*💫💔💫*
Эрик
Нас всегда манят далёкие горизонты, и земля кажется нам скучной. Я мечтал о новом теле и новой жизни, и моё желание сбылось. Но, как известно, вместе с новым телом приходят и его проблемы. Теперь, прожив какое-то время в этом мире, я столкнулся с ними. Атмосфера в зале и без меня была напряжённой, а теперь, кажется, напряжение достигнет своего пика. Я окинул взглядом зал Советов. На троне восседал Михаэль, а рядом с ним пустовало моё место. Справа от него расположились Рейтар и Дэвид. Азара не было, поскольку он ожидал рождения ребёнка. Чтобы не беспокоить его, решили не тревожить его. В зале по обе стороны от правителей расположилась высшая аристократия королевской крови — претенденты на трон. Именно они порой вмешиваются в дела королевской семьи, и мы вынуждены считаться с ними. Также здесь присутствовали три универсала-мага, королевский лекарь Ноэль Самуэль сейр Хас, семья Сейра Николаса Людвига Леманн, а также его сын Кауэр. Оба они выглядели победителями. Сердце тут же пропустило удар, предчувствуя беду, а в голове пронеслось: ... Я знаю, что беда часто приходит не одна, она словно тень, следующая по пятам. Но если слова — это просто звук, то в глазах окружающих можно увидеть ответ. Посмотрел на Михаэля и понял, что не ошибся. Вид у муженька был такой, будто ему на голову пыльный мешок свалился. Моргнул раз, другой… А потом вдруг посмотрел на меня так… в общем, не как всегда. Усмехнулся и сел на свое место. Сейр Роберт Герольд Мартинез поклонился всем присутствующим и начал свою речь: — Сегодня было созвано срочное собрание Совета. Цель, которого выявить, что Сейр Кауэр Горислав Леманн носит ребенка от нашего Владыки Михаэля Арама Сейр Фарнсорр. Для этого приглашены маги универсалы и наш королевский лекарь. Прошу нашего Владыку не препятствовать этому и для определения предоставить нам свою кровь. Я испытал настоящий шок. Кажется, я лишний в этом мире и хочу просто исчезнуть. Сегодня вы растоптали меня, вы бросили меня, как ненужный предмет. ... Забирайте вашу империю! - кричал я мысленно. Дэвид был бледен как мел. Он понимал, что его позиции под угрозой, но был готов спасти Азара и защитить его. Дэвид был предупреждён заранее и знал, чего ожидать. А Михаэль тот, кто всё это затеял, наконец, получил по заслугам. С меня довольно. Во время этого ритуала я старался сохранять хладнокровие, но внутри всё кипело. Я не позволю им увидеть мою боль и поражение. Сейчас холодная буря заполняет душу, мне тяжело дышать, и перед глазами всё плывёт. Я был близок к тому, чтобы сдаться. Но, возможно, позже я смогу собраться с силами и поднять голову. В моей душе царил настоящий хаос из отрицательных эмоций, расстроенных чувств, негативных мыслей, пугающих предположений и невероятных догадок самого мрачного характера. Всё это постоянно бурлило, кипело и перемешивалось, создавая невообразимую смесь. Неудивительно, что через некоторое время такой эмоциональный «коктейль» начал бродить, погружая меня в бездну глубокой депрессии и полного безразличия ко всему окружающему. Я даже не заметил, как моя магия вырвалась наружу, и за окном начался сильный ливень с градом. Сквозь пелену душевной боли я услышал приговор… — Всё подтвердилось, что Сейр Кауэр Горислав Леманн носит ребенка от нашего Владыки Михаэля Арама Сейр Фарнсорр. Так как наш Владыка Эрик Патрик Сейр Фарнсорр в данный момент не беременный и не состоит в интимных отношениях со своим супругом, то ребенка Сейра Кауэра Горислава Леманн королевская семья примет, как своего ребенка. Сейр Кауэр Горислав Леманн будет при наследнике, и к нему нужно относиться, как к члену королевской семьи и предоставить апартаменты соответствующие его положению. Так гласит закон об интересном положении. В последствии рождения наследника, может быть поставлен вопрос о разводе. Все посмотрели на меня и я понял сейчас мое слово. Меня охватили гнев и ярость, и одна часть меня хотела прямо перед Советом проучить Михаэля. Вернее жажда крови растекалась по венам. Другая же часть была в ужасе от этой идеи… Или же я могу с достоинством уйти отсюда. Что лучше в этой ситуации? Стать истеричным омегой и если я устрою скандал, его никто не оценит, а выставлять себя дураком я не хочу. Все уже свершилось и кто-то хорошо натрахался. Это покажет мою слабость и они решат меня добить. Я выше этого… На Михаэля принципиально не смотрел иначе действительно сорвусь и врежу. Я выше этого. Может быть, это станет для него уроком. По полу поземкой шел иней, в помещении резко похолодало, но мне было плевать на это. Подумаешь слегка подмерзнут, а вот мне сейчас жарко. Пересилив себя, собрав волю в кулак и под контроль магию с гордой осанкой поднялся ледяной Лорд: — Решение Совета прошу зафиксировать в свитке, личные покои Сейру Кауэру Гориславу Леманну будут предоставлены сегодня, и он может переехать в них, и все требования Совета будут учтены и приняты во внимание. На этом заседание Совета закрыто. Я сделал шаг и направился в сторону дверей. И в спину услышал шепот: — «Посмотрите, от него гуляет наш Владыка. Он в постели совсем ничего не может. Бедняжка, — и смешки очень тихо. Знают, что могу покарать. — Наш, ледяной пошел, вот это выдержка или он холодный, как лед и ему все равно»? … За мной закрылись двери, и я пошел, не разбирая дороги лишь одна мысль: «Хочу умереть, пусть все катится ко всем чертям и этот мир пусть существует без меня». Вошел в первую гостевую комнату, и меня накрыла истерика. Я завыл. Слезы потекли из глаз. Ноги меня не держали, и стал сползать по стенке. Вдруг я оказался в объятиях, таких теплых, больших и нежных руках. Поцелуи покрывали мое лицо. Он что-то шептал мне, но до меня не доходил их смысл. Губы его ловили каждую мою слезинку, ладони обхватили дрожащее лицо, губы касались губ, щек, трепещущих век… Я встретился с его серебристыми глазами и выдохнул лишь его имя: — Дамир… — Эрик. Милый, что случилось? А я завыл и потоком хлынули слезы. Он снова целовал меня, а я стал читать древний, как этот мир, обряд. Слова потекли с моих губ, и когда первая часть обряда была произнесена, Дамир прошептал: — О чем эти слова, милый? — Я промолчал, а он, видя мое состояние, не стал меня переспрашивать. — Эрик, я хочу тебя. Ты сводишь меня с ума. Совесть, заткнись! Я был не в себе, меня там не было и я не отвечал за свои действия... Ему можно, а я разве не достоин любви? Я разве много прошу? Только, чтобы меня любили и принимали таким, какой я есть… Да катись все к черту! Дамир мне не обещает ничего и это будет лишь раз. Но какой… Меня просто перемкнуло, и я потерял контроль шепча: — Арейф гивон, левонаре. — Закончив, пристально посмотрел на Дамира. — Да, я хочу тебя. Он лишь рыкнул. Его руки зарылись в мои волосы, мягко перебирая уже совсем растрепанные пряди, а я, склонив голову, заглянул ему в лицо, тут же утонув в его серебристых озерах глаз. Почему-то именно в этот момент осознал, что мы лежим, прижавшись друг к другу, взрослые альфа и омега. Его взгляд просил, умолял меня, и я нырнул в бездну его чувств. Я хотел быть нужным, любимым, пусть пожалею об этом, но сейчас пусть всё случится, и хочу от него малыша. Вот насчёт ребенка и вовсе, наверно, переклинило... Пусть получает измену с последствиями. Ему всё можно, и я тоже разрешаю себе всё. А вот Дамиру знать об этом необязательно. — Только не останавливайся, молю и хочу быть с тобой. Это было последнее, что я помнил. Я ловил каждое движение, дыхание партнера и таял в его руках. Все смешалось в череде его поцелуев, ласк, его страстных