Демидиум.

Melanie Martinez — Dollhouse — Ты кто? — спросил он, внимательно разглядывая стоящего перед собой парня. — А ты не видишь? Я — это ты, — ответил тот. Джастин на секунду опешил. Он уже видел этот образ. Это был тот самый парень, являющийся ему во сне. По-королевски одет, да и выглядит как настоящий вампир. Они с Джастином похожи. Нет. Даже не так. Они абсолютно одинаковые, и в то же время — чертовски разные. Парень перед ним сидел на роскошном троне, постукивая по подлокотнику тонкими длинными пальцами. Его уверенный взгляд красным пламенем проникал в душу Джастина, разжигая внутри странное парализующее чувство. Страх. — Ты знаешь, что сейчас происходит? — спросил тот, слегка наклонив голову в бок. Рядом с ним внезапно оказалось несколько кукол, которые он начал внимательно разглядывать, взяв в руки. Джастин отрицательно покачал головой. Он даже не знал, где находится, потому что всё вокруг было окрашено в бардовый цвет, а они будто парили в воздухе. — Состояние Демидиума, — объяснил его двойник, — сила выбирает, кому подчиниться. Тебе — жалкому человечишке, тело которого не способно даже удержать её в себе, или мне — твоей вампирской половине. Лучшей половине. — Так вот, кто ты, — Джастин сглотнул. Он бы соврал, если сказал, что не ожидал подобного. Такова участь Демидиума, не так ли? За твою силу сражаются две твои стороны, и победит непременно та, которая окажется сильнее. Что будет, если контроль над ней захватит тот парень, сидящий сейчас на своём троне? Сможет ли он внести справедливость в этот мир? Сможет ли выполнить обещания, которые Джастин дал своим друзьям? Внезапно парню стало тяжело дышать. Его двойник стал разламывать кукол одну за другой, превращая прекрасные создания в нечто страшное. — Мне больно, — прохрипел Джастин, положив ладонь на грудь. Он задыхался. — Тебе всегда больно, — разозлился парень напротив. Откинув очередную куклу в сторону, он приподнялся со своего трона и подошёл поближе, схватив Бибера за футболку. — Но что ты делаешь, чтобы контролировать эту боль? Ты доставляешь одни неприятности. Ты — обуза для своих друзей, которые вынуждены вечно влипать в драки из-за тебя. Ты кричишь о том, что защитишь их, но вместо этого, почему-то, только они всегда защищают тебя, — он с силой откинул Джастина в сторону так, что тот повалился на колени. — Именно поэтому ты и недостоин владеть такой силой. Её обладатель должен быть хладнокровным и одиноким. Такова участь сильнейших. — Я не позволю тебе… — он закашлялся, — такие, как ты, сеют только хаос и разрушения вокруг. Я хочу исправить этот мир, а не уничтожить его, — Джастин поднялся с колен. — Я не уступлю тебе! — закричал он со всей силы, да так, что его кругозор внезапно стал покрываться трещинами, а затем и вовсе распался на осколки, словно стекло. И последнее, что он увидел — было удивлённое лицо его двойника.

Лондонский мост падает, падает, падает, Моя милая леди.

