--we were exploding anyway--

<spend the rest of your days rocking out for the dead>

— Вик, хватит, — Уильям потёр уставшие глаза. — Они уже всё давно поняли. Я объяснил им. — Я хочу, чтобы они уяснили, — огрызнулся Фуэнтес. — Если вы, ребята, оплошаетесь на первой же неделе, я выгоню вас, предварительно перерезав вам голосовые связки. Джек вздрогнул от угрозы, крепче сжимая рукав Джастина. Хиллс кивнул, кажется, ничуть не испуганный подобным заявлением. — Ладно, что теперь? — спокойным голосом спросил он, глядя Вику в глаза. Фуэнтес, кажется, немного остыл под таким непроницаемым взглядом блондина. — Ищите этаж и спускайтесь сюда. Билви, помоги им, — вздохнул он, потирая глаза. Беккет кивнул, уводя двух новых членов стаи. Вик потёр переносицу. Чёрт, что сегодня за день? Почему у них в стае внезапно стало восемь человек вместо пяти? Почему на их дом напали? Почему Хайми обиделся на него? К слову, как только Вик вернулся в дом, Хайми ушёл из картографической, не сказав тому ничего. Ни малейшего слова. Он даже не кивнул ему. На лестнице послышались шаги, и Вик рефлекторно повернулся, чтобы пронаблюдать, как Майк спускается вниз. — Вик, мне срочно надо уйти, — оповестил брата он, хватая поношенный рюкзак, с которым всегда ходил ночью. — Куда? — Вику на самом деле сейчас было совершенно не до брата, но он всё равно хотел быть уверенным, что с младшим ничего не случится. — По одному делу, — ответил Майк уже с лестницы. — Только возвращайся, Майки, — прокричал Вик. — Обязательно, — донеслось до него откуда-то сверху. И снова наступила тишина, нарушаемая только треском разрядов в соседнем здании. Виктор вздохнул, спускаясь вниз. Он был почти уверен, что Хайми обиделся на него из-за его поступка. Но что Фуэнтес сделал не так? Ему ужасно хотелось знать. *** Майкл спрыгнул на ту крышу, с которой сегодня эвакуировал большую часть внезапно увеличившейся стаи. Осмотревшись по сторонам, он ничего не увидел, продолжая свой путь по полуразрушенным домам. Их здание было самым высоким в округе, да и к тому же, в их секторе мало кто жил. Всего пять-шесть стай, на самом деле. Впрочем, район был достаточно большим, но отдалённым от побережья, лишённым отопления и практически лишённым водопровода. Как ни странно, эти две важные части жизни до сих пор присутствовали в Верхнем городе, хотя большая часть цивилизованного населения была Нижними. Но в их доме, в отличие от остальных, всегда была хотя бы холодная вода, да и горячая бывала, правда гораздо реже. Хвала связям Уильяма, который уговорил своего ненаглядного проспонсировать ремонт труб в их доме и трёх окрестных домах. Но группировки редко интересовались районом в целом, поэтому постоянных баз здесь не было, что означало совершенно спокойное передвижение по крышам. Майк приземлился на одну из самых низких крыш в секторе, осматриваясь. Странно, он ожидал увидеть Его здесь — там же, где они встретились вчера. Но крыша была пустынной. Он обернулся вокруг своей оси ещё раз, замечая человека, стоящего на предпоследнем этаже соседнего здания. Фигура тут же удалилась вглубь дома, и через пару минут перед Майком приземлился Он. Сейчас, в отличие от их последней встречи полчаса назад, на нём не было очков, а длинная чёлка была убрана назад. Бейсболка была перевёрнута козырьком назад, а во рту был чупа-чупс. Парень снял наушники, глядя на Майка, и Фуэнтес готов был признаться, что с ореолом из лучей почти зашедшего солнца вокруг головы он выглядел почти ангелически, а в его глазах плясали недобрые огоньки. — Просто гуляешь? Или искал меня? — язвительно сказал он, глядя на Майка, будто на экспонат в музее. — И-искал тебя, — заикнулся Майк. Парень усмехнулся, садясь на краю и скидывая ноги вниз. Он медленно достал чупа-чупс изо