Killing Camp или Мама, роди меня обратно

День первый. 25 июня Первый день в лагере всегда яркий и солнечный, все отдыхающие, вожатые, администрация, приветливы, приторно-улыбчивы, и каждый пытается представить, какой будет этот месяц. Первые смены типично проходят как по сценарию — без лишнего насилия между хулиганьем и без особого ущерба для казны. А вот дальше прибывают детки, которым осточертел дом, видеоигры, сериалы, скучная летняя жизнь и приезжают они в сие чудное пристанище школоты с целью громить, отхватывать знатных пиздячек и получать неизгладимые впечатления, ну, чтобы потом всем рассказать. Даже те, кого насильно выпихнули из отчего дома, под середину второй недели веселеют, находят единомышленников, а потом смачно ревут на плече вожатых, причитая, что смены слишком короткие, какое-то сверхварварство и несправедливость. Только вот потом, через пару лет, половина из соплежуев и двух имён не вспомнят, а был там косой-кривой, картавый и девчонка с бюстом до пупа. Ну, а что ж еще помнить? Разве что королевскую ночь, когда зубную пасту выковыривают из самых неожиданных мест. Все началось замечательно: вожатые прибыли за день, успели разложиться и познакомиться между собой, администрация в лице папенькиного сыночка нервно выдирала седые волосы при виде объема работы. А потом прибыли отдыхающие. И все пошло быстро, надолго и поглубже. — Так, — парень с лицом-кирпичом с небольшим чемоданом в руках выловил из толпы под локоть какого-то вожатого, которого несложно отличить по пидорковатому голубому галстуку, — здесь розетки есть? — Ну, — немного замялся вожатый, — они везде есть вообще-то. — А вай-фай? — Наверное… — Отлично, мы здесь остаемся, — невозмутимо достает смартфон из кармана джинс, куда-то назад отпихивает ногой багаж и уходит на поиски лагерного вай-вая. Вожатый провожает наглого подростка недовольным, возмущенным, раздосадованным и далее по списку взглядом. — Простите его, он немного дурачок, в детстве все косяки котелком собирал. Добрый день! Меня зовут Лухан, — подхватив небрежно кинутый чемодан наглеца, продолжил, — а этого Сехун зовут. Честно, он не всегда такой. — Добрый-добрый, меня зовут Чунмен. Я бы пожал тебе руку, но, вижу, ты занят. Не оправдывайся за… брата? — снисходительно улыбается вожатый и махает рукой, мол, забей ты гвоздь на эту ситуацию, я не обиделся, может только чуть-чуть, капельку, и падлу эту за сто метров от себя видеть не хочу. Господи помоги и отдай его в другой отряд. — Приятно познакомиться, — улыбается во все имеющиеся Лухан, — а как здесь располагаться? Если честно я впервые в лагере… — О, вам же давали при входе номерки? Это отряд, в котором вы будете уживаться три с небольшим недели. Здесь вообще как-то странно смена началась под конец июня и на двадцать пять дней, точнее двадцать шесть и двадцать пять ночей. Но, думаю, здесь будет круто. Ах, да, о чем это я, — начинает тарахтеть Чунмен, а Лухан его речь разбирает через раз, — там вот десятый отряд для старших, девятый для тех, кто на год младше. Вообще стоило бы соединить два последних отряда, недобор в обоих. Что за ужас, чем думала администрация!? Кстати, какие у вас отряды? — с надеждой спрашивает вожатый, скрестив за спиной пальцы, НУ ТОЛЬКО НЕ ДЕВЯТЫЙ. — У меня десятый, у Сехуна девятый. — Сукапиздецблять, — бурчит Чунмен и тут же улыбается, — отлично, твой брат попал в хорошие руки, — маньяка Кёнсу, которому буду на него жаловаться, чтобы выбил из него все дерьмо, черт возьми. — Ох, хорошо, я не быть за него беспокоиться! — Буду. Не буду за него беспокоиться. Не местный, да? — Из Китая, — неловко чешет репу и взглядом ищет Сехуна в толпе по вытянутой вверх руке. — Отлично, у нас получается четыре китайца, вроде японец есть, два тайца и… вьетнамец. Сборная солянка азиатов, — улыбается Чунмен и оборачивается, когда его окликает кто-то сзади. — О, Сюминни! Рыжий парень ловко огибает толпу и подбегает к Чунмену, держа в руках красную круглую бумажку с номером «десять». Отдышавшись, он кладет руку на плечо друга и опирается, перенося на того весь вес, от чего слышится сдавленный хлип и, кажется, хеееелп. — Мм, здравствуйте. Вы в каком классе, пятом? — оценив миловидную мордаху и маленький рост, спрашивает Лу. — А Вы, наверное, из третьего, — тут же отвечает Сюмин, — так, Чу, второй не приехал. Никто не может дозвониться, дописаться, достучаться. Найти не получается второй день, тебе не кажется это странным? — Нееет, — мне кажется, что я сейчас в землю войду по колено, мама дорогая, — приедет. Пойду я детей собирать, а потом глава будет устраивать короткий инструктаж. — Хорошо. А этот, мистер смехуёчка, тоже из десятого? — недовольно оглядывает большими округлыми глазами стоящего перед ним. — Меня Лухан звать, хуй цзянь, — разворачивается он и уходит к корпусу десятого отряда, где, как он надеется, его будут ждать хорошенькие вожатые. — Это вот так он вот меня послал? Хуй те в лоб, — говорит он в след, резко разворачивается и уходит в противоположную сторону, но тут же разворачивается и идет к своему отряду, — запутался немношк. Чунмен вздохнул полной грудью и развернулся к своему корпусу напротив, оглядывая столпившихся там детишек и одного странного парня, уж большого высокого для 16-17 лет. Кёнсу выглядел на его фоне как лилипут со Слендермэном. Наивно полагая, что приключения на сегодняшний день закончились, он потопал знакомиться со всеми. — О, о, о, смотри какая мадмуазель, смотрю и подтекаю, — голосит парень со скамейки. — Тише говори, мудозвонка, весь лагерь слышит, — басом отвечает сидящий рядом лопоухий друг, — с таким раскладом дел через неделю будет «Бэн Бэкхуюн, Вы точно проходили психиатра перед приездом в лагерь?» А ведь и