***
С умением анализировать у Перси были плохо еще в школе. Однажды, когда он услышал от учителя фразу «математический анализ», ему вообще стало плохо и пришлось попроситься выйти. Все это происходило потому, что анализировать по правилам Перси так и не научился, что уж говорить о школе. Его анализ был интуитивным. И чувства редко подводили его. Сидя на ступеньках клуба, встречая рассвет, слушая настойчивый звонок телефона в кармане, провожая взглядом расходящуюся по домам «золотую» молодежь, Перси интуитивно анализировал произошедшее. И не пришел ни к какому выводу. Из этого могло следовать только одно — пора попробовать проанализировать сложившуюся ситуацию по всем правилам. Что там сегодня произошло? Да не очень насыщенная ночь, на самом-то деле. Сначала они с Нико поговорили о его тяжелой жизни, а потом тот сделал ему минет в туалете. Как тут анализировать, когда это в голове не укладывается. Перси повторил это небольшой список себе уже раз десять и все равно не мог поверить. Может быть, ему показалось? Может быть, Нико там не просто сигарету рядом с ним курил, и у Перси начались галлюцинации? Или он просто уснул за барной стойкой и приснилась в пьяном угаре какая-то херня? О боги, какой бред. Из всего неудачного анализа Перси понял только две вещи: у него ужасно замерзла задница на ледяных ступеньках и ему надо пойти посоветоваться с Джейсоном. Он психолог, он несколько лет этому делу учился. Джейсон поможет. Ведь Грейс для Перси не только психолог, он еще и бро. Настоящий бро не бросит своего бро в любое время суток. Ну, не обязательно в любое. Перси посмотрел на часы. В пять часов утра точно не бросит. Так и вышло, что через полчаса он стоял на пороге квартиры Грейсов и выслушивал Пайпер. Чего она только ему не высказала. Вообще Пайпер была нормальной девушкой. В обычные дни с ней было весело, она всегда могла дать совет и поддержать, как и Джейсон. С ней можно было поиграть в видеоигры, пока Джейсон кормил Джаспера. А в юности Пайпер, как богиня, рассекала на скейте и соревновалась в этом деле с Перси. А потом вышла замуж за Джейсона и, как она выражалась, стала женщиной. Из спальни выполз помятый Джейсон, на ходу натягивая пижамные штаны. Из того, что Пайпер стояла перед ним, закутанная в короткий халат, Перси сделал вывод, что ночью ребята время даром не теряли. — Что ты так кричишь, Пайпс? — сонно пробормотал Джейсон и широко зевнул. Потом прищурился, чтобы лучше видеть. — Привет, Перси. Почему так рано? — Перси хочет с тобой поговорить, — сварливо сказала Пайпер, придерживая халат на груди. — Я пыталась ему объяснить, что ты спишь, но теперь ты проснулся, и я не буду мешать, — она покачала головой и, отправляясь обратно в спальню, тихо добавила: — Все равно мои попытки остановить его похожи на попытки остановить танк на полном ходу. Пока Перси раздевался в прихожей, Джейсон протер глаза и пошел на кухню ставить чайник. Перси хотел было крикнуть, что принес кое-что покрепче чая, но тишина в спальне, которую можно было буквально услышать, не позволила ему этого сделать. Иначе Пайпер убила бы его на месте. Она могла. Перси видел ее в действии. Иногда Пайпер могла быть пострашнее Аннабет. Пройдя в кухню, Перси осторожно закрыл дверь и поставил на стол перед постепенно просыпавшимся Джейсоном бутылку виски. Этой ночью он собирался спиться.***
Из прихожей по всей квартире разлетелось противное жужжание дверного звонка. Нико резко разлепил глаза и сразу увидел перед собой фотоаппарат. Если бы изменение его настроения за эти несколько секунд можно было изобразить математическим графиком, то это была бы ветка параболы, которая моментально со значения сотни уходила в ноль, а потом падала в минус до бесконечности. Звонок прервался, Нико тяжело вздохнул. Его надежды не оправдались. Так жестока реальность, в ней нет места волшебству. Сколько ни верь в чудо, оно не произойдет. Оставалось только думать, что в дверь звонил человек, способный вернуть пропавшие детали фотоаппарата, но веру в такое глупое чудо Нико утратил давно. А сейчас еще раз убедился, что даже при сильном желании нельзя пытаться верить в невозможное. Часто ему снились плохие сны. Еще чаще ему снились кошмары, но не такие. В его кошмарах умирала Бьянка от выстрелов из автоматов, что держали люди в масках. В его снах был отец, желающий убить. В его снах было много крови. Но никогда во снах у него не отбирали его мечту. Он мог сам умирать во сне, но с фотоаппаратом в руках. Нико должен был сразу понять, что это не сон. Однако ведь так хочется верить в чудо. Очень хочется. Все тщетно. Когда Нико открыл дверь, на площадке никого не оказалось. И он не мог точно сказать, что сподвигло его выйти из квартиры и посмотреть на дверь с его стороны. Эти действия