Как можно дольше

      Акаши стоит рядом со спортивной площадкой Старшей Школы Камии. Тот день я запомню надолго. И сейчас, когда до финала Зимнего Кубка осталось всего несколько минут, я не могу об этом не вспоминать. Волнуюсь за Сейджуро, как не волновалась никогда. — А теперь о вашей с Андзеном игре, — предельно серьезно говорит он.       Только что мы договорились встретиться после финала, но…       Речь снова зашла о баскетболе. — Ты поставила игру всей команде, — Я вижу в его глазах огромный, неподдельный интерес. — Но то, что ты сделала с игрой Андзен-куна — нечто более потрясающее, ведь так?       Вздыхаю: — Ты заметил, что он играл не в полную силу.       Ан просто не делал всего того, что может, но Акаши понял, увидел… Меня не должно это удивлять, но все равно удивляет. — Идеально подобранный баланс, однако… — Тон Акаши становится жестче и холоднее. — Я разочарован. Мне не удалось увидеть вашу настоящую игру.       Такая резкая перемена… — Прости, — я тут же извиняюсь.       Акаши явно очень недоволен, но не совсем понимаю, почему. Мы больше не игроки его команды. — В следующий раз буду ждать от вас большего.       Тем не менее, в ответ я покорно соглашаюсь.       В любом случае, он должен когда-нибудь это увидеть. Мы с братом пообещали друг другу, что станем лучше, дабы оправдать возложенные надежды. И когда будем готовы, то сделаем это: покажем Акаши всё, на что способны.       Пока не готовы, пока слабы. Прости нас.       Стоим какое-то время молча. Сейчас я не решаюсь спросить Акаши о прощении за случившееся в Ракузан…       Но есть еще кое-что, что всегда было мне интересно: — Акаши-кун, могу я спросить? — Акаши молча кивает, прикрывая глаза. — Я никогда не видела, чтобы ты или кто-то из команды радовался победе. Почему? — Странный вопрос. Разве победа для нас не естественна? — Улыбка на его губах и слегка прищуренный взгляд. — Да, конечно… для Ракузан это так, но… — Кажется, Акаши не понравился мой вопрос. Однако решаю продолжить: — Но если любишь баскетбол, радоваться победам не так же естественно? — говорю и сразу напрягаюсь: Акаши перестает улыбаться. — Если любишь баскетбол… — задумчиво повторяет мои слова. — Хороми, ты знаешь, кто такой Куроко Тецуя? — Игрок из Тейко, о котором мало что известно. — Ответ получается каким-то автоматическим, будто бы я только что отметила нужный вариант в тесте. — Однако он входил в основной состав и часто играл. Его способности похожи на… — На Маюзуми…– усмехается Акаши. - Да, похожи. Но Тецуя тешит себя иллюзией, что в игре есть что-то важнее победы. — Что ты имеешь в виду? — удивляюсь я. Акаши говорит странные вещи. Победа — всего лишь результат. Разве сама игра удовольствие не приносит? — Всего лишь то, что важнее победы ничего нет, — словно нет ничего более очевидного, отвечает Акаши.       Эти слова… Разве он не слышит, что говорит? Обычно высокомерный, не принимающий возражений, твердый в своих убеждениях и строгий к установленным им же самим правилам. Но иногда очень спокойный, заботливый и даже… кроткий. Почему-то мне казалось, что он действительно любит баскетбол, а не играет ради победы. Ошиблась? Или нет? Что-то не так. Какой он? Я совсем не знаю Акаши?       Странное ощущение… сейчас мне… больно. Мы с братом полюбили эту игру только благодаря нашему чудесному капитану, а сам он, кажется, ни во что не ставит подобные чувства.       Акаши смотрит перед собой, словно о чем-то задумавшись. В нескольких метрах от нас стоит автобус, который привез сюда Ракузан, все ждут только Акаши, но он не собирается уходить, будто желая сказать мне что-то еще. — Я ответил на твой вопрос, Хороми? — вдруг спрашивает он.       Нет, это был не ответ, но я все поняла. — Да, спасибо, Акаши-кун. — Если хочешь, то обращайся ко мне по имени. Я буду не против. — Голос Акаши становится мягче.       