не расскажешь, что врач работать перестал после вида на твою чудную физиономию. — Уткнись, сейчас я ее запикапю так, что ахереешь. Смотри, пускай слюни и учись. Худощавый парень встает со скамейки, разминает тонкую шею и медленной походкой альфа-самца подходит к намеченной цели. Убедившись, что рядом не слишком много людей, он подходит сзади и тыкает длинным, аккуратным пальцем в спину девчонки. — Эй, леди, твой папа часом не охотник? — смачно расчесав пятерней челку начал Бэкхен. — Эм… нет, — девчонка с длинными, почти до поясницы, красными волосами, собранными в конский хвост, удивленно смотрит на неожиданного пикапера. — Откуда у него тогда такая шкура? — не хватает скобочек и нуликов для полного духа интернет-троля. Уже собравшись ответить пикаперу парой ласковых, красноволосая замерла с открытым ртом. Пакчан со скамейки замахал всеми длиннющими конечностями с дико перекошенным лицом. Бэкхен не понял. Бэкхен камнем замер, пытаясь понять послания дружка. Как только Чанель приложил подошвы кед к лицу, глиста в скафандре внезапно осознал, что все очень и очень плохо. Лагерь потряс дикий ор, больше похожий на вой и сочный хруст лица об асфальт. — Шкура твоя скоро украсит дверь туалета, триперный. Чтоб видно тебя не было через три, два… — Что ты здесь забыла, вошь ядреная… — стонет внизу Бэкхен. — Мариновать природой обделенных полудурков приехала, Бэн. Бэк. Хён. — выписав убойную дозу подсранделей и угомонившись, девушка подняла взгляд на жертву домогательств, — таких бить сразу надо и в асфальт вкатывать. — Спасибо, — чарующе улыбается, — меня Минзи зовут, а тебя? — Блядь столичная, — отскребаясь от асфальта выдыхает Бэкхен и улепетывает, не забыв попытаться пнуть придурковатую спасительницу, но промахивается, падает, подскакивает и убегает к кустам. — Черин, — пожимает руку Минзи и улыбается в ответ, — обращайся. Этот портит жизнь всей школы, лучше с ним не связываться, сразу жбан ломить. Не дай Джашим-сама нам оказаться с ним в одном отряде. Там еще ушастый виднеется, отдельно вроде ничего такой, но стоит увидеть Бэкхуюна так все, вызывайте экзорциста. — А ты забавная. — А ты мне уже нравишься. Самое интересное начинается в лагерях при распределении по отрядам: тот, с кем хочешь жить, оказывается за тридевять земель, а кого хочется собственноручно предать земле, оказывается соседом по комнате. — Либо стартуй, либо пиздуй отсюда, видеть твое смазливое мурло не хочу, — Черин, немного согнувшись, шипела Бэкхену в лицо, тыкая пальцем в грудь. — Слыш, гопота подворотная, вали в первый отряд, по уму подходишь, — брезгливо, взяв двумя пальцами, Бэкхен убирает руку девушки от себя. — Бабья драка! Бабья драка! — скандирует Чанель на пару с низеньким блондином неопределимого пола в кепарике и широкой одежде. — ПОЧЕМУ Я НЕ В ЭТОМ ОТРЯДЕ!? КАКОЙ ДЕВЯТЫЙ? Я ДОЛЖЕН БЫТЬ В ДЕСЯТОМ! ГДЕ АДМИНИСТРАТОР!? — какой-то черномазый поднял кипишь, топая ногами, махая руками и визжа на бедных вожатых. К нему немедля подбежал светлый, во всех смыслах, парень, отвел в сторонку, приобнимая, и что-то начал шептать. Бабья драка приостановилась, все с интересом стали наблюдать за разворачивавшейся драмой достойной оскара во всех номинациях. Разговор продлился буквально пару минут, после которого счастливое лицо созданное для рекламы «ла-ка-лют» как ни в чем ни бывало вернулось к своему отряду, поглядывая иногда в сторону десятого напротив. — Как моего брата, который на год меньше, определили в отряд младше нашего? Странный это лагерь… — И не говори. Какое-то пристанище мандавошек! — воскликнул Бэкхен, уворачиваясь от оплеухи. — Вы братья? Сводные что ль? В каком Зимбабве вы его нашли? — поинтересовался Чанель. — Нет, он мой родной брат. Запихни свой расизм себе в оч… — УВАЖАЕМЫЕ ДЕТИ! — на пороге появляется тот самый рыжий Сю с улыбкой во всё симпатичное лицо, — меня зовут Ким Минсок, можно покороче — Сюмин. И я ваш вожатый на эту смену, к сожалению, пока единственный, второй куда-то запропастился, но мы надеемся увидеть его в ближайшие дни. Надеюсь, вы хоть немного успели познакомиться друг с дружкой и конфликтов не предвидится… сейчас я зачитаю кто с кем и в каком комнате жить будет. Паренек помахал перед лицом отдыхающих бумажкой и начал читать: — Комната №1. Лу Хан и Ли Тэмин. Послышался шепот в небольшой толпе, а два парня — сияющий бледнолицый, и китаец-третьеклассник, по словам вожатого, — встали на пороге, после прошмыгнув в корпус на второй этаж, чтобы побыстрее осмотреть комнату. — Комната №2. Кон Минзи и Ли Черин. Бэкхен был готов упасть на колени и лобызать коленки вожатого от непередаваемой радости, зародившейся где-то в бесстыжих щенячьих глазах. Девушки так же зашли в корпус, напоследок обернувшись и синхронно предоставив лучшее короткое жестовое сообщение средним пальцем ссущемуся от радости по ляжкам Бэкхену. — Комната №3. Пак Сонён и Джозефин Лю. Удивленно посмотрев на вроде-как-парня, Чанёль схватился на сердце и протянул писклявое «дэээмн». Похохотав, мол, чего имя такое женское, только через минуту, когда девушки ушли, он повернулся к Бэкхену и одними губами спросил «это баба»? — Комната №4. Пак Чанель и Бэ Бэкхен. Побухтев по поводу неправильно произнесенной фамилии и короткого возгласа «БЭН. БЭН БЭКХЕН, ВЫ ЗАПОМНИТЕ ЭТО ИМЯ!» закадычные дабл-трабл скрылись в корпусе. В девятом же отряде все оказалось куда лучше — распределение прошло быстро. — Меня зовут Чунмён, можно проще — Сухо, тут уж как вам угодно будет. Надеюсь, эта смена станет незабываемой и лучшей для вас. — А этот что ли Мокро? — раздался чуть шепелявый голос в толпе. Сухо обомлел. — Боже мой… распределяй без меня, — и без объяснения причин подорвался и рысью кинулся в