Friend Or Foe?

Солнечный свет едва пробивался сквозь плотные темные занавеси на единственном узком окошке в комнате. Аладдин что-то тихо побурчал и заворочался во сне, но не проснулся. Яго дрых без задних ног, не прекращая самозабвенно храпеть. Из изящной фарфоровой вазы, в которой накануне устроился джин, тоже доносился тихий тоненький храп. Мозенрат поправил тюрбан. Глаза, привыкшие к темноте, мрачно оглядели скелет поврежденной магией руки. Коротко выдохнув, Мозенрат натянул перчатку и, встав с софы, бесшумно подошел к окну. Приподняв ткань, он сильно сощурился от яркого света, и, мельком взглянув на утреннюю суету города, задернул занавеску. Ксерксис выскользнул из-под подушек и закружился вокруг хозяина. Мозенрат прислонился к стене, скрестив руки на груди. Он пристально посмотрел на спящего Аладдина: тот чему-то нахмурился во сне и беспокойно завертелся, его волосы в беспорядке разметались по подушке. Хоть он и был как-то обучен манерам и одет в богатые одежды, уличный мальчишка оставался порывистым и непокорным даже во сне. — Ну что, Ксерксис, — Мозенрат потрепал по загривку питомца. — Пора придумать новое опасное приключение нашему герою... — Даа, порааа... — сипло захихикал угорь, восторженно нырнув в воздухе и зависнув посреди комнаты. Отдернув занавеси, Мозенрат позволил солнечному свету упасть из окна на пол узкой слепящей полосой. Переступив через нее, Мозенрат шагнул к Аладдину, присел сбоку на софу и потрепал того за плечо. Мгновенно встрепенувшись, Аладдин приподнялся на одеялах и открыл глаза. Расфокусированно посмотрев по сторонам, он заморгал, просыпаясь, и наконец осознанно взглянул на Мозенрата. — Что, уже утро? — растерянно спросил он, почесывая затылок и трепя и без того торчащие в беспорядке волосы. — Уже почти день, — невозмутимо ответил Мозенрат. — Да?! — Аладдин вытаращил глаза. — Просто он прохлаждается там целыми днями в нашем дворце, вот и вскакивает ни свет ни заря! Не дает добропорядочным трудящимся выспаться, — ворчливо поднял крыло сонный Яго и тут же плюхнулся обратно на подушки. — ТЫ можешь спать и дальше, — презрительно протянул Мозенрат. Ксерксис угодливо захихикал, подлетая ближе. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Аладдин. Мозенрат насмешливо посмотрел на Аладдина и доверительно приблизился ближе. — О, чтоб открыть комнату с дарами, тебе надо попасть и впрямь в отчаянное положение, — вкрадчиво сообщил он. — Как ты намереваешься это сделать, если всюду таскаешь за собой целую ораву, спасающую тебя в любой ситуации? — Мозенрат иронично приподнял бровь. — Ты предлагаешь мне идти одному? — Нет, я отправлюсь тоже, не хотелось бы пропустить момент, если дверь все же решит распахнуться перед тобой, — задумчиво протянул Мозенрат. — Это что же, значит, что у меня наконец-то будет выходной?! — встрепенулся попугай. — Никогда не думал, что скажу это, но этот парень начинает мне нравиться! Аладдин фыркнул, нахлобучивая на голову помятый тюрбан. — Что ж, ладно, — недоверчиво сказал он, наблюдая, как губы Мозенрата тронула тонкая улыбка. — Джини, вылезай! Из вазы вылез сонный джин в голубой ночнушке и колпаке с будильником в охапку: — А? Что? Пора вставааать? — широко зевая, спросил он. — Да, Джини, нам пора в путь. — В путь! Конечно! — вскричал джин, превратившись в подпрыгивающую на месте машину, занявшую пол комнаты. Будильник примостился на место мигалки и отчаянно затрезвонил. — Круголосуточно! В любую точку планеты! Популярные туристические маршруты и индивидуально составленные программы, согласно вашим запросам! — проорал он. Яго застонал, накрывая голову подушкой. — Усовершенствованная система GPS, — джин захлопал дверцами, — и доставка пиццы! — он подмигнул Аладдину. — Заказ по номеру 44 5673784672 с 9 до 18 каждый день! Расширенное меню и система скидок! — Джини, постой! — Аладдин отчаянно взглянул на джина и поднял руку. — Нам надо попасть... — он замялся, вопросительно скосив глаза на Мозенрата. — В Жемчужную пустыню, — тот ухмыльнулся. — Прекрасный выбор, — джин подскочил под потолок, пустив выхлопной газ из трубы, — хорошее местечко для тихого романтического авантюрно-спортивного отдыха! Вернув себе обычный облик, джин ухватил их обоих за плечи, и они испарились вместе с Ксерксисом, шустро ухватившимся зубами за край плаща Мозенрата. Спустя несколько головокружительных мгновений они уже стояли наверху песчанной дюны. Вокруг простирался необычный пейзаж: переливаясь всеми перламутровыми оттенками розового, лилового и желтого, песок создавал причудливые формы скалистых гор, каких-то дворцов и колонн, и даже деревьев. Впереди, с особенно огромной скалы, сверкая и переливаясь на солнце, низвергалась мощная и стройная струя водопада. Несмотря на то, что вид был красив, в воздухе будто витала опасность. Вокруг было слишком тихо. Выстроенный из странного жемчужного песка то ли город, то ли лесной горный массив, будто вымер — ни шума городской суеты, ни криков животных или птиц, ни шелеста гонимого ветром песка. Даже огромный водопад не издавал ни звука. — Брр, жутковатое местечко, — прошептал джин, с вытаращенными глазами озираясь вокруг. Аладдин тоже пристально оглядывал окрестности, почему-то машинально задержав дыхание. Жемчужная пустыня навевала какую-то ледяную меланхолию. Было неясно, трогала ли эта странная атмосфера Мозенрата, но даже он слегка поежился и заговорил очень тихо: — Отсюда пойдем вдвоем. Пусть твой клоун вернется и заберет нас отсюда на закате. — Или наши косточки, как сказал бы Яго, — хихикнул Аладдин, возвращая себе веселое