"Black butler: lose control"

— Будь осторожнее. Эту фразу Дельфиниум повторяла, наверное, в сотый раз за вечер. И каждый раз в голове Себастьяна она отзывалась дикой болью даже несмотря на то, что это была отнюдь не решающая битва. Его будто бы рвало на части при одной только мысли о том, что, действуй он так, как и положено в таких случаях, сегодня бы он забрал душу гомункула. И это, вкупе с голодом, вызывало у него едва ли не головную боль, которую демон по всем законам не мог испытывать. Странные и пугающие ощущения. Потому-то брюнет и заметно торопился. Может, когда он окажется вдали от девушки, его мысли прояснятся. Может, станет легче. Может, он наконец-то сумеет разобраться в себе…  — Не волнуйся. Со мной ничего не случится, я обещаю. Покачав головой, Дельфиниум с надеждой смотрит в глаза такого приятного винного цвета. Себастьян силён, она это не отрицает. Но он не знает, на что способен Эдвард. И дело не только в несомненном могуществе мага. Макалистер был беспринципен и хитёр. Очень хитёр. И он, без сомнения, знал о том, с кем ему придётся сражаться. А вот её любимый шёл в неизвестность.  — Может, мне всё же пойти с тобой? Улыбнувшись, демон качает головой. Эта готовность девушки пойти на всё, чтобы защитить его, забавляет. И одновременно восхищает.  — Нет, оставайся дома. Для тебя там слишком опасно. Кивнув, девушка опускает голову. Да, она знала, что ответ будет таким, но всё же надеялась. До последнего мгновения она ждала, что демон переменит решение. Не случилось.  — Хорошо… Я тебя не держу… Вздохнув, мужчина лёгким наклоном головы указывает на руки девушки, которые нервно сжимают его собственные ладони. Изо всех сил — хотя для него это лишь лёгкое касание крыльев бабочки.  — Ещё как держишь. Опомнившись, гомункул с неохотой разжимает пальцы. Искусственное сердце зашлось от боли…  — Себастьян, я… Так и не договорив, блондинка отворачивается. Сейчас как раз было бы идеальное время для того, чтобы признаться, но увы. Дельфиниум не могла произнести ни слова.  — Я вернусь, — уже держась за перила лестницы, говорит демон. — Очень скоро. Не поворачивая головы, гомункул кивает. Дельфиниум понимает — стоит ей сейчас вновь посмотреть на Себастьяна, и она его уже не отпустит. До этого момента девушка и не думала, что ей так сложно будет расстаться с ним. Пожав плечами, демон начинает медленно спускаться по ступенькам. Нарочито медленно — он почти уверен, что блондинка кинется догонять его, умолять не идти никуда, а остаться с ней. Но, ступив на снег, Себастьян понял, что ошибся. Гомункул так и не двинулась с места. Что ж, он ошибся. Видимо, он не так… Всё не так, как он думал. Но почему-то перед тем, как пройти через барьер, демон оборачивается. И на секунду замирает, увидев девушку, стоящую рядом с перилами балкона и неотрывно наблюдающую за ним. Отсюда она кажется невероятно хрупкой в изящном пышном платье фисташкового цвета с завышенной талией и расшитым розовым и бирюзовым бисером корсетом. Ветер играет с её белоснежными волосами, кажущимися чёрными по сравнению с тоном кожи на данный момент. Зато невероятно ярко сверкают сапфирово-синие глаза. Словно звёзды, освещающие путь домой. Поймав себя на столь неподобающих поэтических мыслях, демон нахмурился и уже хотел было, не оборачиваясь более, пройти через барьер… но всё же в последний момент вновь посмотрел на балкон. Последним, что он увидел перед тем, как войти в зимний лес, было то, как Дельфиниум робко машет рукой ему на прощание. … — Значит, выдашь все укрытия Алишера? И что я должен дать взамен? Под взглядом главы лондонского ковена магов Имиэлль поёжилась. Казалось, что Ариман видит её насквозь. Возможно, дело было в его необычной, почти мистической внешности. Высокий и поджарый, он вальяжно, но вместе с тем удивительно изящно расположился в своём кресле, напоминая тигра, казалось, отдыхающего, но вместе с тем в любой момент готового броситься в атаку. Красивые черты лица, напоминающие Ими портреты французских королей, белая кожа, тонкие губы, одна из которых манерно поджата, длинные иссиня-чёрные волосы, удерживаемые тонким серебряным обручем с рубинами. Одет маг в белую шёлковую рубашку, распахнутую на груди, и чёрные брюки. Довольно просто, но однако материалы, из которых изготовлена одежда, словно бы кричат о её баснословной стоимости. На шее висит амулет на серебряной цепочке в виде рубиновой капли; почему-то магессе кажется, что на самом деле это — сосуд, наполненный кровью. Но самым примечательным в брюнете были глаза. В ореоле густых чёрных бровей и невероятно длинных ресниц они были серебристо-голубыми, инфернальными… и мёртвыми. Несмотря на всю свою несомненную красоту, маг не привлекал, а отталкивал от себя сразу видимой холодностью и безразличием. Его даже нельзя было сравнить с прекрасными статуями. Ариман не застыл в своём великолепии. Он был мёртв. Но, как бы она его не воспринимала, разговор надо было продолжить. Поэтому Имиэлль, сглотнув, ответила:  — За это вы поможете мне убить демона и призвавшую его гомункула. На какой-то миг в глазах