Допрос с пристрастием
11 сентября 2015 г. в 07:20
Истошный женский крик прорезал тишину старого замка. Нарциссу выгнуло дугой на каменном полу. Суча по нему каблуками туфель и стиснув до хруста кулаки, она завалилась на бок. Крик перешел в хрип, на бледных, увядших губах выступила пена.
— Мой Лорд! — взмолился Люциус. Взгляд светлых глаз на белом как мел лице метался от бьющейся в судорогах жены к сидящему в кресле Тому. Тот брезгливо поморщился.
— Я разрешал тебе говорить? Круцио! — выплюнул он, и Малфоя скрутило следом за супругой. Впрочем, к собственному удивлению, особого удовольствия Тому это не доставило. Но надо же как следует наказать предателей? Они его вассалы, его собственность навсегда, сколько бы лет ни прошло! Убить обоих, и дело с концом… да пока живые нужнее. Беллатрису бы сюда… Та знала толк в пытках.
Подождав, пока капкан боли ослабнет, Том снова задал тот же вопрос — где же драгоценный наследничек рода — белобрысый Драко? Он мог без проблем забраться в голову к обоим и взять все, что нужно, из их памяти. Но ему хотелось продемонстрировать власть, силу, могущество. Ему нравилось, как тщетно они пытаются понять, почему он больше не нуждается в палочке?
— Клянусь, мой Лорд… они с женой путешествуют… — прохрипел Люциус. Нарциссу колотила мелкая дрожь, она кусала губы в кровь, чтобы не стонать — пена на них стала розовой. Гордость и порода… что ж, этого не отнимешь.
— Боль прекрасно освежает память, — усмехнулся Том, — ты вспомнил, кто твой господин.
— Мы никогда не забывали об этом, повелитель… — залебезил Люциус, дыша от перенесенных страданий, как собака на жаре.
— Поэтому твоя жена предала меня?! Солгала, что проклятый мальчишка мертв?! Очень хотелось спасти своего трусливого щенка и свои шкуры? Придётся посмотреть теперь, как я убью его. И внука вашего тоже. От такой погани не могло родиться ничего стоящего.
Том помолчал, любуясь захлестнувшим бывших соратников ужасом. Ох, как недовольна была бы леди Меровинг, зная, как он проводит свой первый вечер в Британии! Впрочем, откуда ей знать, что такое предательство? Она не имеет права его судить!
— Но перед этим, Люциус, ты расскажешь мне, где сейчас Поттер и чем занимается? Кто из Пожирателей все еще жив и верен мне, в отличие от тебя?
Спустя пару часов, оглушенные Империо, истерзанные, с вывернутой наизнанку памятью, супруги Малфой отправились в собственный подвал с отлично обустроенной темницей, в которой можно без особых хлопот томить целую толпу узников десятилетиями. А Том наконец-то сел ужинать. Только рвоту с пола и прочие побочные продукты допроса с пристрастием велел прибрать. Если бы Люциус был менее напыщен и более внимателен, он бы понял, отчего слуги не слишком расторопны. К его приходу все они уже были под действием заклятия, лишающего воли.
Попробовав суп, Том вдруг вспомнил Сугар и ее незамысловатую стряпню. Как она там? В Монголии уже глубокая ночь… Он сделал достаточно, чтобы у девчонки даже шрамов не осталось. Ей еще замуж выходить. Интересно, красива она по тамошним меркам? А не забрать ли ему девчонку сюда? И велеть Малфою женить на ней своего внука. Том улыбнулся, идея показалась ему забавной. Сколько там их сопляку, двенадцать, кажется? Для помолвки пойдет. Заносчивого Люциуса хватит паралич… Женить единственного внука, наследника, на какой-то дикарке-магле! Наказание пострашнее смерти. Том с удовольствием понаблюдает за их корчами, убить-то всегда успеется… Это точно повеселее Круциатуса будет. А может, подарить всю семейку Цэрэн-Шулам лет так на десять? Похоже, вместе с кровью Меровингов ему и Аолино чувство юмора передалось…
Аола… Отправившись после ужина в роскошную кровать с чистыми, накрахмаленными до хруста простынями и мягкими подушками — не чета ватным одеялам и бараньим шкурам, на которых он спал последнее время, Том с грустью отметил, как же слаб человек. Сорвав злобу на Малфоях, стравив накопившийся за месяц непрестанных унижений пар, он вдруг почувствовал пустоту внутри и острую тоску по миледи. Два разрозненных осколка души, совершенно полярных, сплавились в нем, и этот зачаток души настоящей ныл не переставая, лишенный ее общества. Если бы ее нежные руки обняли его сейчас… Если бы она сказала: «Том, давайте все забудем. Прошлое мертво. Я люблю вас. Забудем и начнем сначала», — он бы остановился. Прямо сейчас остановился, и пес с ним, с этим Поттером… пусть живет. Ни власти над магической Британией, ни триумфа над врагами — ничего ему уже не хотелось так, как раньше. А рядом с ней это все просто не имело ценности. Но чем дальше заходил он по тропе мести — тем шире становилась пропасть между ними. Возможно, вскоре она станет непреодолимой.