корпус. — Эмм… ладненько, меня зовут До Кёнсу, никаких сокращений, четко и ясно — вожатый До Кёнсу. Сейчас я оглашу список. Так получилось, что третья комната оказалась недоделанной к началу смены поэтому вы будете жить по трое. Комната №1 — Ким Чонин, Хуан Цзытао, О Сехун; Комната№2 — Мун Чоноп, Пё Чихун, Чхве Чжунхон. Быстро протараторив список, Кёнсу вошел в единственное трехэтажное здание на всей территории лагеря, заводя за собой стайку детей. Буквально через два часа после распределения разомлевших в лучах всеобщего внимания детей вывели к большой сцене, где у микрофона стоял статный, средних лет, с проседью мужчина, заложив одну ладонь под пиджак. Прошло не больше двадцати минут, прежде чем удалось привести капризные младшие отряды. Изнывая от жары толпа перемешалась, ходя туда-сюда и обмахиваясь чем под руку попало. Наконец-то мужчина заговорил приятным голосом. — Уважаемые отдыхающие! Я генеральные директор этого лагеря рад вас всех видеть и искренне надеюсь, что вы здесь весело проведете время, хорошо отдохнете и получите незабываемые впечатления. Так же наша администрация надеется на вашу ответственность и аккуратность — ведь лагерь закончили реконструировать буквально неделю назад, он свеж и чист, и я свято верю, что он таким и останется. Главное правило нашего лагеря — дружелюбие к соседям, адекватность поведения и уважение к старшим. Сейчас я представлю вам главу, который будет следить за вами все эти дни и вожатых. Итак! Отряд десятый — Ким Минсок и Ким Чондэ! Минсок засмущался, как это обычно бывает, и вполоборота осмотрел всех рядом стоящих, неловко помахав онемевшей рукой. Второго вожатого ждали около двух минут, до того момента, пока к мужчине кто-то не подбежал и что-то прошептал на ухо. — Второй вожатый опаздывает по личным причинам. Аплодируем, милые, аплодируем! Отряд девятый — Ким Чунмен и До Кёнсу! Народ вяло захлопал, кажись, собираясь кемарить прямо здесь и сейчас, повалив жирные тушки на асфальт. — Отряд седьмой — Бан Ёнгук и Ким Химчан! Лухан очнулся, прослушав восьмой отряд и оглянулся, чтобы увидеть вожатых седьмого. И удивился, заприметив грозного на вид дядьку, который, наверное, маринует детей в подвале. А второй какой-то миловидный, похожий на лиса, парень, вызывал теплое чувство доверия. — Отряд шестой — Ли Ёчжин, больше знакомая вам как певица Эйли и Ким Хичоль! Мужская часть лагеря тут же оживилась, рыская взглядами чтобы увидеть красавицу-вожатую, пока что первую знакомую из девушек среди толпы мужчин. Ёчжин очаровательно улыбалась, махала всем рукой, облепленная со всех сторон маленькими детишками первого-второго отрядов. Рядом стоял мужик, по которому можно сразу сказать — высокомерная выскочка. Такой весь напыщенный, да тьфу. Но эта окрещенная Луханом «глыба говнеца» ослепительно заулыбалась, встретившись взглядом с Эйли. — Отряд четвертый — Ким Рёук и Чжоу Ми! Отряд пятый успешно прошляпили дружно все, пялясь на всё ту же вожатую, не переставая хлопать вот уже несколько минут. Высоченный китаец, выделявшийся среди сборища хоббитов своих подопечных, выглядел вполне внушительно и дружелюбно. Мимимишный и сладкий на вид, как мёд, Рёук стоял неподалеку. — Отряд третий — У Чихо и Пак Кён! Все сразу зашептались, в голос хохоча, мол, этот Учиха отбор проходил спалив деревню шаринганом? Чихо же только помахал всем, не обращая внимания на недоумков с юмором на уровне ха-ха-ха многочлен. Пак стоял скромно рядом. Просто. Стоял. Даже не моргал. — Отряд второй — Ким Джонгхён и Ким Кибом! Какая дивная парочка — подумали одновременно старшие отряды. Джонг махал двумя руками маленьким любопытным детишкам, а Кибом рядом сидел на корточках, играя в ладошки с девочкой лет семи. — Отряд первый — Пак Бом и Пак Сандара! Две обворожительные сестрички Пак удосужились внимания не меньше Эйли и теперь стояли смущенные, неловко улыбаясь. — А теперь спешу представить вам вашего начальника, моего заместителя. К микрофону вышел парень ростом почти как Чжоуми, по пути чуть не споткнувшись о провод колонок и самого микрофона. Прокашлявшись, он выдержал небольшую паузу, скрестив руки за спиной. — Здравствуйте, меня зовут Кри… — пинок по лодыжке сзади от отца, — Ву Ифань. Надеюсь, у нас все будет круто, без фаталити, и мы хорошо проведем время. В этом лагере вы эволюционируете от Денди до Сеги! Из пикселей в 3D! Мы устроим тусу, что Казантип в стороне отсос… Вовремя отобрав у отпрыска микрофон, отец, сохраняя серьезный вид, пожелал всем хорошего отдыха, подождал, пока все зеваки рассосутся, и начал запижживать недалекого наследника этим же микрофоном по горбу. Вечером, как обычно то бывает в летних лагерях, каждый отряд собрался в холле корпуса на своем этаже, в сатаническом кружке, чтобы поведать свои фатальные истории и заодно познакомиться. После феерической речи главы этой пропасти цивилизации прошло около шести часов — детишки наигрались на площадке, взрослые не вылезали из корпуса и играли в камень-ножницы-бумага за вентилятор. И как только стало темнеть, в десятом отряде вожатый обошел комнаты, попросив всех собраться через полчаса в гостиной. Нехотя повылазили из своих уютных норок главные порочные личности лагеря, подтянулись девчонки с Луханом и последним прикатил Тэмин. — Давайте сядем по кругу и каждый о себе кратко расскажет, — с улыбкой пролепетал Сюмин, — нужно же знать, с кем вы проведете почти месяц. — Меня зовут Джозефин Лю, можно просто Эмбер или Лама. Родом из Америки, но живу в Китае, играю в футбол за женскую сборную. Я даже не надеялась попасть в лагерь, потому что выпускникам не положено, но раз уж тут смена в конце месяца… — Я видел ее на футболе, — прошептал Лухан Тэмину на ухо, — то-то моська знакомая. — Пак