Волки

      Как и опасался Курт, Аппель догадался, что эти новоявленные служители церкви являются подпольщиками. Хозяйка дома, где остановились ребята, была допрошена. А затем… Келлер ее расстрелял из пистолета, всадив в нее всю обойму! Просто взял и расстрелял, как собаку! Но потом… Когда они собирались уходить, он услышал детский плач. Маленький Максимка плакал около тела мертвой матери. — Мама! — тряс он маму за платье, умоляя проснуться, — мамочка! При виде этого у Курта больно сжалось сердце. Захотелось взять мальца на руки и уйти с ним, сбежать от всего этого кошмара. Кошмара, в который он угодил по собственной глупости. Захотелось вернуть все назад, изменить курс, вновь поплыть против течения… Лязг затвора разрушил его планы… — Bist du verrückt?! — воскликнул Йост, подняв голову, — als du ein Kind verhindert? — Dieses Kind, Herr Standartenführer, kennt uns ins Gesicht, — холодно произнес Келлер, перезаряжая свой пистолет, — und ausgeben kann. Wenn Sie sich so sentimental? — Презрительно поморщился он. — Wage es nicht! — шипит Курт, пытаясь спрятать малыша за своей спиной. Но не успевает. Предсмертный крик ребенка и звуки выстрелов настигают его раньше, перерастая в какую-то жуткую катавасию звуков. Дальше они подрались бы, если бы не дело. Нужно было найти подпольщиков. Их нашли, когда они были неподалеку от Сосновки. Шапкин умудрился застрелить двоих немцев, одного столкнул со склона тринадцатилетний Юра. Его деда расстреляли ЭТИ… поэтому, это была его личная месть. Все справедливо. Вика тоже в долгу не осталась. Двадцати однолетняя девчонка только что голыми руками сломала шею здоровенному мужику. Насмерть. Второго застрелила. И тоже насмерть. Именно поэтому было принято решение допросить девушек позже. Аппель был не глуп и прекрасно понял, кто действительно лидер этой группы. Поэтому решил сломать. Шапкин не выдал боевых подруг. Он рассказывал, что является священником, за которым увязались сестры-монашки. Та, что светленькая, была по уши влюблена в него. А брюнетка… — Она самая красивая, — невольно признал Валерий, глядя на Курта, — самая красивая, но вместе с тем холодная и неприступная. Я видел тех, кто пытался добиться ее взаимности. Их было много. Но даря мечты, сердца она никому не обещала. — Виктория — значит победа, — улыбнулся Аппель. «Верно, — подумал Курт, он же Виктор, — она победа. Не моя. Пока.» Это была последняя фраза, произнесенная Шапкиным перед очередной порцией ударов. — Ты все расскажешь, — проскрежетал противный голос Аппеля, уступая место боли. Безумной, садистской боли. Валерий кричал так громко, что девушки прикусили себе языки, чтобы самим не закричать. — Что же они за звери такие? — хрипло прошептала Зоя, повернувшись к подруге лицом. И обомлела: Вика лежала на сене, смотря в потолок и крепко сцепив зубы. Но по лицу девушки катились соленые капли. — Твари… — еле слышно шептала она, — ублюдки… звери… Выберемся отсюда — каждому шеи переломаю… самолично… В тот момент Зоя увидела перед собой не горячо любимую подругу. Перед ней была волчица. Набирающая силу волчица, подпитывающаяся собственной яростью и собственной ненавистью. И готовая изорвать врагов в клочья. Невольно Величко поймала себя на мысли, что точно такой же взгляд видела у Курта, то бишь, Виктора. «Они волки, — мысленно улыбнулась она, глядя на девушку, - оба. Как бы ты не старалась убедить себя в обратном, подруга.» Утром их вновь попытались сломать, приведя к Шапкину. Это был уже не человек, а сплошное месиво. Но даже это не ужаснуло Зою до ужаса. Оказалось, что в пытках участвовала приемная дочь Курта, Катарина. Она же, как позже выяснилось, Женя Воротынникова. — Мой дедущка быть часовщик, — на исковерканном русском произнес Келлер, приведя девушек обратно в сарай, — он учить меня, что люди, как часы. Не ити, не ити. Но ты знаешь, что нажать, и они ити. С этими словами мужчина нажал на какой-то механизм в настенных часах. И они начали идти. Эти часы девушки видели в доме той самой женщины, у которой ночевали. Только дурак не поймет, что случилось… — Эти часы я найти вчера, — продолжил свои издевательства Келлер, — починить только сегодня. Всему свое времья! — уже громче сказал он, отшвырнув стул ногой. Почти сработало. Зоя аж подскочила на месте. А Вика… она лишь презрительно фыркнула. Казалось, ей нет до всего никакого дела. Это разозлило немца. — Ваш командир будет говорить. И вы будешь говорить. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Всему свое времья! — прорычал он, теряя терпение.       Когда Виктория Воротынникова окинула Келлера холодным взглядом, тот невольно вздрогнул. Глаза красавицы приняли какой-то жуткий мутновато-зеленый оттенок. Они скорее напоминали жуткое болото, затягивающее в свою трясину. А сама Вика… Именно в тот момент Виктор, наблюдавший за этой экзекуцией, окончательно осознал, насколько красива Виктория. Она действительно была королевой. Королевой с холодной немецкой красотой. Она аристократична и царственна. Черты ее матово-бледного лица заострились, стали холодными, словно неживыми. Глаза сузились, а красиво очерченные губы искривились в ядовитой усмешке. — Уверен? — зловеще улыбнулась она, — может проверим? За эти слова Зоя была готова убить ее. Но именно в это время на улице раздались выстрелы. Схватив девушек, Келлер выбежал с ними на улицу. — Будете стрелять — я убью ее! — крикнул он, прикрываясь Зоей, словно щитом. Вика же оказалась в объятиях Курта. — Не дергайся и не шевелись, — шепнул он, разрезав ножом веревку на руках девушки. Именно в этот момент его заклятый враг, Келлер попытался убить мужчину. Но был оглушен Шапкиным. — Сволочь, — прохрипел мужчина, выстрелив в голову изувера…