настроение. Мозенрат скептически вскинул брови. — Как же так, Аладдин? Кто же будет вытаскивать тебя из передряги? — всплеснул руками джин. — Предполагается, что это должны сделать дары, в чем, хочу тебе напомнить, и состоит суть нашего предприятия, — холодно и так же тихо возразил Мозенрат. — Даа, в этом вся сссуть, глупый джин, — прошипел угорь, отцепившись от плаща хозяина. — Мозенрат прав, Джини, — вздохнул Аладдин. — Не волнуйся за меня! — он браво вскинул кулак, улыбнувшись джину. Сокрушенно покачав головой и бросив хмурый взгляд на Ксерксиса, джин крутанулся в воздухе и испарился. Поднятый им вихрь сверкающего песка на мгновение завис в воздухе, переливаясь яркими красками, и снова опустился на землю. Повеяло холодом. Ободряюще улыбнувшись Мозенрату, Аладдин сделал шаг в сторону возвышавшихся впереди величественных сооружений. Тот последовал за ним. Они спустились с дюны вниз и пошли к городу, который высился впереди во всем своем сияющем великолепии. — Ты вчера сказал, что мы собираемся ввязаться во что-то стоящее, — заметил Аладдин. — Может, настала пора посвятить меня в подробности? — Охотно, — ответил Мозенрат. — Не могу сказать, впрочем, что я в курсе подробностей, но насколько мне известно, этот город... В этот момент, как только они одновременно сделали еще один шаг вперед, мерцающая песчаная мгла над городом рассеялась, являя им совершенно обычные каменные стены, башни и кровлю. — ... Проклят, — почему-то веселым тоном закончил Мозенрат свою мысль. Гнетущая тишина уступила место доносящемуся из-за крепостных стен городскому шуму и гомону человеческих голосов. Однако высокие ворота города, ослепительно белые и будто высеченные из слоновой кости, были распахнуты настежь. На воротах не несли службу стражники; не сновали туда-сюда повозки торговцев и прохожие. — И это все, что тебе известно? — Аладдин остановился и упер руки в бока. — Исчерпывающе, ничего не скажешь! Мозенрат злобно скривился в ответ: — Я не договорил: если верить дошедшим до меня слухам, здесь что-то случилось со временем. Не знаю точно, что произошло, однако никто из путников никогда не возвращался назад. — Звучит как достаточно серьезная опасность, — сказал Аладдин. — Ну, тогда идем! — воскликнул он, придавая себе уверенности, и твердым шагом направился вперед. Как только они почти достигли ворот, перед ними прямо посреди прохода неожиданно замаячила высокая фигура со сложенными на груди руками. Аладдин резко затормозил, Мозенрат, шедший сзади, ткнулся носом ему в спину и тихо выругался. — Приветствую вас, отважные герои! – торжественно провозгласила молодая женщина с тяжелыми косами, облаченная в блестящее свободное платье. Она развела руками в широком жесте. – Возможно, вы станете теми, кто спасет наконец этот город от ужасной беды! — Ну, вообще-то, герой здесь только я, — неловко пробормотал Аладдин. Женщина перевела на него свой внимательный взгляд. Черты ее лица были строгими и резкими, раскосые глаза сузились еще сильнее. — Плохо, — заметила она, чуть сбавив громкость. — Двое лучше, чем один. Но дело твое — выбора у тебя все равно нет! — Что ты имеешь в виду, госпожа? — спросил Аладдин, чувствуя, как его охватывает волнение. — Кто заколдовал город Жемчужной долины? — Я, — ответила женщина, самодовольно улыбаясь. Стены маленького домика с белыми колоннами, спрятавшегося в буйных зарослях лозы, всю свою долгую жизнь слышали и помнили один только звук. Тиканье множества часов отмеряло минуты, часы, месяцы и годы, не прерываясь ни на миг, словно биение сердца. — Все в моем роду были часовщиками, — с важным видом произнесла женщина, подведя Аладдина к длинной стене, увешанной небольшими протретами. На них были изображены похожие друг на друга хмурые люди. — Это мой отец — Хроникус, а вот мой дед — Хронос… — Ну ладно, ладно, — Аладдин поднял ладонь в предупредительном жесте, почувствовав, что это может затянуться надолго. — А ты-то кто? — Я — Хроника, — ответила та, легко поклонившись. — Я, как и мои достойные предки, лучший мастер по часам в долине! — Бьюсь об заклад — потому что единственный, — донесся до них голос Мозенрата. Он с любопытством изучал стеклянный шкаф, занимавший весь конец коридора. Хроника улыбнулась и грозно сдвинула брови. Ее руки, утопающие в длинных рукавах и будто жившие отдельной от тела жизнью, уперлись в бока. — Посмотрим, что вы скажете, молодые люди, когда я покажу вам кое-что… Пройдемте за мной, — махнула она рукавом. Блестящее шитье ткани сверкнуло на солнце, лучи которого светили в огромные, ничем не занавешенные окна. Аладдин проследовал к двери и спустился по маленькой лестнице в достаточно большую для такого домика комнату, с высокими потолками и декоративными колоннами у окон. Мозенрат же не сдвинулся с места. — Что это за штуки? Секундомеры? — осведомился он, указывая на стекло створок шкафа. За ними на шифоновых подкладках покоилось несколько часов на серебряной цепочке. Их странный циферблат вместо обыкновенных чисел указывал значения от нуля до шестидесяти. — О, я смотрю, ты заметил мое небольшое изобретение, — Хроника встала рядом и подняла указательный палец: — Кое-что получше, чем секундомер, дружочек. Запустить один такой — и появится целый лишний час времени. Очень полезная вещь, особенно когда времени у тебя совсем мало, не так ли? — Да, но как они называются? — раздраженно спросил Мозенрат. — Придумывать благозвучные названия — не мое дело, — отмахнулась та. Заметив, что Мозенрат приценивающееся разглядывает механизмы, Хроника дернула за висящий сбоку шнур, и на шкаф тут же упал тяжелый