А ты будешь моей мамой?

Каждый ребенок мечтает о семье. Он не задумываются о ее размерах, о количестве опекунов, о том, есть ли братья и сестры, или он единственный, кому будет уделяться внимание, ведь главное, чтобы были прогулки по паркам, интересные игры во дворе, веселые вечера в компании близких людей и тому подобное. Они не пекутся о деньгах, о количестве тех или иных вещей, заменяя в своем сердце все материальное на количество улыбок своей матери или одобрительных кивков немного сурового на вид отца. Крошечное сердце не печется о крутости покупок, поэтому в детстве все намного проще — навороченные гаджеты не значат ничего, состояние одежды в песочнице тем более. Ошибочна мысль многих, что дети любят только из выгоды, словно, купишь ему игрушку — получишь эмоции и чувства. Действительно, мальчик или девочка будет широко улыбаться, держа в руках новую, хоть и дешевую, машинку или куклу, вот только «Спасибо!» и поцелуй в щеку получите Вы, а не одухотворенный предмет. Ведь в отличии от взрослых, ребята прекрасно понимают, что вскоре кусок пластмассы выкинется, а родные будут рядом, оберегая и радуя. К сожалению, жизнь не всегда справедлива, даже к самым маленьким. Вот только как им объяснить, что самых близких ему людей больше нет, или они больше не хотят с тобой возится, если потеря родных в супермаркете — уже трагедия? Во что же выльется новость об одиночестве в стенах детского дома для совершенно непонимающего еще жизни малыша? Как изменится его характер за долгие года, проведенные в сыром помещении среди таких же несчастных, как и он сам? Детдом никого не щадит. Самое ужасное для ребенка — лишиться всего, даже не успев почувствовать эту атмосферу счастья и любви. Он не знает с чем сравнивать, к чему стремиться, чего ожидать от сурового общества, которое даже в лицах нянечек жалеет одну лишнюю улыбку для поддержки в трудное время. Чаще всего после такого, малыш замыкается в себе и не желает кого-либо пропускать в свой маленький мир, становясь хладнокровным ублюдком, что в будущем может наделать ужасных дел и глазом не моргнуть. Глядя на них, возможно сразу понять, чего стоит ожидать, поэтому связываться с такими, чтобы помочь, не особо хотят. Некоторые же учатся менять нужные маски с нужными людьми, а в тишине продумывают планы по порабощению мира, тихо усмехаясь своим мыслям. С этими уже сложнее, ведь чужая душа — всегда потемки, а уж душа таких людей является непроходимым лабиринтом для многих. Их сложно вычислить, поэтому они создают семьи и спокойно живут, в душе вынашивая давно кипящий вулкан, которому нужно дать повод для извержения. К счастью, дама-жизнь может улыбнуться потерянному созданию, не глядя на трудности, которые ходят за ним по пятам, с каждой минутой настигая. Она ласково гладит ребенка по голове, мягко сжимает маленькую ручку, помогая встать на правильный путь, выровнять спину и продолжить жить. Да, она может. Главное только улыбнуться ей в ответ самой искренней улыбкой, на которую только способен после всего, что случилось. Маленький пятилетний мальчик тихо сидел на качели и смотрел, как весело, смеясь, играют дети. Золотые волосы прикрывали большие голубые глаза, обрамляли смуглое личико, пухленькие щечки недовольно дулись, высказывая свое недовольство, а зубки прикусывали нижнюю губу, сдерживая слезы обиды. «Ну подумаешь, не словил мяч, и наша команда проиграла. Я ведь не специально… Они никогда меня брать не хотели в свои игры. Зазнайки! Только и делают, что дерутся или насмехаются…» — Наруто. Тихий голос наполнил тишину, заставляя отвлечься от грустных мыслей и обратить внимание на обладателя. Мальчик удивленно поднял голову и посмотрел на взрослого мужчину, стоявшего рядом и тепло улыбающегося. Карие глаза с отцовской любовью смотрели на мальчишку, одиноко сидевшего на качели, вот только было за этим взглядом что-то особо печальное. Что-то, что заставляло растянутые в уж слишком широкой улыбке губы дрожать, а руки сжиматься в кулаки до побелевших костяшек. — Ирука? Что-то случилось? — в голосе ребенка слышались нотки непонимания и неподдельной радости. Сейчас он сможет по-детски пожаловаться на злых ребят, которые опять обидели, а Умино подбадривающе проведет рукой по светлым волосам, уводя его в корпус. Сейчас они вместе пойдут пить какао, которое никогда не делают остальным, и будут читать книги об океанах и морях, об отважных пиратах, которые не боятся ничего и никого. А потом, Наруто как всегда будет изображать отважного корсара, а Ирука весело смеяться, глядя, как малец смешно держит маленький табурет, воображая, что это руль быстро плавающего судна. Сейчас… Наруто смотрел в грустные глаза воспитателя, а внутри все неожиданно сжалось. Он прекрасно все понял, ведь Ирука не умел прятать свои настоящие эмоции, а натянутая до ушей улыбка слишком явно подчеркивала догадки. Теперь все кончено. Их с Ирукой веселые и беззаботные дни