***
«Капеллой» оказалась Виктория Ольгимская — дочь главы ещё одного правящего семейства Города, Владислава Ольгимского-старшего, известного в народе как Тяжёлый Влад. Тот «Владька Ольгимский», о котором говорил Стаматин, приходился ей старшим братом, а убиенный Каспар Каин — женихом. — А Вы не особо-то и опечалены смертью Вашего любимого, как я погляжу, — подозрительно протянула Клара, разглядывая отстранённо-умиротворённое лицо Виктории, устремившей взгляд куда-то в стену. — Я его не любила, — произнесла Ольгимская, переведя на полицейскую сделавшийся искренне удивлённым взгляд. — В Городе, кажется, всем давно известно, что мы с Каспаром затеяли этот брак только для того, чтобы прекратить бессмысленную вражду между нашими семьями. — Простите, я только недавно приехала из Столицы и ещё не все подробности знаю, — виновато улыбнулась Клара. — А из-за чего ваши семьи враждуют, если не секрет? — Из-за Города, конечно, — ответила Виктория. — Задача дома Ольгимских — сохранить Город таким, какой он есть, со всеми его традициями, передающимися в семьях степняков из поколения в поколение. А безумные творцы Каины хотят разрушить Город и построить на его месте новый — футуристичный и насквозь пропитанный их колдовством. Как если бы Хрустальная Роза на том берегу дала семена, и из них проросло множество новых хрустальных цветов. Это всё, конечно, здорово, но… неправильно. Это нарушило бы баланс сил. Каспар был того же мнения. И мы договорились пожениться, чтобы объединить наши семьи в одно целое. А после свадьбы мы намеревались внести нашим родителям предложение поделить Город на две части. Новый Город, который расцвёл бы на месте нынешней Площади Мост у подножия Многогранника, и Старый Город у подножия Боен, в котором всё осталось бы как есть. Но теперь… — тут Ольгимская тяжело вздохнула. — Теперь вражда только разгорится с новой силой. Каины обвинят в смерти сына нас, помяните моё слово. И… это, конечно, станет новым звоночком для преступника, которого ищете Вы и Ваш напарник. — Почему Вы так в этом уверены? — спросила Клара, удивлённо хлопая глазами. — Я же Хозяйка. Я предвижу будущее, — пожала плечами Виктория. — Правда, довольно размыто и нечётко… Но одно я знаю точно: новой жертвой Бакалавра станет либо отец, либо брат. — Хмм… Хорошо, я возьму это на заметку. Спасибо за помощь следствию, — задумчиво произнесла Клара, собираясь на выход и строча на ходу сообщение Блоку — им определённо было что обсудить. По долгу службы Кларе надлежало сомневаться даже в самых правдивых показаниях, а уж в домыслах всяких Хозяек — и подавно. Но было в Ольгимской что-то такое, что заставляло задуматься над её словами и поневоле принять их всерьёз. — А он не так умён, этот Бакалавр… Он образован, но не умён, — протянула Виктория, когда Сабурова уже собралась было покинуть её апартаменты. — Вы быстро его разоблачите, если будете обращать больше внимания на те вещи, которые на первый взгляд кажутся неважными мелочами или вовсе не имеют смысла.***
Тем временем Блок общался с отцом самого подозрительного на данный момент подозреваемого. Исидора Бураха, вопреки его почтенному возрасту, не поворачивался язык назвать стариком. Он был довольно крепким мужчиной с прямой горделивой осанкой и почти нетронутым морщинами лицом, говорил глубоким и ровным баритоном, а острый взгляд его пронзительно-синих глаз пробирал до костей, словно суровые горхонские морозы. Всем своим видом он олицетворял величие и непокорность всего степного народа. Время не пощадило лишь волосы мастера-менху — сияя почти снежной белизной, они создавали причудливый контраст с его смуглой кожей, огрубевшей от палящего солнца и резкого ветра Степи. — Мой сын уехал обратно в Столицу сразу после отступления Песчанки, и больше в Городе не появлялся, — твёрдо и чётко отчеканил