шелковый полог. — Не продается, — отрезала она. — А теперь прошу за мной. Мозенрат презрительно дернул плечом и последовал в указанном направлении. Спустившись по лестнице с резными перилами в зал, где уже находился Аладдин, они подошли к нему, обступив с двух сторон. Тот с задумчивым видом разглядывал возвышающиеся чуть ли не до потолка часы с золотыми стрелками, вмурованными в белесый молочный камень, похожий на жемчуг. — А я уж думал, куда вы делись, — чуть повернувшись, заметил он. — Вот твое задание, герой, — пропела Хроника, ее руки с грацией танцовщицы поднялись вверх, протягивая ладони к циферблату. — Проклятие, покорившее весь город, заключено здесь! — То есть, ты заколдовала часы? — спросил Аладдин, пытаясь ухватить суть. — И да, и нет... Во всяком случае, не намеренно, — ответила та. — Слушай меня внимательно: много лет я искала способ, чтобы собрать самые лучшие и самые точные в мире часы. Наконец мои поиски увенчались успехом — я нашла свиток, открывший мне путь к этой тайне. Я построила часы, которые должны были захватить поток времени и , направляя его течение дальше, отмерять его с идеальной точностью на своем циферблате. Однако, вопреки моим ожиданиям, что-то пошло не так… — Я же говорил — руки кривые, — склонившись к Аладдину, прошептал Мозенрат тому на ухо. Аладдин не удержался и подавил смешок в поднесенном ко рту кулаке. Недовольно покосившись на них, Хроника продолжила: — Вместо этого часы поймали время в этом городе в плен, и его течение замкнулось само на себя. Теперь у нас здесь каждый день всегда один и тот же. — Иными словами, время остановилось? — уточнил Аладдин. Хроника нахмурилась, отчего черты ее лица стали еще резче. — Ты слушал меня невнимательно. Иными словами — каждое утро все начинается сначала. Все мы в этом городе теперь проживаем один и тот же день снова и снова уже бессчетное количество раз. — Погоди-ка, — Аладдин нахмурился. — Но если город посетил сторонний человек — скажем, гость или путник, то… — … То он становится пленником временной петли, — припечатала Хроника. — Какой ужас, — прокомментировал Мозенрат, но Аладдину стало не до смеха. — И мы тоже? — воскликнул он. Хроника подняла указательный палец: — Течение времени, проходящее сквозь все часы в нашем городе, образует теперь замкнутый на себя поток. Я пыталась разорвать его, но у меня ничего не вышло. К тому же сама я вовсе не волшебница, — она развела руками. — Но потом я все-таки смогла найти единственно верное спасение от этой беды. Переведи стрелки всех часов, что есть в городе, так, чтоб они дали задний ход. Поток времени пойдет вспять, застрянет здесь и взорвет этот чудовищный механизм! Мозенрат задумчиво потер рукой подбородок. Алладин спросил: — Почему ты не сделаешь это сама? Или все жители вместе? — Увы, — сказала та, — я взывала к ним, но после того, что случилось, они утратили ко мне доверие, решив, что на самом деле я замышляю недоброе. Они бы бросили меня в темницу, но в этом теперь нет никакого толку — ведь на следующее утро я вновь окажусь в своем доме. К тому же многим понравилась новая жизнь — делай, что хочешь, и не думай о завтрашнем дне. Никакого груза ответственности… Итак, — сделав правой рукой замысловатый пируэт, она извлекла из складок платья серебряный молоточек и протянула его Аладдину. Тот повертел его перед глазами, рассматривая со всех сторон. — Сейчас почти час дня. Твое время истекает в полночь, отважный герой. Успеешь разбить каждый в городе циферблат и повернуть стрелки вспять — спасешь нас всех от проклятья. Не успеешь — будешь обречен здесь на вечный плен каждый день до конца времен! — Звучит просто замечательно, — с иронией заметил Аладдин. Хроника чуть улыбаясь углом рта, красноречиво развела руками. “Еще раз, и у меня голова пойдет кругом”, — подумал Аладдин, а вслух произнес: — Что ж, ну тогда… Не буду терять время, ха-ха… Та, прищурившись, перевела взгляд на Мозенрата: — Уверен, что твой друг не хочет тебе помочь? Так вышло бы гораздо быстрее. — Увы, сегодня я лишь скромный зритель, — ответствовал тот. — Желаю удачи, герой, — сказала Хроника. Выйдя за окружавшую дом часовщицы каменную изгородь, Аладдин обратился к Мозенрату: — Не знаю, как насчет остального, а на что время у нас точно есть — так это дать отсюда деру, пока не поздно! — Разве так говорят герои? — усмехнулся Мозенрат, снова в раздумии приложив руку к подбородку. Ксерксис вылетел из-за его плеча и прошипел: — Глупый труссс… Мозенрат отпихнул его ладонью. — Однако, во всем этом мне чуется какой-то подвох… Не могу пока сказать, какой именно. Так что отправляйся совершать акты вандализма, а я пойду прогуляюсь. Встретимся на главной площади через пару часов. Аладдину ничего не оставалось, как согласиться с ним. — Еще бы знать, где находятся все эти штуки... — сказал он. Мозенрат достал из-за пазухи небольшой свиток и протянул ему: — Сорвал со стены в холле. Аладдин развернул свиток — это была схематичная карта города. Нужные места были отмечены крест-накрест смазанными чернилами. Он оторвал глаза от карты и хотел поблагодарить Мозенрата, но тот уже неспешным шагом направился прочь к концу улицы. — Так... — задумчиво произнес Аладдин, рассматривая схему и пытаясь узнать свое местоположение. Сообразив, где он сейчас находится, он нашел путь к ближайшим часам и отправился в сторону, противную той, в которой исчез Мозенрат. Минут через десять дорожка, мощенная белыми плитами, стала расширяться. Аладдин прибавил ходу и наконец вышел на перекресток нескольких улиц. Было почти тихо — похоже, эта часть города являлась