Проклятые вечностью

      Черные тучи заволокли небо, предвещая раннее наступление вечерних сумерек. Казалось, сама природа восстала против людей, развязывая руки их бессмертным преследователям, которые страшились до наступления темноты покидать свои мрачные убежища. Огромная молния расчертила небо пополам, озарив всю округу холодной вспышкой. За ней, словно верный пёс вдогонку за хозяином, устремился громовой раскат. Тяжелый рокот прокатился по лесу и затерялся где-то за горизонтом, растворяясь в объятой туманом синеве гор. Ночь обещала быть сырой и нервной. Первые капли дождя, будто горькие слезы, прощальными холодными поцелуями коснулись кожи чуть приоткрытых губ и упали на землю, как молчаливые предвестники грядущих потерь. Маленькие, поначалу робкие, они с каждой минутой обретали все большую силу, пока наконец не превратились в ледяной ливень, скрывающий за серой, непроглядной завесой истинную картину вещей.       Прижав ладонь к укушенному оборотнем плечу, из которого тонкой струйкой сочилась алая кровь, Ван Хелсинг медленно ступал меж стройными рядами сосен, с шумом волоча за собой тяжелый арбалет, ставший непосильной ношей для израненного путника. Спотыкаясь о выступающие коряги, цепляясь плащом за корявые ветви, продираясь сквозь густые заросли, он из последних сил хватался за выдуманную им реальность, отказываясь признать тот факт, что с каждой минутой зверь, пробуждающийся в его теле, готовился нанести смертельный удар по беззащитной душе, ставшей жертвой волчьего проклятия. Ветер бросал ему в лицо мокрые пряди растрепавшихся волос, прилипавших к таким же мокрым щекам, перед глазами неустанно роились маленькие черные пятнышки, грозившие в любой момент пресечь связь разума и окружающего мира, унося мужчину в сон, полный лживых химер, но все же упрямство было сильнее. Он дал священную клятву, он просто не может стать рабом чужой воли, не может умереть! Не здесь и не сейчас! Его час еще не пробил, а значит, он должен идти вперед, должен найти Анну.       Мрак медленно окутывал землю похоронным саваном, выпуская на свободу ужасы ночи. Сейчас, в канун Хэллоуина, они обладали небывалой силой и могуществом, могли уничтожить его одним направленным ударом, но почему-то не делали этого, молчаливо выжидая. Охотник чувствовал на себе их холодные взгляды, ощущал почти осязаемую ненависть, порой ему даже казалось, что он видел во тьме их пугающие силуэты, а может, это было лишь плодом его воображения, точного ответа не было. Стараясь отогнать от себя эти навязчивые фантазии, он буквально на ощупь двигался вперед, пока между поредевшими деревьями не показался просвет, свидетельствовавший о том, что лесные владения подходят к концу, уступая место небольшому перелесью.       Вскоре его глаза привыкли к ночи настолько, что Ван Хелсинг мог без труда различать окружающие его предметы, замечать малейшие изменения ландшафта. Расплывчатые раньше силуэты обрели четкие очертания — возможно, это кровь оборотня давала о себе знать. Как бы то ни было, охотник стал видеть намного лучше, да и силы немного восстановились, подпитываясь внутренними резервами.       Через несколько минут он вышел на небольшую поляну, заканчивающуюся скалистым обрывом, а вдали, разрывая ночной мрак, горели огни Будапешта. Легкое движение за спиной заставило его резко обернуться и, превозмогая боль, нацелить арбалет на свою жертву. Издав пронзительное шипение, Алира, склонившаяся над телом Велкана, пораженного серебряной пулей в сердце, метнулась в сторону, устремив на Ван Хелсинга горящие во тьме фиалковые глаза. — Где Анна? Где монстр Франкенштейна? Что вы сделали с ними? — прокричал он, встретившись с ее надменным взглядом. Вампирша попятилась назад, обнажая белые клыки, исказившие ее лицо мерзкой гримасой, но нападать не отважилась. — Поверь, я задаю себе тот же вопрос. Хотя, несомненно, знаю больше, чем ты, — с легкой усмешкой проговорила она. — Хватит говорить загадками, — прорычал он, оглядывая поляну пристальным взглядом.       