слов. Черт! Я потерялся… Внизу живота заполыхал костер, кожа стала неимоверно чувствительной и горела в тех местах, где соприкасалась с его телом. В горле пересохло, и я, судорожно сглотнув слюну, облизал сухие губы. Руки заскользили по его плечам, мягко спускаясь к мощной и хорошо развитой мускулатуре груди, не забывая при этом наслаждаться шелковистостью кожи и теплом тела. Мысли путались, но одно желание было ясно: быть рядом с ним, ощущать его тепло и прикосновения. Хотелось, чтобы мы стали единым целым, чтобы между нами не было никаких преград. Возможно, он почувствовал мои мысли и эмоции, потому что его радужка потемнела, черты лица заострились, и он крепко прижал меня к себе. Его губы, казавшиеся такими твёрдыми, при прикосновении к моим стали мягкими и нежными. Но эта нежная прелюдия длилась недолго. На нас обрушился ураган эмоций, и мы словно усиливали ощущения друг друга, от чего горели ещё сильнее. Это была уже не страсть, а настоящее безумие. Вокруг клубился его запах, который заполнял все клеточки моего тела, усиливая ощущения и заставляя желать бесконечно наслаждаться этим ароматом. Он перестал терзать мой рот, и его губы начали спускаться ниже. Я ощутил дикое желание обладать им полностью, и в голове билась только одна мысль. МОЙ. Только мой и я хочу, чтобы это безумие продолжалось. Собери меня по частям, Дамир, испей чашу страсти до дна. Почувствуй, как мой шёпот ласкает твою кожу. Проникни в самые глубины моей безмолвной души. Я верю, что судьба соединит нас, как кусочки пазла. Я чувствую, что мы нужны друг другу. Ты — мой самый невероятный глоток кислорода. Я — твоя неоткрытая книга чудес. Ты — мой стон, затерянный в нашей страсти. Я — звезда, сорвавшаяся с небес, чтобы быть с тобой. В моей груди билось сердце, и что-то взорвалось от твоего прикосновения, когда ты добрался до моего паха. Выгнулся дугой под ним и ощутил аромат роз, который тягучей волной окутывал моего мужчину, охотно смешиваясь с его терпким ароматом горной лаванды и дикого вереска. Не знаю, что со мной произошло, но как только он резко вошел в меня, я с нечеловеческим ревом вцепился ему в шею зубами, ощущая вкус крови во рту. Я с наслаждением вылизывал оставленные зубами ранки на его шее, снова кусая, вызывая этим новую волну дрожи в наших телах. Я магией направлял его семя, представляя, как оно превращается в дитя. Мой, он только мой. Дамир рычал, как безумный, исполняя со мной такой древний танец любви и в конце, так же, как и я, укусил, причиняя сильную боль и в тоже время усиливая тот фонтан наслаждения, который бил во мне в том месте, где мы сливались в единое целое. Я лежал на нем, не имея сил даже пошевелиться. Да и желания что-то делать у меня не было. В его глазах засветилось торжество, и губы изогнулись в довольной ухмылке. — Мой Эрик! Хрипловатый, но все равно ласкающий слух голос прозвучал восхищенно и в тоже время вылил на меня целый ушат чувств, присущих очень большому собственнику. Мы лежали в постели, прижавшись, друг к другу, похожие на инь и янь, и мне даже шевелиться не хотелось. Слушая, как мерно и громко бьется его сердце в широкой груди, ощутил умиротворение, которое медленно заполняло пустоту, вытесняя безразличие и холод. Вытянувшись вдоль его тела, обнял шею руками и, положив голову на плечо, замер. Пахло ароматом Дамира. — Я не жалею о случившемся, но прошу меня простить. Не сдержался. Любил... Я никогда не причиню тебе боль ни при каких обстоятельствах. — Спи. Я верю тебе. Спасибо, я этого не забуду… Его веки закрылись, и я услышал его мерное дыхание. Обряд был полностью соблюден и закончен. Встал, оделся, заплел косу, подошел к Дамиру накрыл его одеялом. Закрыл дверь его покоев, незаметно прошел по коридорам замка. Наконец-то добравшись до покоев, я с облегчением вздохнул, видеть сейчас хоть кого-нибудь для меня было сущим адом. Вошел к себе и направился в ванную. Быстро раздевшись, и с наслаждением опустился в теплую воду. Мое тело просто обалдело от счастья, и сознание стало постепенно затуманиваться блаженным маревом. Мысли медленно тянулись в голове, и я снова вернулся в зал Совета. Прокручивая события этого утра. Боль с новой силой накрыла меня. Стыд за то, что я совершил с Дамиром, просто добил меня. Никогда не предполагал, что ни о чем не думать — это так сложно. Сначала я честно и добросовестно старался очистить мозги от любого мало-мальски разумного шевеления, но каждый раз борьба оказывалась неравной и неизменно заканчивалась не в мою пользу. Но я проявлял завидное упорство снова и снова.Мне хотелось не просто забыть, а избавиться от навязчивых мыслей, которые не давали мне покоя ни днём ни ночью. И имя этому приставучему Гаду — жестокое разочарование.Дэвид
«Любовь не всегда слепа, и, может быть, нет ничего мучительнее, как всем сердцем любить человека, сознавая, что он недостоин любви». За окном небеса разверзлись. Мириады капелек устремились на земную твердь. И вместе с ними запах легкого дуновения ветра. Все погрузилось в дождь. Каждая капелька-мысль барабанит по окнам, отскакивает от травяного покрытия и навеки растворяется в его мокрой текстуре, дополняя цвет. После приговора стоял уже ливень стеной и крупный град падал на землю. Неужели это Эрик держится из последних сил. Но… С каким достоинством, он смог это вынести. Это нужно было видеть. Даже не каждый альфа так бы смог и давно бы устроил скандал. Я видел его ярость в прикрытых глазах и не пролитые слезы. Душа моя просто сжалась от боли. Я хотел его обнять и дать возможность выплакать всю боль, но он, как истинный воин спрятался и зализывает раны один. — Где мой ученик? Что случилось сегодня? — Ко мне подбежал Тириэль. — Я не знаю где он. У нас неприятности. — Его нужно найти. Все, что творится сейчас за окном это магия Эрика. Он не контролирует себя. — Что? — На улице ураган. Деревья вырывает с корнем, град с горох падает с неба. Гром и молния сверкает и это страшно. Его нужно найти. Я посмотрел в окно и был поражён увиденным. Порывы ветра вырывали деревья с корнем, а вокруг замка бушевали четыре смерча. То, что происходило раньше, было лишь началом, а теперь мы видим кульминацию. — Довел парня. Черт! Мы стали искать Эрика, но он снова исчез, и никто его не видел. Примерно через два часа погода начала меняться, и ураган утих. — Тириэль смотрите. Резко поменялась погода и снова выглянуло солнце. Все деревья, что были недавно снесены ураганом снова вернулись на место. И как будто ничего не происходило два часа назад. Может он взял себя в руки? — Не похоже, я боюсь худшего. Такого Эрика лучше бояться, поверьте. К вечеру температура резко упала до минуса и все заледенело. — Его найти нужно иначе кто-то умрет сегодня. — Я боюсь его Тириэль. — И правильно делаете, но я рискну.Эрик