Аола же оказаться рядом с Томом не могла, даже если бы очень захотела. Она спускалась по скользкой винтовой лестнице все ниже и ниже, все глубже под землю. Кажется, истертым ступеням нет числа, но она все идет и идет… Его голос мерещится ей оттуда, из черной, пахнущей плесенью и тленом, дыры. От спертого воздуха кружится голова, давит в груди… Он зовет ее. Просит о помощи. Как он попал туда, в этот страшно глубокий подвал?
— Т-о-о-м… — ей хочется крикнуть, позвать его во всю силу легких, но вместо этого с губ срывается лишь тихий протяжный звук, похожий на выдох.
— Мисс Меровинг, — кто-то коснулся ее плеча, и она проснулась, не сразу сообразив, где находится. Каменные стены… зеленоглазый мужчина в нелепых очках склонился над ней. Она в допросной, уже глубокая ночь. Уснула, положив голову на руки, прямо за столом.
— Прошу прощения, — сказала она, растирая затекшую шейку. — Надеюсь, у вас для меня хорошая новость? Скажите уже, что отпускаете меня — ужасно спать хочется.
— Увы, вынужден вас огорчить, миледи. Принято решение задержать вас до утра.
— Но почему? — сердце девушки тревожно забилось, но виду она не подала. — Что-то случилось? Я ведь выпила сыворотку и ответила на все ваши вопросы.
— Простая формальность. Утром повторим процедуру, и можете быть свободны.
Ах, вон оно что… Догадались, значит, что она зельица хлебнуть успела… Ну, что ж… До утра так до утра. А она уже было расслабилась после визита министра. Мистер Бруствер был очень любезен и обещал уладить все формальности как можно скорее. Запудрить мозги Гарри у нее почти получилось… Но у миссис Уизли, будь она неладна, чутье как у ищейки! Лучше б семьей своей больше занималась… Муженек вон к рюмке прикладывается все чаще. Сводила б его к семейному психологу, что ли? А с Томом Аола сама как-нибудь разберется…
— Абу хотя бы отпустите, — попросила она, — он вам все равно ничего не скажет. Джинны — особые существа, их очень тяжело принудить к чему-либо.
— Я это уже понял, — улыбнулся Гарри. Славный он человек, судя по всему… Как же он ее возненавидит, если узнает, что она сделала. Или правильнее — когда узнает?
Каменный мешок без окон, с массивной дверью, в подвале Министерства — вот спальня для герцогини на эту ночь. Где же Том, чем занят? Неспокойно на душе, ой, как неспокойно… Вечер провела как на иголках, пока мэтр носился туда-сюда, добиваясь ее освобождения. Ныло в груди… Не от страха за себя, а от того, что с Томом что-то происходит… не очень хорошее.
Аола принялась мерить камеру шагами. Ровно четыре шага, от двери до стены. И ровно четыре обратно. Спасибо, что не засунули в кандалы, с ее-то магическими возможностями сам бог велел…
Скрипнула, отворяясь, дверь — ей принесли плед. Тут и впрямь сыро и холодно… Дождавшись, когда шаги за массивной дверью стихнут, девушка трансфигурировала жесткие нары в мягкий диванчик и забралась на него с ногами, укутавшись в плед. Может, стоит воспользоваться столь опрометчиво оставленной ей свободой колдовать, пока не поздно?
