Дистанция

POV Эдварда. Ужин и вправду был очень вкусным. Или это я так успел проголодаться? Нет, определенно, Ал готовит просто великолепно! Он еще и тетрадку Уинри с рецептами нашел, так что я чувствую, что так вкусно будет всегда. Мы еще немного поболтали о том, как у кого прошел день, я рассказал про дождь и он насильно напоил меня горячим душистым чаем. Такой заботливый, даже когда не надо. Господи, как хорошо, что я смог вернуть его. И вообще, плевать на алхимию, родной брат куда важнее! Мда, что-то меня опять не туда понесло. А еще мы придумывали котенку имя. Долго и упорно, но как-то ничего толком не вышло. Я почему-то настаивал на том, чтобы назвать его Пушком, но Ал был категорически против. Спорить не хотелось, так что мы сошлись на том, что подумаем до завтра и окончательно решим. Сам же предмет разногласия мирно сопел на коленях Ала, свернувшись в клубочек. Альфонс его так нежно по головке гладил, что я даже в какой-то степени позавидовал этому комку шерсти. Блин, что со мной? В последнее время все чаще меня стало заносить на таких вот поворотах… Еще по чашке чая на ночь, и мы пошли спать. Уснул я после такого дня довольно быстро, будто кто-то просто дернул рубильник. Снилась очередная лабуда. Лабуда, но хотелось реветь в голос, я сам не знаю, почему. Просто черное пространство, я совершенно один. Куда ни пойду – везде темнота и пустота. Нет никого и ничего. Зову на помощь. Никто не отзывается, и мне становится искренне страшно. Зову Ала. В этот момент мне кажется, что из этой бездны пустоты и отчаяния меня вытянуть сможет только он. Кричу так громко, что начинает жечь горло и понемногу сводить легкие до жгучего кашля. Ал, прошу, забери меня отсюда! Слышу его голос, будто сквозь подушку. Чувствую, что меня трясут. Сон медленно, непозволительно медленно, растворяется. Я все еще его не вижу, но голос становится все отчетливее. Он зовет меня по имени, и я слышу, что ко всему прочему он невероятно волнуется. Тело мне будто больше не подчиняется: я его чувствую, но не могу управлять. Чувствую, что меня перестали трясти и оставили в покое. Голос тоже пропал. Кричу, снова зову его. Как он может оставить меня одного здесь?! Я свихнусь один! Проходит совсем немного времени, хоть мне и показалось, что целая вечность. Чувствую на своей щеке ладонь. Так тепло и приятно. Снова слышу его голос. Конечно, как я мог подумать, что он меня бросит? Но почти сразу ладонь исчезает, а на лоб ложится что-то холодное и влажное. Начинаю различать, что происходит вокруг. Уже нет той плотной кромешной тьмы, теперь я могу хоть очертания видеть. Становится чуточку легче. -Эд, тебе нужно сесть,- снова слышу голос Ала, снова, почему-то, будто сквозь вату. Пытаюсь сделать, как он сказал, но выходит паршиво. Чувствую его руки на своих плечах, он помогает мне подняться, а под спину подкладывает подушку. Теперь его руки прохладные, так успокаивающе прохладные… -Пей. Эй, Эд, ты меня слышь? Пей!- не столько вижу, сколько чувствую, что мне к губам подносят чашку с чем-то теплым, едва ли не горячим. С трудом разлепляю ссохшиеся губы, пытаясь проглотить это нечто, пахнущее чем-то, напоминающим мед. Чувствую, что Ал придерживает меня за спину, и медленно приподнимает дно кружки, а я продолжаю пить. Вкус просто ужасный, тянет выплюнуть все выпитое обратно, хоть уже и проглотил. Противное чувство, знакомый привкус. Теплая рука вместо ледяного компресса на голове приводит в сознание почти окончательно. -Ч-что это было?- еле ворочая языком, спрашиваю я. Теперь даже очертания вижу довольно отчетливо: на прикроватной тумбочке горит свеча, рядом на стуле стоит кастрюля с ледяной водой и лежащей на ручке марлей. Ал кладет меня обратно на подушки и садится рядом. -Молоко с медом. Повезло, что ты его вчера купил. У тебя очень сильный жар, надо позвать доктора. Подожди немного, я схожу, позвоню и вернусь,- проговорил он и быстро вышел. Ха, неужто я все-таки заболел? Прости, Ал, но еще дня три железно тебе придется потратить на своего бестолкового брата, умудрившегося так вот запросто простыть. Видать, температура и правда очень большая, раз я даже не сам распознал вкус молока. Конечно, выворачивало-то сразу, но вот сам факт… интересно, я и кричал тоже вслух? Надо будет спросить. Ал вернулся довольно скоро с еще одной чашкой и сел рядом. Прости, братишка, я не специально. И что б я без тебя делал? -Пей,- протягивает он мне чашку, от которой исходит все тот же пробирающий до мозга костей запах. -Лучше убей,- все-таки скривился я. Мне и так ужасно, и ты еще мне пытку молоком устраиваешь? -Не говори ерунды, это уже не молоко, а чай, но тоже с медом. Пей давай,- отмахивается он, ставит чашку на тумбочку и помогает сесть удобнее. Да