лишь жилым районом. Осмотревшись вокруг, Аладдин увидел на другой стороне улицы мраморный резной столб с часами. Он ступил с пешеходной дорожки на разноцветный песчаный гравий и подошел ближе. Подняв глаза на циферблат, он увидел, что стрелки показывают половину второго. — С такой скоростью и за неделю не справишься, — проворчал Аладдин. Поплевав на ладони, он натужно вздохнул и, обхватив руками столб, полез вверх, цепляясь за выступы мраморной резьбы. — Эй, сынок, — прокряхтел кто-то снизу. — Ты чего творишь? Аладдин оглянулся через плечо. На тротуаре стоял какой-то старик. — Хочу совершить акт вандализма, — ответил он, вспомнив выражение Мозенрата. К старику подбрела старушка и недовольно провозгласила: — Еще один дурак нашелся! Оставь ты эти ходики! — Разве вы не хотите избавиться от проклятия? — спросил Аладдин, выуживая из-за пазухи молоток. — Я каждый вечер на танцульки хожу и в гроб ложиться не рвусь, — заявил старик. — Пусть другие ноют сколько хотят, а мой девиз — живи сегодняшним днем! Он взял старушку под руку и побрел дальше. До Аладдина донеслись его причитания: — Ох, мои бедные суставы... Покачав головой, Аладдин сжал молоток, примериваясь в центр стеклянной крышки, защищавшей циферблат, и нанес резкий удар. Стекло со звоном брызнуло, осколки засияли на солнце; Аладдин вовремя прикрылся от них рукавом. Ухватив обе стрелки руками, он с усилием стал тянуть их в обратную сторону. — Ну почему теперь каждый раз вместо того, чтоб убить парочку нормальных чудовищ, мне приходится иметь дело со всякими... психами… Ага, получилось! — наконец победно воскликнул он. Стрелки сдались напору, корпус часов тихо задрожал. Вибрации, словно волна мурашек, переползли на столб, и Аладдин обхватил его покрепче, чтоб не свалиться. Магическое свечение загорелось на контурах цифр и стрелок; замерев на мгновение, последние начали отмерять секунды в обратную сторону. Воздух вокруг пошел легкой рябью, будто от сильной жары, но Аладдин, напротив, ощутил озноб. Спустившись на землю, он отряхнулся и произнес: — Ну вот, одни есть! Осталось всего лишь… Несколько десятков? — Аладдин пожал плечами, разглядывая карту и по привычке будто обращаясь к Яго. Комментариев попугая отчаянно не хватало для поднятия настроения. Аладдин продолжил свой путь, выбрав самую широкую дорогу на перекрестке. Миновав несколько кварталов жилых сонных домов, утопающих в розовых кустах и зелени, он вышел на какую-то маленькую площадь. В ее центре красовался фонтан, отделанный нежно-голубыми раковинами и галькой. Вода с медленным журчанием вытекала из его отверстий. Часы были словно высечены прямо в массивной плите, установленной посреди фонтана. Циферблат вместо цифр на нужных местах также был инкрустирован ракушками. — Придумают тоже, а если вода попадет внутрь? — спросил Аладдин. — Не попадет, — ответил ему кто-то. — Они, эта, как их… Вднпроницаемые. Аладдин обернулся и увидел какого-то пьяницу, разлегшегося поперек скамейки у обочины тротуара. Встретившись с ним взглядом, тот подмигнул, затем сплюнул на землю, откупорил бутылку с каким-то крепким питьем и приложился к ней. — Шикарно, — заплетающимся языком пробормотал он. — Хм, дай угадаю — на следующее утро ты снова трезв, как стеклышко? — фыркнул Аладдин. — Имнн, — сказал пьяница, икнул и упал под скамейку, сбив дюжину стоящих на бордюре пустых бутылок. — Не знаю даже… Никто здесь не выглядит таким уж несчастным, — с сомнением протянул Аладдин, снова обращаясь в пустоту. Приблизившись к фонтану, Аладдин, помедлив, стащил туфли и спрыгнул по другую сторону ограждения в воду. Она оказалась чуть ли не ледяной, и Аладдин обхватил себя руками, стараясь унять невольную дрожь. Избегая потоков воды, льющихся сверху, он дошлепал до ступенчатого постамента с часами. — Хорошо, что эти хоть низко висят, — сказал Аладдин. Он поставил ногу на мокрую нижнюю плиту и чуть не поскользнулся. Ухватившись за гранит постамента, он с трудом принял устойчивое положение. Достав молоток, Аладдин прицелился и уже хотел было ударить, как тут позади него раздался гортанный выкрик. Раздраженно обернувшись, он увидел, что фонтан полкругом обступило с десяток детей, наряженных индейцами. Их разукрашенные лица имели грозный вид. — Идите играйте в другое место, — велел им Аладдин, погрозив кулаком. Из-за спин детей выскочил еще один мальчик, одетый в костюм цвета хаки. На правом плече одной рукой он держал склеенную из бумаги видеокамеру, в другой — деревянную палку с мячом, насаженным на конец. — Племя индейцев из далеких прерий в первый раз встречает белого человека, — дикторским голосом прокомментировал он. Решив не обращать на них внимания, Аладдин стукнул молотком по стеклу, но потерпел неудачу. Одна из девочек что-то выкрикнула и натянула тетиву на своем луке. — Жена вождя племени, Ловкая Антилопа, видит в чужеземце угрозу, — сказал “репортер”. — Ну вас, — отмахнулся тот. Стрела, пущенная Ловкой Антилопой, брякнула о гранит в паре сантиметров от его уха. — Спасайся же, чужеземец, не то с тебя снимут скальп! — завопил “репортер”. — Настоящее оружие? Да вы с ума сошли, что ли? — Аладдин моментально спрыгнул, подняв кучу брызг, и скрылся позади постамента. Не дожидаясь, пока “индейцы” решат продолжить облаву, он осторожно попятился. Перебравшись через ограждение, он добежал до газона и скрылся в кустарнике. — И пары часов не прошло, а я уже промокший, босой и моя одежда испорчена, — недовольно пропыхтел Аладдин, продираясь сквозь заросли и то и дело отплевываясь от колючек. Наконец он выбрел на какую-то улицу, и, тут же