Я очнулся и понял, что очень сильно замерз, вода была ледяной. Надо же отключился. Наспех, кое-как оделся и вышел из ванной. Из комнаты Михаэля я услышал пискляво крикливый, противный голос. Я приоткрыл его дверь и сразу увидел своего теперь врага. Кауэр ходил и осматривал спальню Михаэля. — Мой милый. Мне здесь нравится. Я могу же приходить к тебе сюда? — Он плюхнулся на постель. — М-мм. Как мягко. А там что? — Там покои моего супруга. — Ответил Михаэль. — А я хочу посмотреть их. Мне очень хочется быть рядом с тобой. Когда наш малыш захочет к отцу, это было бы здорово … — Он демонстративно надул губы. — Нет, я думаю, это будет плохая идея. Но ты прав и я подумаю над этим. Может и сможешь оставаться здесь ночевать. — Здорово. Я очень кушать хочу, пойдем со мной милый. Они вышли из покоев, а меня накрыло новой волной. Ярость плескалась в моей душе и в глазах и я даже сначала не понял, что творю. Я вошел в спальню и устроил там морозилку, да такую, что ни один маг или камин не растопит эти глыбы льда. Я не позволю этой твари жить рядом со мной. Эта спальня хранила тепло нашей ночи и это еще больше уверило в правильность своих действий. Полюбовавшись на свою работу, отправился в погреб. Я пил настойку на травах, помня о своем возможном положении. Вреда малышу она не причинит, зато голова станет хмельная. Пусть ненадолго... и все на голодный желудок. Я хотел забыться и потерять счет времени. Я так устал быть добрым. Для меня простое существование стало хуже Ада. Знаю, что самоубийство — невыход… Однако постоянно думаю, когда же это кончится. Собрав свои остатки гордости и прихватив фужер с напитком и бутылку, я направил свои стопы в спальню. Разжег камин и сел на шкуру возле него. Как я все это проделал, было для меня все смутно. Голова кружилась и жутко болела. Но главное, она отказывалась думать. Пустота накрыла меня. Из своей спальни в бешенстве вбежал Михаэль и заорал: — Эрик, ты что сотворил с моей спальней? — О, голубок сизокрылый прилетел! А ты еще не понял? — Сказал я это довольно спокойным тоном, но следующей фразой начал орать на него сам. — Мудак ты недоделанный, пошел вон! Спальню ему жалко. А, что ты с моей жизнью сотворил тебе наплевать. Тебе на своего брата плевать и на племянников и на империю. Уйди, пока я из тебя статую не сделал. Недоносок. Лучше не показывайся на мои глаза, убью. — Последние слова я просто рычал. В комнату вбежал Дэвид, а следом Тириэль. — Михаэль, уйди, он сейчас не стабилен в магии. - Прокричал Дэйв. — Вали, тварь. — Я запустил в Михаэля вазу, но он увернулся. — Ненавижу тебя! Честно боялся и, правда, его убить. Дэйв обнял меня с силой, чтобы я и рыпнуться не мог. — Тише, тише Эрик. Ты пьян? Что ты творишь? Успокойся, прошу. Маленький, тише. Все хорошо. Я с тобой. Он ушел, обещаю, что он не придет к тебе. Все, все… тише. Я перестал вырываться и притих в его руках. Он подхватил меня на руки и уложил спать. Дэйв гладил меня по голове, словно я ребенок и это простое прикосновение принесло мне покой и сон.Рейтар
Такого я от Михаэля не ожидал. Я очень переживал, за Эрика. Я гордился им в зале Совета, но понимал нужно найти его и успокоить. С достоинством и гордостью вынести удар судьбы, не каждый может. Искали все, но он, как сквозь землю провалился. Вот же парень может спрятаться так, что его никто не найдет. Лишь вечером я узнал, что Эрик пьян и он с Дэвидом. Михаэль просто не ожидал, что его супруг устроит ему скандал, да еще какой. Единственное успокаивало, что об этом никто так и не узнал. Бедный мой мальчик и как такое вообще можно пережить? Да я ни разу не видел его, чтобы он смеялся, как Азар. За что ему такое? Почему мой сын такой болван? Я вошел в спальню к Эрику, он спал. В кресле сидел Тириэль, на другом кресле Дэвид. На самой кровати Тео, Антей и заплаканный Кан. Он держал руку своего Владыки и всхлипывал. Тириэль и Дэвид пили вино. — Как он? — Уснул. Михаэлю лучше не показываться Эрику на глаза до бала. Он на него зол. Еле разнял их. Теперь сердце Эрика — лед. Завтра встанет и как ни в чем не бывало, проведет первый бал открывающий праздник урожая. — Спокойно ответил сын. — Ты уверен? — Да. Я знаю, что говорю. Я поговорю с ним утром. — Хорошо. Давайте покинем его спальню. Тео, Антел, если что будите… Надеюсь ночь пройдет спокойно. Мы все покинули спальню Эрика. Я отправился к Михаэлю. Постучал и вошел к нему. — Не спишь? — Нет. Как Эрик? — Удивительно, что тебя это заинтересовало, ведь он тебя оскорбил и прогнал. Забавно, давно бы ему посоветовал сделать это. Может, тогда бы мы не попали в такую щекотливую ситуацию. Ты сам понимаешь, что натворил? — Рычал я. — Теперь позиция высшей аристократии укрепилась, и они будут диктовать свои условия, а мы должны будем им подчиняться. Это одно, а второе это твой супруг. Ты растоптал его, смешал с грязью и умыл этим дерьмом. Да, я груб с тобой, но этого тебе никто не скажет. Он не простит тебе и отомстит. Его месть будет страшнее, чем эти все интриганы. А вот, что он придумает… Мне даже страшно представить. Такой, как Эрик месть преподнесет холодной и обдуманной. — Я приму ее, он в своем праве. — Понуро и тихо проговорил сын. — К Эрику лучше не подходи. На балу он будет сдержан, а потом лучше молчи. Скажи спасибо, что это была лишь твоя спальня, а не ты сам. Думай, Михаэль, пора взрослеть и понимать, что ты делаешь. Ребенок уже в утробе этого Кауэра, и хуже быть не могло, только одно есть «но»… Страшнее всего, Эрик теперь тебя на пушечный выстрел к себе не подпустит, а значит, Кауэр станет твоим следующим супругом. Если бы у нас был в законном браке наследник, то они бы заткнулись, а так… Они этого добьются, и ты будешь плясать под их дудку. Остается лишь ждать, какой следующий шаг сделает Эрик. Моли небеса, сынок. Именно твой супруг может поставить им мат в этой игре.Дамир
Проснулся от того, что мне стало холодно. Я был один в этой большой красивой кровати. — Эрик! Рики? Милый… Мне ответила тишина. Душа моя болела за него. Вот куда он пошел в таком состоянии? Мой мальчик, как жаль, что лишь сам себе могу признаться в своих чувствах к нему. Еще на балу танцуя с ним, я почувствовал к нему желание завоевать его сердце. Любить его и не отпускать, но было поздно…. Судьба отдала его другому альфе. Скрепя зубами и мирясь с обстоятельствами, я смотрел, как он идет под венец к Михаэлю. Сердце мое молчи! Нельзя и слово сказать, а лишь видеть его изредка. Я не забуду то, что он подарил мне. Эти часы любви… Еле сдержался, еще немного и шептал бы, как сильно его люблю. Маленький мой. Все ли у тебя там хорошо? Прошли уже две недели, а сердце болит и мается. Он сам не свой, мое солнышко. Сидит на троне словно статуя. Не улыбнется и не скажет лишнего. Меня избегает и не смотрит. Мне так и хочется схватить его и увезти к себе в замок. Отогреть любимого… Что же произошло? Михаэль словно побитая собака ходит и лишь из-под ресниц смотрит на Эрика. Как же не хочется уезжать, оставляя его здесь, одного и лишь письма Тириэля будут связывать нас, рассказывая о нем.Эрик
Утро было не радостным и мысли роились, как пчелы в моей голове, и я пришел к не утешительному выводу: я своей злостью и в гордом одиночестве попыхтеть могу, для этого необязательно нужна шумная компания. Когда очередная попытка одержать победу над самим собой не увенчалась успехом, понял — это надо пережить, переварить в себе любой ценой. Пусть будет больно и страшно, пусть будет выворачивать наизнанку, но по-другому не восстановить душевные силы, видно, не получится. Иначе я просто сойду с ума. Только вытащив наружу, обнажив все, что занозой жутко свербит в груди, можно попробовать смириться с неизбежным, постараться простить и продолжить жить дальше. И я отдался во власть своих тяжелых переживаний с неизбежностью, присущей приговоренным к казни, ведь даже у них до последнего вздоха есть шанс на помилование или побег. Чувства и эмоции последних месяцев, недель, дней, до сих пор искусно прикрытые более насущной реальностью, теперь лавиной хлынули изо всех закоулков души и накрыли меня с головой. Время не лечит… Лечит алкоголь и случайные знакомства. Лечат секунды, проведенные с кем-то другим. Лечат длинные улицы и проспекты в огнях. Огромные очки, за которыми не видно уставших глаз. Лечат мечты о новой жизни. А время… Время