уж, вчера все это в мыслях было куда радужнее. Постойте-ка, не говорите только, что я начал видеть будущее? Нет, ну это точно клиника. Бред. Ну, все правильно, я в бреду, у меня жар. Все как положено. -Не верю. Ты говоришь это только для того, чтобы я выпил,- странно, я еще умудряюсь мыслить логически, хотя мозг, кажется, сварился вкрутую. Неимоверно жарко. Он сам взял чашку и отпил глоток. -Вот видишь, ничего страшного. И это действительно чай,- снова подносит мне этот напиток. Запаха молока не чувствую, так что пью. Медленно, по-другому не получается. Правда, чай. Ал, а ты, оказывается, умеешь убеждать. Минуты три уходит на то, чтобы выпить все. Потом чашка возвращается на тумбочку, а я кое-как скидываю с себя одеяло. -Как же жарко…- еле выдыхаю я и запрокидываю голову. Кости не ломит, а вот тело все будто из ваты. Знаю, это невозможно, но такое чувство паршивое… Чувствую, что мне закатывают штанину пижамных штанов на здоровой ноге. Не успеваю спросить, зачем, как едва не вскрикиваю от прикосновения к раскаленной коже марли с ледяной, жутко пахнущей, водой. До меня не сразу доходит, что это уксус, и слава богу. И этой дрянью Ал вознамерился меня всего намазать? Хотя… я не особо против. Я начал постепенно «остывать», понемногу начало болеть абсолютно все, что можно и нельзя. Кажется, в детстве мама именно так нам температуру сбивала, если кто-нибудь простужался. Воняет, но эффективно. Когда мне уже не было так жарко, и даже начал пробирать озноб, Ал завернул меня в одеяло чуть ли не по самые уши, сказал, что сделает еще чаю, и быстро ушел вниз. Господи, я в тебя, конечно, не верю, но все равно огромное спасибо, что он у меня есть. Если бы не Ал, я, возможно, уже бы остывал сам. Естественным путем, без возможности больше согреться. Может, он мне жизнь спас. Хотя, почему, может? Он и так… -Пей, быстро, и сразу спать!- снова чувствую чашку у своих губ. У меня нет сил даже на то, чтобы просто открыть глаза, так что молча и без лишних возражений пью. Нет, ну он издевается! Чай с молоком! Но даже на мысленный монолог уходит слишком много сил, так что вслух я свои возмущения не произношу, а стараюсь как можно быстрее покончить с этой гадостью, чтобы не растягивать «удовольствие». -Вот и молодец, хороший братик. А теперь спи. Сон – лучшее лекарство, пока не приехал доктор,- Ал поудобнее уложил меня на подушках и плотнее укутал одеялом. Господи, не устану тебя благодарить за самого лучшего брата на свете. -Посиди… со мной…- еле как выговариваю я, держа слабыми пальцам его запястье. Такой теплый… -Конечно. Сейчас, только одеяло возьму,- он выходит, но почти сразу возвращается с тонким одеялом, под которым спал, бросает его на кресло и садится на краешек моей кровати. Чувствую, как он убирает челку с моего лица. Спасибо, она уже порядком надоела. Не говорю больше ни слова, да и незачем. Мне становится легче только от того, что я не один. Знаю, что он никуда не уйдет, пока я не усну, да я и сам не прочь отдохнуть в царстве Морфея от этого жутко болящего тела. Да еще и плюс ко всему эти фантомные боли отсутствующей ноги… Засыпаю тоже довольно быстро. К счастью, не снится больше ничего, что, несомненно, радует. Мой больной мозг просто не потянул бы еще какой-нибудь информации. Но все равно меня не покидало чувство, что я не один. Ал все время рядом, и никуда не денется. Прости, что причиняю столько хлопот. Я правда не специально. * * * Утром приезжал доктор. Прописал какие-то таблетки и пилюли, я не вслушивался. Вообще наутро было определенно легче. Я даже краем уха слышал, как врач похвалил Ала за то, что он так оперативно взялся бороться с температурой. Тот лишь отмахнулся, еще раз перечитал список лекарств, сделал мне чашку чая и ушел в аптеку. А чай я пил долго, с удовольствием, насколько это вообще возможно в таком неприятном состоянии. Мозг был практически стерилен, так что мог думать обо всем, о чем только захочу, и подсознание ничего не выкидывало. И я думал. Сначала о том, как меня так угораздило. Потом, что не дал Алу нормально выспаться. Бедный, совсем я его загонял. И что я за старший брат после этого? Болею, а даже ничего сделать сам для себя не могу. А почему? Могу. Вот, например, чай кончился. Пойду, еще сделаю. Не так получится, конечно, как у Ала, но все же. С трудом поднимаюсь с кровати, по стеночке иду к лестнице. Ступенька, две, три. Странно, никогда не думал, что ходить по лестнице так трудно. Последняя ступенька, а я уже на ногах не держусь. Чувствую, что меня ведет куда-то в сторону, теряю равновесие, и, похоже, сознание. Картинка перед глазами плывет, мысли девственно чисты. Последнее, что замечаю – это как открылась дверь. Что было потом?.. не знаю, но больно не было, определенно…