Сонён, можно Луна. Ничем похвастаться не могу. Живу в Тайланде последние несколько лет, по идее должна быть в девятом отряде, но сижу здесь с вами. И это хорошо, — неловко заправляет светлую прядь волос за ухо, не зная, чего б еще такого эпичного рассказать. — Ладненько. Ли Черин, в простонародье СиЭл. Жила во Франции, переехала недавно в Корею, три года назад. Читаю рэп на местных андеграундных тусовках, — поправляет двумя руками футболку на плечах, — ну, ничего интересного. — Ой, тоже мне рэпер нашелся, — чванливо с долей брезгливости отзывается Бэкхен, — имя мое вы уже знаете. Я просто лучший. Большего вам знать не нужно. — Пак Чанёль. — И? — Ну… Пак Чанель я. — Ну? А интересного чего скажешь? — допытывается Лухан, с подозрением косясь на укурышей в лице Бэна и Пака. — Нууууу ты и лось. — Я олень. — Нихираси, впервые вижу, чтобы так самого себя сходу засирали! — восторженно визжит Бэк. — Выруби пищалку, путана семи морей, — потеребив ухо указательным пальцем, типа охебать, ну оглушил, выдала Черин. — Так-так, успокойтесь, — встревает Сюмин, — Лухан, раз ты уж начал, продолжай. — Лухан я, футболист я, китаец я, красавчик я, спать хочу я. — Информативно, — бросает Минсок скептичный взгляд на оленье отродье. — Ну а я Тэмин. Занимаюсь танцами, спортом в общем и хорошо, что из моей школы здесь никого нет. — Повезло, — в три голоса хором проговорили Черин, Бэкхен и Чанель. — А Вы что скажете? — обратилась Луна к Минсоку. — Ну-у, я перешёл на второй курс экономического факультета, приехал сюда от волонтерской организации нашего университета вместе с вожатыми девятого отряда. Я вижу, что вы сильно устали, идите лучше спать, завтра подъем в восемь часов, нужно выспаться. Все дружно закивали, поплелись в свои комнаты… чтобы не спать полночи — на новом месте редко когда хорошо спится, особенно когда привык засыпать под рассвет, а не вставать в это время. В девятом отряде все прошло куда дружелюбнее, как и в других младших отрядах. Кёнсу собрал всех в гостиной и просто тыкал по очереди в детей пипидастром, с названия которого давно бы надорвали животы старшие. — Сехун. — И? — Кёнсу спрашивает ровно через минуту молчания. — О Сехун. — Хуан Цзытао, занимаюсь ушу и вообще живу в Китае. — Чжунхон, обожаю танцы и гимнастику. — Чоноп. Танцы. — Чихун, а лучше Пио. Рэпчик зиз ис ма лаиф. — Кай, увлекаюсь танцами. — Обалденно информативная беседа, — зевает Кёнсу, — у нас тут целая команда танцоров, подфартило, конечно. А теперь спать. — Но еще только десять. — Спать, маленький рэпер ин ма факин лаиф. День второй. 26 июня Второй день в каждом лагере обязательно вялый и сонный, дети, спавшие максимум четыре часа, вставать отказываются, только стараниями и уговорами вожатых выдвигаются стайкой зомби на площадку для зарядки. Конечно наблюдать за лениво дергающимися за фитнес-тренером (левым учителем физкультуры, если повезет, или вожатым выбранным жребием) мало интересно, тут уж и вожатые начинают зевать и сонно таращиться по сторонам, прикидывая, сколько времени остается до завтрака. Впрочем, не у каждого отряда получается встать вовремя даже с помощь вожатого. Минсок встал раньше на полчаса, привел себя в порядок, помолился Аиду в надежде на хороший рабочий день и почапал будить детей. Стараясь быть как можно обходительнее, милее, он осторожно проникал в комнаты, тихо будил спящих, напоминая, что через полчаса уже надо быть на улице. Раз напомнил. Другой раз напомнил. Тэмин закутался в одеяло и покрывало, залез под кровать и ни за какие коврижки не желал вылезать на какую-то там треклятую зарядку. Кому она вообще нужна? Построили бы спортзал, вот это была бы тема. А помахать руками можно вечером, отбивая атаку охамевших комаров. Лухан отмахивался от назойливого вожатого, бурчал что-то невнятно на китайском и снова засыпал. Бэкхен и Чанель потеснили Тэмина под кроватью, когда Минсок, озверев, сдернул с них обоих одеяло и пинками скинул с кровати. Девушки, как оказалось, встали еще раньше Минсока и уже при параде сидели в гостиной, ожидая парней вот уже минут пятнадцать. — А ну бегом встал, или… или… встал короче! — Минсок стянул с кровати одеяло вместе с Луханом(олень предусмотрительно вцепился мертвой хваткой в одеяло руками-ногами-зубами) и потащил в гостиную, — не хотите по-хорошему, будет по-плохому. В таком виде и побежите, мистер я-шуткую-как-кетин. Из туалета высунулся Тэмин, одетый, умытый и к мучениям морально готовый. Все ожидали, что сейчас с постными лицами на радость Черин выйдут оставшиеся два эксперимента природы, но их не было. Нигде. Ни в комнате, ни в корпусе, ни на улице. Вот приедет Чондэ, — думал Минсок, — попрошу, чтоб всем навалял. Или сам попередушу, если еще раз так вставать будут. На зарядку, конечно, опоздали, но че-то как-то никто и не огорчился. Зато Лухан, замотанный в одеяло, дичайшее обрадовался, что пора на завтрак, и расстроился, что его дресс-код для столовой не подходит. Да и без одеяла тоже не пускают, почему-то… Олень, оставшись без завтрака, долго бурчал, упирался рогами в изголовье кровати и вообще обиделся на всех и вся, а на Минсока в частности. Вот куда ему еще худеть, а? Итак похож на узника Бухенвальда, а таким темпом как с лагеря приедет, мать родная не признает, наркоманом посчитает и все! Кстати, интересно а в здесь спайсы продают… а то вон вожатый — Паккён вроде — странный ходит, как не от мира сего, может это, он того самого. Поставщик небось. Мысли пятнистого прервал радостный Тэмин, чуть не выбивший своей никчемной тушкой дверь. Под спайсом наверное, — скривив мордочку в недовольстве подумал Лухан. — Собирайся, мы уходим! Сзади корпуса есть… ты не поверишь, божечки, — Тэмин ходил туда-сюда, — прямо рядом с