не лечит, время идет мимо, но ничего не меняется… Я словно заледенел, и все праздники и балы сидел ледяной статуей. Есть стал плохо, аппетита не было совсем. Пару яблок — весь мой завтрак. Выносить капризы за столом этого Кауэра для меня было невыносимо, но вынужден был мириться. Сегодня был последний день, все гости после завтрака должны были отбыть, и я впервые посмотрел в глаза Дамиру. Совесть просто заговорила, и я решил поговорить с ним. После завтрака подошел к нему. — Дамир, прости меня. Я не хотел тебя использовать. — Эрик, не делай мне больно, прошу. Для меня это были самые светлые часы. Я надеюсь, что ты не жалеешь об этом. — Ты не сердишься? Мы останемся с тобой друзьями? Для меня это очень важно. Неудержался и коснулся пальцами его руки. Втянул аромат присущий только этому альфе и сердце сделало кульбит. Перед глазами воспоминания нашего безумства и полета душ. Нет, не жалею Ни капли не жалю и моя совесть молчит. Уже ничего не исправить ни с михаэлем, ни с Дамиром. Всё уже сделано. Я вижу с каким желанием ты смотришь на меня. Слова — лёгкая вуаль, которой прикрывают чувства, придавая им таинства и магии... — Нет, не сержусь, и да если ты этого хочешь? — Спасибо тебе. — Обещай, если тебе будет плохо, ты обратишься ко мне за помощью. Он особенный. Почему именно он так заботится о моей душе? Он переживает и искренне хочет помочь. Его язык тела чувственный и тонкий, он страстный и сексуальный, но ничто не зажигает такой страсти, как его слова. Они словно стрелы, пронзающие разум, влекут за собой, руша самые крепкие стены и обходя любые преграды. Они достигают своей цели и застревают в наших сердцах. Я точно знаю, что буду помнить его голос. Он уносит вдаль, как особая музыка души. Это мелодия, ноты которые он однажды посвятил мне. — Да, даю слово. Удачи тебе и легкой дороги. Береги себя.***
Время имеет свойство бежать и убыстрять свой темп. Однако действительно стало хуже: здоровье так и продолжает ухудшаться, не могу даже изобразить какое-то подобие улыбки на лице. Ни с кем просто поговорить не могу: не хочу надоедать, не хочу врать о замечательной жизни, просто боюсь кому-то сделать больно. В первые несколько недель ощущал необычную усталость, но я этому не придал значения. Аппетит пропал, и при некоторых резких запахах меня подташнивало. Стресс и пережитые события не давали мне расслабиться и задуматься о своем состоянии здоровья. Слишком долго находился в подавленном состоянии, и мысли о том, что я мог быть беременным, не посещали мою голову. Даже когда общался с братом. Жалеть себя строго запретил, и, если кто пытался, я уходил к себе на чердак. Там среди книг, пробирок я находил утешение. Тириэль не докучал, но был рядом. Мне этого было достаточно. Я закрылся щитом от этих событий и не хотел вспоминать. Чувствовал, начну себя бичевать и изведу себя, задавая себе глупый вопрос: зачем переспал с Дамиром? Зачем захотел иметь от него ребенка? Зачем мстил? Кому я сделал больнее? Потом начать себя ругать последними словами и прийти к неутешительному выводу, что я ничем не отличаюсь от Михаэля, и я ему просто изменил. И так по кругу. Еще меня доводил до белого каления сынок Николаса. Я терпел выходки Кауэра, который распоясался. Для него власть — это командовать слугами, устраивать истерику на пустом месте. Требовать с Михаэля всякие побрякушки и срывать на всех свою неуемную злость. Так как впервые мой супруг отказался от услуг омеги и довольно твердо заявил, что не намерен спать с Кауэром. Тот, в свою очередь, орал, что его организм требует сексуальной разрядки и он как будущий отец их ребенка обязан спать с ним. Но Михаэль стоял твердо на своем, что меня просто поразило… Еще больше поразило, что он вообще не водит к себе в постель омег. Но моя душа продолжала болеть, и, видя мои мучения, Тириэль умудрился уговорить меня провести тайное магическое расследование по поводу Кауэра, он просто подловил меня на том, что я все равно в глубине души люблю Михаэля, и знать правду просто необходимо, чтобы успокоиться и не изводить себя. Вдруг его опоили зельем, и поэтому так все получилось. Сдался на его милость, и то, что мне открылось, успокоило мою душу, но не простил. Да что б ему! Нельзя же так! У меня ведь и сердце выскочить может! В Совете министров решили целенаправленно окрутить Михаэля. Сыворотка правды сработала на Кауэре безотказно, а напиток помог ему забыть, что мы его пытали. Еще одна сторона медали, вокруг меня складывалась ужасная ситуация. Министерства пытались выйти из-под моего контроля. Не дал, пришлось некоторых умников сослать в карцер. Охладились и поняли, что я не шучу, и со мной нужно дружить. Я маялся и места себе не находил, но и тут Тириэль меня успокоил, припомнив про диссонанс, что сам Кауэр, может, и не выживет, и нужно просто ждать. — Эрик, ты что, такой благородный, и будешь спасать Кауэра и дитя, которое несет в себе переворот? — Ребенка нет, а вот Николас пойдет на компромисс спасая сына от смерти. Нам нужно приготовить зелье, чтобы вызвать преждевременные роды, когда наступит кризис и диссонанс сработает мы предложим это Кауэру. Жить хочется всегда, и это будет его шанс на жизнь. Ребенок, конечно, не выживет, а Николас подпишет всё ради сына. — Вы очень умны! Когда вы хладнокровно обдумываете свои ходы, вы всегда в выигрыше. Вы словно играете в шахматы… — Кажется, я совершил в своей жизни большую ошибку, и это ещё аукнется мне. — Что вы имеете в виду? — Я пока и сам не до конца понял. Промолчу. Но тогда я думал о мести... А сейчас думаю о гильотине... - Хороший набор и главное жуткий. - Ага, и все по мою душу. Вот с этого и начались мои следующие неприятности… Но Михаэль о моих переживаниях не догадывался и продолжал вести себя в том же духе.***
Через три месяца в нашей жизни случилось радостное событие. Спать лег, чувствуя себя раздавленным, измятым, и проснулся, разбуженный стуком в дверь, Тео влетел словно вихрь и начал меня тормошить. Я быстро вскочил с постели и несколько секунд стоял, закрыв глаза, ослепленный удивительно ярким блеском утреннего солнца. Влажные листья деревьев за открытым окном тоже ослепительно сияли, отражая в хрустальных каплях дождя разноцветные, короткие и острые лучики. Оздоровляющий запах сырой земли и цветов наполнял комнату; свежесть утра щекотала кожу. — Мой Лорд. Ваш брат рожает. Он зовет вас. У меня внутри всё оборвалось. Сердце бешено колотилось в груди, а по спине стекали ручейки холодного пота. — Но ведь еще рано. — Так он перенервничал. Как узнал про вас и Михаэля так он накинулся на него с кулаками. От него все время все скрывали, а тут заявился Кауэр, поглаживая свой живот, и стал высказывать, что скоро родит и Азар с Дэвидом вылетят из замка. В результате ваш брат устроил погром и выставил Кауэра из своих комнат. Потом пришел к Михаэлю и все высказал ему, что он об этом думает. Ну и полез драться... Дэвид его успокаивал вот и результат. — Иду. Позови Тириэля. — ответил, торопливо одеваясь. — Так он уже там с королевским лекарем. Азар кричит и зовет вас. Никого не подпускает. Дэвид на нервах, Михаэль и Рейтар тоже. Забежав в комнату, где находился роженик, я увидел измученное тело, по которому градом тек пот. Тириэль обследовал Азара магией, помогая при этом ему. — Эрик. Ты здесь, ты со мной… — Стон. — Помоги мне братик. Я хочу, чтобы ты мне помог родить их. — Успокойся и соберись. Тебе еще силы пригодятся. Я тоже не стал ловить мух, и включился в процесс. Мучились мы с ним часа четыре, но дети никак не хотели выходить. Мы стали волноваться и нервничать. — А если ему сделать кесарево? — Спросил я у Тириэля. — Это, что такое? — Живот разрезать и вытащить детей, остается один вариант, разрезать промежность, чтобы помочь детям выйти. Они слишком крупные, им не выйти самостоятельно. Азар, лежащий на кровати и держащийся из последних сил, только и смог прохрипеть: — Режьте. Я верю тебе брат. Тириэль вытащил из-за пояса кинжал, пошептал над ним что-то и вручил его мне. — Давай. Хорошо, что я в фильмах видел такое. Видеть то видел, а вот, как на деле, но выбора у меня не было. Страх сковал мою душу, но потеря брата решило все. Собрал всю волю в кулак и прошептал молитву. Я секанул кинжалом, разрезая плоть. У меня получилось….