--we were exploding anyway--

<at the end of the world or the last thing i see you are never coming home>

Джошу сегодня не спалось. Он долго ворочался в своей постели, вынуждая Уильяма мириться с шумом и громко недовольно сопеть. Джоша не беспокоили ночные кошмары со смерти Оливера, когда он два месяца мирился с картинками окровавленного Сайкса. На самом деле, это было довольно странно: вроде бы ничего особенного не произошло, за исключением прихода троих новичков в стаю, но воспоминания о смерти его родного Оли всплывали в его голове каждый раз, когда парень закрывал глаза, до безумия яркие и ничуть не искажённые. И это было больно. — Может, ты прекратишь уже возиться, Джош? — подал голос раздражённый Уильям. — Билви, я не могу уснуть, — устало выдохнул ему в ответ Франчески. — Так. Джошуа Джеймс Альфонс Франчески, ты не маленький пятилетний ребенок! Тебе двадцать два, Джош! Двадцать. Два. И ты, я уверен, способен справиться со своими кошмарами, — ободряюще воскликнул Уильям, поднимаясь на локтях. — Ты не понимаешь, Билл, — Джош запустил руку в волосы, прикрывая ноющие от усталости веки. — Тогда кто-то должен понимать! Расскажи мне, — чуть тише проговорил Уилл. Он тоже пришёл в стаю совсем недавно — пару лет назад, так что наверняка даже не знал об Оливере и том, как тот погиб на глазах у лучшего друга и Джоша. — Нет, прости. Ложись спать, Уилли. — Как хочешь, — пожал плечами Билл, глядя, как Джош поднимается, направляясь к лестнице. — Куда ты? — К Виктору, — тихо ответил Франчески, — спи давай. Вик уже спал, когда Джош спустился на их с Майком этаж. Фуэнтес-младший был на смене, что было немного странно, ведь парень бодрствовал весь день. Джош подошёл к пустому спальнику, присаживаясь на него и глядя сквозь оконный проём на синеющее небо над городом. Вик всегда спал очень чувствительно, так что парень был почти уверен, что он скоро почувствует чьё-то присутствие и проснётся. И Джош не прогадал: через несколько минут Вик дёрнулся, мгновенно расстёгивая спальник и чуть ли не выскакивая из него. — Д-джош? — заикнулся Фуэнтес, разглядывая в темноте парня, сидящего напротив него. — Да. Вик, мне не спится. — И что? Это твои проблемы, — хмыкнул Фуэнтес на жалобу Джоша. — Я вспомнил Оливера. Фуэнтес застыл, глядя в одну точку на противоположной стене. Его мысли проносились в его голове со скоростью сотни миль в час. Сердцебиение, по ощущениям, замедлилось, и Вик мог поклясться, что слышал, как на пятом этаже возятся Джек и Джастин. — И? — тихо выдавил он, сглатывая, хотя во рту пересохло при упоминании лучшего друга. — И? Вик, всё, что ты можешь сказать — это несчастное "и"? Чёрт, Вик. Я думал, ты поможешь мне что-нибудь с этим сделать. Помнится, ты проще пережил его смерть. Мексиканец сжал зубы. Глаза заслезились. Руки непроизвольно дернулись, сжимаясь в кулаки. Он до сих пор не отомстил за Оли. Они с Джошем до сих пор не отомстили за него. Вся стая до сих пор не сделала этого. Он сморгнул слёзы, глядя на Джоша. Глаза привыкли к темноте, и теперь он мог видеть уставшее и заплаканное лицо Франчески. Они с Оли ведь были... как Вик мог их назвать? Любовниками? Слишком пошло. Голубками? Слишком грубо. Влюблёнными друг в друга до беспамятства. Скорее так. Их отношения ни разу не зашли дальше поцелуев. Чистая любовь. Не та, которая была у него с Хайми. Чёрт, он даже не любил Пресиадо. Просто парень был достаточно симпатичным, чтобы Вик иногда позволял себе переспать с ним, потому что девушек в Верхнем городе уже давно было очень и очень мало. Помнится, единственной девушкой, с которой он спал, была Тэй — одноклассница, с которой они ни разу не виделись с выпускного. — Вик? — руки Джоша тряслись. — Я не смогу тебе помочь, прости, Джош, — еле сдерживая неприятные воспоминания и дрожь в голосе, проговорил Виктор. — Давай хоть повспоминаем его, что ли, — вздохнул Франчески. — Мы ведь так и не устроили ему ни одних поминок. — Не те сейчас времена, чтобы устраивать поминки по каждому погибшему, — тихо заметил Вик, опуская взгляд на руки. — Но