Проклятые вечностью

      Воистину, только когда стоишь на пороге смерти, начинаешь понимать истинную цену жизни, ведь даже самый незначительный момент, мимолетный взгляд, необдуманное слово, брошенное невзначай, могут быть последними. Сложно даже представить муки человека, в порыве неконтролируемой злости бросившего вослед своему возлюбленному самые страшные проклятия, а осознав всю тяжесть собственного поступка, не успевшего что-то изменить и извиниться. Теперь Анна знала об этом не понаслышке и стыдилась собственных обвинительных речей, а потому поклялась себе больше никогда не выпускать на волю демонов, затаившихся в ее душе. Жизнь и так была к ним немилосердна, сделав их носителями самого первого проклятия, а если они, в довершение ко всему, сами будут подливать масло в огонь собственной ярости, их хрупкий мир разрушится в считанные секунды, оставив после себя лишь губительную пустоту и вековое одиночество.       Безусловно, постоянное бегство, заставляющее ощущать себя загнанной дичью, пугающая обреченность и сомнения, загоняющие разум в апатию, не проходящий страх, окутавший их темной пеленой, отравляли их сердца ядом, разжигая гнев бессмертных, но сейчас все изменилось. В случившемся с Дракулой Анна видела некий знак небес, а потому в ее душе медленно расцветал светоч надежды, который она любовно охраняла от посягательств мрака, тенью следовавшего за ними.       Бессмертие одарило принцессу новой ролью, которая мало-помалу начала пускать корни в ее сердце, но правила этой бесконечной игры со смертью менялись с такой стремительностью, что девушка едва успевала подстраиваться под новую для нее реальность. И не только она: и Дракула, и Ван Хелсинг, и Селин были вынуждены приспосабливаться к новым для них обстоятельствам. Всю свою жизнь они были охотниками, а теперь превратились в загнанных жертв, вынужденных искать убежище в самых удаленных концах этих таинственных земель.       Как бы то ни было, эта реальность в очередной раз толкала беглецов в объятия ледяной тюрьмы Черного замка Дракулы, и с этим приходилось мириться. Переступив порог библиотечной башни, Анна затаила дыхание, глядя на затянутые паутиной книжные стеллажи, заключившие зал в кольцо, поднимающееся под сводчатый потолок, где гнездилась огромная кованая люстра, которую венчали сотни восковых свечей. Прямо под ней стоял видавший лучшие времена письменный стол, усыпанный какими-то отсыревшими пергаментами и книгами в кожаных переплетах. У стены стояла небольшая софа, обшитая бархатом, пожалуй, она была единственным оплотом человеческого уюта, проникшего в эти древние стены. Около нее, раскрыв огромную черную пасть, располагался покрытый копотью камин, а перед ним небольшой столик, так же заваленный каким-то бумажным хламом. Контраст с библиотекой летнего дворца был поразительный. Подумать только, где-то на этих полках крылся ответ на величайшую тайну всех времен! Оглядев зал сверху донизу, девушка обреченно выдохнула. — «Как тут вообще можно чего-то найти?» — подумала она. Казалось, что книги на полках лежали в одном им ведомом порядке, а у них было всего пара суток, чтобы из тысячи найти одну единственную, которая хранит на своих страницах эту тайну. — Только на то, чтобы разобраться на столе уйдет несколько часов, — проговорила принцесса, брезгливо подняв отсыревшую рукопись, от которой за версту несло плесенью и влагой. Видимо, нежданные гости, проникшие в этот замок после их ухода, а может и еще раньше, не питали должного почтения к хранителям вековых знаний, коими, безусловно, были книги, позволив себе привести в разруху столь ценное помещение. — Уже сделано! — произнес вампир, без разбора сбрасывая остатки безнадежно испорченных рукописей на пол. — А жаль, там были весьма ценные закладные! — заметил он, пододвигая Анне массивный стул. Для принцессы, привыкшей с некоторым трепетом относиться к книгам, такое поведение Дракулы показалось кощунством, но сейчас условия игры им диктовала жестокая реальность, не оставлявшая времени ни на уборку, ни на осуждение. — С чего начнем? — поинтересовалась она. — Я думаю, с самого начала! — отозвался граф, доставая с полок несколько огромных книг, но, видя вопросительный взгляд девушки, пояснил: — С момента обращения Каина! А потом постепенно перейдет к очеркам вампиров второго поколения, третьего и так далее...       Анна с ужасом смотрела на гору книг, которая постепенно заняла добрую половину стола и продолжала расти с каждой минутой, пока не укрыла ее своей тенью. Среди всего этого жанрового разнообразия были не только легенды темного мира, но и труды известных схоластов, дневники других вампиров, научные труды многих ученых, евангелия всех апостолов, Библия, темные учения и многое другое. Читая на корешках знакомые фамилии, принцесса удивлялась тому, что никогда раньше не слышала об этих работах, но в то же мгновение будто молния поразила ее сознание, и она произнесла: — Неужели все они были вампирами? — Большинство из них, не считая, конечно, учеников Христа. Ты можешь быть удивлена, но наш род простирает свои интересы в разные области человеческой жизни. Среди нас есть весьма успешные коммерсанты, ученые, писатели, художники и философы, даже служители Церкви. Многие века вампиры живут среди людей, наши культуры настолько переплелись друг с другом, что уже невозможно отделить одно от другого. Многие открытия, которые присвоили люди, на самом деле принадлежат перу вампиров. — Этого не может быть! — прошептала она, выхватив огромный фолиант из его рук. — Евангелие от Ламии?! — Своего рода Библия вампиров, — пояснил граф, направившись к двери. — Ты куда? — Недалеко от замка есть тайник, где я храню наиболее ценные экземпляры, — пояснил он, окинув девушку взглядом. — Я с тобой! — в мгновение ока подскочив к нему, бросила Анна. — Неужели доблестная принцесса боится или же просто не хочет со мной разлучаться? — ехидно поинтересовался он, положив руку ей на талию и притянув к себе. — Не волнуйся, здесь уже не осталось тех, кто способен причинить тебе вред! — Дело не в этом, — инстинктивно прижавшись к нему, проговорила принцесса. Несколько дней назад она едва не потеряла его, и теперь одна мысль о расставании приводила ее в неописуемый ужас. — А в чем? — запечатлев легкий поцелуй на ее волосах, произнес он. — Я...