И тут же стала появляться головка ребенка, а затем и все остальное. И мы, вздохнув с облегчением, услышали долгожданный крик. Потом второй малыш и снова крик. Приведя в порядок и зашив его, я вливал ему свои последние силы, чтобы быстрее пошел процесс выздоровления.Тео и Тириэль обтерли и одели мальчиков, отдали их счастливому Азару, а мы попадали на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Силы у моего брата закончились, он с счастливой улыбкой уснул рядом с детьми. Дэвид вихрем влетел в спальню и рассматривал своих сыновей. Он опустился на колени и целовал руку Азару. На его глазах были слезы радости. Тириэль объяснил Дэвиду о сложности родов и, что его супругу нужен сон, уход, и правильное питание и удалился. Ноэль остался приглядывать за Азаром. С башни было объявлено о рождении принцев и назвали их Рэмир Авраам и Адриэн Ленар Сейр Фарнсорр. Я дополз до своей комнаты уставший и опустошенный. Естественно, как только дотронулся до подушки, я уже спал. Народ гулял и праздновал рождение двух принцев, один из которых был омегой.Сон
Я спал, а ты мне снился. Солнце золотит все вокруг, пробивается сквозь густую зеленую листву деревьев. Ветви яблони склоняются под тяжестью краснощеких плодов. Наливаются сочные груши. Над садом развеялись облака, которые плывут очень плавно. Возле беседки разложены одеяла, маленький столик рядом, на нем фрукты, стаканы с соком. На одеяле сидит Михаэль и внимательно наблюдает за малышом полутора лет, а может, больше. Мальчик с голубыми волосами и зелеными глазами улыбается своим почти беззубым ртом и смотрит на брата, на него со всей скорости бежит второй малыш, у него черные волосы и серебристые глаза. Дамир пытается поймать постреленка. Он визжит, хохочет и убегает от отца. Дамир его ловит, кружит, щекочет его и целует в щечки. Малыш рядом с Михаэлем начинает тянуть ручки и кричит: — И меня, меня. И я хочу. — Ну, иди ко мне, мой маленький. — Поднимаясь с одеяла протянул руки Михаэль. — Отец, и я так хочу. Показывая пальчиком на брата, Михаэль берет сына на руки и идет ко мне. Поцелуй в мою щеку, и потом он сажает малыша себе на шею. — Ну, что полетели? Мальчик выпрямляет руки в сторону и кричит: — Я ветел, лечу. Второй вырывается из рук Дамира и бежит ко мне: — Папа, пить хочу. — Потерпи, сейчас тебе дам, только не пролей. Пока он пьет, Дамир целует меня с нежностью в губы. — Я тоже хочу, и мне оставь немного нежности милый. — Обнимая сзади, шепчет Михаэль. Я вскочил и проснулся. Ну и присниться же мне. Брр… Несколько минут на осмысление. Сон был настолько реальным, что до сих пор стоял перед глазами, а по телу бежали реальные мурашки. Я аж возбудился. Медленно приходя в реальность, моя рука легла на живот, и я лишь смог пискнуть. Два ярких, как свет, теплых импульса ощутил в себе. В голове пронеслось, не может быть. Мама. Проверил еще раз и подумал, что брежу. — Боже, доигрался… И что мне делать? Черт! - До меня всё очень туго доходило, как сквозь вакуум, что я разговаривал сейчас сам с собой вслух. — Бред… Я сошел с ума, какая досада! — Вспомнил слова домработницы из мультика «Малыш и Карлсон». Я спустил ноги с кровати и пошёл в ванную комнату, надеясь, что мне всё привиделось и с моей головой всё в порядке. Когда я снимал рубашку перед зеркалом, я опустил рукав и замер. — Что это? Ага, зеркало и отражение в нем так мне и ответили... В последние дни мне было не до беременности и не до разглядывания себя в зеркале, а тут решил посмотреть на себя любимого. Зря я это сделал, совсем не умно поступил. Лучше бы этого не знал или знал? — Отомстил, мать твою, за ногу…. Черт! — Завопил я на всю ванную. — Хотя какая тут месть? Банально изменил мужу. Это хорошо, что Михаэль меня голым не видел, а то мне бы сейчас начистил бы мой фейс. М-да, ну ты милый отметился! И как мне теперь признать во всем, что натворил? Вот я дурак! Нее, наверно хуже. — Распалялся я, стоя без рубашки и смотря в свое отражение. На моей правой стороне расцветала новое тату. Большие и красивые лилии с листьями обвивали мое плечо, переходя на руку. Словно это был свадебный обряд с Дамиром. Да и тату роз появились позже после брачной ночи с Михаэлем поэтому он их не видел. — И что это значит? Мне было очень страшно. Я не мог понять, я в тот день натворил, а то что я что-то сделал указывать вот эта тату. Глупая мысль промелькнула в моей голове и сразу же исчезла, испугавшись моей бурной реакции. Я не успел её осознать. Снова и снова я ругал себя за то, что не подумал и совершил ошибку. Но никто не ответил мне. Я снова положил руку на свой пока ещё плоский живот. Почувствовал тепло с двух сторон. Оба малыша были сильными и здоровыми. Я ощущал их пульсацию, и мне снова пришла картинка. Два сына, и я понимал, что один из них — сын Михаэля, а другой — сын Дамира. — Как такое может быть? Психиатрию вызывали, кажется мне туда пора… Нет, а может пойти мне лучше поискать информацию? Мне нужна библиотека и книги по этому вопросу. Я же в тот день хотел получить ребенка от Дамира, получил... Да... и от мужа тоже. Ага. А как такое получилось? ЫЫЫ. Хрен его знает, не в плане процесса...Что произошло? Ведь должно же быть этому разумное объяснение. Почему на руке у меня новое тату? Одним вопросы и можно тихо отправляться в психбольницу. Жаль, здесь таких заведений нет. я был бы единственным у них пациентом, причем беременным от двоих. Поздравляю Эрик. Ты дошел до кульминации вершин приключений на свою голову и пятую точку. Что с этим обрядом было не так? Я шел по коридорам замка весь взвинченный, голодный и злой на самого себя. Настроение просто прыгало, как мячик то вверх, то вниз, как и мысли. В библиотеке стояли до потолка книжные полки, содержащие несколько тысяч книг совершенно разного жанра. У камина находилось мягкое кресло и столик. На полу расстелен дорогой персидский ковёр. На окнах висят массивные шторы, на подоконнике стоит одинокий цветок в горшке. Оглядев полки и определив, где мне начать поиск. Стал перебирать книги. Прошло уже три часа, но я так и не нашел, что искал. Это меня сводило с ума и доводило до грани. Я сел на пол и минут пять сидел с пустой головой, идей не было. Дверь открылась, и вошел Кан. — Завтрак уже подали? — Да. Иду. Взбешенный и голодный вошел в столовую и сел на свое место. Стали подавать разнообразные блюда. Кауэр как всегда начал свой бессменный концерт: — У меня столовые приборы плохо вымыты и это я не ем. Унесите. Я хочу сегодня рыбу прожаренную. Слушать дальше это я не мог и сорвался: — Кауэр, ты заткнешь свой рот? Мне порядком надоело тебя слушать. Каждый прием пищи ты устраиваешь этот никому не нужный концерт. Достал и дай поесть спокойно. Я тебе не Михаэль и мое терпение лопнуло. Если еще раз сейчас пикнешь, сделаю на пару часов ледяной статуей и ешь, что дали. Понял. — Я просто уже