всё же. Расскажи, как вы познакомились? — Джош обнял колени руками, глядя в окно. Вик хмыкнул. — Мы выросли вместе. Мы играли вместе, вместе влипали в разные переделки, вместе играли с Майклом в приставку, когда он возвращался из школы, вместе создали стаю, когда Бойня затронула Верхний город, вместе смотрели, как всё, что мы знали, рушится, вместе противостояли "Кобре"... немного странный вопрос: "Как вы познакомились". — Да, согласен, — кивнул Франчески. Наступила тишина, в которой каждый из них думал о своём. Это было чем-то вроде минуты молчания в память об Оливере. Каждый из них вспоминал те моменты, которые были так или иначе связаны с Сайксом, и это, если честно, помогало. Джош даже начал посмеиваться, вспомнив, как Оли принёс ему охапку "ожерелий" из водорослей с берега, утверждая, что так Франчески будет выглядеть ещё лучше, чем обычно. И Джош носил эти куски травы, ужасно пахнущие и грязные, ещё пару часов. И Оли и правда было без разницы, как от них пахло. Вик думал о том, как Оливер тренировал его. Сам Вик никогда не отличался особой спортивной подготовкой, поэтому, когда началась Бойня, Оли занялся этой частью жизни вплотную. Он тренировал сначала Фуэнтесов, а потом и всех членов их стаи, иногда присоединявшихся к ним. Несмотря на достаточно хилое телосложение, Оливер был очень выносливым и быстро бегал, а его болевой порог был даже предметом зависти. И сейчас Вик очень скучал по тем временам, когда они тренировались ещё в своём старом секторе, из которого они сбежали будучи подростками, и совершенно не заботились о том, что кого-то из них может не стать. Джош вздохнул, пытаясь успокоиться. — Каково это — найти настоящую любовь? — тихо спросил Вик, искренне надеясь, что правильно сформулировал это понятие. — Это... — усмехнулся Джош, — это почти как вернуться домой после стычки с кем-нибудь. Знаешь, типа живой и невредимый, и на душе так тепло, что хочется сжаться и не отпускать это чувство. Я честно не знаю, как можно описать то, что ты чувствуешь в этот момент. Будто что-то внутри тебя греется. Будто ты нашёл смысл жизни и причину, чтобы продолжать бороться. Будто ты живёшь. В кои-то веки живёшь по-настоящему, и тебе совершенно неважно, что творится вокруг. Главное, чтобы с человеком, которого ты любишь, всё было в порядке, — Франчески повернул голову к Вику. — Ты обязательно найдёшь такого человека, Вик. Все мы находим, просто некоторые не могут различить любовь и влечение. Картинки лица Хайми, когда Вик пришёл к нему сегодня вечером, пронеслись в голове Фуэнтеса, и он судорожно вздохнул. Нет, Хайми не был тем человеком, с которым Вик чувствовал бы всё то, что описал Джош. Но Виктор боялся, что он просто не может разобрать свою влюблённость в Пресиадо. — Что же... спасибо тебе Вик. Честно. Ты мне очень помог, — выдохнул Джош, поднимаясь на ноги. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Джошуа, — тихо ответил Вик, глядя вслед удаляющейся в темноту фигуре. Он подобрал ноги под себя, глядя в окно. Разум будто шептал ему что-то, но разобрать, что именно, он не мог. Жёлтая луна светила прямо в глаза, и Вик подумал о том, что ему надо извиниться перед Келлином. Он не знал, за что. Просто это казалось правильным. Он поднялся на ноги, потягиваясь, и направился на восемнадцатый этаж, где разместился Куинн. Виктор не мог сказать точно, зачем он спустился сюда. Келлин спал, укутавшись в потёртое одеяло, которым его, скорее всего, снабдил Джош. Он слегка сопел во сне, иногда морщась и постанывая. Парню явно снились не самые приятные вещи, и Вик надеялся, что он, тем не менее, выспится. Это желание было достаточно странным, если учитывать, что буквально сутки назад Вик ненавидел брюнета за то, что тот вообще посмел появиться в его жизни. Внутри Вика росло желание обнять Келлина, укутать его в тонкое одеяло сильнее, лечь рядом... хоть как-то укрыть его от опасностей жизни в Сан-Диего. Фуэнтес искренне не понимал, что движет им, но он опустился на колени перед парнем, убирая пряди волос с лица и слабо целуя его