нами! Маленькие ублюдки будут страдать и не пройдут на нашу территорию! Это идеально, превосходно, мама мия. — Да говори ты уже. — Лу лениво сел на кровати, укутываясь в одеяло, несмотря на то, что в комнате от жары успели все клопы по углам сжариться. — Лу, — Тэмин сел на кровать, взял парня за руку и посмотрел в глаза так радостно, будто нашел увесистую пачку зеленых купюр под бочком унитаза. И тишина. — ДА ГОВОРИ ТЫ УЖЕ, ИНТРИГАН ХЕРОВ. ЕСЛИ ТАМ МЕРТВАЯ ШЛЮХА. ТО Я В ЭТОМ НЕ УЧАСТВУЮ! — Там качели, Лухан! Понимаешь!? Все восемь качелей НАШИ, не занятые детьми, им вообще лучше не соваться сюда, Бэкхен уже нескольких поймал, отжал леденцы, а у одного золотую пломбу попытался вырвать… Лухан тяжело вздохнул и от души влепил Тэ звонкую оплеуху, повалил на кровать и начал щекотать. — Сссука, я думал что серьезное. Качели. Качели, Тэмин! КАЧЕЛИ БЛЯТЬ, ТЭМИН! — Ты не любишь качели?.. Лухан забыл дома самые важные вещи — терпение и десять рук для фэйспалма. И это он понял через час, когда его насильно выпихнули на улицу, усадили на качели, потому что вдруг заявилась администрация в лице Фу Иваня, а выставлять себя не в лучшем свете чревато последствиями. — Здравствуйте, — немного дрожащим голосом произносит Минсок. Перед ним стоял не тот лоботряс, который вчера довел до уссыку весь лагерь своей речью, а статный двадцатипятилетний мужчина в дорогом костюме, красиво уложенными волосами и пронзительным взглядом. — Здравствуй, — даже не посмотрев в сторону вожатого, Ифань протянул стопку бумаг, оглядываясь вокруг, — а почему здесь так тихо? Все хорошо? И не объявился ли Чондэ? Середина второго дня, а ты работаешь один. Не тяжело? Впрочем, держи, нужно записать рост и вес твоих подопечных до ужина в медпункте, а документы отдать лично мне в руки. Все понятно? До встречи. Минсок, прижав к груди бумаги, удивленно покосился на спину уходящего Ифаня, не успев даже слова вставить. Какой-то странный этот глава, — мелькнуло у него в мыслях, — может у него раздвоение личности? Покачав головой, он зашёл в свою комнату, аккуратно положив бумаги на стол, и сел на кровать, прикидывая, сколько времени займет поход к медработнику. За окном доносился детский смех, прохладный ветер развевал легкие занавески и Минсок вдохнул полной грудью. Вот оно настоящее лето — тепло, беззаботно и на душе так хорошо… тихий шум листвы ласкал напряженный слух, убаюкивая немного уставшего вожатого; мимо окна пролетела птица, но спустя короткий промежуток вернулась и села на подоконник. Минсок мало интересовался зоологией и не мог даже навскидку сказать, что это за маленькая прелесть составила ему компанию — необычное, яркое оперение и любопытные глаза-бусинки. Парень неуверенно протянул к ней руку, чтобы погладить короткие пёрышки на головке хрупкого создания, боясь, что с испугу может клюнуть или улетит от неосторожного, резкого движения. Но птица продолжала стоять, переминаясь с лапки на лапку, позволяя осторожно гладить себя. Минсок расплылся в улыбке, смелее касаясь неожиданного гостя, на секунду подумав, а не домашнее ли это животное, раз дается в руки. Хлопает входная дверь корпуса, слегка напугав Минсока, в это время птица упорхнула, а вместе с ней и осталось, желание спать и зарождавшуюся легкую апатию. Взяв документы со стола, вожатый спустился по лестнице на первый этаж, вышел из корпуса, прошел на задний двор и окликнул свой отряд. — Ребята, нам нужно поторопиться в медпункт до обеда, — машет стопкой бумаг, — в вашем же интересе закончить это побыстрее, а потом гуляйте сколько влезет. Это приказ администрации, не моя прихоть, так что резче давайте. Как ни странно до медпункта отряд добрался без происшествий, никого не потеряв и не угандошив по дороге. Маленькое одноэтажное, немного пошарпанное здание в тени огромного дуба, не вызывало особого доверия, как и врач, ждущий внутри. Минсок зашел первым, поздоровался, положил бумаги на стол и начал объяснять. — Добрый день, я от Ифаня с отрядом, — особо опасных преступников, выпишите им терапию на электрическом стуле, плез. — Добрый-добрый. — тихо отозвался невзрачный мужчина с взглядом… в никуда. Таким пустым, будто его вштырило и не отпустило, — там по три экземпляра на каждого? — Наверное, да, — Мин взял в руки первые три листа и кивнул, — да, три на каждого. Нет, даже шесть… а куда столько? — Молодой человек, — врач перевел отсутствующий взгляд на вожатого, — один лист остается здесь, один у администрации, один вам. Это выписка по приезду в лагерь, а остальные три заполняются при выезде из лагеря. Один лист остается здесь, один у админ… — Так, давайте быстрее, а то дети захватят качели, бумажкой этой отбиваться от них нецелесообразно, — Бэкхен плюхнулся на кушетку рядом с врачом, — давайте, я готов. — Меня зовут Чжан Исин, — врач поправил халат, медленно подошел к столу, взял лист, — и я ваш лечащий врач на время смены. И сейчас мне нужна Пак Сонён. Я измерю ваш рост, вес, вы скажете о своих хронических болезнях, жалобах и разойдемся. — А можно мне другого лечащего врача? — застонал на кушетке Бэкхен. — Не думаю, — флегматично ответил Исин, пожимая плечами. Кто бы мог подумать, что простейший осмотр человека может затянуться на минут сорок. То-то Минсока так и подмывало спросить у Ифаня, почему аж до шести вечера время есть, теперь же он понял, что к чему. А Лухан понял, что обед тоже ему не светит. Мало того, что этот Исин ходил как черепаха, так еще и старательно вписывал в каждый бланк каллиграфическим почерком иероглифы и цифры. Первой надоело ждать Черин, она взяла свои бланки, с помощью Сюмина по-быстрому измерила рост, вес, вписала бессонницу в хронические болезни и преспокойно ушла. — Это была моя идея! Плагиат! — Но ты