закончились. Уже не будет футбола во время тихого часа, когда все дети сопят в обе дырки, не будет сказки на ночь в комнате воспитателя, где постоянно пахло мятным чаем и старыми книгами, которые притащил мужчина, заполняя ими практически всю маленькую комнатку. Больше не будет защиты, в которой нуждается маленький Узумаки, когда все вновь сговорятся против беззащитного ребенка. Ирука тяжело вздохнул. Новость, с которой он пришел к этому мальчику, безусловно, была радостной. Вот только сердце болело от того, что теперь им придется расстаться, и, возможно, их пути больше никогда не пересекутся. — Тебя ждут. Пойдем, Наруто, — проглотив горечь, тихо сказал мужчина, беря теплую маленькую ладошку и ведя в сторону старого здания, где их уже ждали. Узумаки послушно брел позади, поддавшись противоречивым чувствам: с одной стороны, он должен был распрощаться с Ирукой — единственным человеком, который за все время его пребывания здесь проявил к нему столько любви, заботы и сострадания, а с другой… У него наконец-то появится настоящая семья. Семья? Серые обшарпанные стены как никогда давили и обостряли все чувства. Они напоминали о своем существовании и о прошлой жизни, которая здесь била ключом, несмотря на унылость самого здания. Длинные скрипящие половицы и хлипкие перила вызывали воспоминания о количестве дырок на и так старых штанах. Дальняя дверь его комнаты, где из вещей была только его кровать и маленькая тумбочка, заставила опустить голову, но не остановиться. Не нужно было. Это все больше не часть его. Вот и дорогая дверь обители директора, за которой интерьер не уступал даже некоторым кабинетам крупных компаний. Наверное, это было единственное помещение в этом детдоме, которое стоило дороже нежели сам корпус и измерялось в долларах. Начальница на себя денег, однако, никогда не жалела. Умино невидящим взглядом уставился на преграду, которая разделяла их и пришедших, а потом, глубоко вздохнув, разворачивается к Узумаки и приседает на корточки, слезящимися глазами глядя в его лицо. Наруто жует губу, отлично понимая, что времени на прощание слишком мало. Эти минуты отведены им, и на большее рассчитывать не приходится. — Наруто, — мужчина прикрыл глаза, зная, что Узумаки все равно внимательно его слушает, словно он опять начнет сейчас рассказывать о покорителях волн. Паренек действительно слушал, немного хмурясь и запоминая каждую черточку в лице воспитателя. Для себя, — питайся нормально… Не забывай зубы чистить…, — судорожный вздох, серьезный кивок, — утром и вечером… — дрожащая рука вытерла первые капли слез, горько усмехаясь. — Ах, да! Не забывай вещи стирать. Не ходи в грязном! И убирай в комнате! Наруто слабо улыбнулся — этот человек перечислял именно те дела, о которых он или забывал, или старался не вспоминать. — Не давай себя в обиду… — мужчина сжал хрупкие плечи мальчишки, низко опустив голову, тихо всхлипывая. Слезы от расставания душили, боль в груди сковывала, делала жалким, отчего становилось еще паршивее, нежели было. Но, увы, поделать с собой Умино ничего не мог. Узумаки стоял, словно каменное изваяние, чувствуя, как пальцы мужчины с каждой секундой все сильнее впиваются в кожу. Наверняка скоро появятся синяки — единственное телесное напоминание о воспитателе. Еще одна слеза скатилась по щеке, очерчивая скулу и задерживаясь на подбородке, после чего упала на потертый линолеум. Узумаки шумно дышал, прослеживая весь ее путь от глаза до самого грязного пола, и с уверенностью взял лицо шатена в ладошки, немного приподнимая вверх. — Я понял, Ирука! — громко сказал Наруто, поглаживая большим пальчиком немного впалую щеку (детдом никого не щадит, даже воспитателей), растирая мокрые дорожки. — Обещаю, что стану самым лучшим, так что, — мальчик задорно подмигнул, — не печалься! Повисла тишина, прерываемая только веселым смехом играющих во дворе ребят. Они наверняка будут рады тому, что избавились от казавшейся им проблемы, а может даже и не вспомнят, что он когда-то с ними ходил одними коридорами и жил бок о бок, пытаясь обратить внимание. Умино облизнул пересохшие губы и вздохнул полной грудью. Слезы до сих пор катились из припухших глаз, рискуя перерасти в истерику. — А кто учил меня не плакать, потому что я мужчина? — недовольно пробурчал мальчик, старательно вытирая слезы. — А сейчас сам заливаешься, прям как девчонка? Мужчина слабо улыбнулся, запустив руку в светлые волосы, легко проводя по ним. Ребенок блаженно закрыл глаза, наслаждаясь последними ласками от этого человека. — Пираты никогда не плачут, — тихо прошептал Ирука, целуя воспитанника в лоб, — особенно на своем корабле с попутным ветром. Жизнь легко улыбнулась, рукой маленького ребенка открывая дверь и подталкивая вперед. Маленькая калитка с прошлым учтиво была закрыта на замок, строго-настрого запрещая туда совать любопытный нос, дабы старые проблемы и ошибки не возвращались. По крайней мере, на время.