Friend Or Foe?

Солнце медленно катилось по кромке горизонта, его знойный свет переливался тысячами золотых отблесков на песке пустыни. Ахмед со вздохом встряхнул поводья — упрямый верблюд останавливался на каждом шагу, лениво выискивая колючки в песке. Раздраженно поправив тюрбан, торговец еще раз с силой дернул поводья — верблюд, недовольно встряхнувшись, продолжил тыкаться носом в песок. Ахмед уже было открыл рот, чтобы выдать замысловатую тираду в адрес ленивой скотины, как вдруг верблюд, громко фыркнув, резко подался назад. Горшки, привязанные к горбу животного сзади, загрохотали в мешке. Неуклюже сползя вниз со спины верблюда, Ахмед вскричал: — Да что ты дергаешься, будто духа какого увидал! — стащив с головы окончательно помятый тюрбан, Ахмед заметил, как в песке тускло блеснуло что-то темное. С любопытством наклонившись, торговец поднял с земли пыльную, будто в черной саже, лампу. Недоумевая, где сосуд мог так загрязниться, Ахмед с силой поскреб потемневший металл. В следующий миг торговцу в лицо вылетело облако густого черного дыма. Испуганно вскрикнув, Ахмед выронил лампу. Протерев глаза рукавом, он увидел, как дым принимает очертания человеческой фигуры. Через пару мгновений перед ним стоял, надменно хмуря брови, высокий худощавый человек в богатых одеждах. Во всем его облике было нечто грозное, внушающее трепет. Ахмед невольно попятился, опуская голову: — О, пощади меня, дух, в мыслях моих не было посметь потревожить твой покой, — трясясь от страха, пролепетал Ахмед. — Я сделаю все, что пожелаешь, только отпусти меня с миром! Прищурившись, зловещий человек наклонился, презрительно смерив взглядом торговца. Ахмеду показалось, будто его хищное лицо вдруг оказалось в разы ближе и крупнее, и торговец вновь боязливо отпрянул. Небо потемнело и несколько ослепительных молний вонзились в песок позади Ахмеда. — Скажи, что желаешь моей свободы, и, быть может, я позволю тебе уйти отсюда живым, — прозвучал голос духа, будто раскат грома вслед сверкающим молниям. — Я-я ж-желаю, ч-ч-чтоб т-ты был своб-б-боден, — заикаясь, послушно произнес торговец. Лампа разлетелась в прах, и дух исчез; небеса тотчас разразились оглушительным раскатом грома, вокруг вспыхнули языки огня. Не выдержав, Ахмед с криком побежал прочь по пустыне от бушующего пламени, не оглядываясь назад. Спустя несколько минут тьма и огонь развеялись, будто мираж. — Дурак, — презрительно сказал Джафар, посмотрев на крошечную точку на горизонте, в которую превратился торговец. Одернув край плаща и кинув последний неприязненный взгляд на горстку пепла, что осталась от пленявшей его лампы, он вскочил на верблюда, оказавшегося на порядок невозмутимей своего трусливого хозяина. Сощурившись, Джафар смерил долгим взглядом туманные очертания города вдалеке — скоро Аграба вновь узреет величайшего из своих визирей. Утром же того дня в солнечной блистающей Аграбе люди столпились у подножия великолепного дворца султана, ожидая, когда тот обратится к подданным со своей ежегодной речью. — Уже сегодня! Сегодня! Наконец-то! — радостно восклицал султан, сбегая из своих покоев вниз по лестнице и чуть ли не подпрыгивая на ходу. — В первый раз вижу, чтобы он так радовался предстоящей речи, — с улыбкой сказала Жасмин Аладдину и пожала плечами. — Что случилось, отец? — Сейчас узнаете, дети мои! — крикнул султан и, не сбавляя скорости, ринулся сквозь занавески сразу на балкон. Жасмин, Аладдин и их друзья последовали за правителем. — Мои верные подданные! — провозгласил