ничего не сделал, значит, плагиатом не считается. Неудачник. — Ляг и умри, Луханита. Все потихоньку самостоятельно измерили свой рост-вес, на отъебись заполнили бланки и удрали восвояси. Исин, утерев пот со лба, взял в руки оставшиеся бланки начал обмахиваться ими, причитая, что работа врача слишком сложна. Только вот заполнил сам он бланки лишь Луны и Тэмина. После плотного обеда удалось отбить у детей площадку(то, что их отправил на тихий час вообще ничего не значит, это была чистая победа!), но не долго музыка играла, не долго фраер танцевал — Минсок разогнал всех по комнатам, закрыл дверь на ключ. Несколько часов прошли ужасно скучно, как и весь оставшийся день, кроме… — Мне кажется, или тут пахнет курицей… серьезно. Жареной курицей, а подали котлеты, — Тэмин оглянулся, принюхался и повернулся к Чанелю, — ты не чувствуешь? — И правда, — Чанель пихнул Бэкхена локтем под ребра, а тот подавился компотом, плюнул в лицо Черин. …и смерть… — Бабья драка! Бабья драка! — наблюдая, как Черин выдирает Бэкхену волосы, скандировали Чанёль с Эмбер, — слушай. Это какое-то дежавю. О, а это кто такой в колпаке белом бегает? Повар? Давай спросим у него, где курица, а? — Я слышала, что его зовут Онью, — тихо начала Минзи, чтобы слышал только их стол, — давайте лучше сначала разберемся с этими, сейчас же стол перевернут. Вовремя подбежал вожатый из младшего отряда, кажется У Чихо, оттащил барахтающуюся Черин подальше от стола и попытался успокоить. Бэкхена оперативно вывели из столовой под руки Чанёль и Лухан, под аккомпанемент ласковых комплиментов в сторону всех и вся. — Нет, ну что вы за люди такие? Бэкхен, извиняйся! Немедленно! — Минсок глубоко вздохнул, переводя свирепый взгляд с одной на другого. — А я че? Это Чанель! — ПРЕДАТЕЛЬ, ФУУ. Как ты мог? Я думал мы друзья. ЭТО ВСЕ ТЭМИН. — Ты чо ебу дал!? — Заткнитесь сейчас же, — прошипел вожатый, — немедленно, Бэкхен, немедленно извинился перед Черин и из корпуса завтра не выйдешь. Перестаньте перекладывать все с больной головы на здоровую, вы же почти взрослые люди. Накосячили — исправляйте. Неважно как. Всегда исправляйте ошибки и на них учитесь. — Ладно, ладно, — притих Бэкхен. — прости, что плюнул тебе в лицо компотом, когда меня толкнул Чанель. — Окей, — девушка встала и просто ушла в свою комнату, буркнув напоследок неразборчивое «спокойной ночи». — А мне надо извиниться перед теми, кто увидел ее с размазанным макияжем? У них ведь моральная травма! Минсок, вмиг побагровев от злости, взял Бэкхена на воротник и приподнял с дивана. — Быстро все по комнатам и спать. А с тобой мы еще поговорим, — спорить с ним никто не стал, поэтому через пару минут холл опустел, — не стыда, ни совести, да? Если бы ты выебывался на парней, я бы тебе и слова не сказал, но лезть на девушку, как жаба на корж, это не по-мужски. Хочешь показать, что ты сильнее ее? В моральном плане? Показывай умом, а не подколами и выходками, из-за которых страдают все. — Пусти, пусти, пустиии, — прохрипел Бэк и упал обратно на диван, как только Минсок ослабил хватку. — это вышло случайно. — Случайно забывают резинку надеть, а потом такие рождаются. — А вот это уже оскорбление, — шипит Бэкхен, встав с дивана, — если бы на ее месте был бы я, ты бы хоть что-то сделал? Нет. Потому что девочек не обижают, а мальчикам хоть нос разбивай, они же будущие мужики, пусть привыкают. Давайте, бабы, налетайте, закаляйте характер защитнику страны! Я извинился за случайный поступок, а теперь, будь добр, отвали. Бэкхен быстрым шагом направляется к своей комнате, чтобы Минсок не успел что-нибудь ему сказать, и, погруженный в свои мысли, не замечает только зашедшего в корпус парня, спотыкаясь об его ноги. — ЧЕРТ ЕБА́НЫЙ, — взвыл на полу Бэкхен, резко подорвался и ушел в комнату, даже не обратив внимания, кто это был. — Нихера себе веселье, это я вовремя. Э, батьку встречать тут вообще собираются? — с чемоданом продефилировал по коридору парень с кошачьей улыбкой. — Чондэ?.. День третий. 27 июня — Ребят, давайте, вставайте, второй день подряд прогуливать зарядку нельзя. Минсок выглядел плоховато — синяки под глазами, сонное лицо и волосы торчали, напоминая гнездо вороны. Да чего уж там, сами «отдыхающие» выглядели ничуть не хуже, какой вожатый, такой и отряд. Решив бросить агитацию народа на зарядку, Минсок пошлепал в свою комнату, мечтая только лишь о том, чтобы поспать часок-другой под сопровождение дождя. Погода испортилась ночью совершенно неожиданно, теперь, с утра пораньше, небо застлали тяжелые тучи, только осадков пока не предвиделось, а значит зарядка не отменяется. — Как же душно, открой окно, — пробурчала Эмбер, — я сейчас расплавлюсь. — Но оно уже итак открыто, — Сонён сидела на кровати и обмахивалась веером, — ненавижу такую погоду. Какая-то депрессия, что ли, накатывает… Темная фигура прошмыгнула около стены корпуса, останавливаясь напротив открытых окон десятого отряда. Послышался противный, высокий звук, который обычно бывает если микрофон подносят к колонкам. — ГУУУУУУУД МОРНИНГ, ВЬЕТНААААААААМ!!!!! — заорал Чондэ в рупор во весь свой мощный голос и тут же заржал. Подскочили все. Исин навернулся с кушетки, Ифань проснулся лицом на столе, в кипе бумаг и умудрился вырубиться от удара головой о настольную лампу; старший отряд подскочил к окну, все, как один, с дичайшее охеревшими глазами. Сон как рукой сняло. У всех отрядов в радиусе двухсот метров. И только Минсок задремал на своей кровати и даже не шелохнулся. — Чтоб через три минуты стояли около меня, — Чондэ, довольный собой, заулыбался. — Что за идиот… — спросил сонный Бэкхен. — Идиот это роман Достоевского, а я наказываю, жестоко наказываю, — пригрозил рупором, — время пошло. — А ты вообще