быстро осмотревшись, нет ли поблизости других буйнопомешанных, расслабленно выдохнул. Вновь достав карту и сверившись с ней, Аладдин поразмыслил и, хотя было еще достаточно времени, решил пойти на главную площадь, где Мозенрат назначил ему встречу. Нахлобучив тюрбан как можно ниже и сунув руки в карманы, Аладдин отправился в путь, понадеявшись, что у него теперь достаточно неприметный вид. Мимо иногда проходили люди, будто торопящиеся куда-то, но все они казались достаточно нормальными. Без всяческих происшествий добравшись до нужной площади, представляющей собой скорее небольшой парк, Аладдин плюхнулся на ближайшую скамейку под деревом и закрыл лицо тюрбаном. Его бдительность ослабла, усталость взяла свое, и дремота начала тяжелой пеленой заволакивать голову. — Похоже, кому-то нужен заряд бодрости, — сказал знакомый голос у него над ухом. Аладдин очнулся и вздрогнул, потирая затылок. Мозенрат протянул ему бумажный стаканчик с кофе и опустился на скамейку рядом. — Как успехи у моего героя? — спросил он. — Плохо, — пробурчал тот, отхлебнул кофе и поперхнулся. — Мне удалось перезавести только одни часы, и их осталось еще очень много. Да чему ты все улыбаешься? — с раздражением спросил он. — Ты понимаешь, что в случае моей неудачи ты тоже здесь застрянешь? — Быть обреченным проводить каждый день с тобой до конца времен — ничего себе перспектива, — усмехнулся Мозенрат. Аладдин смял стаканчик и бросил его в мусорный контейнер. Ксерксис высунулся из-под складок одежд своего хозяина, принюхался, нырнул в урну и чем-то там зашуршал. — Однако, — продолжил Мозенрат, — герою и правда повезло, что он здесь не один, а с другом. Иначе бы он, как дурачок, продолжил бегать по всему городу, ломать часики и в конце концов был бы пойман очередной сбрендившей шайкой… Или не был бы, что еще хуже. — О чем ты? — спросил Аладдин, невольно застопорив внимание на том, что Мозенрат впервые сам назвал себя его другом. — Как сказала эта женщина — ты не умеешь внимательно слушать, вот о чем я, — тот явно наслаждался недоумением на лице Аладдина. — Помнишь, что она говорила про часы? — Эээ, да она вообще много чего говорила... Так что герой-дурачок будет весьма признателен господину умнику, если тот объяснит, до чего он додумался, пока гулял. Мозенрат поднял указательный палец здоровой руки, явно пародируя мастерицу над часами. — Проклятие, покорившее город, заключено в часах, что в ее доме. Надо просто разбить их целиком до основания, и делу конец. — Да, но ведь она сказала что-то про поток времени, который связывает все часы в городе… Зачем тогда она хочет, чтобы я повернул его вспять? — Вот у нее и спроси, — фыркнул Мозенрат. — Я успел поковыряться в одной из этих штук — судя по всему, течение, проходящее через них, как-то частично аккумулируется в “главных” часах. Что будет, если заставить его течь обратно на всех остальных в городе… Не уверен, что часы в ее доме взорвутся — ты видел эту махину? — Вот именно, а ты говоришь — разбить, — Аладдин вскочил со скамьи и всплеснул руками. — Таран для ворот и то не поможет, к тому же тут замешано колдовство… Что мы будем делать? Мозенрат тонко улыбнулся. — Пойдем прогуляемся, до полуночи еще полно времени, — сказал он и тоже поднялся. — Я серьезно, — Аладдин нахмурился. — Я тоже, — парировал Мозенрат. — Мимоходом разобьем несколько штук, чтобы не вызвать подозрения, ближе к полуночи вернемся к ее дому и ты возьмешь у нее небольшое интервью. Будем надеяться, что комната с дарами не заставит себя ждать в такой критической ситуации... — Очень на это надеюсь, — вздохнул тот. На освободившуюся скамейку тут же сел какой-то плешивый мужичок, и, обхватив голову руками, закачался вперед-назад, судорожно бормоча что-то про конфеты. Под бдительным присмотром Мозенрата Аладдин успел разбить еще с дюжину часов и здорово вымотаться. Кроме того, за остаток дня они обошли почти весь город, стараясь избегать больших скоплений людей и болтая о том о сем. Уже привыкнув к сложностям, которые неизбежно возникали в разговорах с Мозенратом, Аладдин поймал себя на мысли, что общаться с ним порой даже куда интереснее, чем с кем-то из старых друзей. Когда солнце начало исчезать за краем горизонта и день стал подбираться к концу, Аладдин ощутил легкое разочарование. Минуя знакомый Аладдину сонный квартал неподалеку от дома часовщицы, Мозенрат указал на очередные попавшиеся им на пути часы, циферблат которых мерцал в мягком свете фонарей: — До полуночи осталось всего сорок минут! Аладдин нащупал за пазухой молоток и крепко сжал его. — Мне не очень нравится, что у нас совсем нет плана действий, но раз без этого недостаточно опасно… Наконец они вышли в нужный проулок и зашагали вдоль резной изгороди. Аладдин отворил калитку и ступил на усыпанную морской галькой дорожку, ведущую к дверям дома, Мозенрат все так же неотступно следовал прямо за ним. Достигнув дверей, Аладдин было поднял руку, чтобы постучать, но вдруг неожиданно сам для себя просто потянул за ручку — дверь оказалась не заперта. Войдя в темный холл, он осмотрелся и наконец заметил в конце коридора занавешенный пологом проем, из-за которого пробивался приглушенный свет. — Думаю, нам туда, — сказал Аладдин и обернулся. Мозенрата и след простыл. — Эй, ты где? — шепотом позвал Аладдин, но никто не отозвался. Пожав плечами, Аладдин направился дальше. Следуя уже известным ему путем, которым провела их хозяйка дома утром, он нашел наконец нужную дверь. Аладдин отворил ее и ступил на верхнюю ступень лестницы, ведущую в комнату с проклятыми часами. Хроника стояла спиной