне образца пятилетней давности? –Когда ты только начал служить добру, все считали тебя очень многообещающим. И я в том числе. –Вот-вот. Все! И даже ты! А Резо при каждом удобном и неудобном случае демонстрировал мне... Да если б только мне! Вышестоящему руководству! Его же хлебом не корми, но дай высказать где не надо мнение: Кселлос Металлиум – работник не ахти, характер неуживчивый, оперативная логика хромает и вообще, того и гляди, сбежит обратно к монстрам, потом не говорите, что я вас не предупреждал... Объективно, да?! Нет, скажи, объективно? –Прости. Не знала об этом. –Будешь знать. –Но почему он к тебе так? –Очень просто. Я как-то не вписывался в роль ученика, обожающего учителя. И особенно – его методы... –Но ведь ты понимал, что он – величина? –Понимал, понимал... Я и сейчас кое-какие его постулаты беру на вооружение. Но бегать перед ним на цыпочках – увольте. –Какие постулаты, Кселлос? –У Резо был в свое время постулат... Если хочешь познать врага – изучи его и проникнись его делами. Короче, хочешь поймать монстра – стань монстром, аналогичным ему. –И вот мы здесь? –И вот мы здесь. Надеюсь, ты у нас монстром не станешь, но хоть поймем что-нибудь... Изучим.