***

— Мы не сможем долго его тащить, — устало проговорил майор группы, спасшей ребят. Их привели Вениамин и Арина. Зоя была готова дать голову на отсечение, что Прозоровская сделала это из-за Вики, — нам придется оставить его. Девушки переглянулись. — Но… мы не можем так поступить! — Воскликнула Арина, — это неправильно, товарищи! — У нас нет выбора, — отчеканил майор, — за ними погоня. Мы не сможем далеко уйти. — Мы не позволим! — воскликнула Зоя, — Валерий, скажи им… — Он прав, — кивнул Валерий, — нельзя, чтоб догнали. Вика. возьми, — протянул он брюнетке клочок бумаги, — я сделал пометки. Не очень, но спецы разберутся. — Хорошо, — сухо кивнула девушка. — Зоя… ты… присмотрись к Петрову то, — тихо шепнул инженер, когда Вениамин увел Арину, — он за тебя, кого хочешь загрызет… — А ты… ты же роман со мной закрутить обещал… — плакала Величко. — Я много чего девушкам обещаю, — усмехнулся мужчина, — на моей памяти только Вика оказалась той, что не поддалась моим чарам. — Спасибо за комплимент, — хмыкнула брюнетка. Поманив девушку к себе, Шапкин произнес: — Не пытайся убежать от себя. И от него. Вы волки… Обернувшись, Вика увидела, что Курт стоит в непосредственной близости от нее, держа пистолет наготове. Мужчина пристально смотрел на инженера. — Уверен? — это был вполне справедливый вопрос. Не каждый человек захочет расстаться с жизнью. — Да, — уверенно произнес Валера, — делай то, что должно. В эту секунду Вика окончательно осознает, что встретила человека, такого же сильного, как она. И такого же искалеченного, как она. Случайно обернувшись, она увидела лежащее на земле тело Жени. Девушка была убита одним-единственным выстрелом в висок. — Уходи, — четко и холодно произносит Курт, глядя на Вику. И был очень удивлен, когда она не стала перечить ему и спокойно пошла прочь. Но потом она обернулась. «До скорой встречи. Хотя, надеюсь, что мы не увидимся», — красноречиво говорил ее взгляд. Курт усмехнулся про себя. «Мы встретимся, можешь не сомневаться, — подумал он, —, но тогда не рассчитывай, что сможешь от меня сбежать».