Багровый Закат

      Над головой громко каркнула ворона. Она, сверкая своими маленькими глазками-бусинками, сидела на ветке тонкого сгнившего дерева и внимательно смотрела на бегающую снизу, на земле, ребятню. Те её вовсе не замечали: носились из стороны в сторону, громко смеясь и крича. Высокая трава хлестала по ногам, песок забивался в обувь, но мальчишки, не обращая на это никакого внимания, неслись всё дальше. В их руках длинные палки, которыми они отважно сражались друг с другом, словно храбрые рыцари из далёких, всеми давно забытых, времён.       — Эй, Рио! Нужно отступать! — кричал белобрысый мальчишка, кидая в своего противника по игре комком мокрого песка. Тот, упав на землю, имитировал страшное ранение, сопровождающееся громкими наигранными криками.       Рио, его друг с залепленным пластырем носом и в забавном клетчатом берете, удовлетворённо кивнул, и, поправив козырёк своего головного убора, оба ребёнка ринулся в отступление. По тонкой заросшей дороге, весело хохоча и смеясь, то и дело оборачиваясь, дразня двоих других мальчишек, несущихся следом. Они махали палками, предвкушая продолжение игры где-нибудь в самом городе, меж домов и низких заборов, а потом, может быть, зашли бы в гости к Теодору, мать которого готовила самые вкусные блинчики во всём городе.       Обрадовавшись такой мысли, Рио развернулся к друзьями лицом, продолжая свой бег спиной, и показал тем язык, оттягивая нижнее веко указательным пальцем. Двое приятелей, недовольно воскликнув какие-то ругательства, пообещали тому, что простыми ударами палкой он не отделается, и Рио уже было хотел развернуться, ускорив бег, но тут, поскользнувшись на маленьких гладких камнях, некстати наложенных на ещё не заасфальтированной дороге, упал в высокую траву, ударяясь о землю плечом и прокатываясь кубарем вниз небольшого склона.       Оставив после себя мятый след на высокой траве, мальчишка затормозил спиной о ствол дерева, болезненно выдыхая и с силой зажмурив глаза. Его друзья, стоя наверху холма, кричали его имя, спрашивали, в порядке ли он, но не решались спуститься к началу подлеска: уж слишком темно и мрачно он выглядел, пугая даже храбрых и отважных рыцарей. Но Рио, забыв о всех страшных байках, которые ходят в их городке, чуть приподнялся и, глянув вверх, довольно улыбнулся.       — Я в порядке! — крикнул Рио своим друзьям и потёр заколовшийся глаз кулаком.       Лицо тут же обдало холодом, а рука буквально прилипала к коже на щеках и верхнему веко. Учуяв странный и неприятный запах, Рио нахмурил нос, а потом, посмотрев на свою ладонь, удивлённо распахнул глаза: та была испачкана в тёмной жидкости, липкой и противной на ощупь. Попытавшись подняться, мальчишка понял, что полностью увяз в этой странной жиже, и что именно она так странно и необычно пахла. Скользя подошвой кроссовок по сырой траве, Рио еле как принял положение стоя, стараясь удержать равновесие, а потом, выдохнув, уже было собрался направиться к друзьям, как замер, стоило тому поднять голову.       Над головой захлопали крылья. Ворона, сверкая своими чёрными глазами-бусинками, приземлилась на одну из веток и посмотрела на ребёнка, на лице которого застыл ужас. Дрожа от страха, Рио поднёс испачканную руку ко рту, стараясь сдержаться, но вопль ужаса всё же вырвался из его груди. И в такт ему, хлопая крыльями и щёлкая клювом, громко кричала ворона, будто радуясь тому страху, что испытывал маленький, ничего незнающий, мальчик.       Кааар! Кааааар! КАААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААР!!!       Всем подразделениям, прошу выслать людей…       Убийство на Спэлвит-лэйн. Говорят, много крови…       Пятый отряд, я попрошу вас…       Отставить! Звоните спецслужбе.       Третий отряд, отбой, повторяю, отбой, не наш случай!       Прошу экспертов из участка выехать в…       — Как думаешь, то, что говорят, — правда? — спросил низкий молодой парень, поправляя квадратные очки на своём носу. — Слышал в участке, это не первый случай подобного рода. И всё переваливают организации. У вас там что, бардак?       — А тебя это каким боком касается, коротышка? — мрачно поинтересовался темноволосый мужчина, выдыхая из носа прозрачно-белый дым от сигареты. Смерив стоящего рядом холодным взглядом, он несколько презренно цыкнул. — Сиди в своей коморке и не высовывайся, не твоего это ума дела.       