***
— Да чтоб тебя приподняло да шлепнуло! — взвилась Женя, когда на ее голову с мягким шорохом опустилась сова. Сидящий по правую руку от девушки, Флитвик прыснул в тарелку. Совы, пожалуй, были одним из самых неприятных обстоятельств в Хогвартсе, по мнению Евгении, разумеется. Во-первых, эти птицы имели свойство нахально приземляться прямо на голову девушки, постоянно запутываясь лапами в волосах и царапая длинными когтями кожу на голове. Мадам Помфри — местная знахарка, сочувственно качала головой каждый раз, когда злая Женя вваливалась в госпиталь с окровавленными волосами. Во-вторых, от сов ужасно скверно пахло, а так как появлялись они в основном за завтраком, то неизменно портили девушке аппетит. А в-третьих, кое-кто из Жениных знакомцев, прознав, что временной изгнаннице жутко досаждают совы, принялись с двойным усердием слать ей письма при помощи совиной почты. Очевидно, им это казалось очень веселым и остроумным, но Женю отнюдь не радовало. Поначалу девушка сопровождала каждое появление очередной совы на ее голове порцией отборных ругательств, собранных со всех континентов. Когда дело дошло до английских, то профессор МакГонагалл настоятельно попросила Женю прекратить сквернословить, и тогда девушке пришлось изгаляться, заменяя ругань, на вполне обыденные слова. — Что б всех ваших сов взорвало к бесам собачьим! — простонала Евгения и принялась снимать птицу со своей головы. Эта рыжевато-серая сова не запуталась волосах, зато очень удачно хлопала крыльями, попадая то по ушам, то по глазам девушки. В конце концов, птаха разместилась на столе и принялась поедать бекон прямо с Жениной тарелки, дав тем самым возможность отвязать письмо от лапы. — Из министерства, — вполголоса заметил Флитвик, когда увидел печать на желтоватом конверте. — И что им от меня могло понадобиться? — пробурчала Женя, ломая красно-коричневую печать и извлекая аккуратно сложенный лист пергамента. Флитвик пожал плечами и отхлебнул немного сока из своего кубка: — Может, это как-то связано с приездом наших гостей, — предположил преподаватель. — Они должны приехать в конце октября, если я правильно помню, — нахмурилась Женя. Она внимательно взглянула на Дамблдора, но тот безмятежно беседовал с МакГонагалл, а значит, директор либо не заметил министерского письма, либо ему не было до него никакого дела. — Так, ладно, — не выдержала Женя: сова снова принялась бить крыльями. — Проваливай! Давай! Лети отсюда! — девушка постаралась спихнуть наглую птицу со стола, но та упорно не желала улетать. Краем глаза Женя заметила, что несколько студентов откровенно хихикают, глядя на безуспешную борьбу девушки и совы, и мысленно пообещала наслать на них хромоту, как только сладит с дурацкой птицей. Наконец, сова обиделась, и, набив клюв беконом, мягко взлетела со стола. До ушей Жени донеслось укоризненное уханье, но чувства оскорбленной птахи сейчас были далеко не на первом месте в списке забот девушки. — Ну что там? — живо поинтересовался Флитвик. Женя расправила пергаментный листок и принялась про себя читать письмо. Горящие глаза крошки профессора слегка раздражали и отвлекали от текста, написанного мелким почерком. — А вы были правы, профессор, — ответила девушка, когда смысл написанного наконец дошел до нее. — Это касается Турнира… Только не гостей, а существ, которых решено привезти для мероприятия, — Женя снова притихла, вчитываясь в перечень. — Ух ты! — воскликнула девушка, пробежавшись глазами по первым двум пунктам. — Представляете, они притащат… — но она не договорила. — А, черт, извините, профессор, но это совершенно секретно, информацию предоставили только мне, как наблюдателю, а преподавателям и ученикам всех трех школ об этом предстоит узнать в ходе Турнира. Женя оторвала взгляд от письма и повернулась к Флитвику. Тут же добрая половина учителей Хогвартса, и Северус Снейп в том числе, синхронно опустила глаза. Девушка виновато улыбнулась и разорвала письмо на мелкие клочки. — Ох, — всплеснул руками Флитвик, — ничего не поделаешь! Но, мне пора на занятия, увидимся за обедом, Женя! — маленький профессор пожал руку Евгении, ту, которая