орал. — Черт! Сорвался, простите. Всем приятного аппетита. Рейтар, Дэвид, Азар и Михаэль посмотрели на меня очень удивлено. Кауэр испуганно вжался в свой стул, с тревогой глядя на меня. Он молча начал есть то, что ему принесли. — Что? — Опять рыкнул я. — Ничего. — Тихо мне ответил Рейтар, а сам наблюдал за мной. В столовой стояла почти полная тишина, и лишь звук посуды нарушал её. Я выбрал на завтрак свои любимые булочки с вареньем, творог и молоко. Все обратили внимание на мой выбор. Я съел почти половину порции, запил молоком, и тут меня осенила мысль... «Жрецы из храма знают всё об обрядах и татуировках. Эврика!» Так, как же мне выйти в город не замеченным и без своей охраны? Прогулка на лошади. Хм… Нет, один не поеду, а значит возьму с собой Тео, Антела и Кана, а чем не сопровождение в храм всех Стихий. Пока думал, перестал есть. Одним махом запихал в рот маленькую булку, запил молоком. Встал и направился к выходу: — Эрик, ты куда? Ну конечно, Михаэль на нейтралитете, он молчит, а его это волнует, вопрос, на который у меня нет ответа. Поэтому спрашивает Дэвид. — В лес дрова рубить. Не видишь, уже щепки летят. — Огрызнулся я. — Отстань Дэйв, а то попадешь под мою злую руку. Я вышел из столовой и направился собираться в храм. Через час, укутанный в плащ с накинутым на голову капюшоном, с парнями выехал в город.Храм всех Стихий
Мои парни были впервые в этом храме и оглядывались, тихо шепча и восхищаясь увиденным. Все стены храма были украшены золотом и серебром, а в его дворе находится сад, состоящий из диковинных гигантских цветущих деревьев. Возле самого храма находилось огромное количество величественных скульптур, отлитых из золота. Эти скульптуры увековечивали имена императоров и их супруг. Внутреннее убранство храма было великолепно: в нем все стены были украшены золотом, а потолок был отделан слоновой костью, посреди огромной залы стояли статуи всех стихий, перейдя в другой зал, там стояли по обе стороны лавочки, и проход вел к алтарю и чаше Истины. Также в храме есть зал огня, воды, земли, воздуха и зал элементалей. К нам подошел служитель храма и поклонился. — Ваше Величество рад приветствовать Вас в храме. — Уважаемый Жрец ... Я стушевался не зная его имени. — Августин, обращайтесь ко мне именно так, Ваше Величество. Вы пришли за чем-то конкретным или… — За конкретной информацией. — Тогда прошу Вас, следуйте за мной. — Мы миновали четыре зала стихий и вошли в скромную келью. Один взмах руки — и перед нами открылась потайная дверь. Так мы оказались в просторной библиотеке. — Присаживайтесь возле камина. Вам здесь будет теплее и удобнее читать. В одном из свитков было написано, что вы придете и вам нужна будет информация. Это был последний раз, когда было произнесено пророчество оракулом. К сожалению, мы больше не слышали от него ничего, он замолк на века. Вот ваше Величество старинная книга рода Сейр Фарнсорр. Она доступна лишь омегам этого рода, и лишь они могут прочитать ее и использовать полученные знания. Я оставлю вас и не буду мешать. Через час я приду к вам. — Благодарю. Тео, Антел и Кан присядьте и не стойте над душой. Парни нашли себе место, где присесть, а я уже не обращал на них внимания. Я открыл старинную книгу и поначалу удивился: все страницы были пусты. Но когда провёл рукой по чистому листу, меня словно пронзила молния, и информация хлынула в моё сознание с невероятной скоростью. Картинки, надписи, формулы зелий и другая информация из книги словно впитывались в мой мозг и упорядочивались по конкретным разделам. Это выглядело довольно необычно: я словно застыл и с большим интересом разглядывал камин. Целый час я сверлил вид на камин и не шевелился. И вот вся книга отдала мне свои знания, и я моргнул, потом еще и пошевелился. Все тело затекло, в голове большая каша от переизбытка информации. Спроси меня сейчас, сколько будет дважды два, я не смог бы ответить. Если говорить компьютерным языком, то мне требовалась перезагрузка системы от переизбытка информации. Дверь отворилась, и в хранилище вошел Августин, он нес чай. — Ваше Величество, выпейте чай, и вам станет полегче. Надеюсь, что вам эта информация пригодилась? — Я сейчас чувствую себя раздавленным под упавшей колонной и конкретно не смогу ответить на ваш вопрос. Я взял из рук чашку и выпил ее содержимое. Голова перестала болеть и немного прояснилась. — Вас, что-то беспокоит, и я это чувствую, могу лишь дать вам совет, если хотите. — Прошу, я выслушаю вас и приму его к сведению. — Не противьтесь воле судьбы, которая несет вас. Так было и так будет, потому что именно так и должно быть. Следуйте зову сердца, оно не обманет. Ваш путь ждет вас, правильно распорядитесь тем, что вы уже имеете, и тем, что ждет вас впереди. Запомните, бусины встреч и событий нанизываются на нить судьбы. Отныне она в ваших руках, и от вас зависит, какова она будет. И еще, семья — это самое важное, что есть в мире. Если у вас нет семьи, считайте, что у вас нет ничего. Семья — это самые прочные узы всей вашей жизни и берегите их. Ничего не дается просто так, значит пришли перемены и они очень важны в этом мире, а вы их двигатель. Надеюсь, я помог вам. — Да, благодарю вас Августин. Вы сказали то, что мне очень нужно было услышать, понять и осознать. Я еще долго стоял у чаши судьбы, но она мне поведала совсем не то, что я хотел знать. Но то, что открылось мне, шокировало, хотя казалось уж куда больше. Я клял себя по чем свет стоит, единственное было мне оправдание, что в книге на этот обряд не было описания, а те кто знал об этом обряде уже давно почили в мир иной. Мы вернулись из храма, и я лег спать. Из меня словно вытянули последние силы, и мысли кружились лишь об одном: сон — лучшее лекарство. Да, я хотел забыться, мне было страшно в этот момент. Я второй раз в своей жизни назвал себя чудовищем... Вот я попал, и сеть расставил для себя самого. Круг замкнулся. Хороша месть, вот это я дал жару!Михаэль
После разговора с отцом я много думал о наших отношениях с Эриком. Я осознал, как много ошибок совершил. Но самое страшное — это то, что я понял: я хочу быть только с ним. Мне больно видеть его холодный, иногда злой или безразличный взгляд, но когда он проходит мимо, не замечая меня, я чувствую себя в миллион раз счастливее. Я понял, что как альфа я не могу просто так переспать с другим омегой. Но когда я вижу своего супруга, я готов на всё ради него. Эти долгие календарные месяцы я страдал от одиночества и тоски. Во сне я мог обнимать любимого и признаваться ему в своих чувствах. Но в реальной жизни мне передали ультиматум: я не имел права приближаться к Эрику, разговаривать с ним и обращаться к нему напрямую, за исключением официальных мероприятий. Осознание своих чувств и желаний накрыло меня с головой. Как мне теперь изменить ситуацию? Признать свою ошибку и попросить прощения? Нет, это слишком сложно для меня. Я решил действовать хитрее. Я не могу изменить прошлое, но я могу изменить своё отношение к нему. Я не буду мучиться чувством вины, а плавно сменю свой курс. Но поверит ли Эрик в мою решимость изменить ситуацию? Сколько ночей я провёл в мучениях, и слово «прости» он не примет. Кауэр меня сильно расстроил, и я проклинаю тот день, когда связался с ним. Он носит моего ребёнка, но я начинаю осознавать, что если ребёнок будет похож на него, то толку от него не будет. Эта странная раздвоенность по отношению к сыну меня убивает. С одной стороны, я мечтаю взять на руки своего ребёнка, но в конкретном случае происходит отторжение, и мне хочется, чтобы он не