я так и не успела извиниться перед тобой. Те слова, что я сказала тебе в ночь, когда погибла Алира... я... я смогла найти в себе силы простить... — Я знаю... — произнес граф, при этом в его глазах заплясали озорные искорки. — Откуда? — Прочитал твои мысли, — усмехнулся он, почувствовав, как девушка напряглась, будто натянутая струна. — Что? Да как ты посмел? — задыхаясь от негодования, бросила принцесса, пытаясь оттолкнуть его от себя. — Все-все... не продолжай. Мне ясна твоя мысль, — заметил вампир, выходя за дверь. Глядя ему вослед, Анна лишь слегка улыбнулась, притягивая к себе увесистый фолиант.       Перелистывая страницы, Анна мельком знакомилась с чуть ли не главной книгой Проклятых. Древние люди знали Каина и его потомков, как Познавших Кровь, приходивших в деревни для того, чтобы поработить население и убить непокорных. С уверенностью можно сказать, что первых вампиров отождествляли с богами, устраивая им святилища и насаждая кровавые культы. Как оказалось, у падших была своя собственная философия. Можно сказать, что в вопросах питания они были куда взыскательнее современных собратьев, предпочитая кровь самых сильных воинов и самых красивых девушек, считая, что, только забрав жизнь избранных, можно было познать истинные возможности силы. Лишь однажды принцесса наткнулась на упоминание о затерянном среди вечного льда замке, в который случайно попала Ламия во время Крестовых походов, пытаясь укрыться от рыцарей Бога, но не было ни слова о том, где находилась эта таинственная обитель, и уж тем более о том, как вампирша смогла вырваться из магических оков Каина.       Открыв следующую книгу, Анна досадливо вздохнула. Если все пойдет в таком темпе, им никогда не найти дороги в Ониксовый замок, никогда не остановить Мираксиса и никогда не познать счастья и свободы. Из горьких раздумий ее вывел шум распахнувшейся двери, впустивший в помещение ледяной ветер, разбросавший лежащие у ее ног листы бумаги по всей библиотеке.       Будучи вампиром, Анна была не столь восприимчива к холоду, но по привычке поежилась, высунувшись из-за горы книг. — Я думала, ты ушел, — проговорила принцесса, одарив вампира полным непонимания взглядом. — Ушел. Несколько часов назад. — Что? — взглянув в амбразуру небольшого оконца, бросила Анна. Робкий лучик света, как предвестник наступления утра, ворвался в зал, осветив стеллажи. Она и подумать не могла, что прошло столько времени. Пять или шесть часов девушка потратила впустую, и горькое чувство разочарования всколыхнуло едва осевшие на глубине души эмоции.       Наблюдая за тем, как солнце, безжалостно изгоняя из комнаты безликие тени, бродившие по библиотеке, заставляя их затаиться в щелях и подвалах до наступления ночи, Анна невольно подумала о том, что отведенное им время неумолимо приближается к финалу. — Утро, — закрыв ладонями лицо, обреченно произнесла она. — Утро — не приговор, — произнес граф, усаживаясь на софу подле нее. Перелистав несколько томов, он отложил их в сторону, развернув древний свиток на неизвестном принцессе языке, за ним еще один и еще... — Это бесполезно! Все равно, что искать иголку в стоге сена! — Если мы пока еще не видим выхода — это не значит, что его нет! — На поиск решения нужно время, которое клонится к закату! — в тон ему произнесла девушка. — Осталось чуть больше суток. — Не ты ли с Ван Хелсингом рвалась в бой в пещере? Я тогда еще предупреждал вас о том, сколь опасным и безнадежным может быть такое предприятие. У нас в арсенале только мифы и легенды, в то время как Мираксис владеет силой Древних, — бросил граф, воспарив к потолку, где находились дальние стеллажи.       Раньше Анне казалось, что она сможет преодолеть любую напасть, что ее бойкий нрав был крепче гранита, но теперь все было иначе: как вода точила камень, так страдания и боль сточили ее сопротивление, оставив лишь хрупкую девушку, пытающуюся изменить мир к лучшему.       Время летело с такой скоростью, что Анна едва успевала следить за тем, как один час перетекал в другой. Вначале ее мозг лихорадочно вбирал в себя всю информацию с книжных страниц, но вскоре слова, проплывавшие перед усталым взглядом, начали сливаться в черно-белые полосы, испещрившие бумагу. Это было ужасно: сохранив способность к чтению, разум отказался воспринимать полученную информацию, а потому слова просто растворялись в ее сознании, не оставляя после себя никакого осадка. Определенно, принцесса нуждалась в отдыхе: она устала, устала от своей бесконечной усталости, пронизывающей все ее тело и атакующей душу, устала от бегства, от безысходности, от страха. В порыве злости, затопившей здравый смысл, девушка смела со стола все книги, сползая на пол. — Порой мне кажется, что это никогда не кончится! — обхватив голову, проговорила она. — Всему когда-нибудь приходит конец, — присаживаясь подле нее, произнес граф, целуя девушку в макушку, — к счастью, жизнь такова, что конец одной истории неизменно ведет к началу новой. Поверь, эта тысячелетняя эпопея близится к завершению. Тебе просто не посчастливилось оказаться в центре этого действия. — Я просто хотела нормальной жизни, — пропищала она, касаясь губами его ключицы. — Для таких, как мы, нормальная жизнь не больше чем иллюзия! Наша реальность — это бесконечный полет в никуда под пологом ночи. — Не все из нас могут летать, — досадливо заметила она, думая о том, что свой последний полет граф будет вынужден пролететь в одиночестве, ибо, несмотря на все их старания, судьба упорно старалась их разлучить. Видимо, эта мысль прозвучала в ее разуме с такой громкостью, что вампир сумел услышать этот душевный крик. — Признаюсь, мне давно уже хотелось тебя спросить... — О чем же? — Мираксис всегда жаждал моей крови, впрочем, как и все остальные. А ты... тебе когда-нибудь хотелось ее попробовать? Хотелось ли тебе когда-нибудь стать сильнее, просто смешав свою кровь с моей? — Почему бы тебе не прочитать мои мысли? Насколько мне известно, ты часто используешь этот запрещенный прием! — Это не то... — прижимая Анну к себе, произнес граф. — Я хочу, чтобы ты сама произнесла ответ.       