Прошлое или будущее

      Чудесные звуки леса ласкают слух. После дождя воздух по-своему прекрасен. Если долго прислушиваться, то начинаешь утопать в вечной безмятежности. Осенний ветер немного прохладный, но он неспособен согнать меня с этих самодельных качелей. Я пытаюсь раскачаться, но мне словно не хватает сил для рывка. Отчаянные попытки сорваться с места ни к чему не приводят. Мне грустно, я чуть не хнычу, глядя на свои розовые сандалии. В мои маленькие ладошки подает снежный клубочек бледно-синей гортензии. На губах застыла легкая улыбка, мне больше не хочется плакать. Качели вдруг дрогнули и потянули мое тело вверх-вниз. Мне хорошо… — Ты чего-нибудь боишься в этом мире? — спрашиваю я, глядя на рощу впереди. — Наверно, нет, — ответил он, подталкивая качели, — а вы, Элисон, чего боитесь вы? — Боюсь остаться одной. Мне иногда кажется, что это самое страшное для нас, людей, — тихо ответила я, представляя себя одинокой. — А как же монстры под кроватью? — Я рассмеялась детским смехом, дополняя лес звонкими нотами. — Глупый, их не существует! — деловито произнесла я, знающая толк в детских страшилках. — Хотя папа упорно доказывает обратное. — Он любит тебя, — нельзя не заметить грусти в этих словах, мне захотелось обернуться, но я не смогла. — Ты чего? Не грусти! Ты не один, я с тобой, — ветер вдруг ударил сильнее, я поежилась, но вскоре скинула холодные мурашки. — Вы слишком добры, маленькая мисс Элисон, — качели медленно останавливались, — мне пора. — Я набралась смелости, чтобы спрыгнуть с дощечки. У меня получилось, я была такая довольная. Беззаботное дитя. — Смотри! У меня получилось! — воскликнула я удаляющемуся силуэту, — подожди!       Я бежала быстро, но, как ни старалась, земля словно растянулась под моими ногами. Паника нарастала, когда я не могла дотянуться до него, хотя вроде он совсем близко. Я не хотела, чтобы он уходил, очень не хотела. Но силуэт растворился с яркими лучами солнца, ослепляя мои глаза сияющим светом. — Элисон! Элисон, проснись же! — настойчивые толчки в плечо вывели меня из сна неприятным образом. Я чуть не свалилась с этого чертового дивана от неожиданного пробуждения. Морщась от яркого солнца, еле разглядела Лоран, которая одевала куртку. – Ну, наконец-то, мне пора идти. — Стой! Как это?! Я же не смогу ничего сделать, если он очнётся. Забери его в больницу! — зашептала я, боясь, что больной проснется от моих воплей. Женщина, похоже, меня совсем не слушала, будучи на своей волне. Я посеменила за ней, как за мамой, которая оставляет меня с малышом на все выходные. — Сбежит он из любой больницы. Тем более ничего уже страшного нет, все позади. Просто поухаживай за ним пару дней, я буду навещать вас. — Да не могу я! — я уже запаниковала, только представив себя в роли медсестры с нулевым опытом. — Пырнуть ножом смогла? Смогла. Вот теперь выхаживай, а меня пациенты ждут. Звони, если что, — сказала она, перешагивая порог коттеджа. — Он сам кинулся, — буркнула я, закрывая дверь за Лоран.       Что ж, мне пришлось смириться с новой профессией сиделки. Хотя меня по сути никто и не держал, но вина давила на плечи так сильно, что даже мысль о том, чтобы уйти, поджимала хвост, трусливо убегая. Кто бы мог подумать, что я буду пытаться помочь своему насильнику выкарабкаться на этот свет? Абсурд. Но факт. И если бы не Лоран, наверно, сейчас я была бы убийцей. Честно признаться, лучше быть его неудачной копией. Только вспомнив свои руки по локоть в крови, уже дурно.       Я в растерянности замоталась по гостиной, не решаясь войти в комнату Лирея. А надо бы. Скоро он очнется, непременно захочет встать, откроются швы, и снова кровь. Нет, не вынесу этого зрелища больше. С поникшей головой, как на каторгу, я поплелась к своему больному. Для красочности не хватало лишь белого халата для моего образа.       