***
Звуки раздавались, словно барабанная дробь. В глазах помутнело, когда он открыл их. Вслепую попытавшись выключить будильник, он свернул лампу, которая упала на пол и разбилась вдребезги. Моментально проснувшись, Дилан встал и с силой хлопнул по будильнику, выключая его. Пол покрывало множество острых осколков. Он встал с кровати, обходя режущие кусочки, чтобы подойти к кладовой и взять метлу. Подойдя к двери, он протянул к ручке забинтованную руку, но позади послышался странный скрип. Лёгкий, прохладный ветерок зашелестел бумагами на тумбочке и полетел дальше по комнате, дотягиваясь своими холодными пальцами до парня. Невесомо потрепав его за волосы на затылке, ветер пробрался под футболку. Мазнув ледянящими пальцами по тёплой коже спины, ветер вызвал стаю мурашек, которые покрыли всё тело Дилана. Что-то открыло окно. Медленно. Выжидающе. С шепотом, еле слетающим с губ. Нахмурив брови, парень медленно обернулся. Окно оказалось нараспашку открыто, а на тумбочке стояла целая лампочка. Сжав больную руку, он резко дернулся к полу, где только что лежали осколки. Но там даже пылинки не было. Подняв голову, он снова посмотрел на окно. Страх побежал по спине. Нервно сглотнув, он закрыл окошко и повернул щеколду. В животе заурчало. Дилан понял, что не ел больше суток. Одевшись, он заправил кровать и сам удивился себе. Обычно он не делал этого, утешая себя мыслями о том, что всё равно ляжет в кровать, и она снова будет помятой, так что смысла стараться за зря нет. Но в этот раз что-то изменилось, хотя даже и сам парень не мог понять что именно не так. Выйдя из комнаты Дилан увидел на стене кровавые отпечатки. Скривив рот, он поскорее взял мокрую тряпку, чтобы смыть последствия вчерашней ночи. Взяв зубную щетку свободной рукой, он начал умываться, поглядывая на свое отражение в зеркале. Почти ничего не изменилось. Разве что, прежде налитые кровью глаза после сна не выглядели так дико и пугающе. Внизу уже раздавались звуки, говорившие о том, что семья собралась завтракать. Улыбнувшись и почувствовав голод, Дилан вытер лицо полотенцем и весело спустился вниз. — Ты будешь завтракать, дорогой? — бабушка стояла у плиты, помешивая жареные овощи. — Да, но я съем бутерброды, а не это, — брезгливо поморщив нос, парень указал пальцем на сковородку. — Очень даже вкусно, — ласково улыбнулась мама, сидя рядом с отцом, который снова пил кофе и читал свежий выпуск газеты. Приземлившись за стол, Дилан взял из деревянной корзинки хлеб и принялся намазывать на него масло. Бабушка поставила перед ним кружку с чаем и вернулась к плите, улыбаясь тому, что внук сидел и завтракал за столом. Он весело орудовал ножом, посмеиваясь, когда прохладное масло попадало на пальцы. Его взгляд скользил по хлебу, который приятным запахом щекотал нос и заставлял желудок бунтовать. Но тут парень снова почувствовал, как и утром в комнате, холодящий кожу ветерок, от которого атмосфера в комнате сразу поменялась. Судорожно оглянувшись по сторонам, он понял, что все окна в комнате закрыты и ему попросту неоткуда взяться. Но этот призрачный ледяной ветер продолжал лизать тёплую кожу, пробираясь в душу и промораживая всё внутри. Стало необычайно холодно. Уют в помещении резко пропал. Взгляд Дилана упал на маму. Она нервно смотрела на руки сына, держащие нож, которым он мазал масло. Она глубоко и отрывисто дышала. В какое-то мгновение её зрачки расширились и накрыли тёмной пеленой некогда тёплую зелёную радужку глаз. Она посмотрела ему в лицо, и что-то в ней изменилось.***
Женщина сидела и смотрела на мужа, который держал в руках газету. Но этот отвратительный, мерзкий шепот заставил обернуться. Её сын смотрел ей в глаза. Его кожа была до ужаса бледной. Он нервно покачивал головой, а когда она посмотрела на него, хрустнул шеей. В руках он держал нож, испачканный маслом. Костяшки его пальцев белели от крепкой хватки. Милое, усыпанное родинками лицо в миг стало обескровленным и страшным, загоняющим душу в самую темную комнату, заставляющим рвать глотку в сильном крике. Грязная. Он не открывал рта, но определённо именно его, некогда такой родной и ласкающий слух голос разносился по комнате еле уловимым напряжённым шёпотом. Женщина осмотрела кухню. Мать её мужа спокойно продолжала помешивать овощи в сковородке, а мужчина, от которого она имела ребенка, попивал кофе, уставившись на чёрные буквы в белой газете. Потаскуха. Она сжала губы, чувствуя, как глаза щиплет от накатывающих слез. Убить тебя этим ножом для масла. Она открыла рот, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. Её взгляд скользил по лицу сына, на котором не было никаких эмоций. Он смотрел на неё пустыми глазами. И этот безумный голос шептал ей прямиком в уши, влетая в её сознание острыми копьями, заставляя жмуриться от обиды, горечи и страха. Я буду только рад. Буду делать это медленно. Кусочек за кусочком. Отрезать от тебя. Как это масло.***
Сильный удар по столу. Стаканы и кружки задрожали, выплескивая жидкость на деревянную поверхность, застеленную скатертью. Слишком много движения. В кухне стало тесно. — Я уничтожу тебя! — женщина встала из-за стола и потянула руки к сыну. Дилан испуганно соскочил со стула, опрокидывая кружку с горячим чаем, отчего жидкость полилась со стола на пол, больно обжигая ноги через ткань джинсов. Мама подскочила к нему, обхватывая руками края футболки, цепляясь в неё острыми ногтями. — Я ненавижу тебя, дрянь! — Джин, что с тобой? — отец отложил газету и недоумённо уставился на жену. Бабушка подскочила, сжимая в руках лопатку, с которой капало масло. — Мам... — голос Дилан дрожал, он непонимающе смотрел на мать, которая пыталась сжать его шею ледяными пальцами. — Клянусь, я убью тебя! — её руки сомкнулись на шее парня, больно сжимая кожу. Парень шумно выдохнул, пытаясь снова протолкнуть воздух в лёгкие. — Джина! — отец схватил женщину за талию и оттащил от сына, который в шоке осел на пол и дотронулся до ноющей от тянущей боли шеи. — Успокойся! Бабушка подбежала к Дилану, который продолжал непонимающе смотреть на женщину, которая приходилась ему матерью. Она расслабилась в руках мужа, но продолжала рыдать и показывать на сына пальцем, говоря что уничтожит его, пока мужчина тащил её прочь из кухни. — Ба... — Дилан поднял глаза, полные слёз. — Все в порядке дорогой, ты ничего не сделал, — пожилая женщина мягко коснулась ладонью щеки внука, утирая большим пальцем всё же скатившуюся солёную каплю. Парень вжался в тёплые руки бабушки и позволил слезам вырваться наружу. Дилан схватился за стол здоровой рукой, у него не было сил отбиться. Он не понимал, что творится с матерью.