ко входу, сцепив руки впереди себя и наблюдая за их творением. Она даже не обернулась на шум. Аладдин спустился вниз по лестнице, прошел мимо нескольких стеллажей, заставленных песочными часами, рабочими инструментами и прочей рухлядью, и остановился в нескольких шагах позади. — Эээ… Ну, я сделал все, что мог, — позвал он ее. Та молчала, и Аладдин уже хотел было повториться, но тут она глухо заговорила, продолжая смотреть на часы: — Ты не справился с моим заданием. Я в тебе разочарована, — Хроника резко развернулась, ее многочисленные косы взметнулись в воздухе. В руках она держала арбалет, и наконечник стрелы был нацелен прямо Аладдину в лоб. — Вот только этого не надо, — тот предупреждающе поднял ладони. — С меня хватит на сегодня игр в стрелялки… Ну я же нормально попросил! — крикнул он, отпрыгивая за ближайший стеллаж. Стрела пролетела мимо и вонзилась в светлый бархатный ковер на противоположной стене. — Герои встречают свою смерть лицом к лицу, — певучим голосом протянула Хроника, приближаясь к его укрытию. — Так что выходи, не скромничай! Как только шлепанье подошв ее сандалий прозвучало совсем рядом, Аладдин сказал: — Ошибаешься, герои всегда находят способ ее избежать! — и подставил ей подножку. Похоже, та ожидала чего-то подобного и потому лишь чуть запнулась, но за миг ее замешательства он успел, резко вскочив, вырвать у нее арбалет и отбросить его так далеко, что он вылетел в раскрытое окно. Черты ее лица скривились в злобной гримасе, и с невероятной для женщины силой Хроника толкнула его так, что тот отлетел к подножию часов и приложился об них головой. — И ни единой трещины, обидно, — прокряхтел Аладдин, с трудом поднимаясь на ноги и опираясь о холодный камень. Он достал молоток, впрочем, не особенно надеясь на удачу, и изо всей силы ударил по корпусу. Молоток отскочил и вылетел из его рук. — Не трудись, — язвительно протянула Хроника. Она воздела руки к потолку, ее голос приобрел устрашающие нотки: — Только я могу сокрушить в прах свое творение! Но я, разумеется, ни за что этого не сделаю, — добавила она уже более спокойным тоном. — Значит, ты солгала, — сказал Аладдин. — Ну конечно, — ее руки синхронно сделали пируэт и уперлись в бедра. — А это был не вопрос, — отмахнулся тот и снова оглянулся на часы, стремительно соображая. — Десять минут до полуночи! — крикнула она ему. — Выбирай — смерть или сумасшествие? — Да ты тут самый больший псих, — Аладдин усмехнулся. — Может, напоследок объяснишь, в чем весь сыр-бор? — Зачем? — скривилась Хроника. — Впрочем, как хочешь… Когда я собирала механизм, я допустила промах в расчетах, и они лишь захватили временной поток под свой контроль. Ты должен был повернуть его вспять, чтобы собрать его полностью в этих часах, ибо моей целью было забрать его себе! Все время, что есть, оказалось бы в моих руках! — Тогда для города оно бы просто остановилось, ага, ясно, — пробормотал Аладдин. — Ну ладно, пора заканчивать с этим… — Верно, — осклабилась Хроника, вынимая из своего бездонного рукава серебряный кинжал. Его лезвие зловеще сверкнуло в тусклом свете ламп. — Значит, ты выбираешь смерть? Аладдин беспомощно оглянулся. Длинная стрелка подползала к без пяти минут двенадцать, а ничего похожего на волшебную комнату так и не явилось. Хроника сделала шаг вперед, угрожающе сжимая кинжал. Аладдин вдруг оступился и, неловко отползая назад, вжался спиной в проклятые часы. — Забавно, — Хроника ухмыльнулась, — какая ирония: множество героев являлось в Жемчужную пустыню, — она коротко и злобно хмыкнула, склонившись над Аладдином и занося кинжал, — но я сама и есть единственный герой, который мог бы уничтожить временную петлю! — Как скажешь, — язвительно произнес голос сзади. Мозенрат ухватил Хронику за косы и с силой впечатал лицом в жемчужную поверхность часов. Стрелка замерла на без пяти минут двенадцать, когда циферблат задрожал и, жалобно скрипнув, начал осыпаться, сверкая своими перламутровыми гранями. Аладдин выскочил из-под рухнувшей на руины Хроники. — Тоже мне скромный зритель, — всхлипнула та, не в силах пошевелиться, придавленная последним большим осколком своего творения. — Нечееестно! — Хроника в бессилии сжала кулаки. Не обращая на нее внимания, Мозенрат упер руки в бока, коротко оглядевшись по сторонам: — Похоже, ты не лукавил в своих заверениях, и в дарах ты и впрямь не нуждаешься, — недовольно поджал он губы. — Даже чересчур. — Какой бессскорыссстный... — свистяще протянул по обыкновению выпозлший откуда-то из под полов хозяйского плаща Ксерксис, с каким-то странным умилением окинув взглядом Аладдина. — Э, — Аладдин отряхнулся от мраморной пыли, осевшей на, впрочем, и так порядком попорченной сегодняшним приключением одежде. — Прости, — смущенно сказал он Мозенрату, постаравшись изобразить свою самую обаятельную улыбку. — Что ж, ладно, что-нибудь придумаем... — в глазах Мозенрата на мгновение мелькнула странная искорка, он улыбнулся в ответ Аладдину. Пройдя мимо Хроники, в бессильной ярости бормочущей проклятья, Мозенрат подошел к стеллажам со свитками. Угорь, мотнув плавниками в воздухе, глумливо показал длинный язык часовщице. — Ксерксис, — с притворной укоризной сказал Мозенрат, не оборачиваясь, — боюсь представить, от кого ты понабрался этих манер... Он поворошил содержимое стеллажей, бегло просмотрев тексты. Один тонкий свиток Мозенрат засунул за пазуху, остальные в беспорядке кидая на место. Аладдин подошел сзади и заглянул Мозенрату через плечо, неловко задев головой его тюрбан, и принялся непонимающе рассматривать мелькавшие в свитках схематичные