Бессонница

Она приходит глубоко за полночь. Тихо приоткрывает дверь и проскальзывает в комнату. Походка то ли усталая, то ли сонная. Пит и разобрать-то толком не может: полночи не мог уснуть, ворочался с боку на бок, укрывался, скидывал одеяло, подходил к окну, пил любезно предоставленное Хеймитчем пойло, снова укрывался — не помогало. Только удалось заснуть, провалиться, забыться, как вернулась она. — Кошмары? Китнисс? Питу хочется спросить, где она была, почему уходила, и всё ли с ней в порядке, но Мелларк говорит что-то совсем другое. Утром это покажется ему глупым. — Ничего. Всё хорошо. Просто на улицу выходила, так душно в комнате — дышать нечем. Голос у неё простуженный: хриплый и вялый, как при насморке. Неудивительно. Китнисс болела недавно; надо же, подхватить какую-то заразу в самый разгар лета. Она ложится рядом, натягивает на плечи одеяло. Пит чувствует, как жена прижимается спиной к его голой груди. Он обнимает её, крепче стискивает, стараясь прижать к себе как можно ближе. Отогреть, выгнать прочь эту ночную сырость, что Китнисс принесла на своей рубашке. В воздухе мешается запах шампуня, которым она моет волосы, нечто сладковатое, вонь Двенадцатого дистрикта и, кажется, что-то ещё. — Ты чувствуешь? — Что такое, Пит? — она пытается повернуться, выгнуться, всмотреться в его лицо, но не получается. — Да с улицы тянет чем-то. Пойду окно закрою. Он уже размыкает объятия, готовый встать с постели, но Китнисс дёргает его за руку: «Не надо». Должно быть, ему просто показалось. После пары глотков менторского и не такое почудится. — Ложись, ложись спать. Пит чувствует, как она всем телом прижимается к нему — близко-близко. Гладит по голове, зарывается холодными пальцами в волосы. Если бы не усталость и количество выпитого, они могли бы даже заняться любовью. Пит засыпает, разомлев от тихого шёпота жены. Наутро он находит туфли, в которых её похоронили.