В комнате ужасно пахло больницей. Я сразу же решилась открыть окно, ибо сидеть мне здесь ещё долго. Лицо Лирея было неестественно бледным, мне вдруг стало его жаль. Какой черт его потянуло ко мне?! — Сразу тебе врезать, как проснешься, или подождать немного? — задала я вопрос, присаживаясь на стул около кровати. Естественно, мне никто не ответил. Это же надо было так влипнуть. — Не от мира всего…       На последующие часы моим единственным развлечением являлось обездвиженное тело Лирея Янга. Человек, знающий все мои грязные тайны, лежал мертвым грузом, лишь изредка морщась. Столько вопросов накопилось к нему и, как назло, они врезались в тишину, оставляя мне в ответ мой собственный шум от мыслей. Я смотрела на него и так и этак, но как бы не напрягала я свой мозг, вспомнить эти черты лица не смогла. Словно все стерто начисто. Хотя не удивительно, кто бы копил воспоминания такой прошлой жизни? Никто, и я не сумасшедшая, чтобы жить ими. Бежать бы отсюда без оглядки, да не могу. Лирей Янг — возникший парадокс моей в жизни. — Просыпайся уже! — пропищала я от скуки, глядя в потолок. — Это уму непостижимо — я сижу здесь, чтобы тебе помочь! Тебе! Тому, из-за которого моя жизнь, возможно, дала трещину.       Моя шея затекла от неудобного положения, и я встала, прохаживаясь по комнате и возвращая себе способность передвигаться. Я поправила одеяла и заметила очередные шрамы, только уже на стопах Лирея. Я даже приблизила свое лицо к его ногам, рассматривая глубокие рубцы. — Ты что, ходил по раскаленным углям? Хотя нет, не похоже, — любопытство взяло верх, и вот мои руки уже стянули одеяло в сторону. Появилось ощущение, что когда-то Лирей упал в яму с кучей лезвий. Хоть и тело обезображено, но все равно вызывало странное восхищение, никак не объяснимое мне. Да, оно подтянутое, мощное, но эти шрамы… Хочется смотреть и… трогать? Я ненормальная. Фыркнув себе под нос, я вернула одеяло и взгромоздила свои кости обратно на стул.       По всей видимости, я задремала или пребывала в глубоких раздумьях. Что-то одно из этого. Потому что не сразу уловила еле слышимые бормотания парня. Когда они все же проникли в мое сознание, я распахнула глаза, недовольно уставившись на Лирея. Но моё раздражение спало, как только я запечатлела непрерывные судороги парня. Мне стало страшно. Я кинулась к нему, пытаясь успокоить его тело, но оно как взбесилось. Это был настоящий припадок, который вгонял меня в ступор. — Очнись! — закричала я, не в силах прекратить его судороги. Повязка на ребрах стала пропускать кровь. По вискам застучало и в глазах потемнело рябью. — Лоран, будь ты трижды проклята! Проснись же, идиот несчастный! — захрипела я, уже полностью накрыв собой Лирея. Я ощущала вибрации его тела, они подобно змеиной коже перетекали по мне. Как же это страшно видеть и чувствовать. — Тише, успокойся, я с тобой, — прошептала я, понимая, что готова расплакаться и молить, лишь бы Лирей успокоился. — Не смей оставлять меня одну! — грозно бросила я и заметила, что припадок отступает. Медленно, но отступает. — Вот так, да. Тихо, все хорошо. Я здесь, я не оставлю тебя, так и знай, — мой голос стал для меня чужим, кажется, я ни с кем так не говорила. Хотя, за исключением Арона, когда он был совсем ещё крохой, я убаюкивала его подобным образом.       Я улыбнулась своей маленькой победе. У меня получилось! Чувство удовлетворения растеклось по венам, добираясь до мозга и принося своеобразную эйфорию. Я чуть отстранилась от парня и посмотрела на его лицо. Волосы сбились, прилипая ко лбу. У него был жар, однозначно, тут и к доктору не ходи — все и так понятно. Мои руки шарили по тумбе в поисках телефона. Я попыталась набрать Лоран, но сработал автоответчик. Оставив не совсем лестное послание, я откинула мобильный в сторону. — Что ж, остались только я и ты, — прошептала я, убирая черные волосы с горячего лба Лирея. Я поднялась на ноги, стряхивая с себя остатки пережитого страха. — Не позволю тебе откинуться в мою смену! — сказав это, я направилась за холодным компрессором. И уже через пять минут он лежал на голове парня.       