Том проснулся на рассвете — сказалась привычка, привитая монгольской трудотерапией. От всей своей куценькой души порадовался, что не надо ждать очереди в жуткий туалет, умываться холодной водой и брести в степь собирать какашки. Проворная домовуха притащила новому господину горячего чаю, а пока он одевался, и завтрак был готов. Навестив поверженных хозяев Малфой Мэнора и удовлетворившись их полуовощным состоянием, Том отбыл из поместья в то место, что неотвратимо влекло его к себе долгие-долгие годы.
Испытывал ли он волнение, трансгрессировав в деревушку у Черного озера и отправляясь по старой дороге к Хогвартсу? Еще как! Это место было сакральным для него. Дом, в котором он был счастлив, и где потерпел свое самое сокрушительное поражение.
Разумеется, он применил Дезиллюминационное заклинание.
Белую гробницу он навестил первой. Не из-за сантиментов, конечно же, а по врожденной практичности. Судьба Бузинной палочки была ему интересна. В гробнице ее не было, и это Тома не удивило. Разглядывая не тронутое тленом, лишь слегка усохшее лицо человека, пригласившего его когда-то давно, в другой жизни, в мир магии, Том вдруг почувствовал нечто, отдаленно напоминающее укол совести. Отмахнувшись от странного ощущения, он запечатал гробницу и спешно двинулся в сторону школы. Ученики уже просыпались, наполняя своими голосами и смехом умывальные комнаты. Его смерть и возрождение в человеческом теле отменила все — все прежние запреты, заклятья. Он спокойно вошел в двери, не замеченный никем. Разрушенная Пожирателями школа была полностью восстановлена, даже витражи были точь-в-точь такими же, как и во времена его студенчества. Том с изумлением заметил, как колотится сердце… Громко так, кажется, пройди кто рядом — и услышит.
— Спокойнее… — велел он себе. Ему нужно найти одного человека. Одного единственного. Есть у него кое-какой занятный план…
Проклятые нары пару раз за ночь превращались сами в себя и будили миледи своим холодом и жесткостью. Она бормотала заклинание, не открывая глаз, и снова погружалась в тревожный неглубокий сон.
Утром мистер Поттер явился за ней самолично, и она, краснея, спросила разрешения воспользоваться приличным министерским туалетом вместо каменной кадушки в углу камеры. Может, те, кто строил камеру, опасались, что задержанные станут просачиваться сквозь канализацию? Ничем иным отсутствие туалета и наличие этой жути жуткой Аола объяснить не могла.
Разумеется, к ней приставили бдительную, хоть и невыспавшуюся миссис Уизли. Таких ограничений свобод герцогине переживать еще не доводилось, и вся эта ерунда начинала порядком действовать ей на нервы.
Мэтр Фабре, мрачный как грозовая туча, глотал из бумажного стаканчика горячий кофе.
— Надеюсь, что утро доброе, милочка… Я принес вам кофе, но эта Неистовая мадам его конфисковала, — проворчал он по-французски. Гермиона, которая от нечего делать как-то на досуге выучила французский, метнула в адвоката сердитый взгляд и услала вертевшегося у дверей допросной молоденького любопытного клерка за свежим кофе.
Этим кофе Аоле пришлось запить очередную порцию Сыворотки правды. Она знала, что принятое ею в лаборатории зелье давно выветрилось. Но у нее был еще один туз в рукаве… Когда Гарри добрался до вопроса о том, что именно мисс Меровинг извлекла из могилы Темного Лорда, миледи начала задыхаться и потеряла сознание.
— Немедленно прекратите! — рявкнул мэтр, бросаясь к подзащитной, впрочем, и Гарри, и Гермиона сами переполошились не на шутку. Только расстегнув воротник строгой блузы, чтобы дать девушке возможность свободно дышать, они заметили на груди выступившую на коже метку. Ее действие было сильнее Сыворотки. Воспользовавшись предоставленной свободой, Аола сама наложила на себя заклятие Неразглашения.