султан, воздев руки к небу. Толпа ответила ему восхищенными криками. — Сегодня я хочу объявить вам о событии, которое вас несомненно порадует! Я отрекаюсь от трона Аграбы! Толпа замерла и наступила давящая тишина. — Что? — удивленно воскликнула Жасмин. Султан, не обращая внимания на всеобщее замешательство, продолжил как ни в чем ни бывало: — Трон наследует мой дорогой зять Аладдин и его жена, моя любимая дочь, принцесса Жасмин! Помешкав пару секунд и осмысляя сказанное, людская масса пришла в восторг. В воздух полетели шапки, чалмы, тюрбаны и прочие предметы. Едва перекрикивая ее голос, султан сообщил: — Коронация состоится через пару недель. По случаю торжества будут приглашены все! Спасибо за внимание! Пока! Сказав это, он с довольным видом покинул балкон. — Отец! — гневно крикнула Жасмин, как только за ней скрылись занавески. — Что все это значит? — Дорогая моя дочь, — сказал султан, — ты же все слышала. Я уже слишком стар, чтобы править Аграбой. Пришло время уступить место молодым. О, Аладдин, я верю в тебя и твою доблесть! Ты будешь править мудро и справедливо! — Благодарю, султан, — сказал Аладдин и поклонился. — Вот и отлично! Джин, где ты? Джин с громким хлопком возник из ниоткуда и с почтением спросил: — Что угодно? — Я отправляюсь на пенсию! Пожалуйста, перенеси меня на Багамы! — Будет сделано! Еще один хлопок, и султан исчез. — Вот это да! — воскликнула Жасмин. — Он сказал — коронация? — растерялся Аладдин, поправляя свой парадный тюрбан. Его не очень обрадовала эта новость. Нет, конечно, он знал, что когда-нибудь он должен будет наследовать трон, будучи мужем дочери султана, но это казалось чем-то, что случится не скоро... Очень не скоро. Уж точно не через пару недель! Он хотел спросить Жасмин, можно ли отложить коронацию, но тут кто-то сзади постучал по его плечу. Аладдин обернулся и увидел сухопарого старика в сопровождении еще нескольких сухопарых и не очень стариков. — О мой принц, — сказал тот, — господин посол от халифа Северной Пустыни ожидает твоего приема. — Эээ… Но я еще не султан! Я не могу принимать послов… И всякое такое. — В отсутствие правителя дела ведет его наследник, — невозмутимо ответил старик. — Хм, ладно. Извини... А ты кто? — Я — казначей, мой принц. — Казначей? — повторил Аладдин, устыдясь своей неосведомленности. — Ну, раз посол ждет… Не будем заставлять его ждать! Спустя полчаса Аладдин пожалел, что согласился принять этого посла и его свиту. Хмурый приземистый человек официального вида бесконечно вещал о поставках оружия и каких-то договорах. Аладдин скучающе закинул ногу на ногу и подпер подбородок ладонью. — … Таким образом, о великий принц Аграбы, мой государь весьма обеспокоен этой ситуацией. Будет ли Аграба продлять договор? Отвлекшись на чистку ногтей, Аладдин лишь спустя пару минут понял, что ему был задан вопрос и целый зал всяческих высокопоставленных лиц ожидает его ответа. Он беспомощно оглянулся вокруг в поисках подсказки. Стоявшая рядом Жасмин пожала плечами. Попугай Яго, умостившийся на спинке трона, ковырялся в своих перьях, не обращая ни на что внимания. — Не мог бы ты прийти через месяц, господин посол? — отважился наконец Аладдин. — Пока я не знаю, что ответить на эту просьбу. Посол злобно сдвинул брови. — Я вынужден настаивать на немедленном ответе. Ваш султан говорил мне то же самое уже почти год. Моему государю надоели эти басни! Аладдин зажмурился и подумал, что сражаться с очередным чудовищем было бы несравнимо легче. — Прошу