Атмосфера уже не такая напряженная, но мне по-прежнему не по себе. — Тебе так будет приятно? — спрашиваю, потому что на самом деле обращаться к Акаши по имени кажется чем-то невозможно сложным. — Не пойму, пока не услышу. — Его голос становится не просто мягким, а таким… нежным.       Опускаю глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Не покидает чувство, что Акаши как будто бросает из крайности в крайность. — Сей…джуро-кун, — пробую я. Выходит плохо. — Если так сложно, можешь и дальше звать меня по фамилии, — спокойно говорит Акаши. — Прости, — вздыхаю и снова смотрю на него. На губах Акаши появляется улыбка, и это меня расслабляет. — Ничего. Попробуй еще раз. — Сейджуро-кун, — произношу более уверенно. Голос почти не дрогнул, и я радуюсь этому успеху как какому-то невероятному достижению. Кажется, моя реакция его забавит, и Акаши усмехается тихо, по-доброму, а затем говорит, широко улыбаясь: — Да. Это приятно.       Когда же… когда я успела заслужить эту улыбку? А эти слова? Когда, Акаши… ты успел меня простить? — Скажи, разве ты на меня не злишься? — спрашиваю, потому что, наконец, решаюсь это спросить. Наверно, звучит глупо. Смущаюсь еще сильнее, потому что лицо Акаши становится абсолютно серьезным. — А должен? — он смотрит на меня с интересом. Кажется, ужасно краснею. Конечно, должен! Я тебя… предала. — Прости меня. Прости…       Голос предательски дрожит, как будто я готова заплакать. — Это в прошлом, Хороми, — Акаши отворачивается, снисходительно вздыхая: — И я… не злюсь.       Не пыталась забыть, пыталась простить саму себя. Но похоже, Акаши простил меня раньше. … — Хороми!       Смотрю на брата. Интересно, долго я не отвечала, думая о своем? Мы сидим почти на таких же местах, что и вчера, только в другой секции. — Что? — Кисе вроде не выйдет сегодня. О чем ты опять думаешь? Следи за игрой, Мидорима играет! — А я и слежу. И вообще, будешь возникать, дам блокнот и сам все зарисуешь! — Я же не умею! — Шучу. Просто не отвлекай. — Ладно.       Ан отворачивается, а я утыкаюсь в записи. Если бы сегодня противником Акаши был Кисе, а не Куроко, я бы волновалась меньше? Почему я вообще волнуюсь, разве победа для Ракузан не нечто… — Ан, ты волнуешься за ребят? — С чего ты взяла? Акаши все равно выиграет. Надеюсь, это будет красиво… Сейрин все-таки не плохи. Кстати, ты поняла, как они смогли победить Кайдзе? — воодушевленно отвечает он.       А я, почему-то улыбаюсь: — Нет, но… один из них — Куроко. — И что это значит? — удивляется Ан.       Что они играют не только ради победы и в этом… Сейрин близки и тебе и мне по духу. — Нет, это ничего… не значит, — тихо говорю уже без тени улыбки.       Люблю Акаши, даже если он не видит ничего кроме победы. Буду любить, даже если он никогда не проиграет. И любить, даже если примет поражение прямо сейчас.       Боюсь лишь одного… что с ним случится, если Сейрин все-таки выиграют? А если они ему проиграют? Кажется, он ненавидит в Куроко именно то, что есть во мне и в моем брате. И поэтому, где-то в глубине души, я не только опасаюсь падения Акаши, я это падение… жду. — Ты видела? — Ан дергает меня за плечо. — Видела?       Игра Ракузан против Сейрин уже началась. — Нет. — Что?! Серьезно? — громко удивляется брат. Я слышу его рядом с собой гораздо громче ревущих трибун. Смотрю на счет: Сейрин забили. Цифры начинают расплываться перед глазами. — Что с тобой? Почему ты плачешь?       Плачу? Дотрагиваюсь ладонью своей щеки. Да, действительно мокро. — Не знаю… — Зачем так переживать? Знаешь ведь, что Ракузан победят. — Равнодушный голос Ана. Он отворачивается от меня, продолжая следить за игрой, а я смотрю на него:       В брате вижу азарт и восхищение… слепое восхищение нашим бывшим капитаном.