Невозможное

- Вы можете открыть истину. И вы можете заставить людей выслушать вас*. - Глэдия постаралась, чтобы в её взгляде, предназначенном Бейли, светились обожание и вера. – Ваша вера в меня, Глэдия, очень трогательна. Однако, если Совет Авроры пожелает отправить меня обратно и прикажет прекратить следствие, я ничего не смогу сделать. Бейли опустил голову. Но женщина говорила с таким восхищением и страстью, что одного голоса было достаточно, чтобы снова и снова смотреть на неё. – Но разве вы хотите вернуться, ничего не добившись? – смягчила она укор просительной улыбкой. Раньше она считала, что только мужчины Внешних миров грешат тщеславием, связанным с явным индивидуализмом, но оказалось, что землянину оно также не чуждо. Возможно, это жизнь в безликой толпе превратила жажду признания в сильную потребность; каждое чувство, контролировавшееся и анализировавшееся космонитами, в землянах было подобно огню. Она не пыталась судить его. Она хотела, чтобы Бейли принадлежал ей, и кажется, наконец этого добилась. – Конечно, не хочу, Глэдия. Это хуже, чем если бы я вообще не брался. Я вернусь с загубленной карьерой и поставлю под угрозу будущее Земли. – Так не допустите, чтобы они этого добились, Элайдж! Она знала, как глупо это прозвучало, но также знала, что мужчинам нравились глупышки. – Йосафат, Глэдия! - взорвался мужчина, ударив кулаком по столу. Глэдия даже вздрогнула от испуга. В конце концов, она играла с огнём. Внезапное понимание того, что тот, кто был перед ней – мужчина! настоящий, дикий, физически сильный мужчина – разожгло в ней желание. - Я попытаюсь, но не могу же я поднять планету голыми руками, - раздражённо закончил Бейли, не обратив внимания на состояние Глэдии. - Не требуйте от меня чуда. Реакция Элайджа была несколько неожиданной, но она лишь придала естественности следующей части её плана. Небольшой укол страха, который Глэдия испытала, заставил её слезы течь быстрее. На мгновение Бейли застыл, затем поднялся и приблизился к ней, смущённый и покорный, и она поняла, что на правильном пути. Его прикосновение было нейтральным, официальным и сначала скромным; затем превратилось в более чувственное и смелое. – Это нечестно. И всё потому, что я солярианка. Никто по-настоящему не беспокоится о том, что случилось с Джандером. Будь я аврорианкой, всё было бы по-другому. Всё сводится к предвзятости и к политике. – Это было последним штрихом её Opus Magnum. Она победила.

