Демидиум.

С тех пор прошло уже четыре дня. Джастин не рассказывал о том, что видел в глубинках своего подсознания, друзья не рассказывали о том, что давно обо всём знали. Это было не тем, что можно с лёгкостью сказать, ничего при этом не испытывая. Знать, что вероятность лучшего исхода один к стам — не очень утешает, если честно. Но это не мешало им верить в то, что человек в Джастине всё-таки победит. Это не мешало им надеяться. «В моей голове куча мыслей, и я не знаю, какая из них правильная, — устало вздыхал Джастин. — Я каждый день вижусь с друзьями, смотрю в их глаза, и каждый раз боюсь увидеть в них что-то вроде усталости. Я не хочу терять никого из них. Хочу быть сильным, чтобы стоять рядом, а не вечно прятаться за их спинами». Знать, что даже внутреннее «я» корило Джастина за бездействие — было угнетающе, но здравый смысл вечно повторял одну и ту же фразу, чтобы успокоить сознание: «Твоё время ещё придёт». Но когда? Что если пока он будет ждать своего времени, его друзья серьёзно пострадают? — Ты слишком заботишься, — сказала ему однажды Агнес. — Нас никто не заставляет делать это, и мы вольны своим желанием, так что всё это — наша прихоть. Перестань корить себя в этом. Ведь разве не ты вечно повторял мне, что для этого и существуют друзья? Мысль о том, что даже хладнокровная Агнес говорит ему что-то подобное, ощутимо успокоила парня. Пока он не столкнулся с новой проблемой. Ни для кого не было секретом, что правительство усердно пыталось вывести его из равновесия, вечно провоцируя на драки, в которых он должен был проявить свою сущность Демидиума. Пока не понятно, зачем они и вовсе оставили его в живых, если сейчас с такой ненавистью нападают на него, но Грэм предполагал, что всё это делается лишь для того, чтобы проверить его истинные способности. Они всё ещё держат его на поводке. Всё ещё боятся, что он сослужит оружием не для, а против них. А может, их страх не напрасный? Парню было глубоко плевать на то, что они хотели бы сделать с ним, но тут дело приобрело более глубокий аспект: понимая, что он никак не реагирует на провокации, они решили действовать через его друзей. Сначала Шиена, потом Агнес. Всё это слишком тяжело для его восприятия, и он точно знает, что должен что-то сделать, чтобы это прекратить, но всё дело лишь в том, что на вопрос «а что именно?» конкретного ответа не существует. Можно полностью покориться властям. Исчезнуть. Умереть. Стать оружием. Исполнить своё предназначение. Можно сделать что угодно, и это хоть для кого-то, но всё же будет правильным. А что будет правильным для него? — Ты что, вздумал нас недооценивать? — недавно возмущалась Шиена. – Да, может, у нас нет силы Демидиума или чего-то вроде, но мы в списки слабаков тоже пока не записывались, — она ткнула пальцем ему в грудь. — Да я даже поспорить могу, что одной левой тебя сделаю, дохляк. Это было, как бальзам на душу. Джастин снова вернулся к усиленным тренировкам. Погода постепенно изменялась, на смену дождям приходили холода, но даже это не останавливало парня. Он день и ночь махал мечом, будто ему за это платили. — Я выдохся, — блондин плюхнулся на землю, тяжело дыша. — Да мы же, относительно, недолго занимаемся, — пожал плечами Бибер. — Относительно чего? Относительно последнего перерыва — недолго, а если в общем — мы здесь уже пять с половиной часов торчим, Джастин. Грэм вытер пот со лба и последний раз тяжело вздохнул. Накатила заметная усталость, захотелось хоть на мгновение закрыть глаза. Бибер сел рядом, всё ещё сжимая меч в руках. Его сосед невольно заёрзал, а потом пытливо приподнял бровь: — Тебя что-то беспокоит? Да. Много чего. Прошлое, будущее, настоящее. То, что будет с ним, то, что будет с его друзьями. Это слишком для шестнадцатилетнего подростка. Думать обо всём и всех, строить планы, искать выходы из ситуаций. Неведение того, что ждёт впереди немного пугает, а его страхом подпитывается его вторая половина, что гнетёт парня ещё больше. — Если я перестану быть человеком, останетесь ли вы рядом со мной? Грэм усмехнулся. — Ты никогда и