сжимала все, что осталось от письма, и быстро семеня коротенькими ножками, поспешил удалиться. Большой Зал стал редеть: студенты и преподаватели расходились по классам. Аластор Грюм с грохотом протискивался среди растерявшихся первокурсников и что-то громко рычал. МакГонагалл решительно прервала бурную тираду бывшего мракоборца и принялась что-то втолковывать детворе, сгрудившейся вокруг нее. Женя решила не дожидаться, пока скопление народа рассосется, а просто прошла по одному из длинных столов. — Мисс Лютневич! — в голосе МакГонагалл было столько негодования, удивления и детской обиды одновременно, что Евгения просто вынуждена была обернуться. Так девушка и замерла, глядя сверху вниз на колдунью и колдуна, окруженных кучкой изумленных школяров. — А ну в кабинеты! Быстро! — скомандовал Грюм, первокурсники поспешили смыться, Грозный Глаз некоторое время пялился на Женю, и не думавшую о том, чтобы изменить свое положение, а затем откашлялся и погромыхал прочь. МакГонагалл была белее мела, а ее тонкие губы просто исчезли, так сильно она их сжала: — Потрудитесь спуститься со стола, — сказав это, колдунья нервно обернулась, несколько зазевавшихся студентов со скоростью звука вылетели из Большого Зала, едва встретившись глазами со строгой профессоршей. Женя легко спрыгнула на каменный пол: — Да, профессор? — девушка убрала со лба челку, растрепавшуюся после приземления совы. — Мисс Лютневич, я понимаю, что вы молоды, поэтому не говорю ни слова о вашем внешнем виде, манере общаться и прочем, но столы, все же, предназначаются для еды, а не ходьбы, — голос МакГонагалл едва заметно дрожал. Женя лучезарно улыбнулась: — Я больше не буду. — Благодарю, — выдавила из себя колдунья и поспешила прочь. Где-то зазвенел колокол, возвещавший о начале занятий. Топот множества ног как-то разом стих, а двери кабинетов захлопнулись, породив единое движение воздуха. Женя забежала к себе в комнату, чтобы взять плащ и еще кое-что: следовало воспользоваться, редкой в этих местах сухой погодой и немного позаниматься. Филч подозрительно покосился на девушку с собранными волосами, одетую в длинный кожаный плащ. Женя подмигнула завхозу, радуясь тому, что при всем желании, противный дяденька не мог увидеть, что именно скрывается под черными полами ее одежды. Озеро дышало спокойствием, отражая бегущие по небу рваные облака. Со стороны хижины Хагрида доносилось шипение, хлопки и приглушенные возгласы: студенты снова возились с соплохвостами. Женя шла вдоль берега, сминая тяжелыми ботинками вялую траву. Клекот осенних птиц, доносившийся со стороны Запретного Леса, становился все громче и заглушал остальные звуки. Девушка старательно высматривала ровную площадку, хоть немного скрытую от глаз-окон замка. Ей совсем не хотелось, чтобы ее занятия стали чем-то вроде аттракциона для скучающих школьников. Не хватало еще, чтобы преподаватели принялись возмущаться тому, что Женя отвлекает студентов во время занятий, многие и так считали девушку слишком ярким пятном в жизни Хогвартса. Плащ упал на землю, а Женя закатила рукава черного свитера, в глубоком вырезе которого блестели и позвякивали с полдюжины амулетов, висящих на тонких цепочках. Камни силы в наручах девушки заиграли синеватыми искрами, впитывая энергию леса. Евгения аккуратно положила на землю два острых меча с длинными лезвиями и рукоятями в виде оскаленных звериных пастей. Этим мечам еще предстояло скреститься в бою, пусть и не совсем настоящем. Но пока девушка опустилась на смятый плащ, закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании леса. Магию можно черпать из внутренних резервов самого колдуна, как поступали британские маги, но не члены Ордена. Когда боевой маг вступал в схватку, то выбрасывал такие толчки чистой магической энергии, что никаких внутренних запасов не хватило бы. Для этого они и использовали камни силы, не только как концентраторы магии, но и как магниты, притягивающиеся к ключам силы, бьющим прямо из земли. Дыхание девушки становилось все тише и тише, грудь практически перестала вздыматься, а от кожи отлила кровь. Бледная и бездыханная, Женя