Почувствовав едва уловимый поцелуй на своей щеке, девушка подняла на Влада застланные пеленой глаза, пытаясь проглотить душившие ее слезы. Тут же по телу забегали десятки мурашек, а сердце затрепетало от волнения. Не думала Анна, что такое легкое прикосновение могло затронуть самые чувственные струны ее души. Покорно откинув голову назад, принцесса оголила шею, позволяя графу прочертить дорожку легких поцелуев к мочке ее уха.       По всему телу девушки волнами разливалась приятная истома. К ее собственному удивлению, ощущения были намного сильнее и проникновеннее, чем в момент первой близости. Вампир одаривал ее новыми ласками, заставляющими все тело девушки содрогаться от томительного предвкушения. Но то, что произошло дальше, больше походило на безрассудную, почти животную, страсть, чем на нежную любовь. Этот порыв графа одновременно напугал и пристыдил ее, наполнив душу неведомыми доселе ощущениями.       С треском разорвав сорочку, вампир жадно прильнул к ее груди, попутно стягивая с нее изодранную одежду. Анну била сильная дрожь с горькой примесью стыда. Только сейчас она поняла, насколько сдерживал себя Дракула в момент их первых любовных утех, чтобы не причинить ей боль. Сейчас же он позволил дать себе волю, выпуская на свободу бушующую в нем страсть. Уперев руки в мускулистую грудь, заливаясь краской, девушка пыталась сопротивляться, уклоняться от ласк и поцелуев, еще сильнее распаляя желание возлюбленного. Ее робкие возражения потонули в этом нескончаемом водовороте безумия, уступая животным инстинктам.       В этот раз его прикосновения были настойчивее, грубее, казалось, что с ней делили ложе два разных существа: любящий человек и кровожадный зверь. В который раз Анна поразилась тому, сколь многогранной могла быть природа вампиров, но, к собственному удивлению, принцесса была вынуждена признать, что ее тело предательски отзывалось на каждую грубую ласку, находя даже в этом безрассудном противостоянии некую прелесть. В этом была истинная суть любви бессмертных. У нее, как и у всего в этом мире, была своя темная сторона, ибо настоящие чувства были невозможны без муки. Любовь — это единство, любовь — это самопожертвование, любовь — это прощение, любовь — это страсть, это вожделение, это боль и смерть. Они умирали каждый день, но ночью возвращались к жизни, сгорая в огне пленительных страстей. Сейчас принцесса понимала это отчетливо и принимала с должным смирением, однако природная стыдливость и христианское воспитание нещадно восставали против этих страстных порывов, пробуждая в ней какой-то духовный страх. — Анна, я же чувствую, что твоя сущность рвется наружу, желая пересечь грани наслаждения. Не пытайся сдерживать себя, ты больше не человек, — прохрипел он, подняв ее на руки.       Повинуясь какому-то инстинкту, она обвила ногами его бедра, прижавшись своим лоном к восставшей плоти, выгибаясь назад, впиваясь ногтями в спину графа. Усадив ее на стол, вампир резко вошел в нее, заставив девушку до крови закусить губу.       В секунду, когда алая влага коснулась ее языка, разум окончательно сдался под натиском пылающего огня страсти, и они провалились в пропасть истинного сумасшествия, свидетелями которого стали лишь молчаливые книги. Глаза Анны вспыхнули зеленым пламенем, а клыки инстинктивно удлинились, исказив идеально очерченную линию рта. Их обнаженные тела слились в танце истинной любви бессмертных: горячей, причиняющей боль, отдающей болезненной одержимостью, но в то же время трепетной и сакральной, потому что только сейчас принцесса почувствовала истинную близость от слияния их душ. Движения графа были стремительными, но, находясь на самом пике наслаждения, изливаясь в лоно возлюбленной, граф запрокинул голову Анны, впиваясь клыками в венку на шее.       Девушка издала протяжный стон, расслабляясь в его руках, алая струйка крови устремилась вниз по обнаженному телу, а в глазах девушки вспыхнул страх, но в тот же миг она почувствовала, как граф притянул ее к своей груди, отбросив назад черные пряди. Повинуясь какому-то неведомому инстинкту, неконтролируемой жажде, а может, негласному приказу вампира, принцесса впилась белоснежными клыками в его шею. В первую секунду Анну поразил необычайный вкус крови вампира, не шедший ни в какое сравнение с кровью человека или животного. В ней не было металлического привкуса, напротив, она была сладкой, несущей в себе нечто большее, чем воспоминания и ощущения, ибо она хранила в себе огромную четырехсотлетнюю силу. Это было ни с чем несравнимое наслаждение, не только физическое, но и духовное. Это была истинная близость двух сердец, лишенная всяких условностей, бескомпромиссная, не оставляющая места для тайн. Впервые она имела возможность без границ прикоснуться к душе Дракулы, побродить по самым темным закоулкам его сознания, зная, что ничего не сможет укрыться от ее взгляда.       Но в то же время это неописуемое наслаждение граничило для Анны с каким-то непонятным страхом, ибо принцесса не могла найти в себе сил, чтобы завершить это возлияние. С каждым глотком она жаждала больше, пытаясь испить эту чашу до дна, хотя остатки рассудка кричали ей о том, что пора остановиться. Это было бичом всех новообращенных вампиров. Они не умели контролировать свои позывы, не могли вовремя отстраниться. Желания были сильнее воли, она испытывала нечто сродни тем ощущениям, которые одолевали ее в ночь убийства несчастного юноши, только в этот раз жажда была еще сильнее. — Довольно, — с надрывом прошипел Дракула, но его слова потонули в безумии, охватившим девушку. Рассудок вернулся к ней лишь тогда, когда граф, рванувшись назад, подмял Анну под себя, придавив весом собственного тела и сомкнув руки в железной хватке вокруг ее шеи, наблюдая за тем, как огонь медленно потух в изумрудных глазах, и его место заняло горькое сожаление. — Прости, — дрожащими губами прошептала она, заливаясь слезами. — Тише... — отозвался вампир, убирая с ее лица растрепавшиеся локоны. — Теперь твоя душа принадлежит мне без остатка, — склонившись к ее уху, шепнул он. — Навсегда!       Находясь в преддверии обморока, девушка лишь согласно покачала головой, до конца не понимая смысла его слов. Из забытья ее вывела острая боль, пронзившая все тело. Будто какая-то невидимая сила разом переломала ей все кости. Издав протяжный стон, Анна содрогнулась всем телом, сползая на каменные плиты. Боль в спине была такой нестерпимой, что она в очередной раз мысленно попрощалась с жизнью.       