наброски и расчеты. Мозенрат выхватил факел из прикрученного к стеллажу крепления. — Что ж, займемся профилактикой пространственно-временных нарушений, — мрачно усмехнулся он. — Никогда бы не подумал, что ты можешь взяться помочь целому городу или что-то в таком духе, — удивленно покачал головой Аладдин. — Не то чтобы я желал убеждать тебя в обратном, мой дорогой альтруист, — сладко улыбнулся Мозенрат, — Но мною движет отнюдь не желание помочь чокнутому населению Жемчужной пустыни. Если Хроника, пусть и с ее кривыми руками, — сзади раздался протестующий окрик, — продолжит свои изыскания, угадай, кому она в первую очередь попытается отомстить. А в отличие от тебя, у меня не находится толпы желающих добровольно защищать меня от смерти. — Я могу тебя защищать, я же герой! — весело поспешил заверить Аладдин, залихватски взмахнув кулаком. Отодвинув Аладдина на пару шагов назад и смерив его каким-то странным долгим взглядом, Мозенрат методично поджег сначала свитки, а затем и весь стеллаж. — НЕЕЕЕТ!!! Мои чертежи! Труды тысячелетий и поколений! — отчаянно вскричала Хроника, задергавшись, тщетно пытаясь выбраться, но тяжелые мраморные плиты крепко держали ее в своем плену. — Пошли отсюда, — спокойно сказал Мозенрат, мягко подхватив Аладдина под руку и увлекая его прочь из дома Хроники. Ксерксис восторженно сделал петлю в воздухе у них над головами. На этот раз на город впервые вновь опустилась настоящая живая полночь. Даже воздух, казалось, стал менее спертым. Плеск фонтана радостно и умиротворяюще поддерживал ночную гармонию. — Постой, — вдруг спохватился Аладдин, потянув Мозенрата назад. — Мы должны проверить, все ли в порядке с жителями города! Тот усмехнулся, но ничего не сказал. Однако тут же, словно в ответ Аладдину, из близлежащих домов повыскакивали люди. — Что?! — вскричала полураздетая женщина, недоуменно разглядывая все вокруг. — Уже стукнуло двенадцать! Почему я все еще у тебя?! — она обвиняюще тыкнула пальцем в выскочившего за ней следом тоже практически обнаженного юношу. — Я же должна уже вновь быть дома, с мужем. О нет, все кончено, Зарет теперь обо всем догадается! — испуганно воскликнула она. Юноша лишь беспомощно развел руками. Из трактира напротив продолжала доноситься музыка. — Т-ты ж-же должен сейчас б-быть беспробудно п-п-пьян, — заикаясь и трясясь перед сурово сжимавшим кулаки громилой, из дверей трактира выскочил тщедушный человечек с острой бородкой. — А ну верни мои деньги, ты, мерзкий шакал! — прогремел здоровяк на всю улицу. Вышедшие из того же здания, уже знакомые Аладдину старик и старушка тяжело дышали, схватившись за бока и с трудом волоча ноги. — А врмчко то, похоже, врнулось в свое руслоу, — икая, радостно и звонко взвизгнул пьяница, прислонившись к косяку двери. На миг на улице повисла тишина, до всех медленно доходила эта простая мысль. Первой сообразила старушка, с ужасом взглянув наконец на стоявшего неподалеку Аладдина. — ЭТО ВСЕ ОН ВИНОВАТ! — неожиданно громко и пронзительно заверещала она, указав трясущимся пальцем на Аладдина. — Какой теперь план, мой герой? — вкрадчиво прошептал ему в ухо Мозенрат. Аладдин нервно рассмеялся: — Ну, теперь-то полночь — не полночь, а у нас точно есть время, чтобы дать деру отсюда! Мозенрат весело фыркнул. Рядом с Аладдином, взметнув тучу песка, вонзилась стрела. — Ловкая Антилопа захватит бледнолицых в плен и снимет скальпы с них и их тотема! — чумазая девчонка и ее орава выскочили из переулка. Натянув тетиву, девчонка прицелилась стрелять в Ксерксиса. Недоуменно зависнув в воздухе на секунду, тот молниеносно подлетел и с шипением ухватив "жену вождя" зубами за платье, с силой крутанул ее вокруг своей оси. С визгом девчонка выронила лук и со всей силы плюхнулась в грязную лужу. Не без злорадства насладившись этой картиной, Аладдин и Мозенрат решили не рисковать промедлением и бросились вниз по улице, сопровождаемые возмущенными криками толпы. Ксерксис подлетел к растерявшемуся мальчишке с бумажной камерой, стоявшему на ступенях дома. — Бу! — угорь резко ткнулся в лицо "репортеру". Тонко и пронзительно взвизгнув, тот оступился и плюхнулся в лужу вслед за своей подружкой. Сипло захихикав, Ксерксис полетел за хозяином. Выбравшись из горящего дома с почерневшим от копоти лицом, порванным потускневшем платьем и торчавшими вверх, сплошь запыленными сажей косами, Хроника хрипло заорала: — Закрыть ворота! Живо! Но ворота как было, так и осталось некому закрывать, белоснежные створки приветливо мерцали в свете факелов, приглашая в темноту пустыни, в которую тут же нырнули Аладдин с Мозенратом и Ксерксисом. В ночном небе переливались холодные звезды, а позади, в городе, освобожденное от гнета волшебных часов время вступало в свои законные права... Увязнув ногой в песке на повороте, Аладдин упал. Плавно остановившись, Мозенрат обернулся, усмехнувшись, и протянул Аладдину руку. Схватив прохладные пальцы, Аладдин поднялся. — Спасибо! Ну, и за то, что спас меня там тоже, кстати, — смущенно добавил Аладдин. — Что же ты за герой такой, Аладдин, а? — Мозенрат насмешливо хмыкнул. — Не знаю, — простодушно пожал плечами тот. — У меня просто хорошие друзья, — и он, смеясь, легко толкнул Мозенрата плечом. Тот красноречиво вскинул брови, но в темноте этого было толком не разглядеть. Впереди показались сверкающие разноцветные огни. — Что это такое? — недоуменно спросил Аладдин. С огромной скоростью катясь по дюнам, через мгновение к ним подъехал джин в увешанном гирляндами фургоне с мороженым и коктейлями, гремя на всю округу какой-то незамысловатой мелодией. — А, ну