Обязанный кровью

Рядом периодически раздавалось монотонное: «Пик… пик… пик…» Кажется, его издавал светлый аппарат, переговариваясь со своим собратом, который в отличие от него вел себя тише. Саша повернул голову. На темном экране отражались цифры и тянулись куда-то в бесконечность кривые полоски. Комната, а ей, кажется, оказалась палата, отчего-то содержала в себе только одну койку и освещалась неярко. Голоса доносились откуда-то со стороны, кажется, из-за двери или стены. – Как он? – спросил неизвестный. – Что говорят врачи, надежда есть? – А что они скажут? Ни хрена понять не могут, что с ним, – с раздражением ответил знакомый, и Саша признал в нём Карпова. – Так странно: вот так жил себе, работал, и тут только раз… – Странно?.. Мне странно, Егор, что кое-кто вот так вот жил себе, работал и проморгал под носом… – Стас, не начинай. – Ещё и не закончил. Они недолго помолчали. – И всё-таки как ты догадался про банду? Мы больше двух лет их искали… – Да что там догадываться? Когда Вересова с Ткачёвым документы на убитого принесли, паззл и сложился. Главный вопрос же был, не в том, кто за операми стоял, за начальником ОВД, который их подбил, не в том, как палкан оружие со склада списывал, а для чего оно предназначалось. Тут и всплыла вся эта серия ограблений… – Вот так вот просто? – Просто? По-твоему, всё это было просто? Я согласен, что если бы не чёртов инцидент со всем этим оружием в прошлом году в «Мневниках», вряд ли бы схема вообще вскрылась. Хрен бы кто узнал, кто застрелил нашего, кто оперу с Управы помог, откуда взяли оружие и пустили на дело… – Стас… – Что, Стас? Скажешь, это не так? – Так, но ты забываешь, ты и сам… – Только не надо сейчас про меня, отложи, уши устали. Я про твою конторку тоже много чего могу сказать. Однако вон она, твоя хваленая справедливость, за стеклом лежит, полюбуйся, прежде чем рассуждать о подвигах. Саша повернул голову в другую сторону и отметил окошко у двери, за ним собеседники и стояли, смотрели друг на друга. Во втором человеке можно было узнать федерала, который каким-то образом напугал следователя. Саша попытался позвать Стаса, но, открыв рот, так и не смог произнести и звука. Он сглотнул и попытался ещё раз. Не вышло. – Я понимаю. Это обидно, всё-таки Саша один из твоих оперативников, а они все для тебя… – Понимает он... Обидно – это когда маршрутка раньше времени убежала или сдачи нагло недодали, а это хреново, и это ещё очень мягко так сказано. Пока кое-чья там конторка, опять же, мягко говоря, чесалась, парень около года, сам того не понимая, на измене жил. Может, знаешь, каково это? Нет, лучше не отвечай, слышал я твоё «знаю», «понимаю». А знаешь, что лично мне было непонятно, когда Степнов к нам перевод запросил? – И что же? Почему как бы именно к вам? – Нет, это как раз понятно, справки навел – сообразил, он парень неглупый. – А что же тогда? – Знаешь, например, что для опера в работе важно? – Хм… оружие, деньги, начальство? Навскидку так. – Ага, «навскидку», оно и видно: кто по земле бегал, а кто в кабинете просиживал… – Стас... – Хрен тебя оружие, бабло, начальство спасет, когда задница наступит. У опера главное, чтобы его спину было кому прикрыть, люди, кому он может довериться. Одиночки, знаешь, не выживают. Так вот, читал я дело Степнова: ну, авария и авария, с кем не бывает, на то время, казалось бы, перегибал пару раз – тоже, да ему и не влетало-то за это; не развелся, не разъехался, на хрена, спрашивается, ему перевод? – Хочешь сказать, он пришел, и ты сразу понял? – Да там и понимать-то особо не надо было, взглянул пару раз, отметил, как себя ведет в коллективе, работает. И знаешь, что я тебе скажу? Если бы у меня каждый второй, нет, хотя бы третий как Степнов был, я бы здесь тоже про жизнь и «обидно» не рассуждал, а ходил довольный и приятно румяный. Они снова помолчали. Саша оторвал от койки руку и махнул им. Они не заметили, занятые созерцанием друг друга. Парень привстал и скинул с койки ноги. – И всё-таки я понимаю, хоть ты и не хочешь признать, что я это могу. – Молодец, поздравляю, ещё двух оставшихся из шайки возьми – открытку тебе отправлю. – Возьмем – это дело времени. – Ага, говорила бабка деду… – Не вижу повода, чтобы в этом сомневаться Саша тихо дошел до окошка и собирался, было, им постучать, но за его спиной вдруг истошно запищал прибор, и мужчины одновременно повернули головы в его сторону. – Врача сюда, живо! – рявкнул в сторону Карпов. Его собеседник подошел вплотную к окну, словно не веря своим глазам, а Саша так сразу и не понял, что именно его поразило. Степнов несмело развернулся и с ужасом замер, осознавая, что смотрит на самого себя, лежащего без сознания на койке, а прибор между тем продолжал кричать о помощи, пока по экрану бежала прямая полоска.