Эдана

Напряженность и волнение покалывали в подушечках пальцев и ладонях, но тело рефлекторно, неконтролируемо подавалось вперед, подставляясь под каждое прикосновение. Желание утолить эту жажду казалось физической потребностью. Такой же естественной и необходимой, как голод и желание спать. Я придвинулась к самому краю кровати, выгнув спину и запрокинув голову. Горячее дыхание Эрика и его влажные губы щекотали шею, пробуждая мелкую дрожь, которая теплыми волнами раскатывалась по телу. Его пальцы впились в бедра, не позволяя сдвинуть ноги, и от близости его рук к месту, где ворочалось давящее чувство желания, у меня сбивалось дыхание. Запах Эрика — чистота одежды, гель для душа, тонкий аромат средства для укладки волос, сигареты и виски — заполнил нос, голову, всё тело, с каждым прикосновением пробирался под кожу. Сердце бешено колотилось, ударяясь о ребра, силясь вырваться из тисков тела и топа. Голова шла кругом и, казалось, стоит мне открыть глаза, как я увижу вращающийся потолок. Воздуха не хватало, приходилось дышать часто и глубоко. Эрик исследовал мое тело поцелуями, плавно соскальзывая с шеи на плечи, затем ниже, на грудь. Его касания, приглушенные эластичной тканью тугого спортивного топа, едва ощущались и от того доводили до исступления. Он обхватил губами бугорок соска и, зажав его зубами, легонько потянул. Я протяжно вздохнула, изгибаясь. И с удивлением услышала свой стон. Хватка на бедрах ослабла, и руки медленно поползли вверх. Горячие ладони скользнули по голой коже живота. Пальцы проникли под резинку топа, запуская туда волнующую прохладу, отчего я мелко задрожала. Ткань послушно растянулась и подалась наверх, следуя за уверенными руками Эрика. От беззащитной наготы я задрожала еще чаще. А потом большая мягкая ладонь опустилась на грудь, и я замерла. Эрик несильно надавил, обхватил грудь снизу и легонько сжал. Проделал то же второй рукой с другой грудью, играясь большими пальцами с сосками, то подталкивая их снизу, то надавливая сверху. Я заворожено прислушивалась к своему телу. Это были незнакомые ему ощущения сладкой истомы. Между ног никогда не бурлил такой жар, а соски никогда не были такими упругими и чувствительными. Каждое прикосновение к ним дарило наслаждение. И когда Эрик приник губами и быстро провел языком снизу вверх, я натянулась до предела и, не сдерживая себя, громко застонала. Он улыбнулся. Я услышала это, почувствовала. Он улыбнулся довольно, одобряюще. Ухватил сосок зубами и начал играться с ним кончиком языка, отчего мне захотелось одновременно вырваться, закричать и раствориться в Эрике, лишь бы эта сладкая пытка не прекращалась. Он игрался. Отпустил, провел рукой, прикусил второй сосок, раздразнил и снова отстранился. Эрик заводил меня еще больше, заставлял хотеть его еще сильнее, хоть это уже казалось невозможным. Теперь я не просто страстно желала, чтобы он не останавливался. Я закипала до готовности наброситься на него самой. Этого не может быть, пронеслось у меня в голове. Это не может быть Лидер, это не он. Я открыла глаза и посмотрела вниз. Те же уложенные набок русые волосы, те же выбритые виски и затылок. Черные лабиринты татуировок на предплечьях. Черная серьга над бровью. Это было невозможно, это была одна из множества вероятностей, которые не могли стать реальностью, но именно это и произошло. Это был он: его тело, его запах. Эрик. Я снова запрокинула голову и, пробираемая волной наслаждения, выгнулась, сдвинув ноги и крепко зажав между ними его торс, снова застонала. Его губы щекотали и посасывали, пока руки снова опустились. Пальцы забрались под пояс штанов, продвинулись вдоль