кто? — поинтересовалась Черин, высунувшись из окна. — Мамка твоя, — ответил Бэкхен. — Ваш страшный сон. Давайте-давайте, шире шаг и Минсока прихватите. А ты там петросянь поменьше, я тебя запомнил, — махнул рукой Чондэ в сторону окна, где с недовольной мордой стоял Бэкхен. Чтобы не быть оглушенными ультразвуком еще разок, отряд собрался и пошёл знакомиться, получается, со своим новым вожатым. Или бить морду неудачному шутничку. Остался только Лухан, которого терзали сомнения — будить ли Минсока, или пусть отдыхает, он же, наверное, ночь не спал после ссоры с Бэком. Почему-то казалось, что Ким ужасно впечатлительный тип людей, который будет прокручивать в голове каждую мелочь, терзать себя за нее и мучаться днями. Как-то даже жалко его стало, совсем чуть-чуть… заботливо накрыв вожатого одеялом, Лу скрылся за горизонтом, намереваясь не пропустить хоть этот завтрак. — Как хорошо, что здесь мы все сегодня собрались, — выгнав с дивана Бэкхена и Чанеля, Чондэ уселся поудобнее. — Конечно, там дождь такой, что мелких топит, — бурчит Бэк. — Уткнись. Задание — придумайте логотип, девиз и название отряда. Времени вам до десяти вечера. Хотя, логотип я знаю кто нам нарисует… — Да что там придумывать? Сейчас загуглим и готово, — Эмбер достала телефон, вбила в поисковике запрос, — так. Отряд «апельсин». «Мы как дольки апельсина. Мы дружны и неделимы». Посмотрев на Бэка и Черин, все дружно выдали «нееее, ну нахуй». — Отряд «лампочка». «Нам все до лампочки». Отлично, мне нравится. Но не думаю, что Минсоку понравится, — продолжила Эмбер. — Кстати, а где он? — на секунду испугался Чанёль, — Он нас кинул? Это все из-за тебя, Бэкхуюн! Мы остались без вожатого! Может он утром заходило попрощаться!??!?! — Уткнись. Спит он, — Чондэ снял тапок с ноги и прицельным ударом кинул Чанёль в лоб, — не ори, разбудишь. — Зато я избежал наказания, — хмыкнул Бэкхен. — Но ты все равно весь день в корпусе. — Прихлопнись ушами и уткнись. — Моя фраза, щенок! — второй тапок так же достиг своей цели теперь уже в виде носа Бэкхена. — Да успокойтесь вы уже, — Лухан взял телефон у Эмбер и зачитал, — Отряд «белки». «А у нас девиз таков — не пускать в дупло врагов!» — Мальчик, ты серьезно? В дупло не пускать врагов? Серьезно, мальчик? — после минутной тишины заржал Чондэ. — Друг! — Бэкхен указал рукой на Чанёля, — позволь мне войти в твоё дупло, друг! — Неожиданно, — прислонившись плечом к стене, проговорил Ифань, — боюсь даже спрашивать, что вы уже удумали и чем занимаетесь. — Руку мне для фейспалма! — вскрикнул Тэмин, — мы выбираем девиз для отряда, честное слово, мистер Фу. — Ву, — поправил глава. — Косарь на базу, — не поворачиваясь, Тэмин протянул руку Лухану. — Да я точно слышал… ну, на блин, вымогатель. Ифань похлопал Чондэ по плечу и присел рядом. Наступила неловкая тишина, прерываемая только клацаньем клавиатуры смартфона. — «Феникс». «Гореть и других зажигать». Вроде прикольно… — Зачем? ВО СЛАВУ САТАНЕ КОНЕЧНО! — отклонившись назад и подняв руки к потолку в голос прокричали Бэкхён и Чанёль. — «Раздолбаи». «Влом придумывать». — Идеально, — похлопал Чондэ, — давайте сначала Ву Ифань представит нам эскизы для логотипа, а под него и придумаем. — Зачем все делать все через ж… дупло? — интересуется Лухан. — И правда, — соглашается Минзи, — логотип всегда рисуют под название отряда. Нарисуете солнце, а мы какими-нибудь белками будем. — Тогда нарисуем у солнца дупло, — отмахнулся Чондэ, — давай уже, предоставь народу свое детище. Ифань немного замешкался, достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист. Все замерли, представляя себе всевозможные варианты красивых, уникальных логотипов, припоминая что-нибудь из прошлых лагерей. Но все оказалось куда проще, чем предполагалось. — Эм, и что это, — первым спросил Лухан. — По-моему лошадь, — неуверенно ответил Тэмин, — или осёл. Зачем вы Бэкхена нарисовали? — Поцелуй меня в орешек. Это на носатую муху больше похоже, — Бэкхен хмыкнул, — смотрите какая идея, грация, великолепное исполнение… вернее их отсутствие, господи, ЧТО ЭТО. — А мне кабана напоминает, — влез Чанёль. — Это птица может, — Минзи нахмурилась. Сложив руки на груди, — китоглав какой-нибудь, я не знаю. — Я художник, — замялся Ифань, — я так вижу. — Отличный логотип, мы берем. Спасибо, Ифанечка, — Чен взял лист, любовно разглядывая рисунок, — я набью себе тату по этому эскизу в подмышке. — Ты сейчас серьезно? Скажи, что ты шутишь, — перекрестился Лухан. — Ну, вполне себе хороший рисунок, — решила поддержать главу Сонён, — правда не знаю, к какому течению можно отнести этот рисунок, может, сюрреализм, но это достаточно хорошо. — Спасибо, — засмущался Ифань, встал с дивана и пошел к выходу, — у меня много работы, так что я пойду. Удачи вам! — сияющий от радости мужик до первого этажа добрался жопой по ступенькам. Послышался тихий скрип двери, из комнаты вожатый вышел Минсок, потирая пальцами сонные глаза. Решив проверить, из-за чего такой шум в холле, он, не глядя, пошел вперед, наткнувшись на чью-то теплую спину лицом. Приоткрыв глаза, он выглянул из-за плеча стоящего перед ним, как оказалось, Лухана. — Добрый день, — Лу развернулся вполоборота и улыбнулся вожатому, — а у нас тут Ифань с логотипом случился. — И как? Почему все орут? — опираясь руками в плечо подопечного, Минсок привстал на носочки, чтобы увидеть, что держит в руках Чондэ, — это собака? — Да я с бодуна лучше нарисую! Убери, спали, съешь, это не будет нашим логотипом! — Тэмин негодовал больше всех, готовый прямо сейчас пойти за Ифанем и подарить набор юного художника. Никто не обратил внимания на то, что Минсок проснулся, на то, что за окном началась гроза — Ифань Да Винчи нынче в тренде. Даже во