Поломанные ветви, примятая трава, следы крови на камнях — все свидетельствовало о том, что совсем недавно на этом месте разразилась нешуточная схватка, жертвой которой, несомненно, стала и принцесса. — Где Анна? — повторил свой вопрос охотник. — Неужели великий Ван Хелсинг считает, что я настолько глупа, что после захвата пленников продолжала бы оставаться на месте преступления? — с издевкой спросила она. — Впрочем, сейчас у нас общий враг, — проговорила Алира, метнув к его ногам небольшой кинжал.       Черное острие вонзилось во влажную почву, сверкнув фигурной рукоятью в лунном свете. Когда Ван Хелсинг поднял глаза на собеседницу, она уже растворилась во мраке, оставив после себя лишь таинственный артефакт и море вопросов.       Треск веток и грубая брань, всуе коснувшаяся не только адских порождений, но Всевышнего, заставила охотника облегченно вздохнуть. Минуту спустя, отряхивая шерстяную рясу, на поляне появился взъерошенный Карл, прижимавший к груди огромное распятие. — Что здесь произошло? — поинтересовался послушник, оглядывая последствия бойни. — Они забрали монстра? Где Анна? — Не знаю, — покачав головой, ответил Гэбриэл, — когда я появился здесь, то натолкнулся на Алиру. — Значит, они их пленили?! — Я в этом не уверен, — рассматривая стилет, проговорил охотник.       Оружие было истинным произведением искусства, образчиком трудоемкой работы великих мастеров минувших эпох. Клинок был сделан из черного камня, отшлифованного до зеркального блеска и такого острого, что он был способен перерубить парящее перышко пополам. Рукоять поражала еще сильнее. Эфес был выполнен из червленого серебра, инкрустированного драгоценными камнями с навершием в форме летучей мыши, раскинувшей перепончатые крылья в разные стороны. — Откуда это? — спросил монах, с не меньшим интересом разглядывая кинжал. — Я думаю, что его обронил похититель. Алира права, ей нечего было тут делать! Если бы монстр был у них, то луна, предвещая конец всего сущего, окрасилась бы кровавым оттенком. Так что, кем бы ни был этот похититель, он сделал нам одолжение, осталось лишь узнать, какие он преследует цели. А то может сдаться, что Дракула покажется нам не самым ужасным кошмаром, — заключил охотник. — Позволь взглянуть, — проговорил послушник, забирая из его рук диковинную вещицу. — Я уже встречал где-то этот кинжал. Это непростое оружие, вот только не могу вспомнить, где я его видел. — И что ты предлагаешь? — Нам нужно вернуться в замок Анны. Если ты прав, то игра приобретает совсем другие обороты, а вступать в нее, не зная правил, я бы не рискнул. Невесты Дракулы не используют оружия, а значит, перед нами новая загадка или очередная западня, — пробубнил Карл. — Но у нас нет времени на обратную дорогу. Анна в их руках, с каждой минутой шансов увидеть ее живой становится все меньше. — Мы не знаем, с чем имеем дело, и если ты не собираешься заключить сделку с Дракулой, которого тоже еще нужно найти, то у нас нет другого выбора. — А что, если кинжал — это ловушка? Если Дракула хочет, чтобы пошли по ложному следу? — Не думаю. Если у него на руках все козыри, не имеет смысла затягивать партию. У него есть монстр, есть Анна как дополнительный рычаг влияния на нас. Алира осталась единственной невестой. Она просто бы не успела спрятать пленников и вернуться сюда. А доверять такое ответственное задание другим он бы не стал. К тому же вовсе необязательно было отдавать кинжал тебе в руки, она могла просто бросить его здесь. Мы бы сами нашли стилет и опять же пошли по этому следу без ее посылов. — Выходит, кто-то еще перешел ему дорогу. Осталось понять, на чьей стороне они играют, — проговорил охотник, задумчиво потирая укушенное плечо. — Возможно, ты и прав. Нужно возвращаться в замок. Если бы они хотели убить Анну, то мы бы нашли здесь ее тело, а значит, она еще жива. Они сами нас найдут, когда решат выдвигать условия. Хотя... — Что? — А что, если, получив от нее информацию, они довершат начатое до конца? — Мы оба знаем, что такой исход событий возможен. Но если ты хочешь с арбалетом наперевес бегать по городу, разыскивая неизвестно что, пока тебя не поймают, будь уверен — это случится с большей вероятностью. Сейчас у нас нет выбора. Мы должны вернуться.       