Старшина, едва Блок только успел открыть рот, чтобы задать ему пару вопросов. — Да и с чего к нему вообще возникли подозрения? Свой врачебный долг он всегда чтил, и в этот раз его исполнил как подобает истинному Служителю. — Ну, а за что, в таком случае, его Потрошителем прозвали? — поинтересовался Блок, с неким изумлением вглядываясь в глаза Бураха. Взгляд не прячет, значит — скрывать ему нечего. Как-то странно это всё… — Да ни за что и ни про что! — глухо прорычал Исидор, стукнув по столу кулаком. — Сабуров, собака, поклёп на него взвёл! Лень было с убийствами в заразных кварталах разбираться, а тут так удачно ему Тёма под руку подвернулся, который заражённые органы для мёртвых каш добывал. Свалил все убийства на него, а люди в делах Уклада несведущие поверили, как миленькие, да на хвостах по всему Городу разнесли… — Так. Погодите. Выходит, что Ваш сын всё-таки убивал? Тогда объясните мне, несведущему, причём здесь Уклад, и как он эти убийства оправдывает? И что за мёртвые каши такие? — вздохнул Блок, уже переставший что-либо понимать во всей этой истории. — Объясняю популярно, — спокойно и с расстановкой ответил Исидор, будто собирался объяснять урок отстающему школьнику. — Мы — Служители, менху, знающие линии, называйте, как удобно, — имеем полное право вскрывать людей по строго установленным в Укладе правилам. Ну и с согласия самих людей, само собой. Известный факт, что от крови, пролитой насильственно, дурная твирь рождается — не трава, а одна отрава. Тёма… он только чумных резал. Словесного согласия от них не дождёшься, конечно, так как разум у них мутный и почти звериный, но им один чёрт помирать. А так хоть медицине службу сослужили — ткани их на мёртвые каши пошли, которыми Тёма и сам спасался, и народ спасал, пока с подмогой Стаха и Данилы формулу панацеи не вывел. Получше хвалёных столичных антибиотиков помогали, между прочим! — Я лучше не буду уточнять, как это снадобье готовилось и каким волшебным образом помогало… — Блок невольно поморщился. — Это верно, лучше не надо, а то вы народ брезгливый, — Исидор беззлобно хохотнул при виде перекошенного лица Александра, но тут же снова посерьёзнел. — Так вот, к чему я всю эту историю веду. Тёма, значится, чумных вскрывал, а параллельно с ним на улицах бандиты мирных граждан убивали. Органы тоже вырезали. Был тут в Каменном дворе ростовщик один, который органы и кровь скупал за баснословные деньги — ему свою добычу и несли… А Сабурову проклятому всё одно: валяется тело вскрытое — значит младший Бурах виноват. А то, что тело не по линиям вскрыто — то уже проблемы не его. Падла… Я, конечно, убийц всяких не жалую, но по мне — пускай бы ентот ваш Бакалавр и до него добрался… Больно он много всем крови попортил за всё время своего командования, вот и пускай за это своей гнилой кровью Суок кормит… — Кхм… Мастер Бурах, Вы же понимаете, что подобными словами вы от своей фамилии подозрений никак не отведёте? — произнёс Блок, которому аж не по себе стало от того, как открыто и с каким огнём в глазах Старшина желал коменданту Сабурову смерти. — Да и Шабнак с ними, с вашими подозрениями, — Исидор махнул рукой и устало откинулся на спинку скрипучего плетёного кресла. — Я точно знаю, что я не Бакалавр, и сын мой тоже им быть никак не может. А что вы там себе напридумываете — меня уже никаким боком не касается… — Ну, как знаете, — пожал плечами Блок. В этот момент коротко пиликнул его телефон, доставляя сообщение от Клары с просьбой встретиться и обсудить кое-что интересное по делу, поэтому майор немедля засобирался на выход. — В любом случае, спасибо и, прошу меня простить, я тороплюсь. Но ещё не прощаюсь, имейте ввиду. — Заходите в любое время, чайком травяным угощу, по известным рецептам Бурахов, — добродушно улыбнулся Исидор, провожая Александра до двери, и, заметив, как тот на него косится, понизил голос и лукаво прищурился. — Да не бойтесь, не отравлю. Я же хирург, а не дезинсектор какой. Кабы хотел Вас убить, травить бы точно не стал. Раскрыл бы по линиям, да и всё. И проблем не будет, и мне за это ничего не будет. С этими словами мастер Бурах громко расхохотался. Блок, проглотив застрявший комом в горле чёрный юмор Служителя, молча ретировался из его дома и отправился в кафе-бар «Голгой-хэн**», где ему назначила встречу Клара.***
