Близнецы Уизли и Амурная контора

POV Я не знаю сколько времени я провёл в Выручай комнате. По-моему дня три или четыре. Всё это время комната снабжала меня всем необходимым. Она была словно заботливая хозяюшка, тщетно пытающаяся меня накормить. Но мне в горло и кусок не лез, ведь что-то так болело в груди, чуть слева. Утром какого-то дня я вышел из своего убежища и обнаружил, что замок украсили разноцветные гирлянды. Должно быть сегодня уже Святочный бал. Меня это не особо волновало, я уже почти ничего не чувствовал. На входе в нашу гостиную я столкнулся с моим кошмаром. Мы дружно опустили глаза в пол и прошли мимо, будто были не знакомы. Укол в сердце. Я остался в спальне до вечера и так бы и не вышел оттуда, если бы не Ли Джордан, буквально силком потащивший меня в Большой зал, предварительно заставив надеть парадную мантию. Посреди зала уже кружились пары участников Турнира Трех волшебников. Но мой взгляд был прикован к человеку, одиноко стоящему посреди толпы и выискивающего кого-то. Эта кто-то вскоре объявилась со скрипом распахнувшейся дубовой двери. Эмили. Противно признавать, но она была прекрасна. Черное платье на бретельках, с поясом на талии, расходящееся к низу, было чуть выше колен. Изящные ножки обрамляли летние чёрные босоножки на каблуке, завязанные бантиками на лодыжках. Само совершенство. Ещё один укол в сердце. Стоит ли говорить, что все взгляды тут же устремились к ней. Жадные, похотливые, только один из них был влюбленным. Да— да, Его взгляд. Ещё укол. Фред летящей походкой устремился к Эмили. Они улыбались и о чём-то разговаривали. Я уже почти отвернулся, но почувствовал на себе взгляд. Эмили с насмешкой смотрела на меня, злобно ухмыляясь. Что, Мерлиновы яйца, она замышляет? Я решил попристальнее наблюдать за ними. Дамблдор, тем временем, танцевал с профессором травологии, миссис Стебль, Людо Бэгмен — с МакГонагалл, мадам Максим с Хагридом носились в бешеном вальсе по всему залу, грозя сбить с ног пары, танцующие в опасной с ними близости. Не танцевал один Каркаров, он вообще куда-то исчез. Очередной танец кончился, и все снова захлопали в ладоши. Людо Бэгмен поцеловал руку МакГонагалл и пошел к столу. Как бы больно это ни было, я продолжал внимательно наблюдать за Фредом и Эмили. И то как они танцевали, как обнимались, как целовались в сторонке, как весело хохотали – это было невыносимо. Но кое-что всё же произошло. Эмили вдруг с похотливым взглядом потянула Фреда прочь из зала. Я бесшумно старался следовать за ними. Они долго бродили по коридорам и вскоре скрылись за какой-то неприметной дверью на четвертом этаже. Через пятнадцать минут оттуда начали раздаваться сладкие стоны. Ни единой слезинки. Сердце упало с огромной высоты и разлетелось на меленькие осколки… Больно… Больно… Больно… Не хочу, я не хочу больше бороться. С меня хватит. Лучше сброситься с Астрономической башни. Или утопиться в озере. Нет. Не хочу. Этот замок, этот чёртов замок, который за столько лет стал моим домом, в одночасье стал, нет, не тюрьмой – гробом. Такое чувство, будто похоронили заживо. Вжимаясь лбом в каменную кладку одного из секретных переходов, я терпеливо ждал, когда моё сердце разорвётся. Я поплёлся обратно – «веселиться». Скоро Эмили вернулась в зал с очень довольным лицом. Минут через пять вернулся и Фред. Вид у него был какой-то потерянный, виноватый и одновременно рассерженный. Он направился ко мне и, пройдя мимо как бы невзначай, сунул мне в руки какую-то бумажку. Я поспешно развернул её. "Прости меня. Я был не прав. Мне очень нужно с тобой поговорить. Я буду ждать тебя в час ночи в Выручай комнате. Пожалуйста, приходи." Сердце сделало сальто. Что такого там случилось, что он резко поменял своё мнение? Я взглянул на свои часы. Через десять минут наступал новый год. Спустя некоторое время все принялись вести обратный отсчёт десяти последних секунд прошедшего года. Посыпались конфетти, взрывались фейерверки, послышались радостные крики и возгласы. Но для меня это значило лишь одно – ещё один час. Учителя внезапно куда-то ушли, кто-то притащил выпивку. Я решил, что мне следует глотнуть немного огневиски для храбрости. И, конечно, я перебрал. Спустя