него к застежке. Мгновенье, скрип молнии, и вот Эрик подхватил меня одной рукой за спину, а второй стянул штаны вниз, оставив их свисать над ботинками. Я снова мелко задрожала, а густой жар внизу живота забурлил. — Холодно? — едва слышно спросил Эрик, поднимая на меня затуманенный взгляд черных глаз. Я помотала головой. Его губы дрогнули в преддверии улыбки. Не сводя с меня глаз, он подхватил мою правую ногу, второй рукой взялся за пятку ботинка и с силой потянул. Военные берцы упрямились с секунду, а затем — всё еще не расшнурованные — стянулись с расслабленной стопы. Левый ботинок поддался так же быстро. Не сдерживаемые больше ничем, с шелестом соскользнули на пол штаны. Эрик остановился, опустившись на пятки, окруженный моей разбросанной одеждой, и внимательным взглядом осмотрел меня. Я неуверенно поежилась, стесняясь своей наготы. Из одежды осталась пара носков да небольшой клочок черной ткани, именуемый трусиками. Эрик оставался несправедливо одетым. Его взгляд был вязким и прожигающим насквозь, лицо бесстрастным. И на какой-то момент мне привиделся повседневный злобный Эрик, ненавидящий недалеких новичков и презирающий подчиненных. Но у этого Эрика были другие глаза, почти черные из-за непомерно больших зрачков. Его руки не были сжаты в привычные кулаки за спиной, они скользнули по моим ногам вверх, щекоча своим жаром. Он наклонился вперед, роняя невесомый поцелуй на мое колено. Волна дрожи сильным приливом прокатилась от головы до пят. Внизу живота тяжелыми широкими кругами вращалось желание. Оно концентрировалось с каждым его прикосновением, с каждым поцелуем. Чем ближе его губы придвигались к черным трусикам, тем жарче мне в них становилось. Но он тщательно огибал их. Закончив с ногами, он прикоснулся губами к животу у самой резинки и начал постепенно продвигаться вверх. Он проложил дорожку из поцелуев между грудей и направился к шее. Достигнув уха, он несильно потянул мочку губами и прошептал: — Ложись. Я послушно откинулась назад, отзываясь на движение его рук и расставляя ноги шире. Давай, взмолилась я мысленно. Пожалуйста, ну давай же. На ткань — оказавшуюся влажной — мягко опустился палец. Он неторопливо и невесомо поглаживал, не пробираясь внутрь. Затем присоединился второй, теперь они двигались снизу вверх и обратно, легонько надавливая, зажимая между собой половые губы. Я замерла, затаила дыхание, чутко прислушиваясь к движениям Эрика и неконтролируемо подаваясь бедрами вперед, словно призывая его действовать решительнее. Но он не торопился. Он долго игрался, проводя пальцем по коже у самой резинки, заставляя меня изгибаться, но не пробираясь внутрь. Затем опустился и невесомо поцеловал поверх ткани, ущипнул губами и даже легонько укусил. И когда я уже отчаялась почувствовать его без черного эластичного препятствия, резинка вдруг съехала в сторону и в горячую влагу проникла ладонь. Он уперся ею в половые губы, с силой надавив, а пальцы легли на лобок и стали массажировать по кругу. Волос там не было, я избавилась от них сразу после того, как сделала татуировку. Заметила вывеску о работе специального лазерного аппарата и не прошла мимо. Так что теперь пальцы Эрика легко скользили по коже, излучая приятный ток. Он продолжал поглаживать по кругу, отведя вниз большой палец и уперев его в клитор. Это прикосновение прошибло меня зарядом насквозь, я вздрогнула и выгнулась, наполняемая наслаждением. Пальцы Эрика двигались всё энергичнее, давили несильно, но точно. А затем скользнули вниз и проникли между складками кожи. Я громко застонала и резко села. Открыв глаза, я наткнулась на взгляд Эрика. Он смотрел исподлобья, темные