в лоб. Тот поморщился, почесал нос и уткнулся лицом в свёрнутую толстовку, которую использовал как подушку. Вик улыбнулся, чувствуя, как тепло разливается в груди. И в этот момент, сидя на коленях перед самым красивым человеком, которого когда-либо видел, он невольно вспомнил их разговор с Джошем примерно двадцать минут назад. "Будто что-то внутри тебя греется. Будто ты нашёл смысл жизни и причину, чтобы продолжать бороться", — эхом отдались в голове Вика слова Франчески. И Вику было совершенно непонятно, чем был обусловлен тот пожар в грудной клетке, что он сейчас чувствовал. Ему было понятно только одно — Келлин изменит его жизнь. И ещё неизвестно, станет ли он хорошим изменением, или же из-за него всё развалится в пух и прах. *** Джек повернул голову к Джастину. Блондин слабо улыбался во сне, и Фоулер мог отдать вечность ради того, чтобы этот миг продлился ещё немного. Утреннее солнце уже начинало слепить глаза, медленно поднимаясь над горизонтом и освещая комнату тёплым светло-оранжевым светом. Волосы Джастина отливали золотистым оттенком, создавая вокруг его головы ореол света. "Как у ангела", — отметил про себя Джек. Ресницы блондина подрагивали в свете, и Джек с трудом оторвал себя от созерцания спящего Хиллса. Джастин нравился ему уже очень давно. Фоулер даже не мог вспомнить, сколько именно лет он вот так просыпается и смотрит, как парень спит. Это было привычкой, устоявшейся и ставшей неотделимой от ежедневного распорядка. Джек поднялся и, потягиваясь, подошёл к окну. Редкие облака утекали за горизонт; над скалой, опоясывающей город с одной стороны, птицы ловили потоки ветра, паря над землей. Соседние небоскрёбы, пустые и полуразрушенные, закручивали воздух, отчего ветер свистел у самой земли. Он поднял голову, глядя вверх. И остолбенел. На несколько этажей выше него сидел Майк, и он был не один. С ним был тот самый худой парень, которого они вчера видели, когда пробирались в высотку. На нём были всё те же кепка, очки и худи, он взял Майка за руки и о чём-то говорил Фуэнтесу. Майк кивал, явно заинтересованный рассказом. За спиной Джека послышалось шевеление, и ему пришлось оторваться от рассматривания странной парочки. Джастин перевернулся на спину, глядя на Джека и потягиваясь. — Утра, — улыбнулся он, и Джек почувствовал тепло, растекающееся по телу от этой улыбки и голоса. — Доброе утро, — улыбнулся он в ответ, отворачиваясь к окну. Майк и Тони исчезли, поэтому Джек начал рассматривать соседние дома и птиц, летающих над городом. На плечи легли холодные руки, и Джек почти что подпрыгнул. Он обернулся, чтобы увидеть Джастина, одетого в одни боксеры и почти прижимающегося к нему. По телу пробежалась дрожь от присутствия такого любимого и идеального тела рядом. — На что смотришь? — проговорил Хиллс, опираясь подбородком на плечо брюнета. — Э-эм... п-просто так, — вздохнул Джек, чувствуя растущее напряжение. — На дома вокруг, на у-утро. — Чего ты так нервничаешь, Джеки, — Джастин наклонился, слабо целуя Джека в шею. — Я... — Ой, да ладно тебе. Давай, нам надо сходить за вещами, — Джастин отвернулся от Джека, начиная одеваться. Руки Хиллса тряслись. Не то, чтобы его сильно волновала реакция Джека, но вести себя так с лучшим другом, пусть он и был влюблён в этого друга уже несколько лет, не стоило. К тому же, зная Джека, он мог с уверенностью заявить, что Фоулер всегда предпочитал пострадать, но найти себе ту, которая сможет родить ему детей, чем встречаться с парнем. И это было очень больно осознавать, потому что все те, с кем Джастин иногда развлекался, не могли заменить Джека. Потому что Джек и правда слишком нравился Джастину. И сейчас, Джастин проклинал себя на всех языках, которые знал. Они вышли из дома как раз тогда, когда солнце коснулось окон второго этажа, наверняка разбудив при этом Хайми. И в этом утре было что-то, что показалось им обоим безумно особенным. Но они, как обычно, побоялись сказать друг другу об этом. *** Майк проснулся рано. Вик, судя по всему, только лег спать, во всём доме было тихо, и