какое-то время я взглянул на часы – у меня оставалось всего пятнадцать минут. Это быстро отрезвило меня и я сломя голову помчался к назначенному месту. На седьмом этаже, как и предполагалось, никого не было. Я в считанные минуты примчался к знакомой стене и замер в нерешительности. Может, это такая жестокая шутка, которая убьет меня окончательно? Но всё-таки огневиски давало о себе знать, вспыхнув адреналином в моей крови и решительностью в разуме. Я распахнул, успевшую появиться, дверь и снова застыл. Он стоял спиной ко мне, чуть повернувшись, и нервно теребил рукава новенькой мантии. Вдруг он оторвался от своего занятия и обреченным голосом прошептал в пустоту: — Ну, где же ты? Я больше не мог ждать. Я тихо подошел к нему, обвил руками его талию и мягко прижался губами к его шее. Он удивленно вздохнул и резко повернулся, вырываясь из моих объятий. Я понял, что совершил непростительную ошибку. Я ожидал, что он начнёт кричать, рассмеется или кинется на меня с кулаками. И он действительно накинулся на меня, но не с кулаками, а с поцелуями. В первые мгновения я неподвижно стоял, распахнув глаза и подняв кверху руки, чувствуя его губы на своих. Он отстранился, слегка смущенно глядя на меня, но вместе с тем в его глазах искорками плясали бесенята. Я наклонился к нему, словно очнувшись, мягко поцеловал его, всё ещё не веря своему счастью и давая возможность оттолкнуть, чего он похоже вовсе не собирался делать. Он обвил руками мою шею, вжимаясь в мое тело, будто хотел слиться со мной. Я чуть отстранился, восстанавливая дыхание, и Фред вдруг принялся расстёгивать пуговицы на моей мантии. Я опешил. Неужели это правда? Сердце опять сделало радостный кульбит. Когда наши мантии были сняты, я стянул с Фреда футболку и замер, залюбовавшись его телом. — Очнись, — он смотрел на меня хитрым и немного пьяным взглядом. Я плохо помню, что происходило дальше. Сбившееся дыхание, страстные поцелуи, засосы, царапины… Я как-то пропустил момент, когда мы оказались в одном только нижнем белье на, невесть откуда взявшейся, большой мягкой кровати с шелковыми кремовыми простынями. Я навис над Фредом (странно, где-то я это уже видел)и вопросительно посмотрел на него. Он кивнул, нервно сглотнув. Я мягко поцеловал его, успокаивая. Провел пальцами от ямочки между ключицами вниз по животу и, подцепив пальцами резинку трусов, нетерпеливо стянул их. Провел языком по всей длине его возбужденного члена, вырвав у него полу-стон полу-всхлип. Лизнул головку и взял его член полностью в рот и чуть не подавился, потому что он толкнулся бедрами мне навстречу. По изменившим тональность его стонам я понял, что он вот-вот достигнет пика, но мне не хотелось, чтобы всё закончилось слишком быстро, и прекратил свои действия. Недовольный стон в ответ. Я не успел даже до конца оформить мысль, как на кровати возле меня упал тюбик со смазкой. — Не бойся. Все хорошо, — прошептал я, увидев сомнение в глазах Фреда. Выдавив себе на пальцы прохладный крем, я осторожно коснулся сжатой звездочки входа и, помассировав, ввел в него палец. Фред зажмурился, я продолжал мягко его растягивать. Где-то тут была одна точка… Ага, нашел. Фред распахнул глаза и сладко застонал. Пара минут и он уже бесстыже стонет, насаживаясь на мои пальцы. Ну всё, хватит. — Перевернись, — ласковый шепот. Он послушно лег на живот, раздвигая ноги, и я начал мягко входить в него, стараясь причинить ему как можно меньше боли. Он застонал сквозь закушенную губу. — Тише, тише, мой сладкий, — бормотал я, покрывая поцелуями его спину. Я погрузился в него до конца и мягко вышел, чуть помедлив. Стон… — Ммм… Ещё! Меня дважды просить не пришлось. Первые пару движений я ещё пытался сдерживаться, но когда его стоны стали откровенно сладкими и просящими, я стал неистово вбиваться в его идеальное тело. Толчок. Стон. Толчок. Стон. Толчок. Вскрик. — А-а-а-ах! Последний рывок и белая жидкость, текущая по его бедрам. Тяжело дыша, мы повалились на кровать. Я хотел было встать минут через десять, но когда Фред обвил меня руками и опустил голову мне на грудь, я мысленно послал всё к чертям и решил остаться здесь, обнимая – теперь уже точно свое – сокровище. POV end