Принцесса понимала, что с ней происходит, но не думала, что вампиру суждено дважды пережить боль обращения. И почему только Мираксис не испытывал ничего подобного, когда убивал Мирабеллу? Когда вонзил клыки в шею Дракулы? Ответ пришел сам собой: вековая сила и возраст спокойно могли сдержать боль от метаморфоз, происходящих с телом. Хотя в этот раз для принцессы все было иначе. Кожа на спине вздулась и приняла синеватый оттенок, ноги и руки свело судорогой, а из лопаток вырвались огромные крылья, опрокинувшие напольный подсвечник. Боль прошла так же быстро, как и началась, когда Анна осмелилась поднять голову, граф стоял подле нее уже одетый в черный камзол, глядя с невозмутимым спокойствием. — Зачем? — проговорила девушка, поднимаясь с колен. — Ты хотела обрести крылья! Я исполнил твое желание, — спокойно прояснил он, наблюдая за ней. Инстинктивно принцесса коснулась своего крыла, твердого и упругого, проведя рукой по лицу. — Теперь я могу... — Сейчас мы это проверим, — перебил ее граф, увлекая за собой.       Поднявшись на крышу библиотечной башни, вампир встал на резной зубец, подавая ей руку. В этом мире ночь наступала быстро, укутывая землю непроглядной мглой. Сразу видно, что этот край был обителью избравших тьму. — Ну же, — с напором бросил он. — Такие тяжелые, — задумчиво проговорила принцесса, вставая рядом с ним. — У всего есть недостатки, — усмехнулся вампир. — Крылья приносят свободу только во время полета, на земле — это тяжкая ноша.       Скользнув вниз, он налету принял свой демонический облик, облетев вокруг башни. — «Не бойся!» — голос Дракулы ворвался в ее мысли, как буйная стихия, сметавшая со своего пути ее сомнения. — «Всего шаг вперед. Доверься своим инстинктам, расправь крылья и лети!»       Анна так и сделала, но вместо того, чтобы воспарить, камнем рухнула вниз во власти земного притяжения. Только рука графа, подхватившего ее в последний момент, спасла девушку от мучительной боли. — Не маши так крыльями. Только силы тратишь! — проговорил вампир. — Но как же... — Закрой глаза, услышь песню ветра и поймай воздушный поток. Пари над землей!       Первые мгновения полета как-то не задались, но чем больше Анна пробовала, тем лучше у нее получалось. Под чутким руководством своего наставника девушка постепенно овладевала этим навыком, отрешившись от всех неурядиц, постигших их в последнее время. Полет — это исцеление. Это забвение!       Окинув взглядом ледяные просторы, укрытые снегом, она увидела одинокую фигуру, пробиравшуюся к черным воротам. Массивный кожаный плащ висел на его плечах тяжким грузом, но охотник, будто не замечая этого, двигался вперед, бросая вызов недружелюбной стихии.       Дорога от Ведьминого озера прошла для него без приключений, что уже можно было считать подарком судьбы, но вот возвращение в Васерию превратилось для него в настоящую пытку. Всю дорогу он ловил себя на мысли, что стоит войти в город по дальней дороге, обойдя старое кладбище, но какая-то невидимая рука упорно тянула его к могиле Изабеллы, где его с легкой улыбкой встречал ангельский лик давно почившей возлюбленной. Порой ему даже казалось, что он слышит ее голос, похожий на сладостную песню сирен, завлекающих мужчин в свои сети. От этого зова невозможно было скрыться, его нельзя было игнорировать, ибо звучал он из глубины души, и Ван Хелсингу ничего не оставалось делать, как смириться с этим. — Это Гэбриэл! — прокричала Анна, глядя на черный силуэт охотника. — Быстрее, чем я думал, — проговорил вампир. — Гэбриэл! — воскликнула принцесса, спикировав вниз. — Нет! Постой! — отозвался Дракула, пытаясь остановить девушку. Не сумев приземлиться без помощи своего наставника, она поскользнулась на льду, упав к ногам охотника в человеческом обличии. — Анна, — приличия ради уводя глаза в сторону, произнес охотник, наблюдая за огромной черной тенью Дракулы, опустившейся около нее. Взглянув на свои руки, по локоть увязшие в снегу, девушка покрылась холодным потом. Как она могла не подумать об этом раньше. В момент первого перевоплощения она была... О, Господи... и теперь, вновь вернувшись в человеческий облик, предстала перед посторонним мужчиной совершенно обнаженной. Не успела вся порция горького стыда затопить ее разум, как принцесса почувствовала, как ее нагие плечи укрыл черный плащ вампира. Закутавшись в шерстяную ткань, принцесса с благодарностью подняла глаза на графа, заливаясь краской. — Вы... — протянул охотник. — Учились летать, — саркастично заметил Дракула, не давая не вовремя появившемуся гостю закончить свою речь. — Видимо, полету вампиры отдаются со всей страстью мертвой души, — в тон ему произнес Гэбриэл, стараясь не смотреть на Анну, которая была готова провалиться сквозь землю, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Мало было им произошедшего в лесу, так теперь еще и это... Сейчас она была готова отдать свою жизнь, чтобы стать невидимой, но высшие силы были к ней немилосердны. Собрав в кулак всю свою волю, девушка обратилась в крылатую фурию, устремившись к замку. — Это так вы ищете разгадку тайны... — Все нуждаются в отдыхе, — перебил его граф, — кроме ангелов, разумеется, вы не привыкли экономить энергию. Ведь если не думать о конечности сил, то и уставать тоже не будешь! Ведь так? Подобные тебе, сохранившие крылья, конечно, подпитываются силами небес, именно поэтому ты так вынослив, хотя и человек. Даже лишив тебя благодати, Бог поддерживает тебя, Гэбриэл. Нам же приходится изыскивать другие средства. Она была подавлена, готова была сдаться, и я дал ей то, в чем она нуждалась. Я подарил ей крылья. — Ты загубил ее душу! — уходя вперед, прорычал охотник, душа которого переполнялась злостью и ревностью, с которыми пытался бороться его разум. — Ты, как всегда, преувеличиваешь, мой друг! Но меня сейчас интересует другое: ты говоришь о ее душе, но чей голос слышу я: мужчины или ангела? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — не поворачиваясь к нему, заметил охотник. — А я думаю — прекрасно понимаешь! — дотронувшись до его плеча, заметил граф. От одного прикосновения вампира по телу Гэбриэла разнеслась пронзительная боль, сводившая с ума. Он почувствовал, как Дракула проникает в его разум, пытаясь достигнуть самых сокровенных уголков его сознания. Каждая попытка сопротивления приводила к новому приступу боли, но мужчина не желал сдаваться. — Ты забываешь о том, что оборотень всегда покоряется моей воле. У тебя нет ни шанса. Даже не пытайся это изменить. А теперь слушай, и слушай внимательно: никогда, слышишь, никогда, не смей к ней приближаться. Понял? Иначе я тебя убью. Встретимся в библиотечной башне.       