сливалась с лесом и впитывала в себя частичку его жизни и души. Сила золотыми нитями скользила по желтеющей траве к пальцам на руках девушки. Осень вытягивала из травы жизнь, но щедро делилась ею с тем, кто умел правильно попросить. Холодный ветер ударил по бледному лицу, из-под опущенных ресниц скользнула серебристая слезинка и тут же сорвалась со щеки, уносимая вдаль. Малая жертва в ответ на щедрый дар природы. Женины глаза резко распахнулись, а грудь вновь оказалась полна воздуха. Рука потянулась к рукояти одного из мечей, и, когда стальной клинок взвился в воздух, второй тоже взлетел, сам собой. Удивительные мечи-близнецы достались Жене в подарок за то, что она закрыла глаза на крупную партию контрабанды нечистого на руку антиквара, наткнулась на которую, кстати сказать, совершенно случайно. Если один клинок был в чьей-то руке, то и второй повиновался воле обладателя первого. Страшное оружие, но Женя пользовалась им исключительно для тренировок, тогда, когда не было живого партнера. Лезвия мечей с лязгом столкнулись. Женя кружилась вокруг воображаемого противника, выполняя сложные выпады. Свист рассекаемого воздуха наполнил пространство, а мир девушки сузился до одного единственного сверкающего клинка напротив. Вот он — враг, почти невидимый, бледный и проворный, словно тень, неслышно переступает по примятой траве. Он собирается атаковать, заносит меч и делает молниеносный выпад, но Женя легко отбивает удар, уходит от следующего и готовится выбить клинок из рук противника… — Недурные игрушки! Лезвие просвистело в каком-то миллиметре от уха девушки и безжизненно упало. Пальцы Жени коснулись земли прежде, чем говоривший смог схватиться за свою палочку. Почва вспучилась от разрывающего ее усилия, волна энергии толкнула ее изнутри, заставляя подняться натужной волной. Человек покатился по земле, прежде чем последняя волна взорвалась в том месте, где он только что стоял, обдав его и Евгению влажными комьями. Колдун вскинул руки, изуродованные шрамами, и что-то невнятно пробормотал. Его здоровый глаз вперился в идущую к нему бледную девушку, а волшебный крутился в орбите так, словно хотел вылететь оттуда. — Что ты здесь делаешь? — низкий голос Жени отразился от стены деревьев призрачным эхом, более громким чем, то, что могло образоваться естественным путем. — Решил проверить, куда ты пошла, — прохрипел Грюм, с трудом отползая в сторону от девушки. Его волшебный глаз, наконец, остановился и, теперь, смотрел на клинок в руке Евгении. — Проверил? — если бы студенты сейчас увидели Женю, изуродованная и разноглазая физиономия Грюма показалась бы им нелепой и смешной. И без того резкое лицо девушки теперь приобрело мраморную бледность и неподвижность. Четкие тени падали от разметавшихся волос на неестественно белую кожу, но страшнее всего были глаза. Теперь они лишились белков и зрачков, наполненные лишь курящейся светлой, почти белой, голубизной, сверкающие из-под ореола темных ресниц. Девушка наступала на колдуна неслышными шагами, хотя на ее ногах и были тяжелые ботинки, подбитые железом. Женина кисть шевелилась сама собой, давая импульс мечу, который мерными взмахами рассекал пространство. — Да… — уродливый рот Грюма раскрылся, когда Евгения приблизилась настолько, что могла достать его концом стального лезвия. — Уходи, — скомандовала девушка. — Встань и уходи. И молчи о том, что видел, — голос ее стал походить на человеческий. Когда Грюм, сильно хромая, скрылся за неровным краем леса, девушка глядела на мир уже своими обыкновенными глазами, в которых застыло сильное подозрение, смешанное со злостью.***