рта, облизал его, и снова заглотил его, заставляя Майка нервно вздохнуть. — И? — протянул он. — Что? — Ну, не просто так же ты меня искал, — зевнул парень, скрывая глаза за солнцезащитными очками. — Н-нет, — выдохнул Майк. — Я просто хотел узнать, кто ты? — Зачем мне говорить тебе это? Ты же можешь рассказать это той группировке, на которую работаешь. Или, что ещё хуже, "Кобре", — парень обернулся, приспуская очки и глядя на Майка своими большими карими глазами. Фуэнтес ошалело уставился на него. Это было практически тем же самым, что он думал об этом парне вчера. — Что? — искренне удивился парень, и его лицо растянулось в широкой улыбке. — Знаешь, твои мысли были отчётливо читаемы на твоём лице в тот момент, Фуэнтес. — О-откуда... — Я знаю твоё имя? Да брось, Майк, — потянулся незнакомец. — Я твой сталкер уже полгода. Майк нахмурился, чувствуя себя немного глупо. — Ой, да не воспринимай мои шутки всерьёз, просто ты такой милашка, когда хмуришься, Майки, — незнакомец хихикнул и подбежал к Майку, дёргая его за щёки, а потом вернулся на прежнее место, снова принимая свой спокойный и равнодушный вид. — Знаешь, я думаю, мы с тобой ещё встретимся. И не раз, уж поверь. Мне кажется, наши судьбы переплетены куда теснее, чем ты думаешь, — тихо произнес он, снова повторяя манипуляции с чупа-чупсом. Он повернул козырёк бейсболки вперёд и вздохнул, глядя вниз. — Так кто ты? — Ты серьёзно думаешь, что я скажу тебе, Майки? — Н-нет. — Вот и хорошо, потому что ты абсолютно прав. И да, Майк, научи уже Виктора прыгать нормально. Я не всегда буду рядом, чтобы поймать его, — незнакомец хихикнул и встал, разворачиваясь и подходя к Майку. — До встречи, — прошептал он Фуэнтесу в ухо, привставая на носочки и целуя его в щёку. Парень снова хихикнул, убегая с крыши, а Майк так и остался стоять на месте, совершенно не понимая, что только что произошло. И только когда он уже повернулся к лестнице, до него донёсся крик. — Тони Перри! Меня зовут Тони Перри, Майки! — Майк развернулся, чтобы увидеть то, как парень посылает ему воздушный поцелуй и убегает в глубину соседнего здания. *** — Хайми? Ты здесь? — голос Вика эхом разнёсся по пустым комнатам второго этажа, отражаясь от голых бетонных стен. — Ой, Виктор, прошу тебя, уйди, — ответил Хайми откуда-то из глубины проходов. — Нет, пока ты не объяснишь мне, что не так. — Блять, Вик! Всё нормально, окей? Всё просто зашибись! — Хайми вышел в главный коридор, вытирая руки. — Это что, кровь? — Нет, блин, томатный сок, знаешь, Джош взял пару пакетов! — Я серьёзно. — Я тоже. Вик, пожалуйста. Мне совершенно не хочется с тобой говорить, — раздражённо выдохнул Пресиадо, опираясь плечом на косяк. За его спиной, в его спальне, по полу был раскидан миллион и один осколок, и появление Фуэнтеса, честно говоря, его не радовало. — Пока ты не объяснишь, на что обиделся, я никуда не уйду. — Вик, ты такой упрямый порой, — Хайми уткнулся лбом туда, где должен был быть косяк двери, если бы она существовала. — Хайми, объясни, блять, на что ты обиделся сегодня и что за хрень с твоими руками! — заорал Вик, который уже начал выходить из себя. — Что с руками? Иди посмотри! — вспылил в ответ Хайми, приглашающим жестом открывая Вику проход в комнату. Фуэнтес зашёл в помещение, и гнев из его глаз тут же улетучился. — Ты не мог сказать, что тебе нужна помощь в уборке этого всего? — тихо проговорил он, оборачиваясь к Хайми. — Нет, потому что она мне не нужна, — хмыкнул парень, собираясь снова приступить к незаконченному делу. Вот только Вик не дал ему этого сделать. Он медленно поднёс руку Хайми к губам, целуя порезы и заставляя Хайми шипеть от неприятных ощущений. Вик поцеловал каждый палец, ладонь, тыльную сторону руки, а потом сделал то, чего Хайми никак не ожидал от