Полицейский недовольно надулся, глядя на мужчину злым взглядом. Однако тот, проигнорировав это, затушил сигарету о рядом стоящий столб и, откинув окурок в сторону, услышал мотор подъезжающей машины. Поэтому, оторвавшись от низкого забора, на который присел в ожидании, он покинул надоедливого собеседника и направился в сторону приехавших.       Дверь машины открылась и из неё вышла низкая светловолосая женщина. Оглядев округу, она выпрямилась и, закрыв за собой дверь, отряхнула белый плащ от какой-то пыли сбоку.       — Госпожа Рейнсворт! — подходя к только что приехавшей женщине, окликнул темноволосый. Та, глянув на него своими большими тёмными глазами, мягко улыбнулась.       — Следователь второго класса Найтрей! — сказала она, подходя к мужчине. — Мне казалось, что должны были послать Винсента, а не тебя, Гилберт.       — Он сказал, что у него «и без того много дел». — Гилберт недовольны фыркнул, убирая руки в карманы чёрного плаща.       — Впрочем, как обычно. — Рейнсворт тихо хохотнула. — Кого тебе дали в напарники? Только не говори, что Рейма: если Руфус его увидит…       — То, что? — спросил подошедший к ним мужчина, взлохмачивая длинные рыжие волосы рукой в белой перчатке. Сощурив и без того узкие глаза, он посмотрел вначале на Гилберта, а потом на ту, с кем приехал. — Шелли, так и будешь языком трепать или мы всё же пойдём на место убийства?       Женщина, подняв руки вверх, пару раз кивнула, проговорив тихое: «Хорошо-хорошо, мастер!», а потом, улыбнувшись Гилберту, кивнула в сторону спуска в овраг. И они втроём, коротко осматривая окружающий пейзаж и людей, ходящих туда-сюда, прошествовали к тому, зачем, собственно говоря, их сюда и вызвали.       Мимо, переговариваясь друг с другом, проходили простые полицейские. Кому-то стало плохо, и теперь он, упираясь о ствол стоящего поодаль дерева, старался унять рвотный позыв. Иные так и не решались глянуть на то, что происходит там, у начала подлеска. И лишь самые храбрые, те, кто привык к подобному, расхаживали на месте преступления, ограждённого ярко-жёлтой лентой, кричащей «NO ENTRY!», не пропускающей посторонних в свои пределы.       Гилберт, приподняв ленту вверх, пропустил старших по званию вперёд себя и только потом прошёл сам, становясь с правого боку от Шелли.       Эксперты, расхаживая по месту преступления в масках и специальным оборудованием, собирали образцы ткани, крови и даже сдирали кору дерева, на которой остались глубокие следы, будто от когтей огромного хищного зверя. Некоторые ходили у самого трупа, фотографируя подвешенное на дереве тело, его рану и кровь, которой был залит небольшой участок земли. То и дело поскальзываясь на сырой траве, сотрудники здравоохранительных органов еле как удерживались на ногах, цепляясь руками за деревья или случайно проходящих мимо. Также сделала и Шелли, которая, ступив не на тот участок, соскользнула на каблуках и ухватилась сразу и за Гилберта, и за Руфуса, которые чуть было не упали в лужу крови вместе со своей коллегой.       Рейнсворт, уняв короткий испуг от неожиданности, выпрямилась и, отпустив непонимающих мужчин, громко кашлянула себе в кулак, делая вид, что ничего не было.       — Введёшь в курс дела, Гилберт? — спросила у него Шелли, указывая ладонью в сторону подвешенного трупа.       — Я знаю немного: Рейм всё ещё опрашивает того, кто нашёл труп, — ответил ей мужчина. — Но сразу можно сказать лишь две вещи: первое, это сделал не человек.       — А второе? — спросил Руфус, глянув в сторону следователя.       Гилберт на мгновение замолчал, о чём-то задумываясь, а потом вынул из кармана пачку сигарет и поднёс одну ко рту. Зажав ту меж зубов, он зажёг фитиль и, хлопнув зажигалкой, выпустил из лёгких полупрозрачный дым. И только после этого вновь подал голос:       — Жертва упырь.       — Опять, — выдохнув, проговорила Шелли и прикрыла лицо ладонью.       — Случаи похожи с предыдущими? — поинтересовался Руфус, приподнимая ногу и осматривая окровавленную подошву своего ботинка.       — Идентичны, — ответил ему Гилберт. — Но есть одно отличие.       Сказав это, мужчина сделал глубокую затяжку и, откинув окурок в сырую траву, сделал шаг вперёд. Достав из левого кармана перчатки, он натянул одну из них на руки и, ступив там, где он сможет нормально стоять, взял края окровавленной распоротой рубашки, открывая вид на грудь убитого. Там красовался рисунок вырезанного, или лучше сказать, выжженного циферблата без чисел, стрелка на котором была сдвинута на два часа после полудня.       — Сдвинулась? — удивилась Шелли. — На каком трупе был час?       — На третьем, — сказал Руфус. — Этот седьмой. Все из них точно были гулями?       — Ну, этот точно гуль, — отозвался Найтрей, раскрывая веки убитого, за которыми скрывался налитое чёрным глазное яблоко. — Причём явных ран на теле нет: скорее всего, они отрегенирировались, но упырь всё равно умер.       Шелли, прикрыв рот рукой, отвела задумчивый взгляд в сторону. Она явно не понимала связи. Факт того, что все убийства были связанны друг с другом, остаётся фактом. Но ничего общего, за исключением предполагаемого убийцы, у них нет. Хотя, нет, стойте… есть. Все жертвы, за исключением Петра Уиллиса, владельца обувной лавки на окраине города, были поголовно упырями. И каждый раз на их телах оставляли изменяемые со временем циферблаты часов и отметины на рядом стоящих деревьях, столбах или дороге.       «Дело Часовщика стоит на месте», — подумала тогда женщина, недовольно цыкнув сквозь плотно сжатые зубы. Внезапно выпрямившись, Шелли шагнула вперёд, протягивая руки Гилберту, чтобы тот помог ей добраться до трупа. Невзирая на недоверчивые взгляды, так и кричащие о том, что не стоило бы этого делать, она всё же шагнула на один выступ в земле и, перепрыгнув через лужу, добралась до нужного ей дерева. Правда, чуть ли не падая на сам труп, но, благо, Найтрей помог ей удержаться и, протянув вторую перчатку, просто молча стал наблюдать со стороны.       Рейнсворт, приподнявшись на носочках, внимательно осмотрела лицо убитого. Мужчина, примерный возраст: тридцать-тридцать пять лет. Рост около двух метров, цвет волос чёрный, цвет глаз… чёрный. Телосложением полноват, хотя больше похоже на то, что эта мышечная масса. Хорошо сложен, недешево одет. И совершенно не похож на тех, кого убили до него. Единственное общее у всех — это идущие вперёд часы. Только отчего зависит ход стрелки, понять было невозможно.       — Я не вижу, ты глянь… клавна откуда идёт? — спросила Шелли у стоящего рядом Гилберта, однако их перебил посторонний голос только что подошедшего парня.       — Жертва типа рэрмор, на дереве следы от рэумы. Скорее всего, их оставил Часовщик, — молодой человек оторвался от своей записной книжки и, подняв глаза, спрятанные за прямоугольными очками, удивлённо и несколько испуганно посмотрел на рыжеволосого мужчину. — Г…Господин Барма?       — Приветик, — безэмоционально проговорил Руфус, махнув своему подчинённому рукой.       — Эй, ты, следователь второго класса Лунетт! Рейм, чёрт бы тебя побрал, отомри! — взывала к нему Шелли, отчего парень коротко вздрогнул и перевёл на неё взгляд. — Ну, что узнал от нашедшего?       — А что можно узнать от двенадцатилетнего мальчишки, который упал лицом в лужу крови и увидел распятый труп? — захлопнув записную книжку, несколько раздражённо ответил Рейм. — Он молчит. Сказал только то, что бежал и свалился сюда. Всё. Больше ничего не знает.       — А другие? — спросил Руфус. — Он ведь был не один, как я понимаю.       — Да, не один… — уже более неуверенно добавил следователь. — Другие говорят то же самое. Мол, бежали, их друг свалился, а потом все дружно закричали. Правда, трое других не сразу поняли, зачем они это делали. Кажется, даже до сих пор не верят, что здесь находится труп.       — Нам же и лучше, — промямлила Шелли, проводя пальцем по чёрному узору на груди жертвы. И, глянув на свою руку, не заметила никаких следов. — Есть ещё что-то?       — Нет. Это тупик.       Закусив губу, женщина обвела взглядом округу.       «Кажется, придётся…»       Сняв со своей ладони перчатку, она отдала её обратно Гилберту и, протянув руки теперь уже Руфусу, выбралась из ямы, в которой стояла. Выпрямившись и вздёрнув края светлого плаща, она глянула на Барму внимательным и уверенным взглядом.       — Поехали, — сказала тогда Шелли.       — Куда? — спросил Руфус, но его попутчица уже двинулась в сторону машины. — Постой, куда?       — В «Пандору»!       — Ты серьёзно?       — Вы серьёзно, мисс Рейнсворт?! — удивился Рейм, ровняясь с ней и поправляя очки, спавшие с носа.       — У нас остался выбор? — спросила тогда женщина. — Кажется, это последний шанс на то, чтобы хоть что-то узнать.       — Он не согласится, — подхватил Барма. — Он никогда не соглашается.       — Мне отказать он не в силах, — она довольно улыбнулась.