Я не знала, что ещё можно предпринять. Но смутно мне вспомнилось, когда температурила в детстве, Хельга готовила мне куриный бульон. И я всегда быстро шла на поправку. Сейчас бы я не отказалась от присутствия своей гувернантки. Я зашаркала на кухню. — Вот теперь начнётся что-то новое — Элисон и кухня. Шоу начинается! — разговор с самой собой вошел у меня в привычку. Кроме яичницы, я абсолютно ничего не умела готовить. А сейчас передо мной стояла задача приготовить куриный бульон. Ни книги, ни интернета, никакого рецепта, куда можно заглянуть за подсказкой. Однако я же женщина, это должно быть у меня в крови.       Наверно, прошел час после того, как кристально чистая кухня превратилась в опасную зону для жизни, а я - в безумного ученого. Забавная ситуация, я вошла во вкус. Но пробовать свою стряпню изначально зареклась. Крышка билась о кастрюлю, создавая противнейший шум. Я кинулась к ней, позабыв одеть перчатку. Что и следовало ожидать — третий ожег за время моей готовки. Я зашипела от боли, но все же сообразила сделать огонь поменьше и приподнять крышку. — Что здесь происходит? — я так и застыла в подвешенном состоянии, ловя колючий табун мурашек на позвоночнике. Я еле заставила себя выпрямиться и повернуться к Лирею. Он стоял в дверях, держась за свой бок, бросая взгляд на беспорядок, названный кухней. — Привет, — выдавила я до жути глупое слово. «Привет?! Элисон, ты идиотка!» — Как долго я спал? — спросил он, морщась. — Почти двое суток, Лоран сказала, тебе нельзя подыматься, — пробубнила я, опасливо поглядывая на его рану, — так что иди в кровать, я принесу тебе бульон. — Бульон? Этот? — он вскинул головой в сторону кастрюли, в которой выкипал так называемый ужин. — Оставь все, я сейчас что-то приготовлю. — С этими словами Лирей, пошатываясь, тронулся вперед. Я кинула на стол полотенце, гневно стреляя глазами. — Быстро в кровать, я сказала! — указывая на дверь, бросила я, сгорая от всей этой неловкости, прикрывая ее злостью. Лирей вскинул бровями, но, на удивление и на мое облегчение, перечить не стал. Он скрылся за дверью, позволяя мне шумно выдохнуть. — Я самая что ни есть настоящая дура, — тихо сказала я, выключая огонь под вроде готовым куриным бульоном.       Все похоже на дешевую постановку бульварного театра. Никак мне не объяснить своего поведения и ситуации в целом. Две тарелки покоились на подносе, который дрожал в моих руках. На не менее трясущихся ногах я шагала к комнате Лирея. Взвинченное состояние так меня достало, что я остановилась в метре от двери, жадно вдыхая спасительный кислород. Ногой приоткрыв дверь, я кое-как вошла. Лирей стоял посредине комнаты, одевая черную майку на мокрое тело. Взгляд упал на бинты, которые валялись на полу. Он что, сам себя перебинтовал?! На его месте я сейчас бы корячилась в постели от нестерпимой боли, поскуливая раненым щенком. А вместо этого он принял душ, сменил повязки и сейчас твердо стоит на ногах, как будто вместо удара ножом получил слабый удар под дых. Мое подвешенное состояние было замечено. Лирей обернулся, роняя капли с волос на ковер. — Уже готово? — спросил он, будто у служанки. Но сейчас меня это не цепляло. — Пойдем на кухню, не люблю есть там, где сплю. Я помогу, — парень забрал мой поднос, не обращая внимания на мои расширенные глаза. Я очнулась только тогда, когда он вышел из комнаты, оставив меня одну. «Что, мать его, происходит?!» — злилась я на саму себя, безвольно следуя за ним. — Как себя чувствуешь? — спросила я, усаживаясь за стол и получая свою тарелку обратно. — Хорошо, не волнуйся, — ответил он, не взглянув на меня и на секунду. — Слушай, извини меня, я не ожидала… — Все нормально, Элисон. Здесь нет твоей вины, напрасно ты себя изводишь, — Лирей припал к моему ужину, уплетая его с молниеносной скоростью. — Есть будешь? — А, да, — я взяла свою ложку, будучи ещё не уверенной, что стоит это вообще есть. Но, глядя на парня, сомнения отступили. Я преподнесла ложку с бульоном ко рту и уже поморщилась от запаха, однако не остановилась. А жаль. Меня чуть не вырвало обратно. Кажется, я растворила в кастрюле пачку соли, не иначе. Это было невозможно есть! Лирей расплылся в улыбке от моих попыток залить все водой и невозмутимо