не был человеком, Джастин. С самого рождения и по сей день ты — Демидиум. Знаешь, что это значит? Это значит, что внутри тебя есть две противоположные стороны, каждая из которых хочет обладать этой огромной силой, — он словно читал мысли Бибера, заставляя того лишь удивлённо и внимательно поглядывать со стороны. — А теперь представь себе, во сколько увеличится сила, если две половины будут не сражаться, а, наоборот, соединятся воедино, — как пример, Грэм соединил два своих указательных пальца, - вот, что случится в итоге, — он резко отлепил их друг от друга и издал звук, похожий на звук от взрыва. — Обе половины дополнят друг друга, увеличив твою силу в десятки раз. Это будет твоим апогеем, Джастин. Беспроигрышная лотерея, понимаешь? Шелест листьев медленно наполнял собой пространство. Бибер лёг на землю, рядом с другом, подперев голову руками. Всё, что нужно — прекратить борьбу внутри себя. Но сможет ли он уговорить ту часть себя, которая только и твердит об одиночестве, как неумолимом показателе силы? — Он всегда был таким? — на другом конце академии, в одной из комнат общежития, происходил другой разговор. Удивлённая тем, что Агнес заговорила с ней (а делает она это нечасто), Шиена обернулась и даже помедлила с ответом. Тем не менее, она сразу поняла, о ком идёт речь. — Не уверена. В мире людей из друзей у Джастина была только я, с остальными он общаться не мог. Тогда над ним подшучивали из-за внешности, а он был убеждён, будто болен порфирией. Он никого не подпускал близко, так что я даже немного удивлена, что здесь он стал таким открытым и… воодушевлённым. Сейчас у меня такое чувство, будто он и жизнь может отдать за каждого из нас, хоть и знаком с вами относительно недавно, — девушка улыбнулась. — Думаю, он давно хотел ощутить, что такое настоящая дружба, и сейчас у него это получилось. Он чувствует отдачу со стороны, поэтому прилагает максимум усилий, чтобы выдать обратный эффект. Агнес опустила голову. Его ситуация была дико похожа на её. — Он совсем не опытен в вопросах дружбы, понимаешь? Как я уже говорила, он воодушевлён, поэтому всё, что касается нас, переживает через себя. Так иногда бывает, когда перестаёшь ощущать тяготения одиночества. Было ли то, что испытывала Агнес Коулман, тем же самым? Даже она стала замечать, что уже не может контролировать эмоции, а её маска безразличия постепенно разламывается на куски. Это из-за того, что она тоже перестала чувствовать себя одиноко? В этом причина? Смешно. Чтобы испытывать подобное нужно ненавидеть одиночество, а это явно не про неё. Во всяком случае, ей срочно нужно разобраться в себе — новые ощущения и чувства слишком пугают. Одиночество не было редкостью. В мире, где каждый сам за себя, где иногда приходится жертвовать всем, что у тебя есть, — одиночество не было редкостью. Спросите любого, тут каждый познал этого добра сполна. Кем бы мы ни являлись, или пытались являться, нам всегда рядом нужен кто-то, кто смог бы утихомирить бурю в нашей душе. Кто-то, от кого бы таяло сердце, и теплели руки. Кто-то, кто смог бы заставить нас почувствовать себя живыми. Дилмор был слишком обеспокоен сегодня. Он петлял меж деревьями парка академии, засунув руки в карманы и ссутулившись. Внутреннее состояние тревоги было уже нормой для него, но иногда горечь накатывала с такой силой, что сдерживать её было трудно. Надеясь, что прогулка хоть как-то успокоит его, парень пытался избавиться от ненужных мыслей, поэтому специально внимательно наблюдал за красотой природы. Наблюдал, пока на его глаза не попались два парня, лежащие на земле. Спустя пару секунд, один из них поднялся, что-то сказал второму и зашагал в сторону общежития. — Чёрт, только не это, — под нос буркнул Вест, уже оборачиваясь, чтобы пройти обратно. Он ухватился за ветку дерева, преграждающую ему путь, но та вдруг выскользнула с его ладони, и залепила ему прямо по лицу, заставив неприятно выругнуться и повалиться на землю. Парень ухватился за пораненный нос и зарычал. Оглянувшись, он удостоверился в том, что не был никем замечен, и приподнялся