глаза были наполнены возбуждением и едва сдерживаемым порывом. Рот приоткрыт, а грудь и плечи часто вздымаются и опадают в такт тяжелому дыханию. Не отводя взгляда от моего лица, он остановился, а затем медленно, но неотступно ввел палец внутрь. Я задохнулась от неведомого прежде ощущения, сглотнула и быстро задышала. Эрик медленно вытянул палец и снова, слегка прокручивая, ввел. Он вошел внутрь с тихим влажным звуком «хлюп». Я подалась вперед, двигая бедрами навстречу Эрику, но он опустил руку мне на плечо и надавил, заставляя снова лечь. К пальцу присоединились губы, пробуждая во мне вулкан ощущений. Затем горячей плоти коснулся язык, и я, сильно прикусив нижнюю губу, замычала. Когда со знакомым хлюпающим звуком вошел второй палец, создавая легкое давление внутри и пробуждая неведомое прежде сильное чувство удовольствия, я закричала. Громко и протяжно. Эрик быстро навис надо мной, не прекращая ввинчивать пальцы. — Тише, Рыжая, — прошептал он, опустил голову и коротко поцеловал, оставляя на моих губах незнакомый вязкий вкус. Его рука проникла под мою спину, и, приподняв, Эрик подтянул меня вверх на кровати. Я заворожено следила за ним, не в силах сдержать глупую улыбку. Он сел надо мной, упершись на колени и осев на пятки ботинок, в которых забрался на кровать. Стянул футболку — я жадно уперлась взглядом в уже знакомую грудь, заросшую темными волосами, которые спускались по рельефному прессу вниз и тонкой дорожкой манили внутрь штанов. Я привстала и потянулась к его ширинке, почти не отдавая отчета в том, что делаю, но Эрик поймал мои руки. Он крепко сжал запястья и посмотрел мне прямо в глаза. Его голос звучал очень хрипло: — Назад дороги не будет. Ты уверена, Рыжая? Я сглотнула, кивая. — Да, — ответила я. Мой голос оказался тоже слабым и охрипшим. — У меня билет в один конец. Эрик с секунду внимательно всматривался в мое лицо, а затем улыбнулся и отпустил руки. Мои онемевшие пальцы упали на его пояс. Я нащупала пуговицу и потянула ее из петли. Затем натолкнулась на еще одну, расстегнула и ее, а затем ухватилась за собачку на молнии. Назад дороги не будет, Рыжая. Я с силой потянула вниз, отрезая все пути к отступлению, которого не хочу. Расстегнув молнию, я взялась за пояс и потянула вниз. Ты уверена? Эрик перехватил мои руки, отвел в стороны и упал сверху. Волосы защекотали кожу, теплая упругость его тела придавила меня к кровати. Его тяжесть была волнующей и приятной. Его запах, сильный как никогда прежде, ударил в голову и вышиб оттуда последние страхи. Я приподняла голову и осторожно поцеловала его в шею. Эрик весь напрягся и надавил бедрами. В лобок, обостренно чувствующий шероховатость его штанов даже через ткань трусиков, уперлось что-то твердое. Высвободив руки, я скользнула ими по горячей коже его спины, под которой проступали напряженные мышцы, и, добравшись до штанов, запустила внутрь, проникая сразу под два пояса. Ладони легли на мягкую горячую кожу ягодиц, напряженных и твердых. Пальцы безотчетно сжали плоть. Эрик ответил на прикосновение надавливанием бедер, и твердость в его паху впилась в меня до боли. Я снова поцеловала его в шею, затем дотянулась до немного колючего подбородка и прижалась к губам. Он пылко ответил. Его руки, упиравшиеся в матрас, пришли в действие и с силой сжали грудь. Его колено надавило мне на ноги, заставляя развести их. Твердое напряжение вдавливалось в меня невыносимо, я пошевелилась под Эриком, чтобы уменьшить давление, но он лишь сильнее уперся. Прервав поцелуй, он прошептал, касаясь губ: — Сейчас будет немного больно, Рыжая. И, не дожидаясь реакции, быстрым ловким движением он сдвинул