прощения, господин посол, это все, что я могу сейчас сказать. Помедлив, тот легко поклонился и мрачно произнес: — Я передам своему государю твои слова, принц Аграбы. С этими словами посол и его многочисленная свита покинули зал. Аладдин вытер пот со лба: — Кажется, отделались! — Ну да, держи карман шире! — прокричал Яго, садясь к нему на плечо. — Ты их разозлил! Сказал бы просто “да” или “нет”! — Как я мог сказать такое? Ведь я понятия не имею, о чем говорил этот человек! — Я разочарована в тебе, Аладдин! Отец так на тебя рассчитывал! — гневно сказала Жасмин. — Ну извини, — тот развел руками, — я все-таки был рожден уличным мальчишкой, а не принцем. Жасмин вздохнула и покачала головой. В зал вошел слуга и сообщил: — Время для приема прошений от подданных, мой принц! — Нет! Никаких прошений! Скажи, что я сегодня никого не принимаю! — замахал руками Аладдин. Слуга с недоумением кивнул и скрылся за дверью. Аладдин горестно обхватил свою голову. — Неужели теперь из этого будет состоять моя жизнь? Приемы, прошения, выступления… — Документы! На подпись государю, срочно! — проверещал какой-то человечек, вбегая в помещение. Он обежал зал полукругом, осыпал Аладдина ворохом свитков и тут же скрылся. — Тьфу! — отплевываясь, Аладдин еле выбрался из-под кучи бумаг. — Ну все, с меня хватит! Где этот, как его… Казначей! Уже знакомый ему старик тут же возник перед троном будто из-под земли. — Я слушаю тебя, мой принц. — Кто занимается всеми делами в отсутствие султана, его наследника и их жен? Визирь, верно? Где наш визирь? Тот, помедлив мгновение и прикрыв глаза, ответил: — У нас нет визиря с тех пор, как исчез Джафар, мой принц. Султан так и не удосужился назначить кого-то другого. — Жасмин, ты слышала? — воскликнул Аладдин. — Все просто! Мы выберем нового визиря! Пусть он все решает. Принцесса все еще сердилась, но в конце концов согласилась с ним. Аладдин созвал всех придворных в зал приемов и сообщил: — Завтра утром будет выбран новый визирь! Будьте готовы! Этой чести удостоится лишь самый лучший из вас! Глубокомысленно покивав, придворные разошлись, и Аладдин с облегчением вздохнул, разлегшись поперек трона и стянув с головы парадный белоснежный тюрбан: — Фууух... Ну и денек. Жасмин недовольно нахмурилась, вперив руки в бока: — У отца такими деньками вся жизнь была полна раньше, а ты и один достойно пережить не можешь. Возьми себя в руки, Аладдин! Стушевавшись, Аладдин растерянно пожал плечами, неуклюже нахлобучив тюрбан обратно: — Хорошо, Жасмин, я постараюсь... — Да! Постарайся, пожалуйста! — всплеснув руками, растроенная принцесса развернулась и покинула зал. Превратившийся в синюю тучку над головой Аладдина джин пророкотал: — Ооо нееет, кажется, мы расстроили Жасмин! — Что мне делать, джин? — Аладдин вновь смял в руках несчастный тюрбан. — Я ведь даже не знаю, как выбирать этого визиря. Еще назначу кого-нибудь не того, и тогда Жасмин совсем на меня обидится... — Успокойся, Аладдин, выпей чайку, — джин превратился в чайный сервиз и протянул Аладдину чашку. Преобразившись в самого себя в очках и дурацком парике, он зачитал из толстой брошюры: — Процесс управления государством напряжен и может быть осложен постоянно возникающими стрессами, — джин выкинул брошюру за спину и похлопал Аладдина по плечу. — Все наладится, — протянул он. — Или нет, — кашлянул Яго. — Все-таки, как ни крути, а наш Аладдин не образец государственной мужественности. — Почему это я не образец мужественности? — вскинулся