продолжил уплетать свою порцию. — Ты как это ешь?! — взревела я, отдышавшись. — Это не так плохо, как кажется на первый взгляд, — бросил он через плечо, — ты старалась. — Я точно ударила тебя в бок? Может, головой ударился, когда падал? Я закажу пиццу, — я решительно направилась в комнату за телефоном, но Лирей остановил меня, зацепившись за мою тунику. — Не надо, я уже все съел, — пустая тарелка сияла, увеличивая мое удивление и вместе с этим рвотный рефлекс, — я могу сделать для тебя что-то более… привычное для тебя. — Э-э-э, не надо, потеряла аппетит, — усаживаясь за стол, протянула я. — Тогда просто кофе? — Лирей все больше удивлял меня. Нет больше сомнений, я попала в другую реальность, эдакая Алиса в стране чудес. Парень не стал дожидаться ответа и принялся варить кофе. Захотелось тыкнуть в него пальцем, чтобы убедиться, что передо мной человек, а не моя фантазия или сон. — Спасибо тебе, что помогла мне. — Пустяки, это меньшее, что я могла сделать после того, как пырнула тебя ножом, — играясь с ложкой на столе, сказала я, теряясь с каждой секундой все больше. — Я не про это. Когда я спал… - произнес Лирей, поворачиваясь ко мне. Мои щеки вспыхнули моментально. — Ты слышал?! — воскликнула я, чуть не подавившись воздухом. Он чуть кивнул, и мои плечи упали. — Ты все слышал? — Отрывками, но суть уловил. Но только не там, где ты назвала меня остроносым валенком, тут я малость не понял логики. Объяснишь? — Нужно ли уточнять, что в этот момент мне хотелось превратиться в этот самый валенок? Лирей слегка улыбнулся, вручая мне мою чашку. — В таком случае, если ты все слышал, мог бы потрудиться ответить на мои вопросы? — очухавшись, спросила я, отхлебывая напиток. — Их очень много, боюсь, ночи не хватит, — дернул он плечом, усаживаясь на место. — Как видишь, я никуда не спешу. — Кстати, почему? — И как мне ответить на этот вопрос, если сама не знала ответа? Вина? Несомненно, но есть что-то ещё, что не давало мне покоя все это время. — Не думаю, что только из-за того, чтобы узнать, откуда у меня шрамы. – Все, тут я пожелала умереть. Неужели он чувствовал, когда я осматривала его тело, какая чудовищная ошибка! — Какого хрена ты притворялся спящим?! — сорвалась я на месте, дыша, как бык на красное. — Тихо, тихо, опрокинешь кофе. Присядь. — Я выжидающе окинула его взглядом, понимая, что способна сейчас на очередную глупость. — Я бредил, изредка приходя в себя, но без способности двинуться с места. Думаешь, мне было в радость слушать о том, какой я остроносый валенок? — Ты хуже, — промямлила я, остывая. — Остроносый туфель? — сказал Лирей, вызывая мой смешок. С такими темпами я скоро завалюсь в психушку. Этот человек меня изнасиловал, унижал и всячески принижал, и что? Я сижу с ним, пью горячий кофе! Ещё и посмеиваюсь над тусклыми шутками. Как ещё назвать себя, чтобы выпрыгнуть с окна дурдома?       Пора признать, что Лирей имеет эмоциональную, эстетическую и доминантную привязку ко мне. Мне не хочется уходить, потому что он многое держит в своей голове, что невероятно хочется знать мне. Понять бы, на худой конец, что за паутина скрутила нас обоих. И почему меня не очень-то и беспокоит, по всей видимости, его посягательство на мое тело. Нельзя не брать в счет, что мне не интересен склад его, хоть и больного, но загадочного ума. — Почему ты не сказал, что являешься вице-президентом компании моего отца? И как это вообще возможно? Сколько тебе лет, не рано ли для такой должности? — Лирей даже не сделал вид, что удивился моим познаниям. — Ты бы все равно узнала, а лишний раз понаблюдать, как вытягивается твое лицо от удивления, только в радость. — Лучше бы ему не улыбаться, из-за это мне хочется плеснуть кофе в его довольную моську. — Мне двадцать шесть, твой отец ещё четыре года назад посчитал меня достойным для этой должности. — Вот оно как, то есть, когда я стану президентом, то смогу тебя уволить? — рассуждала я, увиливая от взгляда синих глаз. — Попробуешь, если захочешь. Но, боюсь, совет директоров тебя отговорит. — Разрушенный планы