Фуэнтес-младший решил, что ему пора прогуляться. Посмотрев на часы, он увидел, что проспал не больше двадцати минут, но в нём было невероятно много энергии. Будто бы он спал весь день, как и должен был. Парень встал, потянулся, накинул на себя худи, натянул кеды и пошёл к лестнице. Через пару минут, стоя на соседнем здании, он наконец-то смог вдохнуть полной грудью, осматриваясь. — Почему ты не спишь, Майки? — тихий голос за спиной заставил Фуэнтеса улыбнуться. Тони производил на него странное впечатление. С одной стороны, этот парнишка был неким провокатором - он мешал их спокойной жизни одним своим существованием, но, в то же время, с его появлением Майк начал чувствовать какой-то непонятный покой — то, чего он не чувствовал уже очень давно. — Я? Я не могу спать ночью, наверное, — пожал плечами Майк. — А ты почему здесь? — Потому что у меня нет постоянного логова, — спокойно улыбнулся Тони, — и я могу охранять твой сон, или, скорее, бодрствование. — У тебя нет стаи? — Майк ошеломлённо уставился на парня. Он уже очень давно не встречал одиночек среди Либертов. Тони лишь помотал головой, растягиваясь в улыбке. — Стая — лишь ненужное обременение себя обязательствами, — поднимая палец вверх проговорил он. — К тому же, я что, и правда похож на того, кто может сосуществовать с кем-то в одной стае? — Н-ну, да? — Бип-пип! — чуть ли не завизжал длинноволосый. — Неверно, Майки. Я совершенно не похож на того, кто может жить вместе с кем-либо. Ну, разве что с тобой, милый, но ты не признаёшь нашей связи. Майк нахмурился. Почему этот парнишка всегда говорит о присутствии какой-то связи между ними? Тони снова слабо улыбнулся ему, беря за руку. — Пойдем чуть ниже. Не хочу быть на всеобщем обозрении, — прошептал он. Они спустились ниже на пять этажей, садясь практически напротив окон Келлина. — Теперь нас видно меньше, — улыбнулся Тони, всё ещё не отпуская руку Майка. — У тебя невероятно холодные пальцы, Майки. Говорят, у людей с холодными пальцами горячее сердце, — подняв бровь тихо добавил он. Майк промолчал, опуская взгляд на руки. Тони взял их обе в свои ладони, и согревающее тепло его рук будто бы передавалось Майку, разливаясь где-то в груди. — Т-тогда почему у тебя они такие тёплые? — заикнулся Фуэнтес, поднимая взгляд на Перри. Тони лишь улыбнулся ему, глядя прямо в глаза, и поднёс пальцы Майка к губам, целуя их. — Тебе об этом знать необязательно, мой милый Майки, — как-то совсем обречённо вздохнул он. — Я... — Майк задохнулся. — Я хочу, чтобы твои пальцы тоже были холодными. — Что же... заставь их, — улыбнулся Тони. — Давай сядем. Он отпустил руки Фуэнтеса, садясь на пол перед полуразрушенной стеной. Майк опустился рядом с ним, рассматривая то, что было видно. Из стены напротив торчала арматура. Над их домом, освещая весь квартал белёсым светом, висела полная луна, невероятно огромная для начала сентября. Тони смотрел прямо, на дом перед ними, где уже спала вся стая Фуэнтесов, и его лицо, бледное в свете луны, почему-то показалось Майку невероятно грустным. Парень вздохнул, переводя взгляд на старшего. — Расскажи мне, о чём ты думаешь, когда рискуешь собой ради стаи, — тихо произнёс он. — З-зачем? — Мне интересно, что чувствуют люди, идущие на риск ради тех, кого любят. — Я... ну... знаешь, это почти как долг. Ты ощущаешь, что не можешь поступить по-другому. Просто должен сделать то, что собирался, до конца, и всё. Это... сложно описать. Ты не боишься за себя. Тебе действительно важно только то, что твои родные и близкие в безопасности. Ну или те, кого ты любишь. Не знаю, как ещё это описать, Тони, прости, — Фуэнтес опустил взгляд в пол, перебирая пальцами. — Да нет, всё понятно. Спасибо тебе, Майк, — парень впервые за вечер не смягчил его имя, и такое обращение резануло по ушам. Тони поднял руку, кладя ладонь поверх движущихся рук Майка. Фуэнтес вздрогнул и перестал двигаться и, кажется, дышать, чувствуя, как его пальцы сплетаются с пальцами Тони. Они оба замолчали, всё так же глядя на улицу, и в этом молчании не было ни капли