мага полыхнула искра интереса. Слова девушки не пришлись ему по душе, откровенно говоря: кто она такая, чтобы ставить ему условия? Но, с другой стороны, получить в руки гениального мага призывов, владеющего мощнейшими Тайными Знаками, было более чем заманчиво. Он давно мечтал о том, что Алишер к нему присоединится — в конце концов, под своей сенью Ариман собирал лучших. Коим Эдвард Макалистер не являлся. Да, он знал об успехах последнего в создании гомункулов и при желании мог бы попытаться выведать у него этот секрет, но что-то подсказывало, что Макалистер так просто его не откроет. А возиться Ариман не хотел. Однако возможность получить в руки живого гомункула прельщала. Оно могло бы быть весьма полезно в его целях. Если вскрыть существо, разгадать секрет… Но тут вставала другая проблема. Демон. Ариман был способен чувствовать изменения магического фона и не упустил прилив колоссальной энергии при появлении вышеозначенного. На зов существа ответил кто-то не ниже левиафана и убивать его было бы… расточительно. А вот привлечь на свою сторону — правильный шаг. Как и правильно то, какой он собирался дать ответ. Теша себя мыслью о сторожевом псе из ада, маг слегка кивает головой и произносит манерным, нарочито певучим голосом, от которого тело Ими словно бы немеет:  — Твоё предложение… я подумаю над ним и, как только приму решение, дам тебе знать. А сейчас иди — мне нужно работать. На ватных ногах Имиэлль покидает дом мага и, только оказавшись за воротами, позволяет себе вытереть бегущие по щекам слёзы. Она понимала: решение уже принято. Это читалось между строк в глазах Аримана. Вот только не будет ли оно более губительно для них с Эдвардом, чем для демона и его шлюхи?.. … Замок Макалистер был весьма незамысловатым. И это весьма удивило Себастьяна — он рассчитывал увидеть нечто пафосное и вычурное, под стать хозяину. Но глазам его предстало иное зрелище. Уже одно то, что охранный барьер резиденции так легко пропустил его, насторожило демона. Нет, он был готов к тому, что его ждали, но такое открытое пренебрежение безопасностью наталкивало на определённые мысли. Макалистер ждал его, что, учитывая рыскавших вокруг замка фамилиаров, было неудивительно. Но неужели он даже не собирается встретить гостя? Усмехнувшись — явно Эдвард что-то задумал, — Себастьян направился к цитадели. И вправду, на замок это было мало похоже: сооружение напоминало крепость; единственным отличием были лишь высокие стрельчатые окна, которых, впрочем, было не так уж и много. А так — полукруглое высокое здание с плоской крышей и сплошными высокими башнями, выполненное из серого гранита, с высоким арочным входом. Ни намёка на ловушки — даже на лестнице, ведущей к распахнутым дубовым дверям. Зато в холле его уже ждут. Двое. Уловив знакомые магические потоки, брюнет на секунду даже удивился. Определённо, те же эманации, но, если энергия, исходящая от Дельфиниум, был кристально-чистой, словно снег, то тут царил яд. Страшный, отравляющий всё живое, омерзительный. Но Себастьяна даже обрадовало это. Несмотря на показное безразличие, Макалистер его боялся. И даже создал себе защитницу. Второго гомункула.  — Явился, отродье. В холле царил полумрак, но зрению демона это не мешало. Обстановка в комнате была изящной и с явной претензией на роскошь. Чёрно-белый плиточный пол, бежевые стены с золотыми канделябрами на них, несколько пейзажей в рамах из красного дерева, высокий чёрный стол с золотыми ножками и длинная лестница, ведущая на второй этаж, устланная алым ковром. И у её нижней ступеньки стоят двое. Создателя Дельфиниум демон уже видел. И, честно признаться, несмотря на красоту, которая, несомненно, привлекает к нему женщин, Макалистер был отвратителен. Всё в нём — надменная ухмылка, холодный прищур глаз цвета ртути, серебристые волосы, собранные в высокий хвост, скрещённые на груди руки — отталкивало. Возможно, из-за прямо-таки сквозившего в его недвижимой пока фигуре пафоса… а, возможно, из-за того, что Себастьян слишком многое о нём знает. И, признаться, имели место быть личные мотивы. Но сейчас демона намного больше интересовала застывшая чуть впереди Макалистера женщина. Несмотря на то, что её без труда можно было отличить от человека, она отличалась от Дельфиниум как ночь от утра. Высокая и крепко сложённая, что свидетельствовало о невероятной физической силе, одетая в мужские чёрные брюки и свободного покроя белую рубашку. Черты лица красивые, но грубоватые, словно бы сделанные наспех: узкий подбородок, явно выделяющиеся скулы, раскосые карие глаза с невероятно густыми ресницами, прямой нос, белая кожа и пухлые алые губы. Иссиня-чёрные волосы длиной до плеч собраны в низкий хвост, в руках — огромный двуручный меч, а к поясу пристёгнут обсидианово-чёрный кольт с золотыми вензелями. Просканировав оружие, Себастьян усмехнулся: будь здесь Дельфиниум, выстрел из этого кольта стал бы для неё роковым. Но ему эта вещь не причинит никакого вреда.  — Вижу, меня ждали, — игнорируя откровенную грубость Макалистера, демон с небрежным изяществом поклонился. — Рад приветствовать хозяина замка. Меня зовут… Эдвард резко махнул рукой; серые глаза полыхнули гневом.  — Мне прекрасно известно, кто ты, бешеный пёс! Тебя призвала эта мразь, чтобы убить меня, однако ты недостоин даже находиться со мной в одном помещении, не говоря уж о том, чтобы смотреть на моё лицо! Однако тебе оказана величайшая честь узреть светлый лик Эдварда Макалистера, того, кто стал Богом! Возможно, будь на месте демона кто-то со слабой волей, эта речь и произвела бы нужный эффект, но брюнет лишь улыбнулся, разведя руками. Пустое бахвальство его никогда не прельщало, равно как и самопровозглашённые титулы.  — Могу сказать одно: приходилось видеть мне лики столь светлые и прекрасные, что Ваш мне жижей болотной кажется по сравнению с ними. Макалистер побледнел от ярости и сжал руки в кулаки. На какое-то мгновение Себастьяну показалось, что тот сейчас бросится в атаку, однако Эдвард сумел совладать с собой и лишь прошипел:  — Понимаешь ли ты, ублюдок, с КЕМ ты говоришь?! Что ж, придётся преподать тебе урок! Кукла, что тебя призвала, ни на что не способна, значит, и ты не так силён! И уж явно не достоин того, чтобы я тратил на тебя свою ману! Маргарет, убей его!!! «И этот „Бог“ действительно думает, что демон подпитывается от призвавшего его?!»  — Да… мой повелитель. Говорила гомункул механическим, лишённым эмоций тоном, и очень отрывисто — канал связи работал плохо. Но однако это не помешало ей со скоростью, намного превосходящую человеческую, ринуться на демона, держа меч так, будто это был невесомый прутик. Молчаливая, безропотная, исполняющая приказы хозяина — она была тем, чем её и создавали. Машина для убийств. В последний момент Себастьян отскочил в сторону, уклоняясь от рубящего удара. Острие меча рассекло пол с такой лёгкостью, словно бы нож разрезал масло. Резко крутанувшись, Маргарет вновь подняла вверх оружие и с ненавистью посмотрела на находившегося у стола демона. Её скорость была гораздо выше человеческой, однако за движением брюнета в тот момент, когда он уходил от удара, ей проследить не удалось.  — В чём дело? Ты, вижу, удивлена. На самом деле целью Себастьяна была вовсе не гомункул. Ему нужно было вынудить Эдварда вступить в бой и использовать магию. И если ради этого придётся убить эту куклу — что ж, её не жаль. Не сказав ни слова, Маргарет вновь ринулась в атаку. И опять Себастьян увернулся, отмечая про себя, что и движениям гомункула не хватает выверенности. Что было ожидаемо — делал Эдвард её в ужасной спешке, да и было кукле от силы сутки с момента «рождения». Однако неоспоримым достоинством были её сила и мощь. Долго уходить от ударов ему не с руки — так что придётся пойти на сближение. Во все стороны полетели щепки от разломленного стола. Маг, закрыв лицо рукой, чтобы не повредить, надеялся услышать полный боли крик демона, но слышен был лишь шум ветра. Сражающиеся развили такую скорость, что он уже не мог уследить за их движениями без применения магии. Но в этом случае трата маны была оправдана. Он должен был увидеть триумф Маргарет.  — Зрение: Усилить! Магическая пелена, на миг окутавшая фигуру Макалистера, рассеялась алыми, словно капли крови, блёстками, дав магу возможность видеть движения демона и гомункула, даже если бы те перешли на гиперзвук. И почти сразу же Эдвард заскрежетал зубами от злобы: Маргарет, чья скорость была сверхчеловеческой, доходя на пределе до низкого сверхзвука, явно уступала твари. Зато превосходила в силе… но, признаться, это было слабым утешением. Низкая скорость гомункула — его ошибка, его несовершенство. А исправлять это уже нет времени. В этот миг Себастьян вновь ушёл от удара, который, будь гомункул чуть быстрее, разрезал бы его живот и, вспрыгнув на перила второго этажа, схватил со стены два коротких копья с длинными сверкающими наконечниками. Маргарет, буквально взлетев за ним, раскрутила меч в руках, а затем резко выбросила руку с оружием вперёд. Вихрь ветра, высвобожденный этим, должен был сбить демона с ног. Но он не упал.  — Смешно! Мужчина даже не почувствовал давления ветра. Он просто бежал по нему, скрестив руки с копьями перед собой. Маргарет на секунду замерла, явно не зная, как ей быть. И демон перешёл в атаку. В последний момент гомункул, уронив меч, всё же успела спастись от режущих лезвий копий, прогнувшись назад, но вдруг резко вздёрнула вверх правую руку, намереваясь перехватить одно из орудий. Ошибка, которая стоила ей перерезанных вен на руке. Вскрикнув — видимо, Макалистер не убрал ей чувство боли, — Маргарет выронила меч, но, откатившись ко входу в одну из комнат, быстро взяла в неповреждённую руку кольт. Поигрывая копьём, Себастьян усмехнулся.  — Зачем ты сражаешься, кукла? Карие глаза смотрят с ненавистью, в металлически ровном голосе звучит… обожание.  — Я люблю своего создателя. Тебе… не понять, отребье. «Понимаю.» В этот раз Макалистер учёл предыдущую ошибку и внушил созданию безоговорочную любовь к нему. Теперь она, что бы ни случилось, будет на его стороне. С одной стороны, решение правильное. Ну, а с другой… излишняя преданность может сыграть злую шутку. Демон знал историю, в которой девушка, которая была так же зависима и так же обожала своего жениха, убила его лишь за то, что тот посмел посмотреть на другую девушку, когда они прогуливались вместе. И Маргарет, судя по всему, вполне была на такое способна.  — КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПРИКОСНУТЬСЯ К МОЕМУ ОРУЖИЮ, ОТРОДЬЕ?! Громовой голос Эдварда заставил Маргарет испуганно вздрогнуть, поэтому первый выстрел так и не достиг своей цели. Зато второй пришёлся как раз в плечо. Демон, слегка пошатнувшись, поморщился, заметив злобное торжество на лице гомункула. При других обстоятельствах он бы ни за что не пропустил выстрела, но сейчас был другой случай. Хорошо, что пули, которые способны были разорвать структуру магических цепей магов, ему не принесли вреда. Боль, конечно, была, но такие повреждения он мог регенерировать почти за секунду. Мог бы.  — Маргарет, остановись! — Эдвард, поднявшийся по лестнице, вперил взгляд, сочащийся ненавистью, в Себастьяна. — Я сам разберусь с этой падалью! «Началось.»  — Zelle! Алхимия Эдварда отличалась от той, что пользовалась Дельфиниум. Девушка наполняла энергией серебряные нити браслета, придавая им форму по желанию, Макалистер же создавал небольших фамилиаров прямо из своих собственных волос. Всего одно движение руки — и вот уже рядом с ним парят три птицы в ожидании атаки. И он не прикладывает никаких усилий для управления ими, в то время, как Дельфиниум разве что связывание проводит без физической силы.  — Умри, мразь! Перехватив копья поудобнее, демон с тоской подумал, что, если бы Макалистер мог убивать своим пафосом, то он, несомненно, был бы уже мёртв. А в следующий момент фамилиары перешли в атаку. Увернувшись от первых энергетических зарядов, которые птицы пускали из своих клювов, демон перемахнул через перила. Картины были сорваны со стен последовавшим за этим порывом ветра, вой которого живо напоминал оскорблённые стоны, которые вскоре заглушил свист металлических крыльев. Фамилиары последовали за ним. Абсолютно автономные создания. Полезное умение. Легко опустившись на пол после прыжка, Себастьян присел и выставил перед собой копья, отражая очередной выстрел Zelle, а затем, на секунду отведя руку назад, точным броском оружия, подпитанного маной, уничтожил одного из фамилиаров. Однако на спускавшегося Эдварда это не произвело ровным счётом никакого эффекта. Мага гораздо больше волновало то, что при, казалось бы, невесомом приземлении демон взорвал под собой пол. Это явно свидетельствовало о силе его противника. Но, что бы он ни делал, Макалистер был на шаг впереди. Zelle атаковали вместе. Отпрыгнув к стене, демон взметнул за собой вихрь пыли и, не дожидаясь, пока она осядет, вновь ринулся вперёд, рассчитывая поразить оставшихся птиц одним точным ударом. Мана, высвобождение которой было практически неконтролируемым, тонкими золотистыми молниями вилась вокруг копья.  — Лобовая атака? Тварь, да как ты смеешь даже помышлять о том, что сможешь победить меня?! Degen!!! Что-то огромное со свистом рассекло воздух в нескольких сантиметрах от лица Себастьяна. Резко повернув голову, демон увидел вонзившийся в пол огромный алхимический меч. Становилось всё интереснее: фамилиары Эдварда могли не только самостоятельно атаковать и преследовать цель, но и менять форму. Одним движением вырвав из головы ещё несколько волос, Макалистер создал ещё пять мечей и, ни говоря ни слова, направил их в демона. Стиснув зубы, Себастьян увернулся от двух — они вонзились в стену позади него, но трое следующих достигли своей цели. Двое пронзили предплечья, вынуждая молодого человека выпустить оружие из рук, а ещё один замер прямо у горла. Про себя проклиная мага, демон, превозмогая боль, улыбнулся, глядя в глаза торжествующему Эдварду.  — И это всё? Признаться, я рассчитывал на большее. В этот момент он допустил ошибку, забыв о присутствии Маргарет. Далее всё произошло в один миг. Треск разрезаемой ткани и прикосновение к спине металла заставили демона вздрогнуть от неожиданности. Он хотел было обернуться, но лезвие меча впилось в кожу, не давая сделать это. И тут Себастьян зашипел от боли: его спину облили чем-то невыносимо обжигающим, причиняющим дикую боль даже демонам вроде него. Святое масло.  — Неприятно, да? — глумливо поинтересовался Эдвард. — Странно, конечно, что ты до сих пор жив — тело такой слабой твари, как ты, оно должно было попросту разрушить, но это ненадолго. Маргарет.  — Прощай, отродье, — тихо прошептала гомункул, прижимаясь к нему и обвивая руками за шею. Демон успел заметить лишь только длинные металлические когти, выходящие из-под костяшек пальцев Маргарет, как почувствовал, что жжение усиливается, становясь почти нестерпипым. Похоже, тело куклы было пропитано каким-то ядом. И, что было самым противным в этой ситуации, повреждения регенерировать пока нельзя.  — Видишь? — в руках Эдварда появился выуженный из рукава рубашки тонкий железный прут. — Тебе не победить меня, тварь. Тебе даже смотреть на меня не разрешено! С этими словами он, методично улыбаясь, вогнал прут почти по самое основание сначала в один, а потом в другой глаз демона. Теперь Себастьян был лишён возможности видеть, но всё ещё мог ощущать магические волны, исходившие от Эдварда. Он был рядом. Буквально в шаге. Прут легко прошёл через одежду, вонзаясь в плоть… прямо в сердце. Сердце демона. Смешно звучит, однако боли это не умаляет. А Макалистер с каким-то извращённым садистским удовольствием несколько раз прокручивает в теле своё оружие и только после этого выдёргивает прут резким рывком. На какой-то миг у Себастьяна помутился рассудок…  — Мерзкое отродье, — с наглой усмешкой словно бы выплюнул Эдвард, а затем повернулся ко взирающей на него с обожанием гомункулу. — Маргарет, по энергии твари вычисли, где находится их замок и приведи мне девку! С его смертью проблем с барьерами не возникнет. Приведи мне Дельфиниум! — в этот момент в голосе мага появились нотки какой-то дикой злобы, смешанной, как ни странно, с желанием. — Эта дрянь — моя и будет принадлежать мне! Её тело, её плоть, её кровь, её душа: всё это принадлежит мне!!! На лице Маргарет сменилась целая гамма эмоций — от боли до ненависти. Она протянула было руку, желая дотронуться до своего господина, почувствовать его тепло, убедиться, что все его слова — ложь. Он создал её, он любит её, он не может желать иной женщины! Её создатель не предаст её! Эдвард отшатнулся и покачал головой. Порывы Маргарет ему были понятны, но дотронуться до себя ей он дать не мог. И причина тому её способность, названная Отравленной Кожей. Демонов и сверхъестественных созданий яд, которым была пропитана кожа гомункула, замедлял и ослабевал, причиняя сильную боль, а вот для магов и людей он был фатальным.  — Нет, Маргарет. Ты слыш… Отступив ещё на шаг, Макалистер замер, чувствуя, как по его спине прошёлся холодок страха. Вместо свободного пространства он наткнулся на чьё-то тело. «Не может быть!!! Отродье мертво!!! Эта проклятая тварь отправилась в ад!!!»  — Ты удивлён. Ровный, мелодичный голос. Но он заставляет сердце заходиться от страха, а ноги слегка подгибаются. Но Эдварду достаёт сил отшатнуться. И вот он потрясённо взирает на залитого кровью демона… стоящего прямо напротив него. «Как?! Как это возможно?! — молнией метались мысли в воспалённом сознании Макалистера. — Железо и святое масло — первое оружие против демонов! К тому же я бил алхимией! Сильнейшей алхимией! Он должен умереть!!!» Но, тем не менее, адская тварь стояла перед ним. Глаза его вытекли и теперь зияли чёрными провалами, кровь сочилась из ран на теле, а спина — Эдвард видел это! — была сожжена практически до позвоночника. И, несмотря на всё это, он был опасен. Маг кожей чувствовал исходившую от твари силу.  — Это вряд ли. Видишь ли, не тебе заявлять о своих правах на Дельфиниум. Ты потерял её и, покуда я здесь, к тебе она не вернётся. Что касается визита в замок — идите, коль хватит смелости. Я окажу вам достойную встречу. Улыбнувшись — жуткий белоснежный оскал на кроваво-алом лице! — демон, окутавшись чёрной дымкой, растаял, телепортировавшись. И лишь тогда Маргарет, обратив внимание на Эдварда, увидела исказившие прекрасные черты создателя гримасы ужаса и изумления. И дело было вовсе не в том, что отродье сумело уйти, хотя все эти эмоции были непосредственно связаны с ним. Она тоже ясно слышала этот звук. Звук, которого не должно было быть в такой ситуации. Негромкий шелест крыльев. … — Ри, ну сколько уже можно? Пойдём домой, поздно уже. Девчушка в ответ на это лишь покачала головой.  — Уилли, ты же обещал, что мы слепим снеговика! А мы даже не начинали! Вздохнув, Спирс на мгновение прикрыл глаза. Он и Ри сейчас находились в Буши-парке, где, несмотря на довольно позднее время, всё ещё было много народа. Девочка была полна энтузиазма и решимости показать своей новой кукле зиму и вот сначала они час гуляли по аллеям, а потом, когда Уилл попросил немного передохнуть, Ри вздумала лепить снеговика. А у Спирса дома лежали так и нетронутыми два доклада, которые он уже завтра должен был принести на занятия. Но и отказать ребёнку он не мог.  — Хорошо-хорошо, — присев на край небольшой белой скамьи, стоявшей как раз неподалёку от детской площадки, кивнул парень. — Только давай быстрее. В общем-то, его помощь Ри и не требовалась. Гораздо важнее для неё был сам факт того, что Уилл поддерживает её начинания. Просияв улыбкой, девочка чмокнула шинигами в щёку и, уложив куклу в специальную нежно-розовую коляску, расшитую кружевом, прикрыла кружевной же белый балдахин и убежала на площадку. Прикинув время, Уильям сделал неутешительные для себя выводы: находиться ему здесь предстояло не менее получаса. Впрочем, главное, что Ри довольна.  — Хэй, Уилл! Добрый вечер! Подняв голову, Уильям увидел рядом с собой Эрика и кивнул, про себя немало раздосадованный тем, что настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не услышал, как его друг подошёл.  — Добрый вечер, Эрик. Какими судьбами здесь? Задание? Стряхнув с другого края скамейки снег, Слингби сел и, откинув за спину заплетённые в косу золотистые волосы, покачал головой.  — Нет, гораздо проще. Ходил к Хамфризам, интересовался, не знают ли они что-нибудь по интересующему мен… нас вопросу. И…  — Эрик!!! Умолкнув, Слингби улыбнулся подбежавшей к нему Ри. Сегодня девочка была в довольно простой одежде, но тем не менее из дорогих материалов и весьма подходящей для прогулки: длинное фиолетовое пальто с белыми пуговицами, белая юбка, высокие фиолетовые сапожки без каблуков, белый шарф и фиолетовая шапочка. Каштановые волосы заплетены в две ажурных косы, синие глаза радостно сияют, а щёки тронуты морозным румянцем.  — Привет, красавица. Чем занимаешься? Подойдя к коляске, девочка достала оттуда свою куклу и, бесконечно счастливая от того, что обрела ещё одного благодарного слушателя, продемонстрировала блондину игрушку.  — Смотри, какую красивую куколку купила мне мама! Правда, она похожа на Дельфиниум? Взяв в руки протянутую девочкой куклу, Эрик кивнул. И впрямь, сходство очевидное. Те же идеально выверенные черты, те же огромные синие глаза и белокурые волосы, завитые в локоны. Девочка даже одежду подобрала почти такую же: синее пышное платье со множеством рюш и оборок и белый меховой плащ-накидка. Видимо, Ри их новая знакомая впечатлила так же сильно, как и его.  — Да, очень похожа, — улыбаясь, кивнул Слингби. Довольная тем, что с ней согласились, девочка вновь уложила куклу в коляску и, что-то прошептав ей, вернулась к своим делам. Уилл пожал плечами, обращаясь к знакомому.  — Она только о Дельфиниум и говорит эти дни. Поэтому и вожу её в… парки, где можно встретить людей. Ри надеется, что ещё раз увидит её. Эрик сунул руки в карманы пальто и медленно кивнул.  — Понимаю. И я тоже. При этих словах брюнет демонстративно возвёл взгляд к небу. Слингби вёл себя так, словно бы впервые в жизни увидел девушку. Да, она красива, но не повод же это говорить о ней ежечасно! И в самом деле, словно других тем для обсуждения нет. Впрочем, сейчас и то, о чём он бы хотел поговорить с другом, касалось Дельфиниум.  — Ни-че-го. Кэри и Мэрилин посмотрели на меня, как на душевнобольного и заявили, что никогда не слышали о таком. А что твой друг? Поправив чуть съехавшие очки, Спирс огляделся вокруг и, убедившись, что в данный момент их никто не услышит и без Тишины, ответил:  — Он тоже не встречался с таким. Но Джек предположил, что Дельфиниум… не была рождена. Вмиг забыв обо всём остальном, Эрик потрясённо уставился на друга.  — Что?! Но… как? Такого же не бывает. Всё, что приходит в этот мир, всё рождается. У Дельфиниум ведь есть душа. Уильям стряхнул с плеч вновь пошедший снег. Его самого немало смущала эта ситуация и он прекрасно понимал и недоумение Эрика, и точку зрения своего знакомого. Но увязать всё это воедино Спирс, как ни старался, не мог.  — Да. И одновременно её нет в списках смерти. Диссонанс. И я никак не могу понять, что в ней не так. Попробую спросить у Ноксов и Сатклиффов, но вряд ли они что-то скажут, раз уж не знает Джек. А сейчас извини, но нам надо идти — я должен доставить домой Ри. Поднимаясь со скамьи, Эрик улыбнулся: упомянутая малышка вновь бежала к ним. Правда, вид у неё был донельзя разнесчастный.  — Уилли! Я закончила, но не хватает шарфика! А из дома я ничего не взяла — забыла! Сев перед Ри на корточки, Уилл аккуратно вытер сбегавшую по её щеке слезинку. Уголки губ малышки дрожали и она вот-вот была готова разрыдаться. И потому, что случившееся было для неё столь же серьёзным, сколь для них — их собственные дела, он не мог просто отмахнуться от этого.  — Идём. Посмотрим, что можно сделать. Робкая улыбка расцвела на личике девочки и, взяв за одну руку Уилла, а за другую — Эрика, она повела их к площадке. Слёзы её почти сразу же высохли. Раз Уилл обещал решить проблему — он это сделает. Беспокоиться не о чем. Увидев творение малышки: аккуратного невысокого снеговика в синей шляпе и с чёрными глазами-пуговицами, Спирс кивнул одобрительно, а затем, на секунду задумавшись, снял со своей шеи синий в тонкую белую полоску шарф и обмотал вокруг импровизированной «шеи» же снеговика. Ри, взвизгнув от восторга, запрыгала на месте, хлопая в ладоши.  — Да! Это так чудесно! Спасибо, Уилли! Спасибо!  — Да не за что, — шинигами слегка улыбнулся, наклоняясь, чтобы поправить шарф, и в этот момент девочка, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щёку. На секунду замерев от неожиданности, Уильям затем рассмеялся, что, судя по восторженно блестевшим синим глазам Ри, вызвало у неё не меньший, чем поступок с шарфом, восторг, и, легко подхватив малышку, усадил её к себе на плечи.  — Не за что, принцесса. А теперь нам пора — твоя мама и так будет ругать нас за то, что задержались. Улыбнувшись, Ри на секунду прижалась щекой к его щеке, а затем выпрямилась и, обратившись к Эрику, попросила:  — Эрик, повезёшь коляску, пожалуйста? Только аккуратнее — Дельфи спит. Отвесив полушутливый поклон, Эрик взялся за ручку коляски. Правда, для этого ему пришлось согнуться почти вдвое, так что он просто взял игрушку в руки.  — Разумеется, Ваше Высочество.  — Вот и отлично! — тряхнув головой, девочка указала рукой на выход из парка. — Тогда идёмте домой. … Дельфиниум стояла у окна в спальне, вглядываясь вдаль. Давно уже на землю опустились сумерки, а Себастьяна так и не было. И гомункул беспокоилась. Очень. Если Эдвард что-то сделает с ним… нет, о таком и думать страшно! Тихое мяуканье заставило девушку перевести внимание. Котёнок сидел рядом с ней и головой тёрся о край подола её платья. Покачав головой, гомункул подняла зверька на руки и, слегка погладив его по спине, прошептала:  — Маленький… Ты тоже волнуешься? Понимаю… Но надо надеяться, что всё будет хорошо. Что… Вспышка магической энергии, означающей, что кто-то прошёл через барьер, была едва ощутимой, но это напугало гомункула больше, чем если бы это было бесцеремонное вторжение. Вздрогнув, блондинка опустила котёнка на постель и, подобрав юбки, поспешила вниз. Это был не Эдвард и не любой другой незнакомый маг — энергия, как она уже заметила, была иная. Значит, сбылось худшее. Выбежав на лестничную площадку, Дельфиниум посмотрела вниз… и замерла. Казалось, что её заковали в ледяную глыбу: она не могла ни двигаться, ни говорить. Сердце её замерло от боли и текущего, по её ощущениям, вместо крови по венам холода. А разум на миг поглотило всепожирающее пламя.  — Я обещал… и вернулся… Себастьян, стоявший у дверей, выглядел так, как гомункулу и в худших кошмарах не могло представиться. Весь покрытый алой кровью, с вытекшими глазами и прижатой к сердцу ладонью, из-под которой сочилась густая тёмная кровь. Но, несмотря на это, он приподнял голову и, словно бы мог видеть, замер как раз в тот момент, когда Дельфиниум оказалась с ним на одной линии. И улыбнулся. А затем упал замертво. И девушка увидела то, от чего в ужасе отвернулась и прижала ладони ко рту, пытаясь подавить внезапно подступившую тошноту. Спина демона была сожжена. До полностью оголённого позвоночника. Эдвард одержал победу. Он отнял у неё её дочку, убил любимого человека и скоро придёт и за ней… И тут Дельфиниум почувствовала, как её существо вместо холода охватывает пламя. Пламя ярости. Она чётко ощутила, что не сдастся. Будет бороться до последнего, но не позволит Эдварду вновь одержать верх. Больше он не причинит никому вреда. Но что она, не обладающая даром истинного целительства, может сделать? Её сил не хватит на лечение такой раны! Как ей помочь Себастьяну? Видимо, высшие силы в этот момент были к ней благосклонны: как наяву девушка услышала обрывок разговора Эдварда и Алишера. « — А что делать, если склонности к целительству нет?  — Содержится мана почти в каждой жидкости мага. И с помощью её ты исцелять сумеешь.» Не раздумывая более, Дельфиниум метнулась на кухню и, схватив со стола разделочный нож, так же быстро вернулась обратно. Задержав дыхание, дабы не чувствовать запах сгоревшего мяса, блондинка присела на корточки рядом с телом демона и, зажмурившись, резанула себя по руке. Лезвие мягко рассекло плоть, алая кровь, словно рубиновая роса, брызнула на страшные раны. Вместе с нею покидали гомункула и жизненные силы… Но они возвращались к Себастьяну. Сначала демон не мог понять, откуда к нему идёт такой приток энергии. Нет, конечно, он бы и сам залечил эти повреждения, но для того ему потребовалось бы чуть больше времени. Признаться, он хотел узнать, как отреагирует на его вид Дельфиниум… проверить свои догадки. Что ж, он не ошибся. И получил гораздо большее, на что даже и не мог рассчитывать. Срастались глазные нервы, восстанавливалась радужка и чёрный зрачок; мышцы сердца вновь были скреплены друг с другом при помощи магии и восстановленный орган неровно, но всё же забился. Ткани спины заживлялись, регенерируя, кости обрастали плотью, она покрывалась кожей — и вот Себастьян, опершись на руки, встаёт… Вернее, пытается встать. Влажные руки его контрактера сразу же легли на его плечи, словно бы останавливая. Смешно, право — с её-то силой она удержит разве что котёнка. Но демон подчиняется: лишь, подняв голову, смотрит на неё. Дельфиниум сидит на полу рядом с ним. Её лицо серьёзно и сосредоточено — такой он её ещё никогда не видел. Белоснежные волосы убраны в изящную «ракушку», только две завитых пряди обрамляют лицо. Пышное пудрово-розовое платье со складками на груди и белым расшитым жемчугом поясом-бантом лишь подчёркивает нежную фарфоровую кожу… а юбки в пятнах крови. Будто очнувшись ото сна, мужчина переводит взгляд на её руки — свежая алая кровь вытекает из глубокого пореза на левой. Так вот откуда та исцеляющая энергия…  — Себастьян, не двигайся, — предупреждающе прошептала гомункул, глядя в его бургундского цвета глаза. — Тебе нужно отдохнуть. Такая большая потеря крови… и твои… раны… Слишком много энергии ушло. Глаза гомункула закрылись и, потеряв сознание, девушка начала медленно заваливаться на бок. Про себя выругавшись, демон поймал её и, прижав к себе, осторожно поднялся на ноги. «И что мне сейчас с тобой делать-то? Остановить кровотечение я смогу, но, пока ты без сознания, энергию мы не восстановим. Для начала надо привести тебя в