***

Глэдия не считала произошедшее чем-то особенным. Тело Джандера увезли утром, и тут же невероятное совпадение под вечер привело его близнеца в её дом. Было естественным приказать роботам запереть Дэниела в комнате Джандера. Тем не менее, приближаясь к двери, Глэдия ощущала отнюдь не спокойствие. Она всё ещё дрожала от пробудившегося и неудовлетворенного желания, но отчетливее понимала, что ощущает ещё и беспокойство. Её лоно пульсировало. Её желудок скручивал страх. Её горло сжимали непролитые слезы. Она попробовала - и потерпела неудачу. Телом Элайдж хотел её. Фактически им было легко управлять, его тело с готовностью подчинялось приказам, но на этом – всё. Мысленно, пусть даже расстроенный и утомлённый, Элайдж оставался равнодушным. Даже не «не хотевшим» её. Равнодушным. Он глядел на неё, как будто её там не было. Принимал её ласку и её тело, но не более. Он гладил её бедро рассеянно, бездумно, как хозяин гладит своего домашнего любимца. Он благодарно улыбался, как улыбается любой вежливый человек, пусть даже роботу, который приносит обед. Она была на грани отчаяния. Только одно могло восстановить её гордость в её же глазах. Один последний трофей. - Жискар, выйди вон! – сухо бросила она. Робот, поклонившись, повиновался. Второй поднялся, бросив на неё быстрый взгляд. Её собственные роботы ненавязчиво стояли поодаль. Она позволила двери закрыться за её спиной и приспустила платье. - Посмотри на меня, - тихо произнесла она. У Дэниела не оставалось выбора, кроме как повиноваться приказу. - Что ты видишь? – Глэдия подошла ближе, позволяя гладкому шелку скользнуть по её рукам, спине и бедрам. - Вас. Она прикусила губу и с вызовом вскинула голову. - Не смей отворачиваться от меня! – прошипела она, когда Дэниел перевёл взгляд на стену. В несколько шагов она сократила расстояние, разделяющее её с роботом. Она ощущала исходившее от него тепло, её соски коснулись его груди, скрытой лишь тонкой старой рубашкой Джандера. Её руки обняли Дэниела, лаская его спину. Всё было точно таким же – рост, фигура, цвет глаз. Оливо даже пах так же. И тем не менее, он был совершенно другим. Вместо безропотной покорности Джандера она натолкнулась на стену сдержанного вызова. Это действительно был вызов. Заставить это существо уступить. - Обними меня, - тихо, но твёрдо приказала она, - приласкай мой сосок языком. Продолжай смотреть мне в глаза. Робот неохотно отступил, чтобы суметь выполнить этот приказ. Она подняла руку ко рту, оставив на пальце капельку слюны, затем позволив ей соскользнуть на собственный сосок и язык Дэниела. Его прикосновение было приятным; он знал человеческую анатомию и физиологию - то, как он ласкал её, было прекрасно. Лишь его пристальный взгляд беспокоил. Отсутствовали в нём беспокойство и печаль, отражавшиеся в его глазах в тот первый раз, когда она имела его. На этот раз они выражали сострадание, к которому примешивалась толика презрения. Глэдия ухватила Дэниела за подбородок, заставив его поднять голову настолько, чтобы их глаза были на одном уровне. - Ты делаешь мне больно своим отношением, робот. Я хочу, чтобы ты был страстен. Он медленно моргнул. - Поцелуй меня! – приказала она. Поцелуй был действительно страстным. Глэдия судорожно глотнула воздух и застонала, ощущая, как кончик языка Дэниела касается её нёба, а затем его зубы мягко прикусили её верхнюю губу. Без приказа робот положил руку на её затылок, накрутил на палец локон волос, приподнял его, открывая шею женщины, затем поцеловал взасос место между челюстью и ухом. Это было ошеломительно, но когда Глэдия услышала резкий, заданный тоном далёким от заботливого, вопрос Дэниела, её горло вновь перехватил спазм. - Так достаточно страстно? Она отпрянула и обхватила лицо робота руками: - Я хочу, чтобы ты заставил меня поверить, что любишь меня. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь на Элайджа. Дэниел опустил взгляд, будто задумавшись над ответом. Когда он наконец нашёл решение, его лицо осветилось слабой улыбкой, уж точно предназначенной не Глэдии. - Я боюсь, это невозможно. - Почему? Он такой же человек, как и я. - Он не обыкновенный человек для меня. Глэдия подавила разъярённый рык. - Ты отлично управляешь своим телом. И можешь изобразить любую эмоцию, которую тебе приказали! - Это так. Я могу. Вам действительно нужно видеть влюблённость, даже если она – заведомая ложь? Она застыла, хватая ртом воздух. Это было чересчур. На миг она хотела обругать робота худшими из известных ей слов, но в этом не было смысла. Безразличие Дэниела могло только подчеркнуть её беспомощность. Она подхватила свою одежду и вихрем вылетела из комнаты. Её домашние роботы последовали за ней на почтительном расстоянии, ведомые Первым законом, который требовал помочь расстроенной хозяйке.

***

Ревентлов и Оливо постояли некоторое время в замешательстве, уставившись друг на друга через открытую дверь. Красные глаза Жискара на миг потемнели, затем вернулись к нормальной интенсивности свечения. - Восточное крыло, третья дверь слева, - передал Жискар на коротких волнах. Дэниел немного озадаченно повернул к нему голову. Но Ревентлов молчал. Он чуть развернулся, чтобы стать спиной к стене – как всегда он делал, когда ожидал приказов или не был необходим хозяевам. Его глаза погасли.