Вампир не стал дожидаться ответа. Отбросив в сторону своего бывшего товарища, он взметнулся ввысь, прорезая воздух своими могучими крылья, пока вовсе не исчез из вида.       С появлением Ван Хелсинга время потекло мучительно медленно, ибо каждому из них не давало покоя ощущение неловкости, которое окружало их невидимым ореолом. Все прекрасно понимали, что рано или поздно придется снять печать недосказанности, но ни один из них не решался нарушить молчания. Лишь легкое шуршание страниц, заполнявшее тишину, нагнетало и без того напряженную обстановку.       Только с возвращением Карла и Селин все смогли дышать спокойнее, но это принесло лишь временное облегчение, потому что даже впятером они не могли найти заветный фолиант. Когда же гора непрочитанных книг и вовсе иссякла, они погрузились в тихое оцепенение, пытаясь запрыгнуть в стремительно удаляющийся поезд надежды. — Вы уверены, что мы проверили все? — неуверенно пролепетал Карл, подняв глаза на графа. — Может... — Не может! — оборвал его граф, нервно расхаживая из стороны в сторону. — Возможно, история про Ониксовый замок лишь вымысел и ада вампиров просто не существует? — проговорил Ван Хелсинг, откидывая в сторону ветхий фолиант. — Мы просто не нашли этому подтверждения. Это не одно и то же, — возразил вампир. — Мираксис побывал в раю, логично было бы предположить, что существует и ад, — вмешалась Селин. — Конечно, он существует! — подтвердил граф. — Я провел в нем не одно десятилетие. Оглянитесь, этот ад вокруг вас. Ледяная пустыня, в которой нет ни жизни, ни надежды, только одиночество и обреченность. Я провел в этой тюрьме долгие годы, прежде чем смог найти выход. — А как, кстати, ты это сделал? — не удержалась Анна. — Не столь важно... — И все же... — вопросительно подняв брови, протянула девушка. — Когда я прошел сквозь дверь, не имеющую выхода, Дьявол даровал мне крылья. Я получил возможность исследовать территории вокруг и доступ к библиотеке. А дальше только вопрос времени. — Постойте, — произнес Карл, — Вы хотите сказать, что на момент Вашей ссылки замок уже существовал. — Он был построен задолго до моего рождения. Изначально замок состоял только из библиотечной башни, триумфальной арки, у подножия которой стелились небольшие домишки и стены, окружившей их. Две другие башни и мост были построены столетия спустя, но к тому времени, как я попал сюда, домов, разумеется, не сохранилось, да и башни сильно обветшали. Легенда гласит, что к постройке этой твердыни приложил руку сын Каина, но это лишь слухи, начертанные на одной из стен жилой части замка. — Енох... — задумчиво проговорил Карл. Он много раз находил упоминания об этой полулегендарной личности, в честь которой был назван первый город в истории. И сейчас десятки мыслей, которые пока еще не сложились в единое полотно, начали хаотично бродить в его разуме. В памяти тут же всплыли строки из какого-то очерка, рождая десятки предположений. — Он должен быть забором для башни, таким страшным, что никто не сможет приблизиться к ней. Давайте строить город с крепостью, давайте строить город, и мы будем укрыты,* — произнес он. — Да, — кивнул вампир. — Замок – это остатки города, где жили потомки Каины. Это первый город Проклятых, ибо наш дар нечто иное, чем первое проклятие рода человеческого. Они построили убежище, которое стало для их потомков настоящей тюрьмой. Какая ирония... — Но почему город опустел? — проговорила Селин, глядя на ледяную пустыню из амбразуры окна. — А почему пустеют города? — усмехнулся граф. — Потому что, когда город процветает, неминуемо приходят завоеватели, желающие разрушить то, что другие строили веками. — Но кто осмелился бросить вызов бессмертным? — не веря своим ушам, бросила Анна. — А вот это правильный вопрос! — кивнул Дракула, подкидывая вверх небольшую монетку. — Архангелы! — отозвался Ван Хелсинг. — Я помню эту битву, первую со времен изгнания Люцифера. — Именно. Наш род процветал, копил знания. Стал слишком опасен! И наши доблестные небожители получили приказ провести зачистку. Вампиры оказались не готовы к тому, чтобы дать отпор небесному воинству. В той битве были истреблены сотни, а может, и тысячи наших братьев, а те немногие, что смогли убежать, рассеялись по миру, боясь обнаружить свое существование. Так из реальных созданий мы стали вымыслом, а в некоторых странах божествами. Как бы то ни было, замок из цветущей обители превратился в тюрьму, куда ссылали особо неугодных Создателю. Так сюда попал и я. Однако тюремщики не учли того, что в городе было сделано несколько потайных порталов, ведущих в разные закоулки нашей планеты на случай нападения. Годы поисков привели к тому, что я сумел найти несколько из них. — Если верить этой легенде, город превратился в ад для вампиров, — проговорил Карл, расхаживая по залу. — А что, если мы не там искали? — О чем ты говоришь? — подняв на послушника заинтересованный взгляд, проговорила принцесса. — А что, если ад вампиров построен из кругов, наподобие ада человеческого? Можем ли мы считать ледяной замок первым из них? Наказанием первого круга была скорбь... Вас же обрекли на одиночество, ибо оно квинтэссенция скорби. — Это лишь фантазии поэта! — фыркнула Селин. — Возможно, монах и прав, — произнес граф, подходя к высокому стеллажу у восточной стены. Среди сотен книг он потянул за золочёный переплет внушительный фолиант, погружаясь в чтение. — Данте не был простым человеком. Он был одним из нас. Он был поэтом Древнего Рима по имени Вергилий. Если предположить, что, обладая знаниями и силой Древних, он действительно спускался в загробный мир, то многое бы обрело смысл. — Бред какой-то... если он был Древним вампиром, то что с ним стала после? — бросил Ван Хелсинг, глядя на своего бывшего боевого товарища. — Боюсь, кроме этого «бреда» у нас в арсенале ничего нет! Хрупкая надежда все же лучше, чем никакая! — произнесла Анна, усаживаясь в кресло. — Дантевский