— Засыпай, Джастин. Лицо неизвестно откуда появившегося Грэма светится волнением, а рука его медленно поглаживает голову друга. Пламя теперь только поблёскивает, вот-вот грозясь потухнуть, а ночь, наконец, вступает в полную силу, накрывая всё вокруг непроглядной тьмой. Агнес, нахмурив брови, только удивлённо наблюдает за происходящим. Только-только тело Джастина собиралось запылать огнём, как вдруг появился Грэм, напевая строчки какой-то песни, и вот парень снова лежит так, будто ничего и не произошло. — Я потом объясню, — блондин взмахнул рукой и, закинув руку Бибера на своё плечо, направился в сторону общежития. — А ты как? В порядке? — вдруг спросил он у Агнес, полуобернувшись. Та только зарычала и больше ничего не ответила. Она, привыкшая вечно полагаться лишь на себя, сейчас испытывала смешанные чувства. И как бы она не отрицала происходящее, но всё же обхватила его в ответ. Всё же доверилась ему. Правильно ли это? Правильно ли снова привыкать к тому, что могут отобрать у тебя в любой момент? Потом ведь снова будет больно. А разве возможно прожить жизнь без боли? Разве так интересно? Джастина вновь донесли до гостиной и вновь уложили на диван. Он спокойно посапывал во сне, время от времени отчего-то жмурясь и поворачивая голову. — Как ты там оказалась? И где Шиена? — оглядываясь, задавал вопросы парень. — Без понятия. Её уже не было, когда я проснулась, — Агнес пожала плечами, — я просто услышала шаги в гостиной, но не учуяла знакомый запах. Я знала, что это не кто-то из нас. Знала, что тот, кем притворяется эта тварь — ненастоящий, но всё-таки пошла, потому что… — Эй, не надо об этом говорить, если не хочешь, ладно? Не все готовы вот так просто выпустить своих скелетов из шкафа, — он притупил взгляд. Привычно нахмуренное лицо Агнес слегка вытянулось. Она склонила голову набок. Тут даже не надо было обладать проницательностью, чтобы понимать, что Грэм говорил не только о ней. Верно. Они все разные, с разными секретами, жизнями, судьбами. Но это и не плохо. Потому что не важно, что произошло до их встречи — сейчас они вместе. И даже секреты, которые они отныне хранят, — их общие. — Тебя всё ещё мучают кошмары? — как обычно напрямую спросила девушка. Он ничего не ответил. Грэм неожиданно вышел из гостиной и вернулся обратно только спустя пару минут, и держа в руках небольшую красную колбу. Он сел на колени перед диваном, слегка встряхнул содержимое сосуда и зубами вытащил оттуда затычку. Из горлышка вверх медленно поднималась тонкая полоска едва заметного пара. — Это для того, чтобы его мозг тоже отдыхал, а не… — блондин на секунду замолчал, — не разрывался на части в смятении. — Что ты имеешь в виду? — Агнес нахмурилась. — Ты что-то знаешь о том, что происходит? Грэм сомкнул губы. Знал ли он? Скорее, как обычно, строил догадки. Он мечтал о том, чтобы это и продолжало оставаться лишь его догадками, но, к несчастью, он всегда оказывался прав. — Лучше бы не знал. — Расскажешь? Или подождём мелкую? — Не стоит. Думаю, она и без нас всё это знает. Шиена. Шиена Вульф. Девушка, которая открыта для всех, и в то же время, предоставлена лишь самой себе. Каждый знал о ней всё и не знал ничего. Не знал, куда она пропадала, о чём говорила, и до недавнего времени, даже не знал кто она такая. Даже сам Джастин понятия не имел, как так получилось, что они были знакомы ещё с детства, что она тоже принадлежала к числу вампиров, и, по воле случая, оказалась укушенной, в следствии чего и получила свою силу. А какая сила у Обречённых? — Внутри Джастина… — снова неожиданно начал блондин, вливая содержимое колбы в рот друга, — внутри него сейчас сражаются две половины. Сражаются за силу. Так уж получилось, что ему ещё с детства предназначено было стать наследником сильнейшей вампирской династии, понимаешь? Поэтому только представь, насколько сильна его вампирская половина. В ней соединяются его лидерские качества, но всё это разбавлено огромной дозой хладнокровия и безжалостности. Это качества настоящего принца, иначе кто доверит ему правление этим миром? Агнес перевела взгляд на лежащего на диване парня. По его губам стекала алая жидкость, и голова девушки внезапно закружилась. Она вспомнила, как его клыки вонзились прямо в её кожу. — Скажи, разве ты никогда не замечала, как поведение Джастина может резко измениться? Не замечала, как в один миг он весь такой из себя простой парень, а уже через минуту во всём его виде читается что-то возвышенное, не свойственное обычным вампирам? Эта борьба началась не когда его сущность Демидиума пробудилась. Эта борьба идёт внутри него ещё с самого детства. Девушка внимательно слушала собеседника, время от времени поглядывая на предмет их обсуждения, который, после выпитого напитка Грэма, немного расслабился. Никто даже и не подозревал, что сейчас творится у него в голове. Повисла нездоровая тишина. Почему-то девушка приготовилась к тому, что сейчас скажет блондин. А Грэм лишь болезненно усмехнулся. — Если человек в нём проиграет, то правительство получит то, ради чего оставило Демидиума в живых. Они получат самую сильную машину для убийств. На этот раз, взгляд Агнес не перебегал с одного предмета на другой. Он, как и взгляд Грэма, застыл на полу, и никак не решался взметнуться вверх. — Агнес? — Что-то ещё? — Когда всё будет кончено, они замуруют Джастина в том самом Лондонском мосту, как сделали и с остальными Демидиумами. В комнате было слышно лишь их дыхание и учащённое сердцебиение. Какая громкая тишина.

Лондонский мост падает, падает, падает, Моя милая леди.