оказались верными. Кто-то широкой полоской прозрачного скотча приклеил конверт на дверь. Внутренний голос посоветовал ему сделать на двери почтовый ящик. Со злой иронией и какой-то тихой яростью, Нико добавил, что на ящике нужно написать: «Здравствуй, Октавиан!» После того как письмо оказалось у него в руках, вся решимость растаяла на глазах. Нико пришлось вернуться на кухню, где он положил конверт рядом с «тушкой» фотоаппарата, устроив его ровно по краю стола. И прошелся несколько раз вокруг стола. Нервно вытирая вспотевшие ладони о джинсы, сходил в комнату, заглянул в зеркало. Парень в отражении был не похож на него. Бывает такое странное состояние, когда смотришь в зеркало, видишь там знакомые черты лица, но не узнаешь в этом человеке себя. Что делать в такие моменты, Нико ума не прилагал. Ему вообще дела до этого не было. Только создалось ощущение, что он дома не один, а рядом бродит еще один парень-фотограф, которого постигли неприятности. Надо было предложить этому парню выпить, вдруг он, как и Нико, страдал от одиночества. Вернувшись к письму, Нико чувствовал, что его сердце сейчас проломит грудную клетку, так сильно и быстро оно стучало. «Доброе утро, ди Анджело. Надеюсь, ты выспался после такой насыщенной ночи. Парень все-таки симпатичный, может быть, тебе хотя бы в любви повезет, раз в игре не судьба стать первым. Ты не веришь мне, не слышишь моих угроз. А я не прощаю подобного пренебрежения. Если хочешь еще попытать свои силы в конкурсе, то до завтрашнего вечера ты достанешь мне деньги. Сумму ты знаешь. Думаю, ты хочешь спросить, почему я так щедро даю тебе время? Мне просто жалко тебя, бедный мальчик, с твоим отцом так сложно договориться. Сомневаюсь, что он вообще станет тебя слушать. Но если тебе удастся на коленях выпросить у него десять тысяч, то я с уважением преклонюсь перед тобой и больше не стану препятствовать тебе. И обещаю при удачном раскладе вернуть тебе все вещи в целости. Ни единой царапины ты на них не найдешь. Удачи, ди Анджело». Сжав кулаки до побеления костяшек, Нико подавил в себе приступ ярости. Но не прошло и нескольких секунд, как он разорвал письмо на кусочки и бросил их в стену. Естественно клочки бумаги разлетелись и осели на пол, а Нико со слезами ярости и обиды на глазах с силой опустил обе руки на стол, что камера подпрыгнула и стукнулась. Это заставило Нико устыдиться собственного срыва. Извиняясь, Нико посмотрел на основу своего любимого фотоаппарата и опустился на стол, в отчаянии схватившись за голову. Он сидел за столом целую вечность. За окном, в просветах между полосками жалюзи, посветлело небо. В квартире ничего не изменилось. Только мысли Нико в голове отчаянно метались, сменяя одна другую с ужасающей скоростью. От бессвязного потока дурацких фраз, воспоминаний и выдумок у него в голове мог в скором времени случиться ядерный взрыв, «гриб» бы разросся до невероятных размеров, а сам Нико умер бы от радиации. От жуткого излучения собственных мыслей. Что ж, не самый худший выход из ситуации. Нико ненавидел действовать исподтишка, как Октавиан. Ему нужно было сразу выйти из тени перед противником, лицом к лицу и сделать то, что нужно. Ударить, например. Или убить, если вдруг понадобится. И вот после мысли об убийстве Нико стало страшно. Он в самом деле сын своего отца. Сколько бы он ни бегал от своей сущности, она выйдет в свет однажды. Однажды Нико покажет свой жуткий характер во всей красе. И мир от него отвернется. Все немногочисленные друзья, сестра и даже Перси. Перси забудет все, что говорил ему когда-то, и посмотрит на него с ужасом в глазах. Впрочем, сегодня ночью Нико уже потерял Перси, поэтому можно не беспокоиться. Все равно любые его попытки наладить свою жизнь тщетны. Сближаться с людьми он не умеет, только отталкивает больше и больше. Каждого. Поэтому почему бы не бросить все свои глупые попытки и не окунуться в эту грязь с головой. Чтобы им гордился хоть один человек. Отец. Нико стало плохо от этой мысли, но ничего другого в его голову не приходило.***
Сидя в маленькой полуосвещенной кухне Грейсов перед Джейсоном, Перси не спеша встречал рассвет. На улице уже заметно посветлело, пока он раскрывал перед другом душу. Пришлось потратить немало сил, потому что Джейсон был знаком с Нико, а Перси никак не хотел намекнуть, что говорит именно о нем. Лучше, чтобы это был абстрактный парень. — Ну, и как он? — с насмешкой спросил Джейсон. Ясно, что говорил он сейчас не как психолог, а как друг. — Я же говорил, это было так круто… — Перси осекся и злобно посмотрел на Грейса, который с трудом сдерживал смех. — Идиот, я серьезно с ним разговариваю, а он еще ржет надо мной! Лучше помоги мне. — Чем я могу тебе помочь? — более серьезно ответил Джейсон. — Все ясно, как