родился. Самому становится страшно от этого, ведь ребёнок ни в чём не виноват. Но стоит мне представить Эрика в деликатном положении, как я готов свернуть горы для него. Я сделаю всё, лишь бы он был счастлив. Никогда не думал, что любовь, которую я испытываю сейчас, будет сильнее, чем когда я любил Арлена. Любовь для меня — это мучение! Но я знаю, что счастлив тот, кто живёт с этим мучением. Три долгих месяца я не могу так жить. Пусть порвёт меня, пусть накажет, но я нарушу все его запреты и пойду в атаку… Я хочу быть ближе к нему, попробовать растопить лёд между нами. С этими мыслями вошёл в кабинет Эрика. Он стоял ко мне спиной, его взгляд блуждал по саду за окном, но было ощущение, что он мыслями находится совсем не здесь. Он был сегодня в храме, и мне страшно услышать от него одно лишь слово: «Развод». — Эрик, я пришел к тебе поговорить, прошу выслушать меня. Он вскользь глянул в мою сторону. — Я же сказал, что не желаю с тобой разговаривать. — У нас военное положение, и я пришёл как парламентер. Парламентеров не убивают, а выслушивают. — Как интересно! — он прищурил глаза и поджал нижнюю губу, — ну садись парламентер и белый флаг принес? Он шутит, может у него хорошее настроение и у меня получится. — Прости, флаг не принес. — Он усмехнулся. — Я прошу лишь об одном, разрешение вернуться в свою спальню. Эрик, я не приведу туда ни одного омегу, и спать буду там один. Он смотрел на меня в упор, и в его взгляде не было злости или ненависти ко мне. Я даже не верил своим глазам, что случилось? Он продолжал молчать, а я затаил дыхание. — Зачем тебе это? Сказать нужно только полуправду. Я не должен говорить о своих чувствах… — Хочу быть с тобой рядом. — Да я почти не дышал и ждал его ответа. Не выдержал. — Эрик, я знаю, что ты сегодня был в храме, но я не дам тебе развода.. — Меня просто понесло. Я достал из-за пояса кинжал и положил его на стол. — Лучше убей меня, но развода тебе не дам. — Михаэль, с чего ты взял, что я ходил в храм для этого вопроса? И ты, что следил за мной? — Я просто переживаю за тебя и хочу, чтобы ты был счастлив, и никто не имеет права тебя обижать или причинить тебе боль... — Боль?! Ты самый первый ее мне причинил, конкретно именно ты втоптал меня в грязь. — Он кричал на меня. Да. Кричи... ударь. Может, это поможет и разрядит обстановку? Может, так ты отпустишь негативные эмоции, что таятся в твоей душе? — Эрик, моему «прости» ты не поверишь. Но за эти три месяца я понял уже, что натворил. Я приму свое наказание, но я не отпущу тебя, ты мне нужен, чтобы дышать, жить в этом мире. Я люблю тебя! — Кричал я от отчаянья. Я вылетел из его кабинета, меня трясло, я хватал воздух с открытым ртом. Что я натворил? Я признался в своих чувствах ему, и на что в этот момент понадеялся? Что он их не услышал. Он же не глухой. Будь, что будет, но дальше так было невыносимо, и ждать, что он обрадуется и побежит ко мне с ответным чувством... Нет, я не мечтаю об этом, и теперь даже не надеюсь обратно вернуть свою спальню. Но я много и не хотел, лишь иногда, пока он спит, приходить к нему и посидеть рядом, вдыхая столь родной аромат.Эрик
Я стоял в шоке от его признания. В ушах так стояли его слова: «Я приму от тебя свое наказание, но я не отпущу тебя, ты мне нужен, чтобы дышать, жить в этом мире. Я люблю тебя!». Михаэль поверг меня в шок. Его признание в любви не вызвало у меня радости, потому что я обижен и не понимаю, почему он так поступил. Я даже не ожидал, что он меня любит. Я осознал, что он делал мне больно, потому что не нуждался во мне. В храме я получил информацию, которая повергла меня в шок, и я не знаю, как ее принять и распорядиться ею. Сейчас мне предстоит решить свои проблемы, и я не знаю, как это сделать, не причинив боли любимому человеку. Месть — это не оправдание моему поступку. Хотя подача будет грандиозной свиньёй ему на стол. Как плевок в лицо. Вот чем я лучше него после этого? Ничем... Моя судьба уже решена, и от нее не сбежишь, а лишь придется принять ее? Их двое, две судьбы, и их два сына. Августин сказал следовать зову сердца, но я же тогда причиню боль другим. Мой путь ждет, правильно распорядиться тем, что уже имею, и тем, что ждет меня впереди. Как решить задачу с таким сложным уравнением? Мой выбор сделан в тот день Совета, и я так глупо потерял друга, и угораздило же меня с ним переспать и провести обряд с Дамиром. Что, если Дамир не захочет быть со мной и предпочтет смерть? Мне было с ним так хорошо, он надежный, заботливый и понимающий… друг, а теперь его статус поменялся. Я доверял ему, как самому себе… А теперь я влез в его жизнь, я распорядился его судьбой. Мне становится страшно… Мне плохо. Я не люблю его, но он мне нужен, и готов бороться за его жизнь. Простит ли он меня? Михаэль примет ли все, что я наворотил? Наказание, вот оно… Но только на троих. Я чудовище по сравнению с Михаэлем. А в мысли пришли они. Те кто терзают душу - демоны...: Оправдание зашептало мне в уши - лишь в незнании, вмешалось проведение, а может, судьба? «А может лучше подумаю об этом завтра? " — интересуется Сомнение. «Сегодня или никогда! " — отрезает Упрямство. «Главное только не как вчера! " — предупреждает Обыденность. «Вчерашнее не повторится! " — успокаивает Глупость. «Может всё будет по-другому! " — соврало Предчувствие. «Я боюсь остаться один», — кричит Одиночество, «На что-то это похоже?» — задумалась Память. ………. Разум ставит точку, … а Сердце запятую,,, Попробуй... — шепчет Мечта. Я себя сейчас не понимал и, как я дожил до такого? Мне нужно подумать и на что-то решиться.» — Говорила Совесть. Мне нужно было привести мысли в порядок и обдумать полученную информацию. Поэтому вечером я решил прогуляться по саду, чтобы немного развеяться. От всего этого голова шла кругом. Мне бы побыстрей избавиться от Кауэра, и тогда я смогу решать свою глобальную катастрофу. Михаэлю я позволю перебраться в его покои. Мне самому будет легче наладить с ним отношения. Он моя семья. Подойдя к беседке в глубине сада, я застыл в шоке. И было отчего. В беседке стоял, облокотившись о перила, мальчик-слуга, причем полностью обнаженный, а сзади него находился Кауэр, который с неистовой яростью врывался в мальчика. Создавалось ощущение, что он попросту натягивал парня на себя. Глядя на лицо подростка, я понял, что ему это все нравится и он получает не меньшее удовольствие, чем старший партнер. Я достал кристалл и стал записывать все происходящее. Вот ты и попался… Когда паренек кончил, Кауэр перевернул его лицом к себе и заставил стать на колени, что тот и проделал. Судя по отточенным действиям обоих, я понял, что это у них не в первый раз. Опустившись на колени, паренек открыл рот, чтобы принять член партнера. Кауэр стал яростно вбиваться в рот паренька, как до этого мучил его анус. Через несколько минут послышался рык старшего партнера, означающий конец сего действа, это, кстати, был единственный звук, который он издал за всю продолжительность акта. Паренек, не выпуская члена изо рта, принял в себя все, что ему дали. Еще и облизав после этого весь член с довольной моськой. Я аж передернулся, и меня чуть не стошнило. Тихо ушел. В замке решил мстить мужу и пошел его искать. Я ещё не остыл, но всё же пойду мириться.Дэвид