ад представляет воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра Земли и делится на девять кругов, четко уравновешивающих небесные сферы, то есть наименьшие грехи получают наказание на верхних, наружных кольцах ада, а низость греха приводит к падению, — произнес граф, перелистывая страницу. — Реки преисподней, перетекая из круга в круг, впадают в ледяное озеро Коцит, в центре которого, вмороженный в ледяную глыбу, заточен Люцифер. — На небесах эта легенда звучала иначе! — вмешался в разговор охотник. — Готов биться об заклад, что и стоны умирающих там звучат, как райская песня, чтобы не раздражать слух небожителей. Возможно, поэтому мир погряз в пороке и утопает в крови, — презрительно бросил вампир. Ответив ему таким же уничижительным взглядом, Ван Хэлсинг продолжил, благоразумно предпочитая не ввязываться в словесную перепалку. — Люцифер был прекраснейшим из ангелов, моим братом, когда он осмелился поднять мятеж против Отца, его низвергли на Землю, в наказание заставив его пробить скважину до самого центра Земли, где, пройдя сквозь ядро, он попал в потусторонний мир, другую Вселенную: дальше уже падать было некуда! Он застрял в вечных льдах. По сути, он сам воздвиг себе тюрьму. Образовавшаяся воронка, подземное царство, и есть Ад, ждущий грешников, которые в ту пору еще не родились, поскольку мир был безжизненным. Зияющая рана в недрах Земли тут же затянулась, кора закрыла основание воронки, вспучившись в середине Ледяной горой. Вход в подземелье Ада остался сокрыт. Известно лишь то, что у ворот на страже стоят адские псы... — Правильно ли я понимаю: вы хотите сказать, что Ледяной замок Дракулы и есть ворота в преисподнюю? — произнесла Селин, переводя взгляд с охотника на графа. — Каин знал об этом! Потому и привел своих детей сюда, поэтому они воздвигли твердыню на этой горе. В бездну он бросал тех, кто осмеливался восстать против его власти. — проговорил вампир. — Возможно, туда и отправились вампиры второго поколения. Подумать только, бессмертные, сами того не зная, были первыми стражами врат ада. С приходом архангелов все изменилось, город опустел, а замок стал еще одним кругом. Возможно, Данте был здесь и нашел вход в подземный мир. Но, несмотря на свое проклятие, он был достаточно религиозным и посвятил жизнь искуплению, отказавшись от человеческой крови, потому смог вернуться обратно. Если мы предположим, что Ледяной замок — преддверие преисподней, то Ониксовый замок — ее центр, там заточены Древние, там заключен и сам Люцифер... там находится ятаган. — Поверить не могу... — покачала головой Анна. — В мыслях такое не укладывается. — Но если это правда, где находятся сами врата? — Не имею ни малейшего понятия, — покачал головой граф. Даже для него это предположение стало настоящим открытием. Хотя, если вдуматься во все сказанное выше, это можно было предвидеть. Желая оградить мир от вампира, принявшего древнейшее проклятие из рук самого Люцифера, Господь заточил его в ледяном аду до конца веков, логично было предположить, что совершившие более тяжкие грехи были заточены где-то по соседству. Дело оставалось за малым – найти дверь, ведущую к ним. — Нужно обыскать замок! — проговорил охотник. — Только на беглый осмотр уйдет не меньше суток, а нам нужно отыскать потайной ход, который, возможно, не сохранился за давностью веков, — произнесла принцесса. — Не переживай, врата в ад всегда открыты на вход, куда сложнее вернуться обратно, — фыркнул граф. — Нам нужно сузить круг поиска. — С чего начнем? — поинтересовалась Селин, захваченная вихрем поиска. Раньше она слышала лишь обрывки древних сказаний, а теперь по прихоти судьбы стала одной из главный участниц этого представления богов. На ее глазах оживали легенды, раскрывались тайны тысячелетий, что разжигало в ее душе азарт истинного игрока, готового поставить на карту все ради призрачной возможности прикоснуться к этому миру. — Врата в преисподнюю стерегут адские гончие... Начнем с главного коридора, — выходя из библиотеки, проговорил он. Остальным не осталось ничего, кроме как последовать за ним.       Выйдя из башни, Дракула и остальные прошли чуть больше сотни метров по тоннелю прежде, чем оказались у огромного моста, раскинувшегося над пропастью. По обе стороны от него не просматривалось ничего, кроме черной пустоты, а струя морозного воздуха тянулась из глубин, будто дыхание самой смерти. Анна направила факел во тьму, но свет не смог пронзить мрачную бездну, теряясь в кромешном мраке. Любопытства ради она зажгла масляную лампу и бросила ее вниз.       Долгое время все, будто завороженные, наблюдали за тем, как она падает, пока та, наконец, не исчезла из поля зрения, так и не достигнув дна. — Какая тут может быть глубина? — поинтересовался Карл, глядя на вампира. Дракула сподобился на ироничную улыбку. — Думаю, примерно, как до ада. Если мы уже туда не попали, — на ходу бросил он. — Что ж, значит, мы на верном пути! — фыркнул охотник, устремившись за ним. — Тогда почему мы идем в замок, если наш путь лежит вниз? — поинтересовалась Селин. — Потому что внизу лишь пустота.       Серебряный диск луны сиял на бездонном небесном покрывале из черного шелка, освещая тусклым светом мрачный мост и старинный замок, устрашающий своей мрачностью, железными оградками и зубчатыми шпилями с острыми шипами на концах. Он словно притягивал к себе тонкие сияющие лучи, но вместе со светом к зданию тянулся и мрак. Черные, будто смоль, тени наползали со всех сторон, карабкались вверх по каменной стене и просачивались сквозь неплотно прикрытые ставни внутрь. Казалось, что кто-то из обитателей замка творил запрещенную ворожбу, призывая к себе во служение этих приспешников тьмы.       Внутри эта ледяная твердыня была еще более устрашающей, чем снаружи. Основной коридор, по всей длине уставленный каменными вазонами, наполненными пламенеющим маслом, разделял жилую часть замка пополам, начинаясь у главных врат и заканчиваясь у входа в подземелье. Высокие арочные своды, поддерживаемые гранитными колоннами, усыпала замыcловатая резьба, напоминавшая древних чудовищ: потрескавшаяся и частично обвалившаяся от времени, но по-прежнему величественная и устрашающая. Огромные горгульи, нашедшие свое пристанище на выступах каменных стен, будто грозные стражи, злобно скалили пасти, глядя на небольшой отряд искателей, посмевших нарушить их покой. С каждым шагом у всех, кроме, пожалуй, властелина этой обители, создавалось ощущение, что замок живет своей собственной жизнью: угрюмой, размеренной, защищённой от посторонних наблюдателей. По обе стороны от коридора уходили огромные пустынные помещения, в которых властвовал лишь один хозяин – промозглый сквозняк, бродивший из зала в зал, заставляя сухую листву кружиться в причудливом вальсе.       