неловкости, которая, кажется, всё же должна была присутствовать в общении с человеком, которого знаешь третий день. Они сидели так, кажется, всего лишь несколько часов. Но вот солнце, встающее за их спинами, и часы на запястье Майка говорили совершенно другое. Тони вздохнул, и его большой палец перестал поглаживать руку Майка. Парень поднялся на ноги, утягивая Фуэнтеса за собой, и его худую фигуру перекрыл луч света, пробившийся сквозь полуразрушенные стены. Майк прищурился, рассматривая Тони в таком ракурсе. Кажется, с каждой секундой он видел в нём всё новые и новые стороны и грани: в настроении, во внешнем виде, в характере, — и с каждым разом всё больше чувствовал, как его тянет к этому странному парню, которого он встретил на крыше пару дней назад. Это, возможно, было немного ненормально: Майк почти ничего не знал о Тони, в то время как тот, кажется, был осведомлён абсолютно обо всем, что происходило с Майком, но Фуэнтес даже не думал об этом. Было просто комфортно. И даже то, что Тони был, кажется, биполярным*, его совершенно не тревожило. — Знаешь, это всё... в смысле... наши... отношения? Они очень странные, — начал было он, — я совсем ничего о тебе не знаю, и... — Нет, Майки, они совсем не странные. Тебя что-то не устраивает? — Н-нет, но... я хочу хоть что-нибудь знать о тебе, — Майк занервничал, зная, что Тони может в любой момент уйти, и ему этого, честно говоря, не хотелось. — Зато я не хочу. — П-почему? — Потому что ты можешь испугаться моего прошлого. — Тон... сколько тебе? Я же могу это узнать, — неуверенно спросил Майк. — Восемнадцать. На самом деле ты прав. Тебе надо узнать обо мне хоть что-то. Спрашивай, Майки. Не стесняйся. Но если я не отвечу — не стоит расспрашивать об этом. — Окей... хм... о-откуда ты? — Один из пригородов Тихуаны. Это в Мексике. Маленький городок, но там ещё до "Кобры" была мафия. Мы с родителями переехали в Сан-Диего, когда я был совсем маленьким. Неинтересная история, — пожал плечами младший. — Л-ладно... — Майк задумался, пытаясь найти такую тему, на которую ему самому бы захотелось говорить в любое время. — Какую музыку ты любишь? — Забавный вопрос. Когда-то давно, пару лет назад, у меня была гитара, — вздохнул Тони, откидывая длинную чёлку. — И плеер тогда ещё тоже был. Я жил в квартале, где можно было найти электричество, поэтому я всегда слушал его, что бы ни случилось. Пост-хардкор, дэткор, все дела. Тяжёлая музыка, постапокалиптические жанры... в общем, всё то, что идеально сочеталось с окружающей обстановкой, — парень завел руки за голову, уходя на другую сторону этажа — к окнам, из которых был виден рассвет. — Ты когда-нибудь любил кого-нибудь? — после долгого молчания решился Майк. Ему почему-то было до жути интересно, что чувствует человек, когда влюбляется. — Тебя, — выдохнул Тони в открытое окно. — И-и как? — заикнулся Фуэнтес, чувствуя, как сердцебиение ускоряется от этого незамысловатого признания. — Сильно. До боли под кожей, — хмыкнул парень, оборачиваясь. — Показать, насколько? Не дожидаясь ответа, Тони притянул Майка к себе, целуя. И в этом поцелуе было что-то, что и правда дало старшему некое представление о том, что он должен чувствовать. И искрящееся тепло по телу от ощущения тёплых губ на своих, тёплых рук на талии и не менее тёплого тела рядом, казалось, намертво врезалось в память Фуэнтеса. *биполярное расстройство — вид психологического нарушения, при котором у человека могут случаться приступы паники, агрессии или депрессии (а иногда и всего вместе), которые достаточно быстро сменяются нормальным состоянием и непредсказуемы. Их причиной может стать что угодно, и такое расстройство может стать причиной достаточно важных (и не всегда положительных) событий. К примеру многие учёные утверждают, что у Ван Гога было биполярное расстройство, из-за чего он писал свои шедевры. В современном мире биполярным людям прописывают успокоительные, благодаря которым их поведение несколько стабилизируется. Зачастую, биполярное расстройство совершенно не мешает их нормальной жизни.