чувство, а потом накормить. И зачем, дьявол тебя дери, ты сделала это, а?» Демон злился. Но больше на себя, чем на гомункула. В случившемся не было её вины. Она поступила, по сути, верно: помогла тому, кто в этой помощи нуждался. И плевать ей было, кем он является: он был в беде. Девушка была готова пожертвовать своей жизнью ради него. А ведь в такой жертве необходимости не было — он сделал это сугубо ради того, чтобы потешить собственное тщеславие. Поступок в высшей степени правильный для демона. Себастьяну стоило бы гордиться собой. Но он не мог. Единственное, что занимало его мысли — как помочь Дельфиниум вернуть хотя бы часть той энергии, что была потеряна? И за такие мысли демон ненавидел себя… и одновременно гордился. «Быть может, Он прав? Раз люди способны на такое… способны хотя бы создать такое, то, возможно, они стоят того, чтобы перед ними преклоняться?» Но в этот момент демон увидел перед собой лица Эдварда и Маргарет и надежда померкла перед его взором. Дельфиниум — это не правило. Скорее, исключение.  — Ты сердишься на меня. Положив девушку на кровать, демон хотел уже было уйти на кухню, но при этих словах девушки замер у двери, а затем медленно повернулся. Гомункул лежала поверх покрывала, смущённо теребя пояс платья. Кровь остановилась, а раны начали потихоньку закрываться. Но бледность, заметная даже через фарфоровый тон кожи девушки, всё ещё была очень заметной.  — Нет, — брюнет, улыбнувшись, покачал головой. — Не сержусь. По крайней мере, не на тебя. А сейчас тебе надо поспать — энергия восстановится, а я приготовлю завтрак. Синие глаза вмиг наполнились слезами — вновь вопреки всем мыслям Себастьяна. Всхлипнув, Дельфиниум опустила голову и медленно кивнула. — Да, конечно. Как скажешь. Просто я… думала, что ты расскажешь, что произошло у вас с Эдвардом… Я так беспокоилась, а когда увидела, что тебя ранили, чуть… не спятила от горя… Сжав руки в кулаки, демон изо всех сил пытался перебороть охватившие его чувства. Да что же эта женщина с ним творит?! Почему, стоит ей заплакать, он готов убить всех, кто причиняет ей боль, даже если она плачет из-за него?! Это… этого просто не может быть!!! Он отказался от такого. Из-за этого он и стал тем, кто есть. Демон. Рыцарь Ада. Его просто не могут… Любить. А тем более не способен на такое он. Больше не способен. Пережить ещё раз то, когда твою любовь просто принижают, втаптывают в грязь и отвергают он не готов и не будет готов никогда. Дьявол, лучше бы он разделался с Эдвардом, пока была возможность, получил бы душу гомункула и успокоился! Так было бы проще… Но, смотря в чистые синие глаза, демон думает и произносит совсем иное:  — Я приготовлю всё необходимое и вернусь. Обещаю. Когда ты проснёшься — я буду рядом. Кивнув, Дельфиниум закрывает глаза. Скорее всего, сказалась усталость, но одна деталь заставляет Себастьяна вновь мысленно застонать. Улыбка, промелькнувшая на лице блондинки. Она верит ему. И демон, который всё своё существование посвятил лжи, предательству и обману, понимает, что на этот раз обычная его стратегия не сработает. После предательства, которое было совершено много столетий назад, Рыцарь Ада обрёл наивысшей степени бессердечие. Но сейчас для него это явилось самым большим наказанием. Но, когда придёт время, он сделает правильный выбор. Когда потребуется пожертвовать чистой жизнью гомункула, он убьёт её, не колеблясь. Однако до этого момента никто другой не причинит ей вреда. Демон убьёт каждого, кто посмеет хотя бы помыслить о таком. Она ЕГО. И принадлежит только ЕМУ, что бы там ни говорил тот зарвавшийся маг. Представив, как он вырвет сердце из груди Макалистера и заставит того его сожрать, Себастьян улыбнулся и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собою дверь. … Выйдя из экипажа, мужчина, с наслаждением вдохнув свежий воздух, повёл затекшими от долгого сидения плечами. Поймав на себе восторженный взгляд проходившей мимо девочки-торговки, он улыбнулся. Да, что ни говори, для жителей Лондона он выглядел экзотично. Высокого роста, подтянутый, с загорелой на солнце кожей, узкими чертами лица, тёплым взором карих глаз с длинными ресницами, чуть припухлыми губами и аккуратными усами и бородкой, мужчина явно был южанином. О чём, впрочем, свидетельствовали и кудрявые чёрные волосы до плеч. Одет он был по английской моде: серое длинное пальто, серый шарф, чёрные брюки и чёрные же ботинки, однако, несмотря на кажущуюся простоту, всё явно было дорогим и высшего качества. Похоже, он хотел слиться с толпой и как можно дольше остаться незамеченным, однако его внешность и манера держаться выделяли его, словно бы бриллиант в куче битого стекла. «Что ж, — подумал брюнет, оглядываясь, — не был давно я здесь. И не хотелось возвращаться. Но шанса упустить я не могу увидеть столь могущественного джинна. Будем же надеяться, что встреча эта окажется не роковою для меня: ведь знаю я, какую ошибку совершаю, прибыв в Лондон. Но вариант остаётся, что могу я действовать спокойно, пока искать в Дели меня будут. Молюсь я, чтобы времени достало мне. И им.»