Поднявшись по винтовой лестнице, Дракула остановился у стены, с которой сливалась огромная монолитная арка, вытесанная из цельного гранита и испещрённая какими-то древними символами, едва различимыми под натиском времени. Очевидно, они составляли основу мертвого, затерявшегося в веках, языка. Своды арки поддерживали колонны с резными капителями в виде трехглавых псов, держащих в своих пастях похожие на чаши сосуды. Их остроконечные хвосты обвивали верхушку антаблемента, на потрескавшемся фасаде которого в тысячелетиях застыла картина древней битвы. Едва различимые образы крылатых существ стремились к небесам, где власть меж собой делили солнце и луна, визуально разделяя композицию пополам. — Судя по состоянию, эта стена осталась от первоначальных строений, — пояснил граф, коснувшись рукой покрывшегося влажной испариной гранита. — Стена за аркой значительно лучше сохранилась, да и архитектурный стиль немного другой. Возможно, замок несколько раз перестраивали, но по какой-то причине не стали убирать арку, обнеся ее стеной. Это, по меньшей мере, странно. — Думаешь, что это и есть врата? — поинтересовалась Анна. — Я думаю, что эта арка значительно старее стен, окружающих ее! — проговорил вампир. — К тому же, по преданию вход в преисподнюю должны стеречь адские псы. — Граф поднял глаза к капителям, разглядывая застывших в камне церберов. — Но если это дверь в ад... – протянул Карл, — как нам ее открыть? — А что говорил об этом Данте? — ощупывая выступающую резьбу, поинтересовалась Селин. — Оставь надежду всяк сюда входящий! — с ироничной усмешкой отозвался Ван Хелсинг. — Шутить изволишь? — фыркнул граф, усаживаясь на обломок колонны. — Готов побиться об заклад, что экскурсия по аду сотрет с твоих губ это ухмылку. — В аду не будет места для двух архангелов!** — с таким же презрением ответил Ван Хелсинг. — Если верить легендам, в этой преисподней еще нет короля! — подлетая к капители, задумчиво проговорил Дракула, прочертив пальцами по дну каменных чаш в зубах адских псов. — Предпочту оставить это место за тобой. — Довольно, — в сердцах вскричала Анна, уставшая от этой словесной перепалки. Она знала, насколько тяжело давалось это сотрудничество каждой стороне: так уж повелось исторически, что ангелы и демоны не жаловали друг друга, а учитывая их давнюю историю знакомства, на мирное решение проблемы рассчитывать не приходилось. Каждую секунду пребывание в их компании превращалось для остальных в тяжелое испытание, ибо они постоянно ощущали себя танцующими по лезвию ножа над жерлом пылающего вулкана. — Пожалуйста, — уже спокойнее добавила принцесса, умоляюще глядя на вампира. — Она права! — поддержала ее Селин. — Сейчас не время и не место выяснять отношения. Давайте лучше подумаем, как нам пройти сквозь этот барьер! — Данте говорил, что живым пройти портал на границе миров может лишь тот, чья душа тверда и страх ногам не отдает совета, — проговорил послушник, разглядывая причудливую резьбу. — Ну, здесь все понятно! Лишь храбрый сердцем способен пересечь порог смерти, — пояснила Селин. — Но, наверное, нам понадобится какое-то заклинание... — Не нужно никаких заклинаний, — ответил граф. — В нашем мире кровь говорит красноречивее слов и прочих языческих обрядов! — Я не понимаю, — проговорила вампирша, не отрывая от Дракулы голубых глаз. — Как же тогда открыть врата? — Заплатив кровавую дань, разумеется! — отозвался граф, не отрывая взгляда от церберов. — Нужно умереть, чтобы попасть в ад. — Но мы уже мертвы! — непонимающе произнесла Анна. — Не настолько! — покачал головой граф. — А вообще, не стоит воспринимать все так буквально. Древние, зачастую, придавали словам совсем иное значение. Отдать свою жизни — значит отдать свою кровь, но не всю. Это сродни подношению языческим богам. — И почему в вашем мире все покупается кровью?! — риторически спросил послушник, всплеснув руками. — Видите чаши в их пастях, — граф кивнул в сторону капителей, не обращая внимания на высказывание Карла. — Их нужно наполнить нашей кровью, чтобы псы нас пропустили. Все собаки одинаковы, — вампир взглянул на Ван Хелсинга, — кинешь им кусок кровавого мяса, и инстинкты возьмут верх над долгом. — От его взгляда всем присутствующим стало не по себе. — Ты в этом уверен? — поинтересовалась Анна. За последнее время она отдала слишком много крови, поэтому сейчас от одной мысли об этом все ее тело начинала бить мелкая дрожь. — Для того, чтобы быть уверенным, нужно знать об этом либо все, либо ничего! — произнес Дракула. — Что же, если это единственный выход, — произнесла Селин, оголяя запястье.       Кровь, перемешиваясь и пенясь, алым потоком хлынула в древние чаши, будто дань древним богами, обагрив клыки адских созданий, перелилась через край, витиеватой тонкой змейкой устремившись вниз, плутая по фигурной резьбе, пока не достигла гранитных плит на полу.       Слегка покачиваясь от головокружения и слабости, Ван Хелсинг оперся на стену, молчаливо выжидая. Минута, две, три... десять... — Ничего не происходит, — отозвался послушник, глядя на остальных. — Возможно, мы что-то упустили из вида. — Очевидно, саму суть... — фыркнул граф, подходя к арке, и принялся заново ее осматривать, ощупывая выступающие фрагменты резьбы, пытаясь найти среди всего многообразия знакомые символы, но ничего не происходило. А потом, отойдя на несколько метров, окинул взглядом открывшуюся ему картину. Взгляд застыл на струйке крови, вытекающей из чаши и будто проходящей сквозь камень задней стены. — Эврика! — воскликнул он, свернув глазами. — Что ты увидел? — вскакивая со своего места, произнесла Анна. — То, чего не должно здесь быть! — заключил вампир, подходя к каменной кладке и протягивая руки вперед. Пальцы прошли сквозь стену, утопая в черном мороке, состоящем сплошь из энергии. Дракула надавил сильнее и рука по локоть провалилась в пугающую пустоту неведомого застенья. — Что там? — проговорила Селин, приближаясь к вампиру. — Ничего, — отозвался граф, вытягивая ладонь, во след которой потянулся призрачный черный шлейф, похожий на густой дым, рассевшийся через мгновение. — Стена – лишь иллюзия, точнее стала таковой, когда кровавые жнецы собрали свою дань! Что ж, встретимся по ту сторону смерти! — усмехнулся вампир, вставая спиной к порталу и широко расставив руки, провалился в адскую бездну. — Стой, — крикнула Анна, кидаясь ему вослед, но мрак поглотил его с такой быстротой, с какой молния во время грозы прорезает небеса. — Влад!       