С магией шутки плохи

Спустя 6 Дней       Сколько раз пытался Донгар вернуть Хакмара и Айку по своим телам знают, наверное, только духи. К сожалению, все его старания шли прахом. И в конце концов, они просто смирились и решили, что надо жить дальше. Конечно, им было нелегко, но время приучает ко всему. Свыклась и Аякчан с тем, что нужно брить щетину, и Хакмар — с тем, что раз в месяц его организм сходит с ума.       Кузнец и жрица любили друг друга до потери пульса, так зачем им что-то менять, если они уже счастливы? В таком ключе рассуждал Хадамаха и вообще был близок к истине. Между ними такая сильная связь из взаимного доверия и привязанности, что уже и неважно, кто есть кто.       В один прекрасный день деревню, в которой они остановились, разбудило не пение соловьёв и воробьёв, а женский крик, сильный и надрывный. Режут её там, что ли?       У чума, как пёс на привязи, метался кузнец. Схватив его за плечо, Хадамаха немного раздражённо спросил, что тут происходит. Ответ его порадовал и, потирая руки, он довольно произнёс: — Ну, что, Айка, как назовёте?       — Не думали ещё! А, Эрлик, как я боюсь, вдруг что-то не так пойдёт? Почему меня Донгар не пустил? Моё ведь тело, между прочим!       — Всё будет хорошо! Хоть все три мира обойди, а шамана, лучшего, чем наш, ни за что не найдёшь! Надо только подождать! Айка, не накручивай себя!       Ногти на руках кузнеца были обкусаны до основания, а в глазах от его ходьбы уже начинало рябить. Крики из шалаша долго не смолкали, но, наконец, Донгар позволил войти уже на стенку лезущей матери? Отцу? С ними Днём с Огнём не разберёшь!       Маленький писклявый комочек вертелся на руках у матери, крохотными ручками хватаясь за длинные ультрамариновые пряди. Тёмные и глубокие глаза с любопытством уставились на кузнеца, замешкавшегося где-то у входа.       Перед взором у Хакмара и Аякчан побежали пятна, размывающиеся и ослепительно сверкающие всеми цветами радуги. Треск и охватившее на мгновение чувство полёта, наконец, прекратилось и заблудшие души нашли дорогу домой. Они всё-таки справились.       Аякчан тепло прижала к себе сына, радуясь и наслаждаясь тому, что она снова в себе. — Семья в сборе, — радостно сказал Хак и прижал к себе возлюбленную и их чудесное дитя, одним только появлением которого жизнь их стала намного лучше.       — Не вся, — приглушённо проговорила Айка и рукой поманила к себе Донгара и Хадамаху. — О, не стоит, мы и отсюда за вас порадуемся! — сказал Донгар. Наверное, самый заразительный смех — детский, почему и смех только родившегося младенца заставил вполне себе взрослых, но ещё таких молодых, людей хохотать до боли в щеках.       Мы сами пишем свою историю — так не лучше ли сделать её осмысленной и значимой?