в сторону мои трусики, стянул вниз свои — их резинка на долю секунды задержалась на моих костяшках пальцев — и резко толкнул. Его член вошел в меня со знакомым тихим хлюпаньем, стремительно прорываясь вперед, а затем, затмевая ощущение непривычного давления, внизу собралась острая пекущая боль и покатилась, как снежный ком, в живот. Я зажмурилась и сдавленно вскрикнула. Эрик замер. Я почувствовала, как, вогнав член до конца, он остановился. Я открыла глаза. Он внимательно смотрел на меня. — Еще немного, — прошептал он. — Ты привыкнешь ко мне внутри себя, и перестанет болеть. Готова? Ногам хотелось плотно сжаться вместе и согнуться, но вязкое возбуждение, не потревоженное острием боли, протестовало. Я кивнула. Очень медленно Эрик вытянул член почти полностью, а затем так же медленно ввел обратно. Сжавшиеся мышцы протестовали против вторжения, но это было приятно. По мере того, как постепенно Эрик ускорял толчки, я начинала отчетливо его чувствовать. Набухшая головка, вздыбившаяся упругая жилка сверху по всей длине. Горячий и твердый, он скользил внутри, с каждым разом отдаляя притупившуюся боль и приближая нечто необычное. Оно накатывало и отступало, не давая точно себя прочувствовать, щекочущее, ласкающее изнутри чувство. Я закрыла глаза и напряглась, силясь поймать его и удержать. Тело прогнулось, и я подавалась бедрами в такт движений Эрика. Он дышал часто и хрипло, его глаза впились в мои взглядом, но, кажется, меня не видели. Он двигался всё быстрее, сильнее ударяя в бедра. И чем резче он это делал, тем ближе подступало изворотливое щекочущее чувство. Я застонала, когда оно вдруг вспыхнуло и, вместо раствориться бесследно, покатилось вверх по животу. Еще не исчезнув, оно запылало ярче с новым толчком, и я вскрикнула, готовая расплакаться и рассмеяться одновременно. Необъяснимо густое и невесомое одновременно, это чувство словно щекотало меня изнутри тысячами крохотных воздушных пузырьков. Оно пульсировало, одновременно извергая теплые волны по всему телу, и сжимая, аккумулируя сильное чистое чувство наслаждения. Я двигалась вместе с Эриком и стонала, почти не замолкая, и едва успевая вздохнуть, уцепившись всем телом и умом за этот вожделенный прекрасный шар кайфа внутри. И когда он неожиданно взорвался, выметая из головы мысли, а из тела любые другие ощущения кроме этого, напрягая все мышцы, сотрясая ноги и заставляя влажные мышцы вокруг члена Эрика быстро пульсировать, я не смогла сдержать крик и слезы. Это длилось всего мгновение — или целую вечность, —, но истощило меня настолько, что, когда я снова сильно вдохнула и открыла глаза, это показалось мне непосильным трудом. Эрик замер надо мной и с удивлением уставился мне в лицо. В его глазах одновременно мерцали самодовольство и неверие. Даже непонимание. А затем он снова с силой толкнул. Нагнулся, упершись головой мне в плечо, и ударял так быстро и сильно, что у меня едва снова не потекли из глаз слезы. Приятное щекочущее чувство испарялось из тела, оставляя сладкое послевкусие, я упивалась им, уже не гонясь за ним, а лишь с бессильной тоской провожая в глубины тела. Увлеченная этим прислушиванием к себе, я не заметила, что Эрик вдруг резко вышел из меня. И вздрогнула, почувствовав, как на живот брызнуло что-то горячее. Я открыла глаза. С члена Эрика, крепко зажатого в его руке, мне на живот упало еще две белые капли. Я удивленно посмотрела на них на моей коже — растекшиеся и полупрозрачные, — а потом подняла взгляд на Эрика. Он тоже быстро посмотрел на мой живот, потом на мое лицо. Глубокая морщина сошла с его переносицы. Глаза прояснились. Он подмигнул мне и улыбнулся.