кричали мне: "Пока!" под ухмылку Лирея. — Я могу вернуться в город? — спросила я, делая последний глоток кофе. — Ты меня спрашиваешь? — я чуть не поперхнулась. Действительно, я только что спросила его! Сама спросила о том, могу ли я уйти! Лирей рассмеялся в голос, смотря, как я давлюсь своим кофе. — Может, ты ещё раз меня потыкаешь ножом? На тебя это благотворно влияет. — С радостью, — обиженно выдавила я, поднимаясь со стула. Больше мне не выдержать продолжения разговора без потерь. Везде он меня опережает на один шаг. — Элисон, не уходи, — услышала я за спиной вмиг изменившийся голос, от которого сердце забилось громче, — ты обещала не оставлять меня одного. — Когда это я… — оборачиваясь к нему, я вспомнила свои бормотания в его комнате, — точно, но мне ничего не стоит просто уйти. — Элисон, чего ты боишься? — вновь я останавливаюсь, как вкопанная. Звук отодвигающегося стула, его шаги. Я продолжаю стоять спиной, невзирая на его приближение. — Я больше не боюсь тебя, — прошептала я, бегая глазами и пытаясь заставить себя двигаться вновь.       Лирей прикоснулся к моей руке своими холодными пальцами, разворачивая к себе. Я предательски вздрогнула, но он не убрал свой ладони, только крепче схватился, унимая дрожь за секунду. Мне как будто спокойно, но в тоже время внутри все ходит ходуном. — Я не про себя говорю. Там, куда ты так стремишься, тебя ждет твой страх, с которым ты так тесно жила раньше. Мне кажется, ты не готова ещё отказаться от него, — Лирей говорил тихо, буквально продавливая меня свои взглядом. — И что же это за страх у меня, по-твоему? — облизывая губы, спросила я, потеряв нужный момент, чтобы вырвать свою ладонь. — Одиночество. — Я моргнула лишь спустя секунд тридцать, все-таки забирая свою руку обратно.       Я убежала от синих глаз сначала в гостиную, где упала на кресло. А потом, не почувствовав комфорта, кинулась на крыльцо. Холодный воздух, то, что нужно. Он успокоил меня, но странный осадок остался внутри. Я была открытой книгой для этого парня. Он читал меня с такой легкостью, что становилось до жути страшно. Да, я и одиночество — верные подруги. У нас договор, я с ней за ручку, а она мне - безопасность. Меня это устраивало. Но если сейчас заглянуть в себя, то мое спокойствие нарушили. Лирей так яро копал к моей душе, что сбил все границы моей защиты. Мне хотелось плакать, но по привычке я сдерживалась.       Я почувствовала себя десятилетней Элисон, которую забили в угол. Мне страшно сказать о своих чувствах кому-то, мне страшно подымать глаза, словно по ним сразу прочтут все, что со мной случилось. Нет никого рядом, абсолютно никого. Я ото всех сбежала, закрывшись в свой сундучок боли. Никто не знает, каково мне жить и иметь такого путника, как такое страшное прошлое наперевес с одиночеством. Никто не понимает меня, и я не стремилась объясниться. Замкнутый круг, по которому меня тащат за волосы изо дня в день. Нет сил прикрываться дальше чужими масками отрицательных героев. Но нет смелости стать самой собой. — Элисон? — позвал Лирей, отвлекая меня от самопоедания. Я обернулась, держа себя руками и роняя тихие слезы. Парень вышел из коттеджа, замечая мой взгляд, кричащий всем о помощи.       Он знает все, но не тыкает в меня пальцем, жалея. В синих глазах не читается больше осуждения. Он понял все мои истинные причины такого поведения и моего союза с моим страхом — одиночества. Он тот, кто протягивает мне руку, вечно подначивая и заставляя освободиться. Может, поэтому я и хочу остаться…       Я сделала два шага к Лирею, бросаясь на его шею. Я давно так не плакала, как сейчас. Слезы душили меня, не позволяя мне вдохнуть. Но мне впервые не хотелось останавливаться. Это было громко и отчаянно, словно как младенец в свой первый раз на руках матери. Лирей помедлил, но все же обнял меня в ответ. Встретив крепкие объятия, я ещё сильнее в него вжалась. Он нужен мне сейчас и после. Я хочу вернуться, и только он сможет мне помочь. Тот, кто знает, понимает, но молчит об этом, лишь двигая вперед забитую малышку Элисон.