Принцесса остановилась у края стены, пытаясь услышать за стеной признаки жизни или какого-то движения, но лишь тишина стала ответом на ее призывы. — Смотрите! — воскликнул Карл, глядя на края стены внутри арки. — Края стягиваются, — дотрагиваясь до камня, проговорил послушник. — Это кровь в чашах... Они пустеют! — заметила Селин. — Очевидно, пройти может ограниченное количество человек, — проговорил охотник. — Каждый раз, когда портал пропускает сквозь себя душу, кровь в чашах иссякает. Видимо, так будет продолжаться до тех пор, пока они опустеют. Потом врата закроются. — Выходит, не все из нас смогут пройти! — с горечью заметила Анна. — Видимо! — кивнул Ван Хелсинг. — Тогда следующей пойду я! — проговорила Анна, делая шаг вперед, но Карл ухватил ее за локоть, потянув назад. — Постой! Граф до сих пор не прислал нам весточки с... с того света! Возможно, произошло что-то... непредвиденное! Засада... — Или портал односторонний! — покачала головой принцесса. — Как бы то ни было, выбора у нас нет! — Но как вы собираетесь вернуться обратно? — не унимался послушник. — Если верить Владу, выход есть из любой ситуации, и мы его найдем. Вместе! — многозначительно посмотрев на Гэбриэла, заметила она.       Сделав шаг вперед, Анна провалилась в непроглядную черноту, в которой, казалось, не было ни пространства, ни времени. Она будто парила в невесомости, объятая почти осязаемой тьмой, а потом было резкое падение, будто притяжение Земли давило на нее всей своей мощью. Вспомнив свой первый полет, девушка расправила крылья, с грохотом приземлившись на каменные плиты, которые от удара пошли мелкими трещинами. Каково же было ее удивление, когда, раскрыв глаза, девушка увидела перед собой ту же арку, ту же стену. — О, Боже! — прошептала принцесса, оглядываясь по сторонам. Она вновь попала в замок Дракулы. Те же колонны, те же масляные вазоны, тот же коридор, но в то же время все будто другое. — Ну что, Алиса, добро пожаловать в Зазеркалье! — с ехидной улыбкой проговорил вампир, вставая около Анны. — Мы... — не веря своим глазам, произнесла она. — Я думаю, что перешли в другое пространство! Некий параллельный мир, если можно так сказать, — задумчиво пояснил граф. В это же мгновение над ними заклубился уже знакомый морок, окутавший их с головы до ног. — Что это? — проговорила Анна. — Гости, — вытягивая руки вперед, проговорил Дракула. Почти сразу сквозь портал пролетела Селин, которая, не обладая крыльями, несомненна расшиблась бы от удара, если бы граф не поймал ее. — С возвращением на землю! — усмехнулся он, выпуская девушку из рук. — Благодарю, — слегка смущенно ответила вампирша, оглядывая зал с не меньшим удивлением, чем делала это Анна несколько минут назад.       Тем временем Ван Хелсинг, окинув взглядом портал, положил ладонь на плечи друга. Многое они пережили за время своего путешествия, делили пополам тяготы и опасности своего нелегкого бремени, а теперь пришел черед проститься. Не думал охотник, что так сложно будет сказать последнее «прощай»! — Ну что, мой друг, все как я и говорил. Кровь иссякла, лишь один из нас сможет пройти по этому пути. Оно и к лучшему! Возвращайся в Ватикан! — Ван Хелсинг, я... — Мы еще свидимся, — кивнул охотник, — если не в этом мире, так в загробном! Береги себя.       Сделав шаг вперед, Гэбриэл протиснулся в почти закрытый портал, растворяясь во тьме, теряясь в безвременной пустоте. Падение было стремительным, но звериные инстинкты и ловкость позволили ему сгруппироваться, приземляясь подле своих спутников. — С приземлением! — весело произнесла Анна. — Дежавю! — оглядываясь по сторонам, проговорил он. — Не у тебя одного! — бросил граф. — Как я понимаю, мы перешли границу между мирами и застряли в некоем подобии зазеркалья, но... — Но... — протянула Анна, пытаясь ухватиться за шлейф его мыслей. — Но это подобие захватило только замок, а вот за его стенами... — вампир подошел к арочному окну. — Даже небеса здесь другие.       За пределами замка простирались бескрайние ледяные дали. Остроконечные глыбы льда, похожие на шипы, усыпали всю землю, а небеса были такими черными, без единой звезды, что создавалось ощущение, будто день никогда не наступит. На многие мили вокруг простиралась лишь безжизненная пустыня, а вдалеке, будто серебром, отливали горы. — Если верить легендам, нам туда! — граф указал на самую высокую гору, вокруг которой наблюдалось дьявольское свечение, будто от всполохов неведомого огня. — Значит, нужно выдвигаться! Время не ждет! — перекинув арбалет через плечо, проговорил охотник. — Неужели ты думаешь, что он тебя здесь защитит? — ехидно фыркнул Дракула. — Я думаю, что сам Дьявол не ведает о том, какие твари населяют эту преисподнюю. — Какое-то оружие лучше никакого! — Нам нужно спешить! — перебила их Селин, направляясь к выходу.       Окинув прощальным взором Ледяной замок, который в сравнении с предстоящими им испытаниями уже не казался им таким зловещим, путники устремились навстречу своей судьбе. Укрытые черным пологом ночной владычицы, они медленно продвигались вперед, оставляя на снегу глубокие следы, свидетельствующие о том, что кроме бестелесных душ здесь есть и жизнь. Жизнь, которая не стремилась отдавать себя во власть смерти; жизнь, которая жаждала высшей справедливости; жизнь, которая решилась на отчаянный поступок во имя спасения других. У каждого из них были свои причины для столь опасного похода, у кого-то они лежали на поверхности, а у кого-то таились глубоко в душе, но цель их была единой, а потому и в своем единстве они становились сильнее, постепенно сближаясь духовно под напором суровой действительности.