новоиспеченный султан. — Раз уж так, Яго, ты ведь ошивался вокруг Джафара — мог бы подсказать, что делать со всеми этими послами, прошениями и прочим! Смущенно захлопав крыльями, попугай произнес: — Ну, если быть до конца откровенным, то во всей своей неотразимой мудрости я пренебрегал тщательным наблюдением за такой рутинной ерундой. Сидевший у подножия трона Абу фыркнул. — Эх, все с тобой ясно, Яго, — разочарованно протянул Аладдин. — Ничего, надеюсь, завтра ситуация как-нибудь поправится. Тем временем Жасмин задумчиво водила рукой по воде в бассейне в дворцовом саду, растроенно вздыхая. Верный тигр обеспокоенно ходил вокруг принцессы. — Ах, Раджа, — Жасмин взмахнула рукой, с грустью проследив, как капли воды засверкали в воздухе — даже красота природы не могла поднять ей сейчас настроение. — Ну почему Аладдин не может серьезно отнестись ко всему происходящему? Ведь отец не хотел бы, чтоб Аграба осталась совсем без присмотра... Согласно заурчав, Раджа положил голову на колени Жасмин, преданно взглянув ей в глаза. Принцесса почесала тигра за ушами и тяжко вздохнула. На утро дворец гудел от возбужденных голосов — все обсуждали предстоящие выборы великого визиря. Ровно в полдень Аладдин решил открыть дворцовые двери для всех желающих посмотреть на того, кому достанется такая честь, быть может, даже выставить свою кандидатуру, да и просто поглазеть на нового султана. Разношерстная толпа стала потихоньку стекаться во дворец. Джин с важным видом следил за порядком: — Дамы и господа! Нет, не то... Товарищи! Нет-нет, это тоже не к месту... Братья и сестры! Пожалуй, нет... Поданные Аграбы! Добро пожаловать во дворец ваших славных правителей — храброго Аладдина и прекрасной Жасмин! — радостно прокричав это, джин изобразил наколдованные фанфары, скромно прибавив после импровизированное выступление полдюжины видов животных с танцовщицами. Впечатленная толпа медленно проследовала в тронный зал, где Аладдин уже занял свое почетное место вместе с принцессой. Он немного нервно одернул праздничное одеяние, которое, казалось, теперь было обречено стать его повседневным, и встал: — Кхе-кхе, — в зале тотчас повисла тишина. Сглотнув, Аладдин продолжил: — Что ж, как я уже сказал вчера, достойнейший из вас сегодня займет пост великого визиря Аграбы. Сзади подоспел джин с фанфарами: — Йааахуу! Да, ура! — Джин, пожалуйста, — шикнул Аладдин шепотом. — Хорошо-хорошо, извини, — сдулся тот. Замявшись, Аладдин продолжил: — Того, кто покажет свой талант лучше всех, я и выберу, — не зная, что еще добавить, Аладдин развел руками и, получив в награду сердитый взгляд Жасмин, плюхнулся обратно на трон. Один за другим выходили придворные и, расшаркиваясь, вещали что-то скучными голосами — Аладдин перестал разбирать что-либо из их слов уже на первой же минуте. С трудом сдерживая зевоту, он равнодушно смотрел сквозь череду сменявшихся друг за другом претендентов на высокий пост визиря. В голову вовремя закралась мысль, что выбор придется делать самостоятельно, и возможности доверить эту важную процедуру кому-нибудь еще у него нет. Встрепенувшись, Аладдин стал отчаянно вникать в происходящее. Оказалось, что он уже прослушал выступления всех, кто уже имел должности на службе во дворце, и настал черед тех, кому хотелось попытать счастья выбиться в визири из простого люда. Какой-то толстый курносый мужчина — видимо, авторитетный в городе лавочник — неловко заикаясь, рассыпался в комплиментах новому султану, настолько приторных, что у