время обеда горячие споры по поводу логотипа, с которым куда-то успел удрать Чондэ, продолжались не утихая. В тихий час все собрались в одной комнате у Лухана и Тэмина, под предлогом того, что там света больше, и попытались придумать свой логотип. Но все закончилось, даже не начавшись — пришел Чондэ, оперативно надавал пиздюлей, рисунки отобрал и по комнатам разогнал. Вечер прошел скучнее некуда — после ужина дождь только усилился, барабанил по окнам, свет на некоторое время пропадал из-за грозы. От греха подальше убрали мобильные телефоны, поэтому все сидели с кислыми минами, а кто-то даже спал. К часам восьми дождь начал стихать, тучки расползлись и даже где-то поблескивало солнце. — Можно спросить? — Минзи подошла к Минсоку, — я, конечно рада, что здесь туалеты и биде, но где душ находится? — О, боже, это должен был объяснить Чондэ еще в первый день. Извините, забыл. Напротив столовой, только немного правее женская душевая, а в ста метрах мужская. Из ваших окон вроде должно быть видно. Да, в принципе напротив девятый отряд, эти окна выходят на площадку и забор, значит из ваших комнат видно и столовую, и медпункт и душевые. Я прав? — Наверное. Спасибо. Девчонки, пошлите сейчас, пока дождь опять не начался? — Запредельная концентрация шкур на квадратный метр предвидится на северо-западе, пшш, пшшш, как слышно, повторяю… — хохотал Бэкхен, но, встретившись взглядом с Минсоком, тут же успокаивается, — я может вон вообще про администрацию говорю. — Всем встать, я пришел, — Чондэ зашел со стороны площадки по пожарной лестнице, — отныне мы Крисуславные! — Чё куда? Если твое второе имя Крис и ты восхваляешь свою никчемную тушу, то я в этом не учувствую, — Лухан недовольно морщится и складывает руки на груди. — Не, это английское имя нашего доморощенного да Винчи. А что тебе не нравится? Простенько и со вкусом. Крисуславные вперед, патриарх Крисус ведет! Чанёль захрюкал со смеху и уткнулся носом в колени, рядом Бэкхен пробивал рукой лицо, Тэмин жалобно смотрел на Минсока, Минсок на Тэмина, а девушки, покрутив пальцев у виска, ушли в душ. — Минсок, а перед сменой вожатых у психиатра проверяют? — Проверяют, Лухан, проверяют… а вы уже без меня думали над названием отряда? Я вот поразмыслил, может белки? Все милы… — СРАНЫЕ БЕЛКИ, — заорал Чанёль и скатился со стула на пол. — АЗВХЗХВЗЗХАХЗА, ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ БЕЛКОЙ, Я БЫ РАЗРЕШИЛ ВАМ, — задыхаясь со смеху начинает Бэкхен. — ПОЛОЖИТЬ В МОЕ ДУПЛО ВАШИ ОРЕШКИ, — заканчивает Чанель, катаясь по полу. — За что, Крисусе, за что… Следующие два часа ушли на то, чтобы выловить дабл-трабл, успокоить и привести в чувства. Как только всех разогнали по комнатам, Лухан решил как следует выспаться перед завтрашним днем, но тут… — Луханюшка, — Тэмин садится на его кровать и говорит заискивающим голосом, — ты ведь не хочешь спать, правда? — смотрит на еле разлепляющего веки Лухана, — вижу, что не хочешь. Пошли к нашим малым? — Ни за какие коврижки, — Лухан недоверчиво смотрит на Тэмина, — они же на втором этаже, нас никто не пропустит после отбоя. Ни наши вожатые, ни уж тем более тамошние. Скорее с говном съедят. — А разве я говорил, что мы пойдем через парадную дверь? В окно залезем. — Второй этаж, Тэмин, второй. Ты себе это представляешь? — Там есть несколько железных креплений в стенах, кое-где побиты кирпичи, можно упираться ногой и лезть дальше. Я уже все продумал, ты ж вроде спортивный, гибкий, как раз плюнуть залезть. Да и разве ты не соскучился по брату? — Ну, не знаю, — замешкался Лухан, призадумавшись. — Давай, уже считай полтора дня их не видели, они точно обрадуются. Ну, Лухан, ну, пожалуйста. — Даже не знаю… а если спалят, то нас натянут по самое не балуй, а это ни есть хорошо. — Да че ты очкуешь! Все, пишу Каю, что мы идем, — Тэмин быстро строчит сообщение в лайн, открывает окно и смотрит вниз, — не знаю, откуда эти железяки, но выглядят крепко, пойдем. — А если Чондэ или Минсок войдут? — Лухан встал с кровати, подошел к окну и посвятил вниз телефоном. — Положи что-нибудь на кровать, взбей одеяло, типа ты там лежишь, а лучше ничего не делай, Минсок сегодня каким-то апатичным выглядел, точно будет спать без задних ног. А вот про Чондэ ничего не могу сказать, кто знает, что ему в голову взбредет… ну, с богом. Вылезти из окна оказалось очень легко, это не заняло даже пяти минут на обоих. Лухан ловко спрыгнул на землю и осторожно огляделся, вдруг будет идти какой вожатый, или охранник, но, к счастью, территория была пуста. Тэмин пригляделся к корпусу напротив, пихнул Лухана и быстренько пошплинтовал к зданию. — А ты хоть знаешь, с какой стороны лезть? — Лухан неуверенно посмотрел на окна, в которых не горел свет. Неожиданно из окна прямо над ними высунулся Чонин и помахал включенным телефоном. Тэмин, конечно, полез первым, пару раз чуть не навернувшись из-за спешки, но в целом без проблем добрался до окна и скрылся в комнате. Лухан забрался так же быстро, только немного поцарапал руку об острый край кирпича. — Здравствуй, Се, опять в телефоне сидишь? — Лухан прилег на кровать брата, подперев голову рукой, пытаясь заглянуть в смартфон. — Убедил провести сюда вай-фай и передвинуть кровать к розетке, — нехотя отвечает Сехун. — А это кто? — Лухан кивнул на соседнюю кровать, где спал какой-то парень. — Тао, — последнее, что сказал Сехун за этот вечер. Дальше уже никакие разговоры не отвлекали его от интернета. — Понятно… — Лухня, вставай, — Тэмин легонько похлопал парня по щекам, — уходим. Уже почти час ночи, а ты занял кровать своего брата. Давай быстрей. — Инфа сотка, он не спит до утра, — Лухан все же встает, — спокойной ночи, дети, — и вместе с Тэмином скрывается за окном.