Аластор Грюм действительно не обмолвился ни словом о том, что произошло в памятный сентябрьский день под сенью Запретного Леса. Между тем, Женя принялась уходить дальше и глубже в тень деревьев, туда, где еще сохранялись остатки сентябрьского тепла, в то время когда октябрь во всю поливал Хогвартс дождем и ласкал порывами шквального ветра. Девушка, как бы обособленно она не держалась, сумела таки заработать себе репутацию среди школьников. Первый случай произошел в последний день сентября, когда пара старшекурсников устроила горячую перепалку в одном из подземелий. Женя, которую невесть как занесло в те края, попыталась протиснуться между спорщиков: ругань и угрожающее потрясание кулаками ее совершенно не тронули. Но один из парней, вместо того, чтобы ограничиться простой дракой, выхватил палочку и послал заклинание в другого. Второй не остался в долгу, и проклятия столкнулись в воздухе, сверкающие лучи брызнули в разные стороны, а один из них, ярко-красный, полетел в кучку девушек, наблюдавших за ссорой. Женя действовала на автомате: просто заслонила собой студенток, заклинание угодило в собранные лодочкой у груди ладони девушки и взорвалось. От оглушительного грохота задрожали стены, а светильники на потолке принялись угрожающе раскачиваться. Девчонки скорчились у влажной каменной стены за спиной Жени, а Евгения, как ни в чем не бывало, потирала ладони. Тем, кто стоял по другую сторону от задир, повезло меньше: лица двоих ребят покрылись ярко-красными фурункулами. Всхлипывая, студенты помчались в госпиталь, а спорщики, красные, как только что сваренные раки, замерли, глядя на Женю. Девушка задумчиво посмотрела на парней: — С каких факультетов? — ее голос отразился гулким эхом от каменных стен коридора. — Слизерин. — Когтевран. Слизеринцем оказался тот, что атаковал первым. — Минус десять баллов Слизерину, и минус пять баллов Когтеврану, — рявкнула Евгения так, что студенты вздрогнули. — А теперь, оба, марш в больничное крыло, осведомляться о состоянии здоровья товарищей. А потом будете дружно отбывать наказание. Вашим деканам я сообщу. Вердикт был произнесен, а мгновение спустя в коридоре материализовался профессор Снейп. Вот только выручить своего студента он уже не смог, и Женя с наслаждением узнала, что парню пришлось помогать Хагриду травить плотоядных слизняков. После этого случая, братья Уизли взяли за моду подкарауливать Женю в разных уголках школы и посылать в нее разного рода заклинания. Впрочем, девушке это очень скоро надоело, и весь Хогвартс гудел, когда узнал, что очередное заклинание близнецов странным образом отразилось от спины Евгении и полетело в самих Фреда и Джорджа. А потом все хохотали до колик, увидев, что близнецы облысели. Блестящими лысинами Уизли сверкали недолго, зато формальное уважение студентов по отношению к Жене переросло в неподдельное, что не могло не радовать. Но такие яркие случаи были единичными, в основном дни тянулись скучной витой лентой, которой не было ни конца, ни края. Женя не особо страдала от скуки, продолжая изучать колдовскую библиотеку Хогвартса и изнуряя себя тренировками, но остро ощущала одиночество. Соплохвосты Хагрида росли и занимали практически все время доброго великана. Братья Уизли с головой погрузились в занятия и изобретательство: к их глубокому разочарованию, Женя не оценила палочек-надувалочек и ирисок-гиперъязычков. Дулись, правда, ребята очень недолго, и, решив, что Евгения просто слишком приземленная натура для того, чтобы признать их гений, принялись снова заглядывать к ней в гости и прогуливаться по коридорам. — Что вы такие мрачные? — спросила девушка, во время очередной прогулки, заметив, что близнецы проводили профессора Грюма не менее темным взглядом, чем это обычно делала сама Женя. — Получили сегодня ответ от Людо Бэгмена, по поводу наших денег, — нехотя признался Джордж. — Ну и? — девушка была осведомлена о том, что сотрудник министерства попытался надуть близнецов при помощи лепреконского золота, которое всучил им вместо выигрыша, когда они удачно поставили на победу Ирландии в Чемпионате Мира по квиддичу. — Ну и ну… — фыркнул Фред. — Этот придурок даже сам не написал, а прислал официальную форму от отдела Магических Игр и Спорта! — парень в сердцах пнул осколок разбитой чернильницы, который угодил прямо в нос почтенному колдуну с портрета в золотой раме. — Не раскисайте, — поддержала близнецов Женя, стараясь не засмеяться, глядя на то, как колдун пытается оттереть остатки чернил с носа. — Он наверняка приедет на Турнир, тогда и потрещите с ним по душам. А если сами не сможете, то я пообщаюсь, — глаза девушки