него сейчас, когда в доме было полно бодрствующего народа. Он медленно облизал его пальцы и взял указательный в рот, посасывая. Пресиадо посмотрел в глаза Фуэнтесу и, о Боже, лучше бы он этого не делал. Вик смотрел на него умоляющим взглядом, и Хайми знал, что это значило. И он, если честно, был не против, судя по нарастающему напряжению внизу живота и давлению в джинсах. Фуэнтес медленно опустился на колени, умело расстегивая ремень на штанах парня, его ширинку и пуговицу на них и сдергивая мешающую ткань с Пресиадо. Вик стянул боксеры с Хайми, облизываясь при виде уже каменного стояка парня. Он медленно провёл языком по всей длине и облизал головку, слегка целуя её и заставляя Хайми закусить губу в попытке сдержать стон. Вик облизал член Пресиадо ещё раз и, будто читая мысли парня, наконец-то взял его в рот, слегка посасывая. Он посмотрел на Хайми снизу вверх, глядя на то, как он отчаянно пытается сдерживаться, и начал двигаться. Сначала медленно, тщательно вылизывая каждый сантиметр, а потом всё быстрее, уже буквально насаживаясь на член ртом. Вику нравилось делать минет. Он практически стал мастером этого дела, постоянно экспериментируя с приёмами. И в этот раз он решил добавить зубы. Он достал член Хайми изо рта, слегка проводя по нему зубами, и вот тут Пресиадо уже не сдержался. Стон разнёсся по всему этажу, отражаясь от пустых стен, и Вик подумал о том, что их наверняка слышали, но в этот момент было уже как-то всё равно. Фуэнтес чувствовал, как пульсирует член у него во рту, он старался двигаться быстрее, помогая себе рукой, но, видимо, Хайми этого было недостаточно. Парень сжал в руке волосы Виктора, начиная насаживать его на свой член. Благо, Вик не был новичком, а значит, это не приносило ему особого дискомфорта. Хайми излился Вику в рот со сдавленным стоном. Вик проглотил сперму, помогая Хайми одеться и поднимаясь с колен. Он привстал на носочки, чмокая Хайми в щёку, которую тот поспешил вытереть рукавом. — Я прощён? — он посмотрел на Пресиадо невинным взглядом. — Прощён. Не знаю, за что, но прощён, — ухмыльнулся тот. — Тебе точно не нужна помощь? — Нет, иди, Вик. Правда. Мне нужно время, чтобы побыть одному. — Ладно, если что я наверху, — пробормотал Вик, направляясь к лестнице. — Да, конечно, — ответил ему Хайми, возвращаясь к сбору осыпавшегося стекла. *** Келлин сидел у себя на этаже, отчаянно стараясь игнорировать тишину. Он не любил тишину. Она была его врагом номер один. Она давила ему на уши, заставляя кровь закипать от желания думать о плохом. Он думал об отце, бросившем его, десятилетнего, на улице, матери, погибшей при родах, о том, что его родители были одними из тех счастливчиков, нашедших свою "вторую половину" в этом беспощадном мире. Он думал о своей первой любви, Кейтлин, о том, что, когда они только встретились, ему показалось, что он, как и отец, встретил свою любовь всей жизни. Он думал о смерти. Он думал о том, что Кейт, умирая, сказала ему. — Проведи остаток своих дней, отжигая для мёртвых, — вот, что она сказала. Да, Келлин прекрасно помнил эту её фразу. Он прекрасно помнил, как она улыбнулась, когда сказала это, смеясь над своевременностью этой фразы. Она так и умерла — с улыбкой на лице. И Келлин никогда не забудет этой улыбки — такой вымученной, но такой счастливой, ведь он обещал себе, что умрёт с такой же. Его мысли нарушил кто-то, впрыгнувший в окно прямо перед ним. Сначала он увидел бейсболку, а потом и всего человека. Это был тот самый парень, который помогал им сегодня вернуться домой. Тот самый парень, которому они с Виктором обязаны жизнью. Он хихикнул, вынимая чупа-чупс изо рта. Да, он определённо был тем же самым парнем, что спас их сегодня, правда вёл он себя совершенно по-другому. Он не прекращал по-дурацки