Ван Хелсинг поднял с травы упавшую шляпу и застыл на месте, прислушиваясь к дыханию леса. На первый взгляд не было ничего удивительного в уханье совы, доносившемся из чащи, или в шуме веток, с треском бьющихся о стволы величественных сосен при дуновении ветра, но какой-то животный инстинкт подсказывал ему, что они не одни оказались заброшены судьбой к этому мрачному обрыву. Охотник нутром чувствовал на себе пронзительный взгляд, следивший за каждым его движением. — Что произошло? — спросил Карл, подойдя к своему товарищу. — Мы тут не одни! — упирая арбалет в плечо, проговорил он. Медленными шагами охотник направился к лесу, стараясь не пропустить ни одного шороха, ни одного движения. Вдруг с веток огромной ели на него рухнуло что-то тяжелое и, сбив его с ног, устремилось в чащу леса. Не помня, как поднялся, Гэбриэл пустился вдогонку, выхватив из-за пояса револьвер с серебряными пулями. Сейчас было не важно то, кем был этот таинственный наблюдатель: человеком, оборотнем или вампиром. Значение имело лишь то, как много он успел услышать и как много знал, а значит, во что бы то ни стало надо было задержать беглеца живым.       Задохнувшись от погони, чувствуя пронзительную боль в плече, мужчина был вынужден с досадой признать, что это существо оказалось намного проворнее его, ибо стремительно удаляющиеся во мраке шаги вскоре стихли окончательно, оставив после себя лишь глухую тишину. Оглянувшись по сторонам, лишь сосны да камни открылись его взору. Он уже собирался возвращаться назад, когда оглушительный выстрел прогрохотал там, где небольшая горная речка водопадом сбрасывала свои ледяные воды в Дунай, прерывая каменистые предгорья равниной. В народе это место называли Дьяволова Падь, считая его истоком всего зла, проскальзывающего на землю, преодолев адские врата.       Гэбриэл метнулся туда со всей быстротой, на которую был только способен. Когда он выбежал к каменистому берегу, на него тут же набросился черный оборотень, сшибая с ног. Револьвер выскользнул из рук и скрылся в темной пучине дунайских вод, унося вместе с собой надежду на быстрое решение этого конфликта. Насколько охотник успел заметить, внешне оборотень несколько отличался от тех, что ему приходилось видеть ранее: значительно меньше размером, с другим строением скелета и, как ни странно, с более человечным взглядом, который говорил о том, что зверь не объят характерным для оборотней безумием и руководствуется лишь собственным разумом.       Придавив охотника к земле, он рванулся к пульсирующей на шее вене, но был поражен более стремительным ударом. Выхватив из внутреннего кармана серебряный кол, Ван Хелсинг всадил его в череп чудовища до самого основания. Издав скулящий всхлип, монстр рухнул на него, придавив своим весом. Туша оказалось настолько тяжела, что даже будучи в полном здравии, мужчина едва ли смог сдвинуть ее с места, а уж с больным плечом — тем более. Ухватившись руками за выступающий из земли корень, Гэбриэл стал медленно вытаскивать себя из этой западни. Тем временем у самой кромки воды разворачивался еще один бой: женщина в длинном черном плаще, орудуя небольшим серебряным кинжалом, сражалась сразу с тремя оборотнями. Ее движения были настолько стремительны и в тоже время грациозны, что битва больше походила на смертельный танец, а звук — оружия на мелодию, предшествующую вечному упокоению. Каждый шаг, каждый удар несли за собой такую мощь, что казалось, будто сам дьявол стоит за ее спиной, помогая отражать вражеские нападения. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы сердце охотника пропустило удар. Но поразило его не мастерство воительницы, не ее смелость, а до боли знакомые черты, сулившие ему одновременно райское наслаждение и адское пламя. Густые черные волосы красавицы спадали на плечи распущенными прядями, белоснежное лицо будто притягивало к себе лунный свет, а глаза, глаза являлись отражением бескрайних небес, в которых, как звезды, тонули пляшущие искорки. Ее точеный силуэт был будто вылеплен античными богами, вложившими в ее смертоносные движения возвышенное изящество и непревзойденную силу.       Однако ни один бой не может длиться вечно, ресурсы любого существа на земле рано или поздно подходят к концу. Численное превосходство победило самоотверженность, и, поразив своим клинком двух оборотней, девушка получила предательский удар в спину от третьего. Острые когти разодрали одежду, вонзаясь между лопаток, будто кинжалы. Издав хриплый стон, воительница повалилась на землю, устремив к небесам свой затуманенный взгляд. Помедли Ван Хелсинг еще секунду, окровавленные клыки вонзились бы в шею несчастной, обрывая ее земное существование.       Внезапная атака охотника, которого нападавшие преждевременно списали со счетов, застала оборотня врасплох. Он резко отскочил в сторону и начал кружить вокруг мужчины, как хищник вокруг своей добычи. Поворачиваясь вместе с ним, Гэбриэл ни на секунду не упускал его из вида, предоставляя своему противнику право первым нанести удар. Через несколько секунд зрительной дуэли, хотя возможно прошло намного больше времени, оборотень с хриплым рычанием кинулся на него. Случившееся далее заняло лишь мгновение: кинувшись навстречу ему, охотник буквально проскользил у него под брюхом, пропарывая серебряным клинком брюхо от сердца до пупка. Алая кровь залила его одежду, его лицо и огромным пятном растеклась по земле. — Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь! — проговорил Ван Хелсинг и кинулся к бездыханной девушке, лежавшей на берегу.       Осмотрев ее, мужчина поразился тому, как такая глубокая рана могла перестать кровоточить в считанные мгновения, в то время как из его плеча до сих пор сочилась алая жидкость. Изодрав в клочья свою нижнюю рубаху, мужчина смочил лоскуты в воде, омывая изувеченную кожу, после чего наложил повязку. — Ван Хелсинг! Ван Хелсинг! — раздалось за спиной шипение Карла. — Ты где? — Я здесь, иди сюда, быстрее!       К его удивлению и радости, послушник вел с собой под уздцы пару лошадей, сбежавших во время нападения оборотня. Испуганные создания разбежались в разные стороны, как только смогли вырваться из объятой огнем упряжи. — Что... что здесь... — Ты, как обычно, все пропустил, мой друг! — перебил его охотник, видя озадаченное выражение на лице Карла. — Кто это? — спросил мужчина, кивком указывая на лежащую без сознания женщину. И, хотя он не мог разглядеть лица незнакомки, про себя послушник отметил, что очертания ее силуэта кажутся ему удивительно знакомыми. — Это новая загадка, — проговорил Ван Хелсинг, расстилая на земле свой плащ, после чего уложил на него девушку. — Быть не может! — воскликнул Карл, разглядывая её лицо. — Ну почему же не может. Раз мы оба в здравом уме, значит, это не иллюзия и уж точно не совпадение! Взгляни, — проговорил охотник, коснувшись червленого серебряного медальона на ее шее. — Он похож на... — На навершие стилета, — закончил вместо него Ван Хелсинг, — точно такая же летучая мышь. А значит, Алира не обманула. Это не случайность.       