***

      Эй, Кевин!       Кееевин...       Просыпайся!       Ты что, спишь?       Кевин!       Вставай!       ВСТАВАЙ!       Заслышав тихий звон дверных колокольчиков, юноша лениво открыл глаза. Сонно потянувшись, он уронил стул обратно на четыре ножки, отчего те громко стукнулись о пол, разнося этот звук по всему помещению, а после глянул через стеклянную витрину на тех, кто посмел пожаловать к нему в гости.       — Какие люди решили навестить это захолустье! — дружелюбно улыбнулся белобрысый, выпрямляясь и, кладя локти на прилавок, устремив свои блёкло-голубые глаза на вошедших. — О, это же господин Барма! Сегодня в совсем другом составе. Что, на молоденьких потянуло?       — А ты всё также остр на язык, Зарксис, — ответил ему Руфус, осматривая небольшой магазинчик. — Спишь на рабочем месте? Не боишься, что кто-то этим может воспользоваться?       — Только если самый заядлый псих Нортумберленда. — Зарксис махнул рукой, а потом вновь перевёл взгляд на женщину. — Так что? Пришли подкрепиться?       — Да, — перебила своего коллегу Шелли, усаживаясь на стул за одним из столов. — Будь добр, приготовь кофе.       — На десерт как обычно? Или, может, хочешь попробовать что-то новенькое? С запечёнными пальцами, к примеру, — выставив перед собой две чашки, тихо посмеялся белобрысый.       — Не говори о пальцах, мы после вызова.       — Оу, ну, тогда приношу свои извинения.       Поставив напитки на подносы, Зарксис достал из прилавка две тарелки с небольшими десертами и, с тихим хлопком закрыв дверцу, направился к маленькому столику. Расставив всё, юноша залез на третий стул с ногами, усаживаясь на него на корточках, а потом, склонив голову набок, прищурил глаза, переводя взгляд с одного на другого.       — Я же знаю, вы сюда пришли не просто чаю попить, — сказал Зарксис. — Можете выкладывать, что у вас есть.       Шелли попыталась сделать вид, что не понимает, о чём он, но вскоре сдалась под внимательным взглядом хозяина магазинчика.       — Ничего от тебя не скроешь, ничего! — Рейнсворт взмахнула руками.       Потянувшись к сумке, она достала несколько небольших папок разных цветов. Каждая из них была подписана своим именем и таила в себе отсчёт о нескольких делах, в частности, почти пустых и бесполезных, а также полный фотоотчёт. Все семь дел касались трупов упырей в их городе, которые некто под прозвищем Часовщик оставлял в разных уголках. Словно… словно пытаясь о чём-то сообщить. Только вот никто так и не мог понять, что именно им хотели этим сказать.       Некоторое время, разложив документы и фотографии перед собой, Зарксис изучал их. Молча, сосредоточенно бегая взглядом по тексту и отдельным участкам тел. А карточки, на которых запечатлены предполагаемые часы, он даже взял в руки, приближая к лицу и рассматривая более внимательно и точно. Руфус и Шелли, молча попивая свой чай и кофе, следили за ним: за каждым движением рук, беглым взглядом и лицом, которое ни разу за всё время изучения не изменилось в эмоциональном плане.       — Объясняй, — сказал, наконец, Зарксис, откладывая от себя фотографию часов.       — Часовщик, упырь рэум типа, — начала пояснять Шелли. — Это всё, что мы о нём знаем.       — Какая-нибудь связь между жертвами есть? Вы уверены, что всё это сделал один гуль? — продолжал тем временем спрашивать белобрысый.       — Часовщик оставляет эти рисунки на телах своих жертв, — женщина ткнула пальцем в одну из фотографий с циферблатом. — И везде есть признаки его «когтя», словно он его специально оставляет. А ещё все жертвы упыри.       — Упыри?       — Не считая одного случая, но, мне кажется, это была случайность, — она махнула рукой.       — Гуль, который убивает гулей? Интересно… — юноша сверкнул глазами, но потом, отодвинув от себя бумаги, уже без той тени улыбки глянул на следователей. — И что вы от меня хотите? Чтобы я помог вам в расследовании? Нет. Сразу это говорю. Я ушёл из CCG и не намереваюсь туда возвращаться.       — А я говорил, что он откажется, — гнул своё Руфус, ковыряясь в пирожном.       — Мы не просим тебя возвращаться! — проигнорировав коллегу, заверила владельца кафе Шелли. — Ты ведь знаешь, я уже даже надежду на это не питаю. Просто мы действительно в тупике. А стрелка часов уже дважды сдвинулась с места. Нам нужно узнать всё до того, как она сделает полный оборот. Мне просто кажется… что нельзя этого допустить.       — Давай, Брейк, чего тебе стоит, — всё же вставил слово Барма.       Зарксис задумался. В принципе, у него нет причин отказываться. Причём если то на один раз и ничего это за собой не понесёт. Он не собирался вставать обратно на службу, не собирался быть так называемым Голубем, которых ненавидит каждый уважающий себя гуль. Хотя, ушёл он далеко не из-за этого… но, впрочем, не то было важно.       У него есть много свободного времени, да и сейчас, в летнюю пору, к нему нечасто наведывались гости и посетители: «Пандора» почти опустела из-за разъехавшихся на каникулы постоянных клиентов. В городе стало тише, чем обычно…       Придя, наконец, к умозаключению, Брейк коротко обвёл взглядом магазинчик сладостей.       — Хорошо, но!.. — он выставил перед собой палец, заставляя уже готовую радостно запрыгать на месте женщину замереть. — Но не за просто так.       — И что ты хочешь за это? — пытаясь скрыть свою радость, спросила Шелли.       — Я ещё не придумал. Но чуть позже тебе обязательно сообщу.       — Хитрый лис… — выдохнул Руфус, на что Зарксис пожал плечами.       — Либо так, либо никак иначе. За «спасибо» никто не согласится делать то, что ему не хочется.       — Хорошо. Мы согласны, — сказала тогда Шелли. А затем, глянув на часы, она поднялась с места, собирая документы обратно в сумку. — Нам уже пора возвращаться в офис. Рейм уже должен был составить отсчёт. Только пожалуйста, Руфус, не отсчитывай его за тот случай с пролитой водой для цветов на документацию, он же всё восстановил!       — Не знаю, чего он тебе там наговорил, но я и не собирался ничего делать. Почти, — уже более тихо добавил мужчина, направляясь в сторону выхода.       Закатив глаза, Рейнсворт, наконец, закончила с упаковкой документов, а потом, поблагодарив Зарксиса за еду, двинулась в сторону выхода. Тот проследовал за ней, желая проводить своих гостей, и уже на самом выходе женщина внезапно остановилась, отчего Брейк ударился ей в спину.       — Не задерживайся сегодня после работы. Шерон опять будет переживать, — повернувшись к юноше, сказала тогда Шелли. — Её очень волнует состояние нашего города сейчас, и хоть ты не гуль…       — Я тебя понял. После закрытия «Пандоры» сразу домой, — заверил её Зарксис, растянувшись в улыбке.       Женщина, кивнув, улыбнулась в ответ, а затем продолжила свой путь к машине.       Проводив их взглядом, Брейк вошёл обратно в магазинчик и, закрыв за собой дверь, прижался к той спиной, сжимая виски ладонями. Кажется... отдых бы ему не помешал.