хихикать, прыгая вокруг Келлина с чупа-чупсом во рту. Наконец, ему это, видимо, надоело, и он приземлился прямо на грязный холодный пол напротив Келлина. — Не надо грустить, Келлин, жизнь слишком коротка для этого, — с видом маленького ребенка произнёс он, вынимая чупа-чупс изо рта. — Расскажи мне, в чём причина твоей грусти? Келлин уставился на него, как на больного. В чём причина его грусти? Серьёзно? — Не смотри на меня так, я совершенно нормален, — будто читая его мысли, выдал парень. — Кстати, зачем ты приехал в Сан-Диего? Неужели в Медфорде всё было так плохо? В этот момент Келлин решил, что определённо что-то не так, потому что этот парень знал больше, чем должен. — Откуда ты знаешь, что я из Медфорда? — прищурившись, спросил он у парня, который, видимо, не мог сидеть на месте и теперь покачивался из стороны в сторону, перебирая пальцами струны и лады воображаемой гитары. — О, ну это было легко. Ты знаешь такой приём, как чтение по губам? Так вот, ты так чеканил слова, что, наверное, я бы справился и без него, будь я на дом ближе, — снова хихикнув, ответил парень, не прекращая играть какой-то ужасно сложный рифф. Он на секунду посмотрел вниз — на воображаемый гриф, нахмурился, провёл рукой по всей его длине снизу вверх, а потом снова обратил свое внимание на Келлина. Тот завороженно наблюдал за движением длинных тонких пальцев. — Умеешь играть на гитаре? — тихо спросил он. — Чувак, ты приехал в Сан-Диего! Здесь каждый второй умеет играть на гитаре. Даже не так. Две трети населения, — парень хихикнул, наклоняясь ближе к Келлину. При этом его пальцы не прекращали двигаться, хотя и повторяли какие-то цикличные движения. Кажется, он играл сальсу. — Ты знал, что Вик бесподобно играет латину? — шёпотом произнес он, отбрасывая воображаемый инструмент. — Хочешь, я научу тебя её танцевать? Длинноволосый поднялся на ноги, подавая руку Келлину и помогая тому встать. Он притянул Куинна ближе к себе, кладя руки ему на бёдра. — Смотри, — протянул он. — Вся латина строится вот на таком движении, — он двинул бёдрами по восьмёрке, двигая руками и, соответственно, бёдрами Куинна. — Давай сам, — он опустил руки, и Келлин робко повторил движение. — Не-е-е-е-ет! — парень разочарованно запрыгал на месте. — Ещё раз. Раскованней, Келлс, тут некого стыдиться. Келлин посмотрел на него немного неуверенным взглядом. — Давай вместе, — вздохнул длинноволосый. Он снял с себя бейсболку, кидая её на пол. — Раз-два-три-четыре, — посчитал он, двигая бедрами на каждый раз. — Теперь ты. Раз-два-три-четыре-раз-два-три-четыре... раскованней, Келлс! Раз-два-три-четыре-раз-два-три-четыре-раз-два... Келлин перестал прислушиваться к счёту. С каждым разом его всё меньше беспокоило то, что подумает о нём этот странный парень. — Отлично! Теперь ноги. Смотри, вставай рядом со мной, — парень кивнул на место рядом с собой, где валялась его бейсболка. Келлин опустил на неё взгляд, и длинноволосый выпнул её оттуда куда-то в сторону спального мешка. — Все движения с носка. Всегда. Смотри, раз-два-три-четыре, — он показал какие-то движения ногами. — В любом виде латины шаги именно такие. Без разницы, что ты будешь танцевать. Меняется только счёт. Давай, раз-два-три-четыре-раз-два-три-четыре. Келлин, ты очень быстро учишься, — парень поднял удивлённые глаза на него. — И ещё одно правило. Когда танцуешь латину, всегда прижимайся к партнёру, взаимодействуй с ним. Это страстный танец, это выплеск эмоций! Это... — Что ты тут делаешь, Тони? — голос Майка прервал монолог длинноволосого. — Оу, Майки, привет! А мы тут учились танцевать латину, — улыбнулся Тони. — Станцуешь со мной? Майк посмотрел сначала на Келлина, потом на Тони, а потом всё же сдался, подавая длинноволосому руку. — Только чур, я за