да, — Аладдин упер руки в бока, с улыбкой окинув взглядом эту картину, — я мог бы догадаться, конечно... — Знаете ли, ребятки, — джин приспустил на нос темные очки, — пляжный отдых тоже бывает утомительным занятием, особенно когда солнышко скроется, и уже как-то совсем не тот загар. — Прости, Джини, но нам и впрямь пришлось задержаться подольше после заката, и то, можно сказать, еле успели унести оттуда ноги, — сказал Аладдин, вспомнив, как роковая полночь чуть не настигла их в доме Хроники. Выскочив из фургона, который тут же испарился, джин превратился в мамочку в переднике: — В следующий раз, детки, в семь часов мы уже не гуляем, а смотрим мультики и ложимся баиньки, — он потрепал за щеку оказавшегося вдруг одетым в чепчик и слюнявчик и предпринимавшего отчаянные попытки вырваться Ксерксиса. — Время убираться отсюда, вам не кажется? — напомнил Мозенрат, вглядываясь в какое-то движение вдалеке у ворот города. — А то нас, как освободителей, вскорести может настигнуть благодарность... — Ты прав! — воскликнул Аладдин. — Джини, кончай валять дурака, давай куда-нибудь подальше отсюда. Вернув себе обычный облик и выпустив угря, джин радостно воскликнул: — Северный полюс подойдет? Через секунду перед глазами все завертелось, и они все оказались посреди ледяных просторов. Снежный вихрь приподнял края темного плаща Мозенрата, а одеяние Аладдина взметнул так, что оно закрыло ему все лицо. — Двынни, ну пвеквати, повавуста, — Аладдин судорожно пытался убрать ткань с лица. Ксерксис ловко вывернулся из детской одежонки и брезгливо отряхнувшись, нырнул хозяину за пазуху. Тяжело вздохнув, Мозенрат, который, казалось, не почувствовал холода, помог Аладдину освободиться и рявкнул джину: — Отнеси нас в мой лагерь! — А как же волшебное слово? — поучительно протянул тот. Встретив вместе с порывом ледяного ветра такой же холодный и колючий взгляд, джин замахал руками: — Ну ладно-ладно, возможно, у него несколько другое представление о том, что это значит... Джин ухватил их за плечи, и спустя мгновение они оказались посреди раскопок в пустыне. — Ну наконец-то! — ворчливо проорал Яго, хлопая крыльями над головой Аладдина. — Джин, убери от меня своего ворсяного друга, пока он не заставил меня играть с ним в песчанный крокет. Слово честного попугая, я признаю полезность его существования, но несколько часов наедине с ним НЕ-ВЫ-НО-СИ-МЫ! Предмет разговора тут же взмыл из-за дюны и радостно облетел вокруг Аладдина. — Успокойся, Яго, коврику просто скучно, — Аладдин ласково потрепал ткань ковра. — Мы его тут бросили еще со вчера одного. Джин сделал вид, что разглядывает звезды. Настороженно озираясь, из-под плаща Мозенрата выплыл угорь, с презрением оглядывая попугая, джина и ковер. — Все-таки здорово, что вы вернулись, Аладдин! — захлопал крыльями Яго. — Насчет тебя, — он махнул крылом в сторону Ксерксиса, — не уверен! — Яго, ну хватит уже, могли бы попробовать поладить с Ксерксисом, — покачал головой Аладдин. Правда, тут же стушевался, увидев две синхронно состроенные кислые рожи. — Впрочем, как хотите... — А ведь мог сегодня целый день в том большом городе прохлаждаться на шелковых подушечках, с икоркой в бокале, — мечтательно завел попугай. — Вместо этого притащили меня сюда по жарище и бросили присматривать то за одним придурком, то за другим. — Ага, и хозяин гостиницы потом сделал бы из тебя редкое чучело попугая за неуплату, — проворчал джин, тыкнув Яго пальцем в живот. — Не сделал бы, — отмахнулся тот. — Что там, мало этих состязаний на мешочки с золотом... — Яго, за воровство тебя бы там быстро упекли, — рассмеялся Аладдин. Приложив крыло к клюву, попугай негромко, но отчетливо сказал Мозенрату: — Парень-то неплохой. Но, — он заговорчески чуть больше понизил голос, — ничего не понимает в бизнесе. Мозенрат ухмыльнулся и, прищурившись, окинул взглядом Аладдина — тот, скрестив руки на груди, скептически взирал на попугая. — Что? — Яго развел крыльями в стороны. — Уже довольно поздно, — сказал Мозенрат, кутаясь в свой плащ. — Немного сегодня вышло толка, а завтра мне рано надо быть в Аграбе, — он развернулся, поманив за собой Ксерксиса. — Погоди, — Аладдин ухватил Мозенрата за плечо. — Нас ты поселил в той развалюхе, а сам-то ты где вообще тут спишь? Мозенрат усмехнулся: — Здесь неподалеку городок со своей гостиницей. — Как хочешь, но нам надоело ютиться в той хибаре, мы идем с тобой. — Пожалуйста, — Мозенрат, сделал широкий жест рукой. — Только пусть попугай не храпит. — Э! — Яго возмущенно взвился в воздух позади Мозенрата. Спустя полчаса они достигли нужного места. Хозяин дома оказался грозным упитанным господином, не расстающимся с саблей за поясом — видимо, окрестности были не самые дружелюбные, но с Мозенратом был сама любезность — еще бы, тот не первый раз здесь бывал — хоть громила и смерил недовольным хмурым взглядом его спутников. Комната была не столь просторна, как та, где они ночевали в прошлый раз, и обстановка отличалась аскетичностью. Однако это было многим лучше полуразваленной хижины. Довольно быстро устроившись, Аладдин провалился в глубокий сон. Скоро заснули и Яго с джином, и, кажется, даже коврик, к неудовольствию Мозенрата не оставленный за дверью, затих. Мозенрат, стянув перчатку, задумчиво прищелкнул костяными пальцами. Смерив спящего рядом Аладдина долгим взглядом, он откинулся на подушки. — Ему не нужны ни богатство, ни могущество, ни мудрость, ни бессмертие, ни любовь... — Мозенрат усмехнулся, погладив примостившегося на одеялах Ксерксиса. — В чем же из этого мы сможем заставить его нуждаться?