кровожадно сверкнули. Впервые за все время их общения братья Уизли не нашли как пошутить в ответ и только хмуро уставились в окно, за которым зажигались серебристые звезды. Коридоры замка мерно погружались в полумрак, в свете факелов мерцали привидения, тут и там мелькали силуэты домовиков, готовящих замок к ночной уборке. — Шли бы вы спать, — посоветовала Женя, поправляя ворот своей вышитой сорочки. — А то снова всплывет Снейп, и придется вас отмазывать… — Я же говорил, чтобы ты не вспоминала! — отчаянно взвыл Фред, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, из бокового прохода появился зельевар. Женя решительно преградила профессору подступ к близнецам: — Иногда мне кажется, что вы за мной следите! — без обиняков заявила она, делая за спиной знак братьям. — Я слежу за порядком, — невозмутимо ответил зельевар, — а там, где вы, непременно следует ожидать чего-то… — Снейп резко замолчал, а затем приподнял черную бровь. — Пожалуй, сегодня они поставили рекорд скорости. Девушка обернулась и увидела о чем говорит профессор: близнецов и след простыл. — Хорошо, что вы не сдружились с Поттером, — мрачный тон зельевара подсказал Жене, что этот самый Поттер или чрезвычайно неприятная личность, или, что более вероятно, довольно славный парень. — С таким покровителем этому юноше сходило бы с рук абсолютно все. — Мда, — покачала головой Женя и кокетливо улыбнулась, — а я-то думала, что просто вам нравлюсь. Снейп ошарашенно уставился на девушку. Создавалось впечатление, что этот колдун и помыслить не смел о том, чтобы заинтересоваться кем-то женского пола. — Вот я и поставила вас в неловкое положение, — ухмыльнулась Евгения. — Скажешь: «нет» — обидишь, скажешь: «да» — невесть что подумает. — Тогда, я воздержусь от ответа, — Северус Снейп старательно изучал взглядом пространство за Жениной спиной. — Ваше право, — пожала плечами девушка. — Тогда я пойду. Она уже развернулась, чтобы направиться в свою комнату, когда Снейп догнал ее. — У меня к вам деликатный вопрос, — неопределенно начал зельевар. Женя даже остановилась: — Я слушаю, — она внимательно посмотрела в серьезное лицо профессора. — Грюм обыскивал вашу комнату? — резко спросил Снейп и тут же затравленно осмотрелся, словно боялся, что их подслушивают. — Эммм, — задумалась Евгения. — Не могу вам сказать… — Ясно, — резко оборвал девушку зельевар. — Тогда доброй ночи. — Подождите, — Женя схватила Северуса Снейпа за руку, повыше локтя. Мужчина остановился, но рывком выдернул руку из пальцев девушки. — Я не могу сказать, потому, что у меня на дверь наложено заклинание, — Женя деликатно сделала вид, что не заметила жест своего собеседника. — Заклинание? — в черных глазах Снейпа мелькнул живой интерес. — Ну, вроде того, — кивнула девушка. — Я никогда не полагаюсь на ключи, поэтому накладываю на дверь охранные чары, так, чтобы сквозь нее могла пройти только я и те, кого я приглашаю. Зельевар скрестил руки на груди и нахмурился, задумчиво изучая взглядом Женино лицо: — Чары такого рода довольно легко снять, тем более сильному магу, вроде Грюма. — Это обычные чары легко снять, — с легкой ноткой самодовольства ответила Евгения. — Но я говорю не о простых чарах, а о ритуалистике… — она задумалась пытаясь подобрать более подходящее слово на английском, но ничего более точного не нашла, — если сильно стараться их снять, то от двери порой можно вообще не уйти. Девушка насладилась жгучим интересом, отразившимся на лице ее собеседника. — Если хотите, — продолжила Женя, скучающим тоном, — я могу и вам такие же поставить, чтобы никто не шарил в ваших владениях. — Хочу, — легко согласился Снейп. — Когда? — Ночью, — девушка поцокала языком, прикидывая, что ей понадобится для того, чтобы поставить защиту на покои зельевара. — Процесс не быстрый, да еще и со всякой атрибутикой. Не нужно, чтобы студенты это видели. Завтра я буду готова. — Тогда я зайду за вами после полуночи, — черные глаза мужчины встретились со светлыми глазами Жени. — Будете должны, — ухмыльнулась девушка. — Сперва докажите, что эта ваша «ритуалистика» работает, — растянул губы в ответ Северус Снейп.