Аладдина непроизвольно свело зубы. Покончив со вступительной частью и, кажется, несколько смутившись недипломатично скривившегося лица Аладдина, купец заявил, что понимает торговые нужды Аграбы и испытывает чистый восторг при мысли, что сиятельный султан может удостоить его чести помогать государю с делами. Облегченно вздохнув, когда лавочник закончил свою речь, Аладдин краем глаза заметил мрачное лицо Жасмин и поежился, тут же выпрямившись на троне и постаравшись натянуть на лицо приветливую улыбку. Из толпы вперед выступил высокий нескладный господин, закутанный в серый плащ с ног до головы так, что лица его было не различить, и заговорил низким бархатистым голосом: — Вам трудно представить, как счастлив я прийти сюда засвидетельствовать свое почтение, — он небрежно поклонился. — Ведь для такой высокой должности у меня имеется не только весьма обширный опыт, — человек тихо и коротко рассмеялся, — но и полное отсутствие необходимости в контроле со стороны какого бы то ни было султана... Аладдин недоуменно нахмурился. Он не понимал, о чем толкует незнакомец и почему тон его голоса показался смутно знакомым. А тот тем временем продолжил: — А главное, что самое приятное, — речь загадочного господина неторопливо текла, плавно растягивая слова, — вам даже не придется размышлять, обдумывать перспективы, делать выбор... Ведь его у вас и не будет! Вскричав так, он резким движением скинул плащ. В воздухе взорвался сноп алых искр, фигура, проступившая сквозь дымовую завесу, была еще выше прежней. Аладдин вскочил с места. — Джафар! — гневно вскричал он, узнав лицо врага, но в ту же секунду тот взмахнул посохом, и Аладдина подхватило потоком магии и вышвырнуло в окно. Бросившегося в атаку джина Джафар отправил туда же, Яго, опасливо покосившись на бывшего хозяина, поспешно вылетел вслед на помощь, после чего весь зал озарило странным красноватым свечением, которое тут же будто бы пропитало собой воздух, стены и все вокруг. — Джафар, негодяй! Как ты посмел только явиться сюда?! — сжав кулаки, воскликнула Жасмин, подбежав ближе и воинственно замахнувшись. — Не так быстро, принцесса, — гадко усмехнулся Джафар, жестко перехватив ее запястья, которые через мгновение украсили золотые оковы. Жасмин раздосадованно ахнула. — У нас будет возможность поговорить, но не сейчас, приватная обстановка подойдет гораздо больше. — Сомневаюсь, — ответила Жасмин и тихо вскрикнула, потому что в ту же секунду оковы резко потянули ее за собой и короткая цепь прикрепилась к трону, где уже успел оказаться в клетке Абу. — Не стоит, — Джафар ухмыльнулся, и встал возле трона, воздев руки к толпе. — Узри же своего истинного правителя, Аграба! — воскликнул он, возвысив голос. — Прошло время неуклюжих попыток управлять тобой! Скоро весь мир содрогнется при виде моего могущества! Трепещи же от ужаса и восторга, ибо пришел час торжества моей воли! Толпа ахнула и, замерев на пару коротких мгновений, поспешила покинуть дворец, полная страха, недоумения и растерянности. — Удивлена, почему твои друзья не пришли спасти тебя, Жасмин? — рассмеялся Джафар, увидев тревожное ожидание, застывшее на лице принцессы. — Отныне путь сюда им заказан. Все здесь подчинено моей воле, и больше они никогда не составят тебе компанию, — он вновь рассмеялся, приподняв за подбородок лицо Жасмин. — Так что у тебя есть время в одиночестве подумать о своей судьбе, — принцесса в ужасе дернулась от прикосновения. Джафар взмахнул рукой, и двери зала с грохотом захлопнулись.