— Да ты смеёшься что ли? Клара, ты полицейская, а не какая-нибудь там ванильная барышня, чтобы вот так вестись на россказни других ванильных барышень, мнящих себя великими провидицами! — чуть ли ни взвыл Блок, когда напарница рассказала ему о своём разговоре с Викторией Ольгимской и поделилась своим мнением насчёт слов Белой Хозяйки о нависшей над её отцом и братом угрозой. — Да и потом, сама подумай, так, чисто логически. Каины и Ольгимские — враги. Бакалавр убил наследника Каиных, убил создателя Многогранника, с которым были связаны Каины, и в целом все его действия так или иначе направлены против Каиных. Так с чего бы ему вдруг переключаться на Ольгимских, которые спят и видят, как бы свергнуть Каиных с престола и забрать всю власть себе? Гораздо логичнее было бы предположить, что Бакалавр — кто-то из приближённых Ольгимских. И я собираюсь проверять именно эту версию. — А я бы версию Виктории всё-таки без внимания не оставляла, — протянула Клара. — Она считает, что действия Бакалавра направлены не конкретно против Каиных, а против всех, кто так или иначе пытается распоряжаться «телом Высшего» без согласия самого Высшего. И… я не знаю, как это работает, но почему-то я ей верю… — Клара… — Блок насупился, строго глядя на напарницу. — Не своевольничай. Ты пока ещё только стажёр, забыла? — Ладно, ладно, большой босс… — буркнула Сабурова, уткнувшись в свой смартфон и вяло дожёвывая донер***. — Хочешь делать по-своему — пожалуйста. Тогда вот тебе ещё задачка. Виктория вскользь упоминала что-то о том, что сын Старшины Бураха был частым гостем в «Сгустке», когда мой многоуважаемый однофамилец на него бочку катил. И катил он её не просто так, а по наводке Каиных. Можно ли, в таком случае, назвать Бураха-младшего приближённым Ольгимских? И можно ли теперь считать Александра Сабурова потенциальной жертвой Бакалавра? — А вот это уже хороший вопрос! — Блок задумался. — Бурах-старший сказал, что его сына нет сейчас в Городе, но он просто мог его выгораживать. Да и как-то уж больно агрессивно он коменданту смерти желал… Вполне возможно, что Артемий — и есть наш Бакалавр. И если следующей его жертвой станет Александр Сабуров… — …то ловить Утописта будем завтра в «Стержне», — закончила за Александра Клара, разворачивая к нему дисплей смартфона, на котором высвечивалась страница онлайн-версии «Горхонского вестника». Новость о юбилее коменданта Сабурова, который собирается праздновать на широкую ногу в своём особняке. — Отлично! — Блок мигом воспрянул духом. — А почему Утопист? С чего ты вдруг преступнику новое погоняло придумала? — Не я придумала, народ придумал, — усмехнулась Клара, переключая вкладки браузера. — Ничего себе… — Блок замер с отвисшей челюстью над представшей перед ним публичной страницей имени некоего Утописта в какой-то популярной соцсети. И по записям, восхваляющим «героя, который свергнет притесняющих волю Высшего тиранов, и воцарится великая Утопия» нетрудно было догадаться, что речь идёт об искомом преступнике. — А подписчиков-то сколько, ё моё! — И все они, заметь, придерживаются мнения, что наш гений-убийца воюет против всех притеснителей, а не одних только Каиных, — торжествующе хохотнула Клара, получив вместо ответа лишь тяжёлый взгляд болотно-зелёных глаз майора. — Всё-всё, я молчу… Завтра, как и решили, выдвигаемся в «Стержень».