В последнее время я стал нянькой для своего брата. Он тоскует по своему супругу, вечно спрашивает, где он? Все ли с ним в порядке? Все заметили, как изменился рацион Эрика, но в чем причина не знал никто. Лишь я могу догадываться. Неужели все получилось? Неужели Эрик беременный? А если да? То когда он решиться рассказать Михаэлю? Переживаю за его жизнь и здоровье. Клятва связала меня по рукам и ногам, жалко брата, но даже написать не могу ему, что знаю. Надежда лишь на Азара, который пообещал все узнать у брата в ближайшие дни. Михаэль, Кауэра избегает и заделался монахом, что совсем было для меня странно. Три месяца и не одной измены. Что произошло с ним? Он когда-то тоже не изменял Арлену, но хотя бы заигрывал с другими омегами, а тут, как отрезало. Он смотрел лишь на Эрика, ну совсем, как я на Азара. Ревнует, каждого кто посмеет взглянуть на него, не официально. При Эрике кроток, как ягненок и принимает свое наказание с честью. И вот этот ягненок, как фурия влетел в кабинет, где мы с отцом разговаривали о Михаэле. Схватил вазу и долбанул ее об стену. — Михаэль, что случилось? — Спросил отец. Он поднялся со своего места в растерянности не зная, что ему делать. То ли успокаивать сына, то ли позвать слуг, чтобы прибрались. — Эрик…. — Михаэль стоит и молчит, хватая воздух ртом. — Скажи, что случилось? — Я признался ему в любви, не сдержался… — И? — В два голоса. Мы с отцом уставились на него с интересом. Он сбивчиво рассказал разговор с Эриком и замолк. — И! Ну, что из тебя все нужно все вытаскивать? - это уже я не выдерживаю и начинаю напирать на брата. — Он же всегда говорил, что ненавидит меня, а тут я со своим признанием, что непонятно? — Успокойся, может это и к лучшему. Чужая душа потемки. Говорить можно, что угодно. Истинные чувства их скрывают… — Успокаивал я. Ну не могу я тебе сказать брат о его чувствах. Многое знаю, но клятву дал прости. — Нет, Дейв, не давай ему ложной надежды. Сын, не спеши делать выводы, и посмотрим, что предпримет Эрик. — Уговаривал отец. В дверь постучали, и вошел слуга лет пятнадцати. — Можно войти? — Проходите. — Ваше Величество, ваши покои рядом с вашим супругом готовы и вы можете переселиться в них. Он поклонился и вышел. — Ну, вот. Кажется, намечается перемирие. Не переживай, главное не наделать глупостей. — Это снова отец, а на его губах заиграла улыбка. — Кажется будет весна… Дверь открылась, и вошел Эрик, а отец замолчал. Мы все были напряжены и ждали. — Добрый вечер, я тут вам маленький подарок принес. Думаю, он скрасит ваш уютный мужской вечер. На это все безобразие у меня лишь одно предложение: оставить как улику и выпроводить Кауэра из замка после родов. Хотя я лично сомневаюсь, что он родит ребенка. Подходит время кризиса во время беременности, и осталось ему еще неделя, ну от силы две. По поводу нерожденного ребенка ничего не имею против, он не виноват, но вот родители... Ладно, не буду начинать. Ах да, Михаэль, именно такого супруга ты и заслуживаешь, — съязвил Эрик. — Ладно, не буду мешать вам. Так, пойду-ка я, пожалуй, спать. Что-то чересчур много событий для одного дня. Если я сейчас не засну, то тронусь умом. Подарок, мда… Это только в репертуаре Эрика. Он ушел, а мы сначала смотрели на записывающий кристалл как на бомбу замедленного действия, и всё же решились его просмотреть. После мы втроем чертыхались от увиденного нами сюжета. Мат стоял такой... — О, небеса и Это хотели к нам в семью. Вовремя. Эрик умница, такая улика. Он сказал еще две недели от силы и у Кауэра начнется кризис. Значит, ждет перемен. — Съязвил, поддел отец, — но ничего страшного не произошло, не переживай Михаэль, думаю он храбриться и выпускает иглы, но это не смертельно. Ах да чуть не забыл. Совет северных аристократов выбрал жениха Дамиру и у них состоится свадьба через пять дней. Брак по расчету, так что веселых лиц вы там не увидите, а ехать вам придется. А в гостях для тебя сынок будет хорошо, так как спальня у вас будет одна на двоих. — Отец он не подпустит меня к себе. Хорошо, если в коридоре мне позволит спать возле его двери. — Не говори глупости. И не надо тебе сейчас начинать с секса. Твоя цель сейчас другая, просто быть рядом. Представь его девственником и тебе нельзя, а вот обнять… Ну что я учить, что ли, должен? — Нет, не надо, но совет твой я понял. — Завоёвывай его постепенно, и получишь желаемое. Но, поверь, это того стоит. — Знаю, но я же не железный. — У тебя выбора нет.Михаэль
Брат вздохнул, пожелал мне спокойной ночи, и мы разошлись по своим покоям. За окном стояла уже глубокая ночь, я шел по коридору замка, и шальная мысль посетила меня: пусть убьет потом, но… Эрик сейчас спит, и я могу обнять его, просто побыть с ним. И я счастливый отправился в объятия любимого супруга. Мой сладкий, как же я сильно тебя люблю!Ренвааль
Друг детства — это человек, который помнит о вас самое нелицеприятное, смешное и глупое и считает себя вправе поучить уму-разуму. Нас так много связывает, у нас куча воспоминаний, которые не купишь. Именно ему и доверишь самое сокровенное. Дамир для меня друг детства. В моей семье есть брат, но он же омега, и с ним нужно вести соответственно. А с Дамиром мы не только играли в детские игры, но и познали любовь омег, вместе держим всю северную империю сейчас. Но я очень беспокоюсь в последнее время за него. Альфа влюбился и безумно скучает по омеге, вот только не пойму, почему этот парень не отвечает ему взаимностью. Дамир закрылся, и лишь я вижу его боль, и это уже длится со дня свадьбы Эрика. Три месяца назад совсем голову потерял, уж не знаю, что произошло, но вернулся он с южных земель сам не свой. Теперь его не интересуют омеги, пашет и днем и ночью, изматывая себя и засыпая за столом. Спит плохо и все время зовет его, даже во сне не может забыть. Но имени парня я так и не знаю. Почти ничего не ест, под глазами черные круги. Дамир словно тень, и от этого мне больно. Пытался много раз предложить поговорить с парнем, но Дамир защищает его и молчит. Кто же ты? Что так довел его до такого состояния? Совет решил женить Дамира, а он не сопротивлялся. Ему нашли тихого, обаятельного парня, но Дамир не обращает никакого внимания на него и его попытки наладить отношения. Все время один и тот же ответ. — Я занят и не мешай. Ступай. — Так нельзя, откажись от свадьбы. — Сидели мы в очередной раз в его кабинете. — Парень ни в чем не виноват и ты его обрекаешь на муки. Дамир, очнись. Найди своего любимчика и женись, в конце концов. — Я пытался, но они меня не слышат, и они правы, мне нужен наследник. Я не обижу его, но и не полюблю никогда. А насчет любимчика, я был бы рад, но это невозможно. Я обречен любить его и не иметь возможности обнять. Даже взять его за руку — это дурной тон и сплетни. — Скажи, кто он? Я не слепой и знаю тебя очень хорошо. Дурной тон? Так он не свободен? — Да. — Да неужели? Не может быть? Эрик? — Глаза друга вспыхнули, и по комнате прошелся ветер. — О небеса И угораздило же тебя…. Он красавчик, смелый, общительный, умный… — Рен, ты с ним почти не общался во время мальчишника. Слушал, как он поет и молчал. — Хм. Я знаю его еще раньше, чем ты. Он для меня много значит. Он спас жизнь моему брату Кайто, мой род перед ним в долгу. Эрик... - Я с теплотой и любовью назвал это имя и запнулся... - Амир, ты, что ревновать взялся? Ну, будет тебе. Вот не буду тебе рассказывать. — Мой друг насупился, как мальчишка. — Ладно, я расскажу, как познакомился, а ты мне рассказываешь, что случилось три месяца назад. — Хорошо. — О… Даже румянец на щеках появился. Может, тебе его похитить, и черт с ним, с международным скандалом, а? — Глаза друга снова вспыхнули, и в них появилась решимость осуществить этот безумный план. — О, нет! Не бери в голову, это я глупость сказал. Рейтар, за него нам голову оторвет, он же в нем души не чает. Ладно, слушай...