Мужчины были так поглощены своим разговором, что не заметили, как незнакомка пришла в себя и теперь сквозь прикрытые ресницы наблюдала за разворачивающейся перед ней картиной, стараясь не упустить ни единого слова, ни единого жеста своих случайных спасителей. — Но ведь эта женщина точная копия Анны, — проговорил Карл. — Может, потому ее и забрали. Хотя, если приглядеться, можно найти и отличия. Волосы этой девушки черны, как смоль, в то время как локоны Анны отдают бронзовым сиянием на солнечном свете. И глаза. У этой женщины они голубые. — А у принцессы? — поинтересовался послушник. — Зеленые. К тому же Анна немного ниже ростом. И все же они поразительно похожи, будто близнецы! Я думаю, что она сможет пролить свет на мрачные события этой ночи. Главное, чтоб дотянула до утра и пришла в себя. Ей сильно досталось.       Карл еще раз окинул взглядом поле брани. Тела оборотней постепенно вернулись в человеческое обличие, скрывая истинные причины убийства этих созданий. Кровь, еще недавно заливавшая всю поляну, впиталась в землю, оставив после себя лишь красноватые пятна, которые смоют дожди, обильно поливающие Прикарпатье в это время года. — Нам нельзя здесь больше оставаться! — проговорил Ван Хелсинг. — К ним может прийти подмога! Но как быть с ней? Чудо, что она выжила после такого ранения. Скачка для нее подобна смерти!       Ван Хелсинг отодвинул мокрую прядь, упавшую на ее лицо, оглядывая незнакомку. Она была так бледна, что казалось, будто вся кровь покинула ее вены, лишив всякой надежды на возвращение к жизни. Лунный свет озарил ее безмятежное лицо, которое приобрело умиротворенное выражение, делая ее похожей на ангела ночи. Ее размеренное дыхание было таким слабым, что мужчина никак не мог его почувствовать, а руки такими холодными, что его посетило спонтанное желание прижать девушку к своей груди, чтобы не дать ей окоченеть окончательно. Лишь слабое подрагивание ее ресниц говорило о том, что она всё еще жива. — Придется рискнуть, — после некоторых раздумий, проговорил Ван Хелсинг. — Оставаясь здесь, мы не сможем защитить ее. — А ты уверен в том, что ей нужна наша защита? — Как бы то ни было, эта женщина — наш ключ, с помощью которого мы сможем открыть эту туманную завесу. — Ты хочешь обменять ее на Анну? — Сначала надо понять, с кем мы имеем дело! Необходимо соорудить носилки, ехать верхом она точно не сможет.       Ван Хелсинг поднялся с колен, положив руку на плечо своего товарища. В этот момент сильный удар под коленку заставил его склониться перед девушкой, которая с быстротой пантеры метнулась в сторону леса и растворилась в ночи. Охотник попытался подняться, но нога словно онемела, отказываясь подчиняться своему хозяину. Момент был упущен, пленница бежала, унося с собой во мрак все свои секреты и призрачную уверенность Гэбриэла в том, что он сумел напасть на след похитителей. Ночь обернулась для них полным провалом, а наступившее утро лишь усугубило их положение.       Кровь оборотня все сильнее начинала бурлить в жилах охотника, неустанно напоминая ему о том, как мало осталось времени до его первого перевоплощения; осознание собственной неудачи, которая могла привести к непоправимым последствиям, тяжелым грузом давило на сердце, а чувство вины, как пламенные оковы, сковало волю. С этим мрачным настроем путники направились в обратный путь, храня в своей душе призрачную надежду на то, что принцесса все еще жива, а спонтанный ход неизвестного игрока позволит им выиграть немного времени для судьбоносного маневра.       Однако с этой ночи еще одна проблема не переставала занимать его разум. Ван Хелсинг не знал, кем была эта незнакомка, столь неожиданно появившаяся из ночного сумрака и также стремительно возвратившаяся обратно, но ее поразительное сходство с принцессой не давало ему покоя. Десятки вопросов вихрем проносились в его мозгу, так и не находя ответа. Кем была эта женщина? Зачем она следила за ними? Какой тайный орден стоял за ее спиной? С какой целью они похитили Анну? Что за тайные счеты они сводят с Дракулой? Вопросы, вопросы, но ни одного ответа. Лишь твердое осознание того, сколь разные и противоречивые души могут скрываться за похожими лицами.