парня! — хихикнул тот, увлекая закатившего глаза Майка в быстрый танец. Келлин зачарованно смотрел на Майка с Тони. Они кружились в танце уже несколько минут, совершенно без музыки, опираясь, кажется, только на свои инстинкты. Движения за это время успели стать не просто раскованными. Казалось, что Тони готов накинуться на Фуэнтеса, откровенно трогая его за задницу и порой прижимаясь к нему всем телом. Границу он перешёл тогда, когда, без предупреждения, не обращая внимания на присутствие Келлина, прижал Майка к стене, целуя. В этот момент Майка захлестнула волна эмоций. Прежде всего, ему было больно от удара о твёрдую стену, но эту боль притупляло внезапное удовольствие от того, как его губы двигались на губах Перри, как язык парня пробегал по его губам, уговаривая впустить внутрь, каким приятным на вкус оказался Тони, от... Его мысли были прерваны резким "ты кто?", раздавшимся с лестницы. Тони едва обратил внимание на голос, медленно отрываясь от Майка и невинным взглядом оглядывая сложившуюся картину. Вик стоял на выходе с лестничного пролёта, ошалело глядя на них. Келлин стоял у окна, глядя на ночной пейзаж. Видимо, он отвернулся, когда танец перестал быть танцем. — Кто. Ты. Чёрт. Возь... — начал было Вик, но тут внезапно до него дошло. — Что ты делаешь в моём доме? Тони отпустил воротник Майка и отошёл от него, разворачиваясь к Виктору полностью. — Во-первых, милый Викки, это не только твой дом, — заметил он, поднимая палец вверх. Вика заметно покоробило от прозвища, которым парень назвал его, но Тони либо не обратил внимания на это, либо притворился, что не обратил. — Во-вторых, я пришёл к Келлину, но тут пришёл Майк, и, в общем, я хочу просить руки твоего брата, — выпалил он на одном дыхании, выливая на Виктора поток информации. — Стоп, что? — очнулся Майк. — Он мне никто, Вик, я знаю его второй день, а имя вообще только сегодня узнал, я просто пришел, а он уже был здесь, и я честно не знаю, что ему надо. И я... — Замолчите! Оба! — рявкнул Вик, зажимая голову руками. В висках гудело от ещё не унявшегося после инцидента с Хайми возбуждения, смешанного с попыткой переварить такой поток информации за такое короткое время, и, как ни странно, чувства вины. Вины перед Келлином. Но за что — он пока не мог понять. — Ещё раз. Кто и что хочет. Начинает Майк. Фуэнтес-младший глубоко вздохнул, пытаясь унять гормоны, внезапно взыгравшие в нём от выходки Тони. — Тони пришёл сюда, чтобы поговорить с Келлином. Я пришёл сюда, когда он учил его танцевать латину. В итоге, мы... танцевали, а потом случилось... это. И пришёл ты. Вот. — И я хочу просить руки и сердца твоего брата. Могу я рассчитывать на старшебратское благословение? — поспешно добавил Тони с самым невинным видом, на который был способен. — Нет. И вали отсюда, пока я не скинул тебя из окна, — процедил Вик сквозь зубы. — Ну... — Тони надул губы. — Зачем же так грубо? — он развернулся к Майку, коротко целуя того в губы и вызывая волны мурашек по его телу. — Увидимся, Майки. Пока, Келлс! — Пока, Тони, — не отрываясь от разглядывания вида за окном ответил Келлин. Вик проводил Перри злобным взглядом, за что был одарен воздушным поцелуем. — Что это было, Майк? Младший только пожал плечами. — Ладно, ребят, хватит разборок. Если и продолжите их — то не здесь. Я собирался поспать, — зевнул Келлин. — Да, конечно, — встрепенулся Вик, — спокойной ночи, Келлс. — Спокойной ночи, Вик. — Пока, Келлин. — Сладких снов, Майки. И Келлин, уже почти засыпая в своем спальном мешке, мог почти поклясться, что видел худую фигуру парня в бейсболке и с длинными волосами, наблюдающего за их домом с крыши напротив. — Я буду охранять твой сон сегодня, мой милый Майки, — прошептал Тони, усаживаясь на крыше соседнего, теперь уже нежилого, дома.