день. Нужно сначала разобраться с Аннабет. — Об этом потом, — Перси отмахнулся, вспомнив, как они поговорили последний раз и как она улыбалась тому парню. — Мы с ней давно не говорили. Если она не хочет со мной общаться, то и я не хочу. Что мне делать с этим парнем. Сегодня ночью было классно, но я же не гей. — Ты уверен? — Джейсон поднял руку, чтобы тот не отвечал. — Эти рамки очень размыты. Ты говоришь, что с этим парнем вы познакомились недавно, но тебе нравится проводить с ним время? — Перси кивнул и недоуменно нахмурился. — Тогда какого черта ты заморачиваешься? Иди и поговори с ним, обоим легче станет, может быть, и он жалеет о произошедшем. — А если он не вспомнит? — осторожно спросил Перси, а в его голосе просквозило нечто, напоминающее страх. — Так тебе же лучше, будете общаться, как раньше, и со временем ты забудешь, — Джейсон пожал плечами, как будто говорил ему самую простую истину. — А если я не хочу, как раньше? Если я не хочу забывать? — Перси сказал это настолько быстро, что осознал свои слова только спустя несколько секунд. Моргнул, тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях. — Тогда с тобой все ясно, — усмехнулся Джейсон. Он выглядел торжествующим, как будто он только что устроил всю личную жизнь Перси и его скоро пригласят на свадьбу в качестве «подружки невесты». Перси бы сейчас с удовольствием разукрасил лицо этой «подружке». — Ты влюбился. Через час, стоя у обочины дороги, Перси повторял себе слова Джейсона и пытался понять, что же такое творится у него на душе. У него не было причин не доверять Джейсону, хотя лучший друг в качестве личного психолога не всегда хорошее средство. Но все же Джейсон умел разбираться в человеческих душах. А душу друга он точно должен знать, как свою. Поэтому Перси поверил ему. Но смириться с этим фактом никак не мог. Влюбиться в парня. Перси был влюблен лишь однажды. Тогда, в юности, лет в шестнадцать, он испытал это волшебное чувство по отношению к одной замечательной девушке Аннабет. Что он чувствовал тогда? Перси чувствовал себя идиотом, когда признавался ей в своих чувствах. А потом чувствовал невероятную легкость и счастье, когда чувства оказались взаимными. Было столько волшебных моментов, связанных с Аннабет, что их не представлялось возможным подсчитать. Она стала словно частью него. Конечно, потому чувства угасли. У них с Аннабет, наверное, осталась только привычка. Они привыкли друг к другу. Перси уже не мог представить своей жизни без Аннабет, которая в нужный момент войдет в его комнату и поцелует его. А она не могла бы и дня прожить без Перси, который бы не понимал ее рассказов о работе и мило улыбался, делая вид, что ему интересно. Наверное, их пути давно разошлись. Перси не мог точно сказать, когда его перестала интересовать архитектура в исполнении Аннабет. А вот ее скуку рядом с ним он чувствовал уже около года. С того самого дня, когда она сказала, что лучше им все же жить пока отдельно. Наверное, это действительно было правдой. Потому что не зря же, оказавшись друг от друга далеко, они оба сразу нашли замену. У Аннабет тот молодой блондин, а Перси влюбился в парня. Влюбился в парня. Боги, какая глупость. Холодный, зимний ветер играл с его волосами, пока он вглядывался в мглу на дороге. Не мигнут ли там фары, не загудит ли мотор. Перси нужна была хоть одна машина, чтобы быстро уехать отсюда. Сесть и без всяких ненужных мыслей доехать до невысокого дома в глубине ухоженных дворов, чтобы там долго и упорно звонить в дверь, как он это уже делал однажды. Судьба откровенно насмехалась над парнем, что стоял у дороги с протянутой рукой. Она не посылала ему ни одной машины. Широкая автострада пустовала, только светофоры мигали, сменяли цвета, регулируя поток несуществующих машин. Не шли рядом прохожие. И Перси казалось, что люди совсем пропали из города, остался он один наедине со своими проблемами. Никого не было. Не существовало Нико, который совсем недавно, ночью, целовал его горькими от сигаретного дыма губами. Не существовал Джейсона, что выполз из спальни сонный и помятый, а через пару часов дал Перси по-настоящему дельный совет. Не было ни единой души. И Перси мог стоять так до скончания веков, замерзая все больше и больше в своем синем, осеннем пальто. Все равно никто бы не приехал, чтобы помочь ему Однако всему приходит конец. Когда Перси стал чувствовать, что еще немного — и он останется без ног, рядом с ним остановилась старенькая ауди. Стекло опустилось, и водитель спросил, далеко ли ему надо. Синими от холода губами Перси с трудом выговорил адрес. Водитель кивнул, предупредив, что внутри не намного теплее, чем снаружи. Однако Перси было совершенно плевать на температуру, ему нужно было добраться до Нико как можно скорее.