с земли. Джастин появился прямо перед его носом. — Бу. — Придурок! — от неожиданности завопил Дилмор, выставив перед собой руки. Бибер, прищурившись, склонил голову на бок, вглядываясь в своего собеседника. Второй же, выгнув бровь, пытался понять, почему этот парень так пристально его разглядывает. — У тебя случилось чего? — вдруг спросил Джастин. Два вопроса: 1) Откуда он узнал; 2) С чего это он расщедрился на заботу? — Не твоего ума дело. — Эй, — парень схватил Вестона за локоть, — я знаю, о чём ты думаешь. Прекращай. Единственный способ вернуть друзей — стать сильнее, а не впадать в депрессию. Дилмор горько засмеялся, опустив голову. — Сила? Да что ты знаешь о силе? — в следующий миг он резко вырвал свой локоть из хватки парня. — Для тебя сила — всего лишь подарок судьбы, и ты ничего не делал, чтобы заполучить её, так что заткнись. Ты не знаешь, через что проходили остальные, чтобы стать сильнее. Ты хоть представляешь, как закалялся их характер? Чтобы стать теми, кем мы являемся сейчас, мы прошли через семь кругов ада. Что делал ты? Отлёживался в мире людей, жалуясь на скучную жизнь? — Так вышло, ясно? Моей вины в этом нет. Я знаю, что сейчас являюсь обузой для своих друзей и понимаю, что обременяю их своим существованием и опасностью, которую несу за собой, но я пытаюсь… Пытаюсь стать сильнее. Сильнее физически и морально. Пытаюсь научиться контролировать зверя внутри себя. Да, я и правда не понимаю, чего им приходилось переживать в прошлом, но я делаю всё, чтобы они забыли об этом в настоящем, — Джастин сжал руки в кулаки. — Я готов умереть за них. А ты? Тебе нужны друзья для того, чтобы разделять радость и счастье, или чтобы создавать иллюзию того, будто ты не одинок? Вестон не знал ответа на этот вопрос. — Только когда осознаешь для себя истину, сможешь по-настоящему понять, что потерял. Джастин исчез так же внезапно, как и появился. Дилмор провёл рукой по лицу и тяжело вздохнул. На ночном небе сияла полная луна и игриво поблёскивали звёзды. Ноябрь близится к концу. Скоро уже холода, праздники, а там не заметишь, как и весна уже придёт. А весна значит лишь одно — выпускная церемония. Церемония, на которой всё и решится. Судьба парня, его друзей, да и всего этого чёртового мира. Он остановился, чтобы посмотреть на огромную луну, чувствуя, как расширяются зрачки, а в венах начинает бурлить кровь, хотя ощущения такие, словно это сила, вместо крови, растекается по его телу. Невероятно хорошо. — И что собираешься делать? — раздалось в воздухе. В следующий миг Джастин почувствовал пульсацию в районе висков. Что за чёрт? Он сразу узнал обладателя этого голоса, ведь это был его собственный. Но вот то, что его вторая половина может так просто связываться с ним, даже когда он не находится в состоянии Демидиума, была явным открытием. — О чём ты говоришь? — спросил парень, еле-еле выговаривая слова из-за сильной головной боли. — О нас с тобой, недоумок. Или ты подумал, что если проблему игнорировать, то она сама уйдет? Я уже ответил тебе, что хочу заполучить твою силу. Так что либо сражайся со мной, либо сразу сдавайся, — он видел перед собой это надменное лицо, принадлежащее ему самому. Джастин не хотел сражаться. Но и сдаваться не собирался. Он понимал, что эта сила с самого рождения была дана им обоим — им обоим ею и управлять до самого конца. «Именно поэтому ты и недостоин владеть такой силой. Её обладатель должен быть хладнокровным и одиноким. Такова участь сильнейших». Нет, этот парень явно не согласится на сотрудничество. И это он подтвердил своей следующей фразой. — Если не хочешь подчиняться, я заставлю тебя. Поданные должны падать на колени перед своим правителем. Ноги Джастина задрожали, после чего он принуждённо упал на колени, всё ещё не убирая руки от головы. Его глаза округлились, воздуха внутри стало не хватать, будто его кто-то душил. В конечном итоге, его тело, совершенно перестало его слушаться: он опустил руки и откинул голову назад. — Битва за трон начинается, — это было последним, что он услышал, перед тем как потерять сознание.